Я решил отнести это на счет моего отца, хотя знал – я тоже не подарок.
– Ты и Кэролайн так говорила?
– Думаю, что эти слова слетели с моих уст.
Даже моя мачеха, которая вырастила меня как собственного сына, считала меня монстром. Но разве я мог ее винить? Она знала все обо мне и о том, что я натворил.
– Есть лишь один человек, который ненавидит тебя так сильно, чтобы открыть этот ящик Пандоры из твоего прошлого, – добавила Урсула. – Вот уж кто радовался бы крушению твоего брака…
Я сразу понял, о ком говорит Урсула. Конечно, было немало тех, кто, стоя в сторонке, с удовольствием наблюдали бы, как разваливается на куски моя жизнь, но только один человек охотно приложил бы к этому руку.
Глава 11
Тео
Урсулу я проводил до самого дома, хотя он и стоял через дорогу от нашего, а после вернулся к угрюмому созерцанию фотографий на стене своей спальни. А как же мы с Мирей? Неужели не сохранилось ни одного фото, где мы вместе? В наш цифровой век, когда люди старательно фиксируют каждую заурядную трапезу, это кажется невозможным. Но мы с ней повстречались в особенно темный период моей жизни, и эта встреча ничего для меня не изменила – мое падение продолжалось. Еще подростком я начал принимать наркотики вроде кетамина и мидазолама, чтобы заглушить голоса, которые нашептывали мне на ухо разные слова, и стереть страшные картины из памяти. А когда к этой смеси добавился героин, меня затянуло в ад.
«Я полон скрытых страхов», – шептал самый настойчивый из моих голосов.
Я взялся за телефон. Правда, шел уже одиннадцатый час вечера, но доктор Хэвен работала допоздна. На третьем гудке она подняла трубку.
– Извините, что звоню так поздно. Это Тео Арчер, – представился я девичьей фамилией моей матери, которую взял, чтобы сохранить инкогнито. – Мне очень нужно, чтобы вы приняли меня как можно скорее.
– Мы можем поговорить прямо сейчас, если ситуация критическая, – предложила она. – Вы в порядке, Тео?
– Да, все хорошо, – солгал я. Но правда была в том, что я никогда не чувствовал себя спокойно ни в одном доме или отеле, которыми владела моя семья. Этот особняк нам с Каро подарили на свадьбу, но в документах его владельцем до сих пор значился мой отец. Правда, сейчас меня больше беспокоил не он, а другой родственник, вернее, родственница: моя сестра, которая, как я знал, только и подстерегала момент, чтобы воткнуть нож мне в сердце. Когда Урсула сказала, что только один человек на свете мог рассказать Каро о моем прошлом, она имела в виду именно Джульетту. – Но если у вас есть свободное время завтра…
– Можно прийти к одиннадцати, однако у меня будет всего полчаса, – предупредила она.
– Я приду. Спасибо.
В юности я повидал немало психологов и психиатров, к которым ходил по настоянию отца, и быстро понял, что они передают моим родственникам каждое мое слово. Сестра и теперь еще обожала дразнить меня тем, что посылала мне по имейлу терапевтические рекомендации, которые должны были помочь мне преодолеть мой патологический страх перед животными, как она выражалась. После того случая в берлинском зоопарке, когда мне было три года, я так и не смог заставить себя переступить порог ни одного заведения с животными; зато мой сын, как назло, обожал зверей. Доктора Хэвен я нашел сам и держал встречи с ней в тайне. Правда, то, над чем мы работали с ней, не имело ничего общего с тем, к чему призывала меня Джульетта.
Вдруг я услышал глухой удар и вскочил. Звук шел из комнаты Тедди. Коридор я преодолел бегом и распахнул дверь детской.
Мое сердце пропустило удар: кроватка была пуста.
Я щелкнул выключателем: в дальнем конце комнаты кто-то пискнул. Тедди и его сообщник, ушастый Банни, сидели на полу у шкафа с книжками.
– Что вы тут делаете? – спросил я. – А спать кто будет?
Тедди притянул к себе Банни.
– Ничего не делаем.
По полу вокруг него были разложены раскрытые книжки с картинками. А еще он держал что-то в руке и прятал это что-то от меня.
– Тедди, что там у тебя?
– Ничего, – повторил он.
– А по-моему, что-то есть. Покажи.
– Не могу, – ответил он.
– Почему?
– Мама сказала, что это секрет.
Я подошел ближе.
– Теперь все по-другому, Тедди. Мамы больше нет, и ты можешь рассказывать мне любые секреты.
Сын уставился на меня умоляющими глазами, круглыми, как монеты по четверть доллара.
– А когда она вернется?
Я сел рядом с ним на коврик.
– Мне тоже хочется, чтобы она была сейчас здесь, с нами, Тедди. Но она больше не вернется, вот в чем штука. Теперь только ты и я.
Он прижал что-то к груди.
– Можно я посмотрю? – попросил я.
Сын протянул мне кулачок и разжал его. На раскрытой ладошке лежал золотой медальон в виде сердечка. Внутри оказалось фото Каро и ее сестры в детстве.
– Это фото мамы, – прошептал Тедди. – С тетей Ди. Они здесь маленькие.
– Очень красиво, – сказал я. – Ты взял его в комнате мамы?
– Нет! Мама сама оставила его здесь. – И он показал на шкаф.
– Почему она так сделала?
– Она говорила, что гремлины перекладывают все ее вещи. А здесь они его не найдут.
В последние месяцы перед смертью Кэролайн часто говорила странные вещи, обвиняла меня в том, что я лезу в ее жизнь.
– А мы можем пойти завтра в зоопарк? – вдруг спросил Тедди, и даже голос у него стал светлее.
– Может, сходишь с Глорией?
– Ты никогда не водишь меня в зоопарк. – Он крепче прижал к себе Банни. – Я с мамой пойду.
Мой сын заявил это так решительно, как будто последней недели и не бывало, или нам все приснилось. У меня чуть не разорвалось сердце.
– Ты понимаешь, что мамы больше нет, Тедди?
– А ты говорил, что видишь ее, – выкрикнул он пронзительно, и в его словах звучала неумолимая логика маленького ребенка. Но это была моя вина, я не сумел объяснить ему, что мама умерла. Когда он плакал, я утешал его мыслью о том, что можно сохранить образ того, кого любишь, в своем сердце и видеть его как живого, хотя его и нет рядом. Глупо было надеяться, что мальчик неполных четырех лет от роду справится с такой сложной идеей; я и сам не справляюсь.
– Мы же сегодня провожали ее в церкви, Тедди, – напомнил я как можно мягче.
– Угу.
– Пора возвращаться в кроватку.
– Я не устал.
– А как же Банни? Он-то хочет спать или нет?
Тедди внимательно посмотрел на ушастого друга.
– Ты устал, Банни, – сказал он немного удивленно, словно пушистая зверушка ему ответила.
Я уложил обоих в кроватку и принес Тедди попить.
– Хватит приключений на сегодня, – сказал я. – Сладких снов.
– А где мама теперь? – спросил сын.
Мое сердце опять пропустило удар.
– Не знаю точно, Тедди, но там, где она теперь, очень хорошо. Лучше, чем здесь. – Раньше я никогда не мог понять, почему взрослые говорят такие банальности детям. А тут вдруг понял: мне нечего больше предложить сыну.
Глава 12
Дейрдре
В восемь утра я уже была в 17-м округе, на Восточной 51-й улице, и ждала Луиса Вильяверде, того детектива, чьи слова о смерти Каро цитировала газета. Мои контакты с полицией ограничились тем, что они сообщили мне о смерти сестры, а опознанием тела и другими формальностями занимался кто-то другой – скорее всего, Тео.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=68486167&lfrom=174836202) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Примечания
1
Кольцо Кладда – тип традиционного ирландского кольца, которое преподносится в знак дружбы, а также используется в качестве обручального кольца.
2
Пм. 3:1–2.
3
В дюймах. 1 дюйм = 2,54 см.
4
Знаменитый бейсбольный стадион в Бронксе, домашняя арена команды «Нью-Йорк янкиз».
5
Стэнфордский зефирный эксперимент (англ. marshmallow test) – серия исследований, проведенная в конце 1960-х – начале 1970-х гг. в США. Детям предлагали выбор между одним небольшим вознаграждением, предоставляемым немедленно, и увеличением награды вдвое, если они смогут терпеливо ждать ее в течение короткого периода (примерно 15 минут), во время которого экспериментатор покидал комнату. В качестве вознаграждения, как правило, использовался зефир.
