Ашира Хаан "Лавандовые тайны"

Она же испытывала слишком много разных чувств, и не могла определиться, какое из них самое главное.

Тут была и робость перед незнакомым мужчиной, знавшем о ней самое тайное и стыдное.

И вина, неизбывная, страшная – за то, что она стала причиной его бед.

И жалость – пока ее ссылка больше напоминала летние каникулы для скучающих девиц, он был заточен в одной из самых страшных тюрем империи.

И благоговение перед сильным магом, сумевшим сохранить свой огонь даже в таких условиях.

И уважение к человеку, только вчера говорившему с самим императором.

И щемящая нежность, настоящая, женская, которую хотелось выразить заботой, но ничего кроме этого глупого чая с пирожными Тимира предложить ему не могла. Даже ужина.

И еще – искристый интерес. Зачем он пришел? Что он хочет сказать? Чем теперь Тимира может ему помочь?

Она ведь чуть не помешала ему в очередной раз.

С этого она и начала.

– Прости меня, – сказала Тимира, легко и незаметно для себя называя его на «ты». После всего, что их связало, это казалось самым естественным обращением, хоть и идущим поперек всех правил этикета. – Я рассказала все в Экзаменациуме, потребовала, чтобы тебя снова проверили, но они…

– Нет, нет, – поспешно возразил он, неловко привставая и чуть не опрокидывая чашку. – Не извиняйся, пожалуйста. Ты все сделала правильно, и в конце концов все вышло, как надо. Собственно, это я и хотел обсудить. Император велел поговорить с тобой…

Тимира замерла. Единственный раз она видела императора, когда была еще совсем маленькой, на каком-то грандиозном приеме во дворце, куда взяли даже детей. Но потом случилась смерть отца и весь этот скандал… Сложись жизнь иначе, она была бы вхожа во дворец и наверняка познакомилась бы с самым могущественным человеком в стране лично, но сейчас она была настолько далеко от двора, насколько возможно. Никто не подпустит опасную преступницу так близко к императору. Даже если ей вернули все права – общество все равно помнило позорный шрам на ее шее – удавку, не дававшую пользоваться магией.

– О чем же?

Ее чай тоже остывал, а съеденные второпях пирожные смерзлись в желудке в тяжелый сладкий ком.

– История с саламандрой наделала шума. Люди не успокоятся, пока не узнают всю правду обо мне. Поэтому им нужно рассказать подходящую байку, за которой мы скроем произошедшее на самом деле. Император предложил рассказать все, как было, тем более, твой отец давно мертв, и тень, брошенная на него, не коснется императорского двора. Но я отказался. Это повредит тебе.

Он сказал это очень спокойно, твердо, несмотря на внешнюю нервозность. Позже она узнала, что в этом был весь Тойво – когда он принимал решения, которые считал справедливыми, его уже ничто не могло поколебать.

– Ты не хочешь навредить мне…  – в горле Тимиры встал комок. – Но ведь я навредила тебе.

– Мне было десять. Я уже знал… многое знал… достаточно знал о жизни, когда увидел тебя на том острове, – рука Тойво, лежащая на скатерти рядом с чашкой, сжалась в кулак, но он не отвел глаз от лица Тимиры и продолжал говорить. – И когда я понял, что он делает с тобой…

Тимира зажмурилась. Она не хотела думать об этом. Не сейчас. Никогда.

Черные глаза Тойво снились ей в страшных снах с того дня и до Экзамена, на котором она все вспомнила. Эти черные глаза она ненавидела большую часть своей жизни. И даже теперь, когда она знала, что в них была боль и жалость, а не желание убить ее и ее отца, она не чувствовала себя спокойно под его пристальным взглядом.

Слова Тойво доносились сквозь шум в ушах.

– И потом, когда ты ударила его своей волной… я бы хотел сделать это сам! Но сделала ты. Ты была маленькой и испуганной и даже не поняла, что случилось, а я уже знал, что ничем хорошим это не кончится, поэтому взял вину на себя. Чтобы защитить тебя, Тимира.

Она сидела, сложив руки на коленях и чувствуя, как текут слезы из-под закрытых век.

Теплые ладони накрыли ее пальцы, и она вздрогнула, ощутив его близость.

– Я пообещал себе, что защищу тебя во что бы то ни стало. Потому что это я должен был его ударить, но у меня не было магии. Совсем.

– Как… Как же она у тебя появилась? – прошептала она. – Как появилась саламандра?..

– Я расскажу тебе потом, – пообещал Тойво. – Сейчас нам нужно придумать что-нибудь, чтобы журналисты не раскопали, как все было на самом деле. Чтобы защитить тебя. Но ты должна мне помочь…

В том холодном старом доме, пахнущем пылью и плесенью, родилась не только история для публики, в которой отважный мальчик с рано пробудившимся огнем спас маленькую девочку от злых разбойников, убивших ее отца, но сам на долгие годы потерял дар магии и речи – из-за чего и случилась судебная ошибка, стоившая обоим слишком дорого.

В том доме родилась куда более важная вещь – пока еще хрупкое доверие между ними, связанными отныне этой ложью. Ложью, что была чище и справедливее правды.

– Императору нужен герой и благодарная целомудренная дева в беде, которую тот герой спас. Скандал в высших кругах, грязное белье и вскрывшаяся некомпетентность чиновников ему не нужны. Никто не задаст неудобные вопросы, об этом позаботятся. Нам просто нужно будет вдвоем подтвердить то, что я расскажу прессе.

Даже если бы Тимира была не согласна с его решением, она все равно помогла бы ему. Потому что Тойво попросил – она была должна ему свою жизнь. И его жизнь она тоже была ему должна.

Ночь наедине с мужчиной…

В Ильдауме с Иржи Тимире было нечего терять. Он единственный мог помочь ей научиться управлять своей магией, даже несмотря на позорный ошейник.

В столице ей бы не простили такого позора. Но она не думала об этом, когда помогала Тойво продумывать их легенду.

То, что с Иржи ощущалось как вызов обществу, с его братом было самой правильной вещью на свете.

Тойво сидел рядом с ней и держал ее за руки, согревая их своим теплом. Он успокаивал ее, когда никак не сходились концы с концами и казалось, что у них не выйдет обмануть столько не самых глупых людей.

История с разбойниками была шита белыми нитками, но абсолютная уверенность Тойво вселяла и в нее надежду на то, что все получится.

Утром он поцеловал кончики ее пальцев, дерзко перейдя грань приличий, и Тимира вспыхнула вся, целиком, вдруг позволив своей нежности к нему выйти на первый план и захватить ее полностью.

Тойво не выпускал ее руку, когда они входили через тайную калитку на приватную встречу с императором в его саду.

Старый, опытный и мудрый, правитель страны не мог не заметить этого – возмутительного для света! – жеста.

– Что ж… История мне подходит. Но знаете, что было бы еще лучше? – спросил старый лис, вглядываясь в лицо Тимиры, розовеющее от каждого касания Тойво. – Лучше, если бы герой женился на спасенной им красавице. Истории любви публика любит даже больше, чем истории о восстановленной справедливости.

В том саду Тойво и сделал ей предложение.

Он встал на одно колено прямо в густой траве, не беспокоясь о том, что испачкается землей свои брюки. Снова коснулся губами кончиков пальцев, замерев в этой позе – со склоненной головой, ожидая ее решения.

Даже императору захотелось в тот момент отвернуться, таким неуместным он почувствовал себя в этот момент. Это был их момент. Только их.

Но он был разумным и циничным политиком. И досмотрел до конца, чтобы убедиться, что не ошибся в этих двоих – молодых, порывистых и искренних в своих чувствах.

– Тимира Майро, станешь ли ты моей женой? – прозвучало негромко, почти неслышно за пением птиц и шелестом листвы.

Император снял одно из своих колец и передал его Тойво, чтобы тот надел его на палец Тимиры. Старинный перстень с темно-лиловым камнем, в глубине которого горела магическая искра.

Она смогла только кивнуть – горло перехватило и во рту пересохло, она не сумела произнести ни звука.

О роли Иржи в их истории они так и не говорили. Тем более, что тот покинул столицу в ту же ночь и не явился на свадьбу, которую сыграли через несколько месяцев. Тойво уводил разговор в сторону, если речь заходила о помощи его брата в этой истории, и Тимира быстро привыкла не поднимать сложную тему.

Меньше всего она хотела его расстраивать – на него и без того свалилось слишком много ответственности, когда император приблизил его к себе, а вскоре, после череды повышений – назначил первым советником.

Публика любит красивые истории.

К тому же оказалось, что выдумка о том, что Тойво сильнейший маг современности – чистая правда. Народ обрел нового героя, а Тимира – лучшего мужа на свете.

Глава 6

Шум за стенами кареты становится громче – скрип обозов, ржание лошадей, голоса. Карета вздрагивает и тоже медленно движется по дороге, уже не увязая в песке, здесь камни расчищены. Въезжает в ворота крепости и останавливается. Короткий стук в дверь – она открывается, и Тойво заглядывает внутрь, протягивая руку:

– Выходи, тут кое-кто хочет с тобой поздороваться.

Тимира уже знает кто. Но натягивает на лицу удивленную улыбку, когда видит Иржи, ожидающего ее в двух шагах от кареты. Он сгибается в поклоне, и его улыбка выглядит так же неестественно, как ее. Впрочем, это может быть игра света и тени от факелов и фонарей, окружающих их, но не разгоняющих темноту пустыни до конца.

Вблизи видно, что Иржи загорел, от былой северной бледности не осталось и следа. Но странным образом ему это идет даже больше – идет к черным дерзким глазам, растрепанным кудрям и поцарапанной песчаной броне. В левом ухе у него россыпь серег с разноцветными камнями, на шее не меньше десятка шнурков с амулетами, а когда он стаскивает с руки перчатку из драконьей кожи, обнаруживается, что пальцы его унизаны кольцами.

Со времен визита в Ильдаум побрякушек у него прибавилось, но ведь Тимира и не видела его на северных рубежах. Он явно не стесняется использовать любые средства, помогающие выжить. Даже без собственной магии, она уверена, он сможет противостоять изрядному количеству врагов, опираясь только на силу артефактов.

Она не раз слышала похвальбу от ветеранов, как они с голыми руками выходили на чудовищ или на целые полки врагов и побеждали одной голой силой. Конечно, она восхищалась их храбростью, но всегда в глубине души считала, что это глупость – не пользоваться даже самой незначительной помощью в бою. В реальном сражении доблесть – выжить, а не умереть, не опустившись до вскрытия артефакта, заряженного «тыловой крысой».

Она протягивает руку Иржи, ожидая чего угодно – пожатия, как от партнера по спасению Тойво, поцелуя, как от джентльмена, но не ожидая, что, едва коснувшись кончиков ее пальцев, он отдернет свои, словно обжегшись.

Дерзкий взгляд только на мгновение вспыхивает, вонзившись в ее зрачки так глубоко, что Тимира вздрагивает – и тут же тухнет, упираясь в камни под ее ногами.

– Добро пожаловать в Черную крепость, госпожа Тимира, – говорит Иржи чуть хриплым голосом. Совершенно бесцветным, без тени эмоций.

Это даже обидно – они не виделись четыре года, но ведь в Ильдауме… В Ильдауме ей казалось, что они нашли общий язык, стали близки…

Впрочем, и там он не был до конца с ней откровенен. Да, учил управляться с магией даже в ошейнике, чтобы сдать Экзамен, но отшучивался, когда она спрашивала, зачем ему это нужно. Так и не сказал, что Тойво – его брат, ей пришлось догадываться самой. Может быть, он все это время ненавидел ее за то, что она сделала, просто теперь нет нужды притворяться?

– Мы ждали вас раньше, – говорит он уже Тойво, вновь натягивая перчатку, хотя в ней нет нужды. Ворота крепости со скрипом закрывают, и вряд ли внутри угрожает какая-то опасность. – Готовили торжественный ужин. Он получится весьма поздним, но могу я рассчитывать, что вы присоединитесь к нам?

– Да, конечно, мы всю уже пару недель мечтаем о нормальной еде, а у вас, говорят, отменные повара, – смеется Тойво, подхватывая Тимиру под руку. – Да, дорогая? Я подслушал твоих фрейлин, они соскучились по воздушным пирожным гораздо сильнее, чем по столичным сплетням. О, вот и они!

Мимо проходят, возбужденно болтая и шпыняя носильщиков с багажом Армина, Тайша и Гиния. Женщин на рубежах служит мало, поэтому фрейлины чувствуют себя как в кондитерской лавке – куда ни взгляни, везде подтянутые молодые красавцы с морщинками у глаз от напряженного вглядывания в пески на горизонте и обветренными загорелыми лицами. А какие у них сильные руки! А как им идет форма! А.. Ах! Ох!

Они замечают Иржи и мгновенно забывают о прочих обитателях крепости.

Тайша даже замирает на месте и Гинии с Арминой приходится подхватывать ее под руки, чтобы сдвинуть с места, пока она пожирает глазами самое вкусное пирожное в крепости.

«Пирожное», впрочем, отвечает им взаимностью. Взгляд Иржи тщательно ощупывает каждую из фрейлин, а уж когда они наконец поворачиваются спиной и идут в крепость, поминутно, впрочем, оглядываясь, и вовсе прилипает к пышным, по последней моде, турнюрам.

– Вы тоже, гляжу, соскучились по светской жизни, – возвращает Тойво брата к реальности. Его почему-то веселит его такое беззастенчивое и наглое поведение. – Позволю себе надеяться, что наше пребывание здесь будет приятным для всех сторон.

– Что? – тот, наконец, отвлекается от прелестей фрейлин, и Тимира еле слышно фыркает, маскируя непроизвольную реакцию за кашлем. – Да, на завтра у нас в планах бал, я надеюсь, все успеют отдохнуть к этому моменту и хорошенько повеселиться. Не хуже, чем в столице!

– Бал? – удивленно поднимает бровь Тойво. – Ты не забыл, что я сюда прибыл с инспекцией, а не с развлекательной миссией?

– Твоя ответственность и серьезность – залог процветания империи, – Иржи склоняет голову в почтительном поклоне, но его губы ломает насмешливая улыбка, а в тоне слышится капелька неуместного сарказма. – Завтрашнее утро ты можешь посвятить осмотру наших защитных укреплений, а на границу выдвинуться уже послезавтра.

– Хороший план, – кивает Тойво. – Нисколько не сомневался, что дело для тебя всегда будет на первом месте.

Тимира чувствует второй слой в их разговоре, но не понимает, что в нем прячется. Она слишком устала для того, чтобы думать, и еще этот ужин… Она бы с радостью пошла сразу спать, но проигнорировать приглашение не имеет права. Люди хотят увидеть знаменитого первого советника Тойво и его жену, которую он спас. Если он явится без жены – могут начаться пересуды. Так ли все ладно в самой романтичной паре империи?

– Ваш багаж уже доставили в комнаты, можно переодеться и освежиться перед ужином. Вас проводят, – говорит Иржи и кивает Тимире, стараясь не встречаться с ней взглядом. Она склоняет голову и с радостью следует за слугой, подбежавшим, чтобы показать ей дорогу в выделенные им комнаты.

Оборачивается она у высоких дверей, ведущих в крепость – и ловит на себе обжигающе-черный взгляд, который Иржи мгновенно отводит. Но всю дорогу до спальни в главном крыле она ощущает, как зудит от него кожа, словно она слишком много времени провела под злым солнцем пустыни.