– Не пора ли вам попрощаться? – честно говоря, замечание насчет памяти меня очень обидело. У меня отличная память! Если увидеть его лицо, я бы без труда вспомнила этого интригана. А по пенисам людей запоминают только андрологи и урологи! И таких специалистов в этом мире нет.
– Неужели ты думаешь, что я ограничусь одним разом? Ты оскорбила меня до глубины души! – с этими словами с меня содрали простыню, и в мое бедро ткнулось большое и горячее, жаждущее ласки орудие.
Глава 5
Я открыла глаза и потянулась. Выспалась прекрасно, каждая клеточка радовалась жизни. Тело немного ломило, в интересных местах присутствовал небольшой дискомфорт. Ну, учитывая то, как я провела остаток ночи, это не удивительно. Мой неожиданный любовник оказался просто ненасытным. После первого раза он перегнул меня животом через спинку дивана, потом мы опробовали стол, пуфик и кресло. Я была просто потрясена ураганом его страсти. Даже если он употребил «Алую зарю», средство для супружеских спален. Какой мужчина! От такого любовника я бы точно не отказалась. Такая неутомимость вкупе с фантазией и умением понять, что женщине надо, не может оставить равнодушной.
Жаль, что при первых признаках рассвета он тут же снова натянул свою маску. Могу сказать, что он точно не блондин, волосы темные, точнее не рассмотрела, так же, как и цвет глаз. Я просто провалилась в сон после многочасовой скачки.
Судя по разыгравшемуся аппетиту, проспала достаточно долго. Накинув плащ, я покинула Павильон, с удовлетворением наблюдая бесследное исчезновение дверей. Фиг вам, лэрды Ш.
В своих покоях я привела себя в порядок, выслушала доклад Нелл, секретарь сообщила план на сегодняшний день. Я бессовестно проспала все утренние дела, но дневные сами себя не сделают, и после плотного обеда я взялась за работу.
– Нелл, пригласи лекаря, – попросила я, отвлекаясь от бумаг.
– Он в каземате, там что-то случилось. Я сообщу ему, – присела горничная.
– Не поняла, лэрд Винсент тюремный врач или придворный? Выясни, что там стряслось, да побыстрее.
– Ваше величество, вы опаздываете на заседание суда, – напомнила секретарша.
Вот незадача! Мне бы хотелось, чтоб лекарь меня осмотрел, все-таки неизвестно, кто так долго и всесторонне со мной общался. Половых инфекций в этом мире не было, зато были заклятия, проклятия, порчи и подобные штучки, в том числе и отсроченного действия. Мне вовсе не улыбалось умереть от внезапной хвори во цвете лет. Тем более, что я провела время с магом, от них любой гадости можно ждать. Хоть никакого дара мне не досталось, я прочитала пару учебников для начинающих и точно знала, что во время близости аура особенно уязвима, открыта для воздействия. Именно поэтому в близкий контакт с незнакомыми магами вступать не рекомендовалось. Кольцо у меня было с защитными чарами, но кто его знает.
Однако суд затянулся до вечера, потом был скромный ужин всего на шестьдесят персон, потом пришлось посетить королевскую ложу в Опере. Как покровительница искусств, я не могла пропускать премьеру, приуроченную к собственной свадьбе.
Все представление «Марианны и Адольфа» я выслушивала жалобы Ромео на домогательства актрис. Как только по театральной братии пронеслась весть о назначении Ромео на пост директора Департамента искусств, так его приемную осадила армия жаждущих признания, ролей и известности актеров и актрис. Разного возраста, внешности и таланта, одержимых одной целью – соблазнить мужчину.
С одной стороны, граф Ромео делла Хара – муж королевы. Будь он даже уродом, его бы осаждали так же. А с другой стороны, искусство требует жертв, и дамы весьма решительно были настроены принести в жертву королевское семейное счастье, взамен одарив Ромео своими прелестями. Я от всей души посочувствовала мужу.
– Как твой Гвеналь? – тихонько спросила мужа.
– Мы не сможем часто видеться, я даже не представлял, что он так много работает, – грустно сказал Ромео. – Представляешь, в его ведомстве работают с утра до вечера! Каждый день! Пригласим его на завтрак?
Я хмыкнула. Ромео понятия не имел ни о какой регулярной работе, и считал подвигом ежедневное появление в рабочем кабинете хотя бы на пару часов. Но если дело его увлекало по-настоящему, мог заниматься им сутками. А по поводу завтрака отрицательно покачала головой. Это было немыслимо, Ромео и сам это отлично понимал. На завтрак приглашались только члены семьи, особо доверенные друзья, самый близкий круг. На обед было пригласить проще, круг лиц, допущенных ко двору, был довольно широк, но зачем вытаскивать на свет скромного чиновника? Его сожрут и костей не оставят! Об ужинах тем более речи не шло, ужин – мероприятие ответственное, публичное, с кучей посторонних.
Мы вернулись во дворец ближе к полуночи. Все мои слуги знали, что ночью меня дергать строго запрещено, разве что случится что-то сверхъестественное. Я и на прежней работе не награждала тех, кто работал сверхурочно, а наказывала. Рабочее время для работы, кто не успевает, значит, плохо распределяет свое время или не соответствует должности. Поэтому о происшествии в каземате я узнала только утром от старшей горничной Нелл.
Венделина держали в блокаторах. А он и без них нуждался в ежедневной подпитке, я лично распорядилась приводить к нему жрицу любви из ближайшего заведения. Стражники решили, что им нужнее, и несколько дней пользовались внезапной благодатью, не обращая внимания на состояние заключенного, пока он не потерял сознание. Тюремный лекарь мог справиться разве что с ушибами и вывихами, и перепуганные стражники вызвали придворного лекаря. Все-таки Венделин – бывший придворный маг, ценный заключенный, и советник Штерблум открутил бы им головы, если бы узник помер до начала показательного процесса.
– Как всегда, глупость, похоть и жадность, – констатировала я. У меня возникла одна идея, как поставить узника на ноги, но ее следовало всесторонне обдумать. Стражников, разумеется, гнать в шею.
После утреннего обязательного визита в часовню, где я делала вид, что молюсь во благо Элизии, я послала Катарину за списком уволенных стражников. Предчувствие меня не обмануло – четвертым в строчке значился Рауль Стентон. Я начала считать по пальцам. В день свадьбы он сменился вечером, заступил через сутки утром, потом сменился утром, заступил в ночь… Никак он не мог вчера дежурить! Разве что сменой поменялся. Какое мне дело до тюремщика? Никакого. Но Рауль такой славный парень. Так бескорыстно утешал меня и даже обещал жениться, думая, что говорит со служанкой Анни. Справедливость – наше все, особенно личные связи. Это Рауль думает, что у него их нет.
Я ухмыльнулась, отправляя записку младшему дознавателю Гвеналю дель Брушен. Пусть проведет допрос, посмотрим, какой он дознаватель, насколько дотошен, честен и справедлив.
Мне еще следовало проверить приют, откуда так старательно стремились выпихнуть девочку Розетту. И провести заседание Благотворительного комитета. И проверить смету на строительство школы. Где? В Вермонте? Я помнила этот приятный городок, где была на праздновании его пятисотлетия. И градоначальник там толковый. Я так закрутилась с делами, что вспомнила о лекаре только ночью. Надо утром будет обязательно позвать.
Утром, после тренировки, секретарь меня обрадовала сообщением, что девушки, претендующие на должность фрейлин, собрались и ждут меня более трех часов.
– Сколько? А кто им назначил явиться так рано? – возмутилась я. Точность вежливость королей, я же не депутат городской думы, завтавляющий людей ждать по полдня. – Лира Катарина, вы же знаете, что я утром занята! Форменное свинство заставлять людей себя ждать!
– Приказ придворного мага, – доложила секретарша. – Он обследовал девушек на вредоносные заклинания и запрещенные артефакты с шести утра. Допустил к собеседованию восемнадцать девушек из тридцати.
Жером отлично потрудился, какая самоотверженность! Разумно, после проверки нельзя их было отпускать, натащили бы снова в карманы всякой опасной магической дряни. И я бы даже произнесла похвалу магу вслух, но мне уже открыли двери в парадную гостиную, пришлось захлопнуть рот.
Это было жалкое зрелище! Тоненькие бледные девушки, трясущиеся от волнения, затянутые в корсеты до невозможности дышать. Парадные прически и тяжеленные шлейфы. Прабабушкины массивные кольца на дрожащих пальчиках. Трепетные фиалки и нежные ландыши. Интересно, хоть одна хищная мухоловка или росянка тут обретается?
– Похоже, им всем требуется срочная помощь лекаря, – процедила я. – Свежая сдоба и горячий чай. А пригласите-ка мне Ринальдо дель Грава, начальника охраны дворца.
Ринальдо, стремительно зайдя в гостиную, щелкнул каблуками и озабоченно посмотрел мне в глаза. Я постаралась его успокоить, слегка улыбнувшись. Когда-то я и в нем сомневалась, подозревая в предательстве.
– Подойдите ко мне, капитан. Вы видите этих юных лир?
– Да, ваше королевское величество!
– Как думаете, кто из них сможет быстро оказать мне помощь в случае беды? Я не имею в виду оторвавшуюся оборку или забытый зонтик от солнца. Защитить, спасти от опасности? Остановить кровотечение, перевязать, наложить жгут? Оказать физическое сопротивление злоумышленнику?
– Ни одна, ваше величество, – честно признался Ринальдо, окинув взглядом претенденток.
– А есть у вас добросовестный сержант, натаскивающий новобранцев?
– Пятеро, ваше величество.
– А способный не залезть девушке под юбку? – продолжала я допрос.
– Двое, ваше величество, – после некоторого раздумья признался капитан.
– Отлично, капитан дель Грава. Итак, вот вам восемнадцать новобранцев. Заселить в отдельное помещение, переодеть и приступить к тренировкам уже сегодня.
– Лиры, вы поступаете в распоряжение капитана дель Грава, – сообщила я девицам. – Вопросы?
– Простите, но мы лиры из благородных семей, мы не хотим тренироваться!
– Это не подобает приличной девушке!
– Нас не к этому готовили!
– Папа будет против! – запищали благородные лиры.
– Стоп, – остановила я возмущенные голоса. – Лиры, что вы умеете, что пришли во дворец, претендуя на высокую должность фрейлины?
– Петь, танцевать, наряжаться, носить драгоценности, выбирать ароматы…
– Музицировать, рисовать, вышивать!
– Скажите, что вы будете делать при пожаре? – я полюбовалась на недоумевающие мордочки.
– Ждать, пока нас спасут, – уверенно сказала одна.
– Бежать, – предложила вторая.
– Взывать о помощи, – гордо сказала третья. Это был самый лучший ответ.
– Прекрасно. Вы все абсолютно бесполезны. Итак, капитан, – обратилась в к Ринальдо. – Особенное внимание уделите общефизической подготовке. Учения на случай пожара, наводнения, землетрясения, нападения, захвата заложников…
– Я разбираюсь в ядах! – воскликнула самая сообразительная.
– Я отлично езжу верхом!
– Меня брат учил фехтовать, – призналась юная лира и отчаянно покраснела.
До некоторых девушек быстро дошло, что не могло меня не радовать, смышленые девочки всегда нужны. Я милостиво им улыбнулась, запоминая специалистку по ядам. Отравительница мне точно в свите не потребуется, вот на кафедру зельеварения в академию ее следует отправить немедленно. С моей личной рекомендацией, пусть только попробуют возразить!
– Фрейлина – не просто компаньонка. Не забавная зверушка, призванная только развлекать мою особу, я бы тогда завела комнатных собачек или породистых кошек. Девочки, чтоб срывать на них зло, мне тоже не нужны. Мне важны ваши полезные навыки. Ведь мне придется положиться на вас, ваше умение правильно среагировать в сложной ситуации, защитить меня и будущего наследника.
Глаза всех девиц синхронно перешли на мой живот. И я его машинально прикрыла ладонями.
– Пока вы не готовы. Но после обучения я буду рада вас видеть в своем окружении.
– Но защищают гвардейцы… – начала одна девушка.
– Да?
– Гвардейцы обязаны охранять и спасать вашу персону!
– Мою, да. А кто будет спасать вас? Я? Гвардейцы со мной рядом должны быть в купальне, в гардеробной, в спальне? Причесывать, помогать одеваться? Так, по-вашему? Тогда зачем мне вообще фрейлины, милое дитя?
– Простите, – пролепетала она, сжимаясь.
– Отец будет против. Я девушка, а не юнкер! – громко заявила хорошенькая брюнетка. – Вы требуете невозможного!
– Терпеть рядом никчемное слабое существо, не способное оказать реальную помощь, вот это невозможно! Это недопустимая роскошь для моего статуса, – вздохнула я. – Мне нужно двенадцать фрейлин, вас восемнадцать. Вывод ясен, я оставлю наиболее полезных. Умелых, способных и трудолюбивых. Преданных, не рассчитывающих на внимание моего супруга.
Брюнетка вспыхнула. Бедняжка. Как минимум, пятеро из девушек рассчитывали именно на это. Ядовитые плющи среди нежных фиалок. Их, безусловно, настроили добрые мамаши и честолюбивые отцы. И они со всем апломбом юности готовы были сражаться, грызть глотки и совершать подлости, ведь стать фавориткой короля так почетно! И выгодно! Но Ромео – не король. А только консорт, ответственный за появление наследника.
Хотя Ромео слишком красив, чтоб в него не могла влюбиться юная лира совершенно искренне. Да и не слишком юная обратит внимание на привлекательного мужчину. Мужья в договорном браке красотой и обаянием не блещут, дамы отрываются на любовниках. Только в книжках в договорные браки. вступают брутальные красавцы герцоги. В реальной жизни не все так радужно, и герцоги, вообще-то тоже на дороге не валяются, это очень высокий титул, а как почитаешь, так их, как собак нерезанных, куда ни плюнь, герцог. Маг, красавец, да еще молодой, холостой и богатый. А это пять разных мужчин, выбирай на вкус.
– Итак? Кто считает, что ваши прелести, знатность и воспитание достаточны для столь высокой должности – направо. Кто готов презреть обычаи, не слушать папеньку и поработать над собой – налево.
Девушки разбились на две группки. Пять и тринадцать. Брюнеточка все же, поле долгого колебания, присоединилась к большей группе, неодобрительно посверкивая синими глазами.
«Хороша, дрянь этакая», – справедливо отметила я, прощаясь с малой группой.
– Я вас понял, ваше величество, – щелкнул каблуками Ринальдо. – Гертруда передавала привет, – прошептал он.
– Как она? – почти не разжимая губ, спросила я.
– У нас будет ребенок!
– О, какая чудесная новость! Мои поздравления! – я смахнула невольную слезинку.
У королев подруг не бывает, но Гертруда – она была. Честная, грубоватая, прямая и искренняя деревенская девушка завоевала мое сердце с первой минуты. Она так рьяно защищала своего отца на суде. Я велела доставить ее во дворец. Именно из-за меня она вытерпела унижения и издевательства, едва не погибла. Когда Штернблум избавился от короля Дориана, Гертруда стала жертвой наемников. Из-за моего эгоистичного желания иметь рядом чистого, порядочного человека, я обрекла ее на страдания.
Теперь, когда она, наконец, была счастлива замужем, я до сих пор не могла избавиться от чувства вины. Возможно, именно поэтому я не могла приказать уничтожить ее семью. Только они знали правду о моем сыне. Простые крестьяне хутора Верхние Ложки? растили моего сына с младенчества и любили, как родного.
– Благодарю, ваше величество!
Глупый, честный Ринальдо! Он думал, я навещаю свою согрешившую служанку в деревне. А когда узнал правду, то принес магическую клятву верности. И спасал меня от холода и голода, доставив в лагерь бунтовщиков, когда меня коршуном по всей стране искал Штернблум.
Я сжала его руку. Надежную, крепкую руку. Пока никто не видел. Впрочем, его давно числили в моих отставных любовниках. Главное, чтоб Гертруда так не думала. Но она неотрез отказалась покидать деревню, даже выйдя замуж за Ринальдо, и я надеялась от всей души, что грязные слухи никогда не достигнут ее ушей.
***
Начальница приюта мне категорически не понравилась. Нет, ее облачение было безупречным, а поведение безукоризненным, но… Что-то неуловимо порочное казалось в складках ее тонкогубого рта, в темных глазах, полускрытых тяжелыми веками. Низко поклонившись, она провела меня по приюту, показав классы, трапезную, кухню, музыкальный зал, спальни девочек. Все было очень бедно, но чистенько. Я отправила секретаря проверять отчеты, а трех дам из Благотворительного комитета послала беседовать с ученицами. Разумеется, на бумаге все будет в порядке, не сомневаюсь.
Вернувшись в кабинет начальницы, я заговорила о том, что меня беспокоило.
– На балу дебютанток мне была представлена лира Розетта деи Дорини. Отчего столь юная лира, не закончившая обучение, покинула стены приюта?
– Лира вызвала ваше неудовольствие? Она… проявила невоспитанность? – особо встревоженной почтенная дама не выглядела. – Мы сочли возможным показать ее свету, поскольку Розетта отлично успевает по всем предметам, она из хорошего рода, и таким образом, мы надеялись, она сможет устроить свою судьбу. После помолвки как раз бы прошел год-два, она будет готова для брака, – объяснение выглядело вполне достоверным.
– Вы считаете, что пятнадцатилетняя девушка в состоянии сделать правильный выбор? Оценить характер, склонности и способности незнакомого человека? Защитить себя от ловеласов и обманщиков? От развратников и сластолюбцев? – скептически спросила я.
Разве я себя не помню в пятнадцать? Дура-дурой была. Мне нравился школьный бунтарь, разумеется, наглый, беспринципный парень, но тогда он мне казался восхитительно прекрасным олицетворением свободы. Через два года после выпуска он умер от передоза. Свобода, она такая.
– Моральные принципы, которые мы прививаем воспитанницам, весьма крепки, – уверенно сказала начальница. – Мы уверены в нравственности наших девочек.
– А обучаете ли вы их приемам самообороны? Эти навыки крепки?
– В программе обучения такой дисциплины нет, – запнувшись, призналась начальница. – Воспитанницы изучают этикет, математику, историю, литературу, чистописание и языки. Девицы благородного рода уделяют внимание геральдике, танцам, музыке и пению. Все без исключения изучают ведение домашнего хозяйства, шитье, штопку, кулинарию. Примас, когда навещал наш приют на прошлой неделе, весьма высоко отозвался о наших воспитанницах! И высказал желание видеть некоторых их них в Обители! Это ли не достойная оценка нашего труда?
Ах, вот в чем дело!
– Лира Розетта оказалась в числе тех избранных, кого пожелал видеть Примас?
– Да, – почтительно отозвалась начальница, но мне показалось, в ее интонации был вызов. В темных глазах горела решимость.
И если вначале я безоговорочно была склонна сменить начальницу, то теперь – нет. Эта благочестивая женщина не хотела отдать Розетту Примасу, это очевидно. Поэтому она ее обрядила в мешковатое платье не по размеру и отправила на бал. Чтобы я ее увидела.
– А почему же вы не хотите перевести девушек в Обитель? – это был провокационный вопрос. – Это честь для приюта.
– Стремление к праведной жизни должно идти от сердца, – уклончиво ответила начальница, отводя взгляд. – Девушки же пока юны, полны суетных мечтаний. Они грезят о замужестве, о семье, они не готовы отринуть все мирское.
– Из ваших воспитанниц, несомненно, получаются прекрасные жены.
