Его люди удивились, ведь никто не знал, что это значит. Они принялись советоваться, решать, что теперь делать. Каждый размышлял, думал, как помочь тому, кто был болен, но, как они ни старались, болезнь не отступала. И тогда они решили погадать. Раз сами вылечить его не смогли, решили спросить у духа-хранителя заболевшего.
– Что нам сделать, чтобы ты исцелился от болезни?
– Думаю, что поправлюсь, – получили они ответ, – если с корнями выдернете дерево, отбрасывающее тень на мое жилище, так, чтобы оно не стояло прямо, а лежало бы на земле.
Люди с корнем вырвали дерево, что росло перед жилищем. Это была дикая вишня, цветки ее радовали тех, кто жил вокруг. Эти цветки были белыми и светили тем людям вместо солнца, ведь солнца в то время еще не было […]. На месте, откуда выкорчевали дерево, образовалась бездонная яма, ведущая прямо в перевернутый Нижний мир.
Он сказал супруге:
– Загляни вниз, посмотри, что творится там, в Нижнем мире.
Супруга наклонилась вперед, чтобы заглянуть в отверстие, а он положил ладонь ей на затылок, что есть силы, толкнул, она свалилась вниз […].
Миновав границу иного мира, женщина огляделась, увидела, что все вокруг голубое, а больше ничего и нет. Она не знала, что может быть дальше, а просто падала. Посмотрев вниз, что-то там разглядела, но пока не понимала, что. Под ней была бесконечная вода, и падала она прямо в эту воду.
А на поверхности воды туда-сюда плавали, будто каноэ, все виды водоплавающих животных. Гагара первой разглядела ее и закричала:
– Некая Женщина, человеческое существо, приближается к нам из глубины вод!
Но Выпь поправила ее:
– Не приближается снизу, а падает сверху! Не из глубин, а с небес!
И живые существа стали совещаться, решать, в состоянии ли они помочь Женщине. Наконец было решено обратиться к Великой Черепахе.
Гагара прокричала:
– Плавай ровно под местом, на которое она упадет!
Вверх, навстречу женщине, они отправили множество птиц различных видов. Те вылетели ей навстречу, подставили женщине спины, приняв ее себе на спины, вместе с ней стали медленно спускаться. Великая Черепаха подставила панцирь. К ней на панцирь птицы и опустили женщину […].
Женщине пришло время родить, и она родила еще одно женское существо, девочку. Обе они, мать и дитя, жили вместе. Удивительно, как быстро девочка выросла, из младенца превратилась в девушку. Их по-прежнему было лишь двое, потому что иных человеческих существ на земле тогда не было.
Когда девушка подросла, мать часто повторяла:
– Если встретишь кого-нибудь, обязательно скажи мне. Если кто-нибудь предложит: «Стань моей женой», не слушай. Кто бы не предложил быть с ним, отвечай: «Не бывать тому, пока не получу разрешения матери!».
Так и вышло. Сперва один жених, а потом другой приходили к девушке, просили ее в жены, но она отвечала, что сперва должна спросить разрешения матери, а мать каждый раз отвечала:
– Нет, потому что это не человек.
Но однажды девушка сказала:
– Ко мне приходил тот, у кого есть руки, у кого есть ноги.
Старшая женщина ответила:
– А что? За него, пожалуй, можно выйти замуж.
Девушка вернулась, сказала жениху:
– Она сказала, мы можем быть вместе.
Юноша ответил:
– Вернусь, когда стемнеет.
В назначенное время пришел к ней, стал оказывать девушке знаки внимания, но вместе в тот раз они двое так и не легли. Когда девушка стала засыпать, он положил рядом одну из стрел, а сам ушел. Потом вернулся, забрал стрелу и ушел уже насовсем, больше не возвращался.
Некоторое время спустя, старшая женщина поняла, что дочь беременна.
Когда пришло время рожать, оказалось, что во чреве ее близнецы, двое человеческих существ, двое мальчиков […].
Первый из близнецов явился на свет. Он родился так, как с тех пор рождаются люди, и бабушка приняла его на руки, взяла, положила чуть в стороне, а сама обернулась к дочери, которая продолжала мучаться схватками. Однако второй ребенок не захотел рождаться, как положено. Он вышел из тела матери через подмышку и тем убил мать.
Бабушка приняла его на руки, положила рядом с братом, а сама бросилась к дочери, которая уже была мертва. Тогда бабушка повернулась к близнецам и закричала:
– Который из вас убил моего ребенка?!
– Думаю, это был он, – сказал первый.
– А мне кажется, он, – ответил второй.
Этот второй был странным: его тело было, как кремень, а на макушке будто лезвие. Это он появился у матери через подмышку, а второй был во всем подобен обычным человеческим существам […].
Тот, что был виновен, в итоге обманул бабушку, и, схватив близнеца, чья плоть была подобна плоти иных человеческих существ, та забросила его далеко в кусты. А того, кто был весь, как кремень, приняла, стала о нем заботиться. Удивительно, как сильно она стала его любить!
[Внук, похожий на человека], выжил, не умер, как хотелось бабушке, когда она его отбрасывала. Это мужское существо было крепким, быстро взрослело […].
– Пусть же эта земля, как и прежде, продолжает расти, – крикнул он, когда подрос. – А люди пусть называют меня «Росток».
Он придал нынешний вид живым существам и те разбрелись по земле. Все они получились прекрасными, удивительными […]. А Тавискарон принялся портить то, что делал Росток, стал превращать изготовленное им в бесполезное: […] вздыбил горы, сморщил землю, собственными руками разметал по ней скалистые утесы. Ему хотелось, чтобы странствуя по лицу земли, люди испытывали страх.
Росток и Тавискарон делили тогда одно на двоих жилище. Слева от очага спал один из братьев, справа второй.
Как-то оба сидели у огня, и Тавискарон спросил:
– Скажи, а чего ты больше всего боишься? Какое оружие в состоянии тебя убить?
– Трава, растущая на болотах, та которую мы зовем «колючка». Думаю, только она и способна поразить мое тело, только с ее помощью можно меня убить.
– Только ее боишься? Нет ли иного оружия, способного лишить тебя жизни? – спросил Тавискарон.
– Думаю, еще стебель камыша способен убить меня, только он может поразить мое тело, – ответил Росток.
После этого Ростоктоже спросил:
– А чего боишься ты?
– Желтый кремень, рога оленя, – вот, что способно убить меня, вот от чего могу умереть, если кто-нибудь поразит ими мое тело.
Отправляясь после этого в странствия, Росток, каждый раз, когда видел желтый кремень, поднимал его, клал на видное место. А когда видел рога оленя, то тоже клал их повыше.
Вскоре оба опять сидели дома. С одной стороны крыша там была выше, чем с другой, и там, где крыша была выше, жил Росток. Он подбросил коры в костер, и на половине дома, где жил Тавискарон, стало нестерпимо жарко, ведь потолок там был ниже. От жара стали трескаться и осыпаться кремневые ноги Тавискарона.
– Слишком жарко ты натопил, – попросил Тавискарон. – Не кидай больше коры в костер.
Но Росток кинул в пламя еще коры, и кремневое тело Тавискарона пошло трещинами, стало отслаиваться. Тот разозлился на брата, который продолжал кидать кору в костер. Некуда было отодвинуться от костра в его половине жилища, корчился от жара Тавискарон. Так рассердился он, что выскочил из жилища, бросился к болоту, нарвал стеблей травы, что зовется «колючка», с криком побежал назад:
– Вот сейчас, Росток, я тебя убью!
Он ударил его травой, но, сколько ни бил, вреда причинить не мог. Тогда снова выскочил из дому, бросился к болоту, нарвал побегов камыша, вернулся, опять стал бить брата. Но и на этот раз не смог его хотя бы оцарапать.
Теперь пришла очередь Ростка. Тавискарон бросился бежать, и так долго продолжалась погоня, что всю землю успели обежать братья. Когда пробегали мимо мест, где лежали желтый кремень, где были положены оленьи рога, то Росток бил его этим оружием. Трескалось кремневое тело Тавискарона, далеко по сторонам разлетелись осколки. Каждый раз, когда пробегали мимо мест, где Росток заранее оставил кремень, загодя положил рога, он наносил удары, пока, наконец, не убил брата.
Если от моря идти на запад, то скоро начнутся холмы, а затем и высокие горы. Говорят, это останки его тела: там он рухнул, когда был убит. Стоит бросить взгляд на землю и можно убедиться, что нигде она не ровная, а вся будто в складках. Где-то горы выше, где-то пониже, но все это следы той давней погони, когда близнецы бежали, сминая и вздыбливая землю. Именно с тех пор поверхность земли такая неровная […].
Глава третья. Элиас Джонсон. «Предания Шести народов и История Тускарора» (1881)
Северная Америка долго оставалась вне сферы интересов европейских держав. Ни драгоценных металлов, ни дорогостоящих специй обнаружено здесь не было, так что вкладываться в освоение заморских территорий никто и не желал. К 1560–1580-м единственными посетителями этих берегов были рыболовецкие суда. Воды Ньюфаундленда буквально кишели треской, так что бывали годы, когда на промысел из Северной Европы сюда отправлялись до трехсот пятидесяти судов.
Если рыбаки натыкались на удобную бухту, то могли ненадолго кинуть в ней якорь. Однако с местными индейцами они почти не общались. Ну, разве что меняли им иногда какой-нибудь ненужный хлам на сочную оленью ногу или шкурку бобра. Больше индейцам на обмен предложить все равно было нечего.
Ситуация изменилась с началом XVII века: во Франции вошли в моду шляпы совершенно нового фасона. Изготавливались они как раз из меха бобра и стоили довольно дорого. Парижские шляпники сводили со шкурки длинный верхний волос, а короткий подшерсток особым образом обрабатывали, так что в результате получался шелковистый, переливающийся мягким блеском материал. Сшитый из него головной убор был и красивым, и практичным.
После гугенотских войн французские эмигранты разнесли эту моду по миру. Очень скоро такие шляпы стали обязательным аксессуаром каждого уважаемого и состоятельного бюргера. На их производство требовались десятки тысяч бобровых шкурок. При том, что в самой Европе бобр был давным-давно истреблен. Тут-то над дебрями Северной Америки и взошла счастливая звезда.
Ценные меха во все времена считались товаром редким и престижным. Символом монаршей власти в Средние века являлась ведь не только корона из золота, но и горностаевая мантия. Источником же мехов для жителей Ближнего Востока и Европы всегда был один-единственный регион – Сибирь. Экспорт сибирских мехов столетия назад был не менее прибыльным, чем в наши дни экспорт сибирских нефти и газа. Именно на деньги от меховой торговли вели свои войны и строили храмы московские государи. Однако, пришел момент, когда система все-таки рухнула. Причиной стало появление неожиданного конкурента: в Европу широкой рекой хлынули меха из Канады.
Десятилетие за десятилетием эти нищие берега интересовали лишь еще более нищих европейских рыбаков. Но теперь все быстро и радикально меняется. Интерес к американским лесам проявляли гасконские судовладельцы, богатые купеческие корпорации Руана, и вроде бы даже сам французский монарх. В 1603 для обустройства колонии в Канаду прибывает очень толковый администратор Самюель де Шамплен. Именно он заложил основы системы, которая почти без изменений работала потом полтора столетия подряд.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=68523753&lfrom=174836202) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Примечания
1
Отметим сразу, чтобы не возвращаться к этому в дальнейшем: при подготовке данного издания нами был осуществлен полный комментированный перевод каждого из публикуемых ниже текстов. Однако, из-за ограниченного объема издания, и здесь, и далее все они приводятся лишь во фрагментах.
Хочется надеяться, что публикация полных комментированных переводов со временем так же окажется возможна.
