– Почему они выбрали такое название? – Дэви наморщила лоб. – «Безжалостные»… да еще на языке иномирцев, которых тут явно не жаловали. Почему не «Возмездие», «Лига справедливости» или, скажем, «Мстители»?
Скрытой иронии в её словах атари, разумеется, не уловила.
– Поначалу группа была безымянной. Просто одно из подразделений, обязанное решать проблемы, возникшие по вине чужаков. В те годы военным часто приходилось сдерживать нападения, ликвидировать беспорядки и отбивать заложников у радикально настроенных алиенов. В последнем случае, если террористы угрожали жизни эллатов, правительство пыталось идти на уступки, договориться, выполнить требования. Это не всегда давало ожидаемый результат. – Сиенна помолчала. – Однажды банда ямиту захватила ксантрийский схолос…
– Схолос? – удивленно переспросила Дэви. – Знакомое слово. Это же… это… госпиталь?
– Нет. Схолос – учебное заведение для детей и подростков, оставшихся без семьи. Видишь ли, дети рождаются не только у гражданских. Да, те, кто находится на службе, обязаны иметь предохраняющий от зачатия гормональный имплант, но иногда его забывают обновить или происходит сбой… или женщина просто хочет родить ребенка. В этом случае у неё два варианта: выйти в отставку и посвятить себя семье, либо взять отпуск, выкормить малыша, а потом отдать его в схолос, где о нём будут заботиться. Чаще всего выбирают второй вариант. Потому что Устав позволяет родителям навещать ребенка каждую декаду, а вот завершить карьеру и вместе с ней потерять все права и свободы – на это решится не каждый. – Сиенна мягко улыбнулась. – Я чувствую, о чем ты думаешь. Схолос – не сиротский приют, где бедных маленьких эллатов морят голодом и обижают. Там работают прекрасные педагоги, воспитатели и наставники, способные в каждом разглядеть призвание и помочь реализовать его. Я сама выросла в схолосе и знаю, что говорю.
– Ваши родители были военными?
Улыбка Сиенны померкла.
– Нет, они были гражданскими, – спокойно ответила она. – Работали в столичном медицинском центре… который был взорван иномирцами за отказ поделиться лекарствами. Это случилось около тридцати лет назад, задолго до появления «А-Нон-Тар». Я была совсем маленькой и, как большинство сирот, попала в схолос. Там было здорово. – Атари снова улыбнулась. – Думала, стану ксиологом, буду работать с детьми… а потом у меня проявились способности Исцеляющей и я предпочла военную карьеру. За столько лет службы могла бы уже стать офицером… но увы, не при этой власти. – Она вздохнула. – После ликвидации «А-Нон-Тар» женщин лишили возможности занимать руководящие и тем более офицерские должности. Слава гребаному Патриарху.
Некоторое время они сидели молча, наблюдая, как анальгетический раствор капает из резервуара в трубку и медленно стекает по ней в катетер, закрепленный на руке мирно спящей Алисы.
– Значит, банда ямиту захватила схолос, – решила вернуться к прерванному разговору Дэви, – и разбираться с ними отправили безымянное подразделение…
– Группу особого назначения под командованием офицера Инн’Джаил, – уточнила Сиенна. – В заложниках, кроме воспитателей и детей, оказалось несколько наставников-офицеров, с одним из которых Инн в то время встречалась. Поэтому она и вызвалась. – Дэви заметила, что глаза собеседницы наполнились влагой. – Офицер Джаил настаивала на решительных мерах, но власти потребовали вести переговоры, которые длились несколько дней. В конце концов Патриарх приказал выполнить все требования захватчиков и позволил им уйти, но… Ни один из заложников не выжил. Их не просто убили, их замучили. Взятым в плен офицерам удалось уничтожить нескольких террористов, но их самих буквально разорвали в клочья. Говорят, даже у опытных бойцов сдали нервы, когда они увидели, что стало с заложниками. Женщины, дети… погибли все.
– Боюсь даже представить, что там творилось, – пробормотала Дэви.
– Этот случай вызвал волну негодования, особенно среди военных. Старшие офицеры требовали пересмотреть протоколы реагирования на террористические атаки и правила ведения переговоров. Главнокомандующий, прим-маршал Экх, поддерживал их требования, но достучаться до Патриарха ему так и не удалось. Тогда он ушел в отставку. А потерявшая возлюбленного Инн ждать изменений сверху не стала. И когда та же банда взяла заложников в другом месте, вызвалась пойти на переговоры. Собственно, никаких переговоров и не было: она выслушала угрозы и требования, пообещала всё обдумать, а через час группа офицера Джаил штурмом взяла здание и уничтожила террористов, всех до единого. Свидетели говорили, там была страшная бойня, часть заложников погибла, но большинство остались живы. Ямиту застали врасплох: они просто не ожидали, что тессарийцы ради уничтожения банды пойдут по трупам своих соотечественников. Вот тогда их умирающий главарь, которому Инн’Джаил лично выпустила кишки, прохрипел ей в лицо: «А-нон-тар…» – и уважительно склонил голову, которую она через мгновение отсекла.
– Правильно сделала. – Дэви усмехнулась. – Значит, название прижилось?
– Да, и стало своеобразным девизом группы. Никакой пощады, никакой жалости, никаких переговоров: любой из врагов Тессара будет уничтожен. Кем бы он ни был.
– А как на изменения в протоколе отреагировал Патриарх?
– Дарсем? А что он мог сделать? «А-Нон-Тар» стали героями. С каждым разом количество жертв при зачистках становилось всё меньше, а когда в группе появилась второй офицер, – губы Сиенны дрогнули, – потери среди заложников свелись к нулю. Иномирцы предпочитали сдаться, лишь бы не вступать в противостояние с «А-Нон-Тар». Но, поскольку Порталы оставались открытыми, до конца решить проблему не удавалось, и тогда офицеры группы выдвинули предложение: либо уничтожить Порталы с помощью ксинергии, либо создать неодолимую преграду для тех, кто пытается проникнуть в наш мир. Архонты были не против, а вот Патриарх…
– Дайте угадаю: тянул время или находил сотни причин, по которым этого делать не стоит. А возможно, и то и другое сразу. Но почему? Его не заботила безопасность собственного народа?
– Тем же вопросом задавались офицеры Инн’Джаил и Мэллори…
Алиса шумно выдохнула во сне, застонала, попыталась перевернуться на другой бок. Сиенна успела её удержать, но капельницу после этого сняла: всё равно резервуар к тому времени опустел.
– Уже поздно, – сказала она. – И тебе и мне пора отдыхать. Увидимся завтра, Дэви.
– И, надеюсь, продолжим разговор, – дружески подмигнула ей алиенка. – Доброй ночи, Сиенна.
Атари вышла в коридор, прикрыла за собой дверь. Как ни странно, настроение у неё и правда улучшилось, несмотря на то, что о многом до сих пор было трудно вспоминать без слёз. Но её подопечная оказалась чутким, внимательным, а главное – понимающим собеседником. Неужели она ошиблась и Дэви на самом деле вовсе не ходячая мигрень, как ей казалось раньше?
А вот Алиса с её приступами начала напрягать. Придется срочно выяснить, что с ней происходит.
«Я здесь…»
Алиса открыла глаза. Фиолетовое сияние сменилось желтым светом электрических ламп. Она огляделась: её соседка, сидя на кровати, сушила волосы полотенцем.
– Хорошо выглядишь, – раздалось вместо утреннего приветствия. – Больше не похожа на кролика-альбиноса. Почему ты вчера опять не сказала, что плохо себя чувствуешь? Мы так испугались.
Слово «мы» прозвучало как-то по-новому, Алиса это почувствовала. И без зазрения совести соврала:
– Не успела. Боль накатила так неожиданно, что я на какое-то время выпала из реальности… – Тут в её голове родилась любопытная мысль, и Алиса, приподнявшись, спросила: – Слушай, ты ничего необычного не заметила в тех пустых нишах? Ну, в которых похоронен тессарийский спецназ?
– Кроме засохших цветов – нет, – отозвалась Дэви. – А что я должна была там увидеть? Надпись на Синдарине или замочную скважину?
– Странное свечение или цветные вспышки. Нет?.. – Алиса вздохнула. – Значит, показалось.
– Это и были предвестники приступа, – с видом знатока проговорила Дэви. – Я читала, что перед мигренью часто мерещится всякая ерунда. Еще раз случится подобное – сразу зови на помощь.
– Обязательно, – пообещала Алиса. И отправилась умываться.
Стоя перед зеркалом и расчесывая свои непослушные рыжие волосы, она вдруг поймала себя на том, что обдумывает повод, который сегодня позволит ей вновь оказаться на кладбище.
Вечернюю прогулку Сиенна решила совместить с первым занятием по обучению языку и знакомству с алфавитом, для чего взяла с собой специально изготовленные карточки с буквами. Втроем они отправились на уже знакомую возвышенность, где никто не мог им помешать, и устроились на камнях, до глубокой ночи хранивших дневное тепло. Алиса разрывалась между желанием поскорее научиться читать и стремлением выяснить правду о таинственном сиянии, которое, скорее всего, действительно было галлюцинацией. Однако в этом стоило убедиться. Поколебавшись, она сделала выбор и спустя какое-то время после начала занятия принялась изображать ступор, а потом ерзать на месте, словно её что-то беспокоило.
Разумеется, Сиенна это заметила.
– Что-то не так? – Она нахмурилась и коснулась её руки. – У тебя ладони холодные. Голова не болит?
– Нет, – честно сказала Алиса, отводя взгляд. Страх быть разоблаченной женщиной-телепатом помогал выдавать нужные симптомы, поэтому она не боролась с ним, а напротив, старалась усилить, чтобы симулировать было проще. – Хотя… знаете, мне как-то не по себе. Наверное, после вчерашнего. Атари, можно я вернусь в палату и немного полежу? Думаю, это скоро пройдет.
Сиенна посмотрела на неё, на Дэви, потом на карточки с буквами, которые держала в руках. И без колебаний ответила:
– Конечно. Я тебя провожу.
Алиса попыталась возразить, но Исцеляющая была непреклонна. Лучше перестраховаться, чем опять бежать за носилками, сказала она, и отконвоировала симулянтку в медблок. Повезло, что потом Дэви, целый день изнывавшая от безделья, уговорила атари еще немного пройтись. Алиса только надеялась, что они ненароком не встретятся возле Стены Памяти, иначе кое-кто без всякой ксинергии прямо там, на месте, сгорит со стыда.
Подождав пару минут, она вышла из палаты и, стараясь не попасться никому на глаза, покинула медблок.
– Если хочешь, можем продолжить занятие, – сказала Сиенна. – Есть шанс обогнать Алису в изучении языка.
– Мы с ней не соревнуемся, – отозвалась Дэви. – Поэтому подожду.
Они медленно шли вдоль казарм в сторону холма, с которого открывался вид на пустыню. Навстречу им пробежала очередная группа первогодков в сопровождении знакомого офицера: увидев Сиенну, он перешел на шаг и растянул губы в улыбке.
– Сильная независимая женщина предпочитает домашних животных? – ехидно поинтересовался Крейден. – Жаль, состариться в их обществе не удастся: судя по виду, они околеют намного раньше.
Атари хотела огрызнуться, но не стала этого делать при подопечной и с невозмутимым видом прошла мимо.
– Что он сказал? – спросила Дэви, когда они разминулись.
– Да так. Очередная тупая шутка.
– Он мне не нравится.
Сиенна вздохнула:
– Мне тоже.
– Ну, он не твой командир, так что имеет полное право быть посланным на хрен.
Они рассмеялись как давние подруги, и Сиенна снова подумала о том, что её первое впечатление о Дэви было ошибочным. В конце концов, и до этого не все иномирцы оказывались примитивами или монстрами, как ямиту. Редко, но среди них попадались близкие эллатам по духу существа.
– Расскажи еще про «А-Нон-Тар», – попросила Дэви. – Вчера ты упомянула, что у них было два офицера. Но разве в одном отряде может быть сразу два лидера?
– В обычном – не может, – согласилась Сиенна, – но эта группа во всём отличалась от прочих. Она подчинялась не столько Уставу, сколько своему внутреннему кодексу. С одной стороны, они все были как семья, полностью доверяли друг другу и были готовы отдать друг за друга жизнь. С другой – каждый из них в экстренной ситуации мог без колебаний применить оружие против товарища. И, в случае необходимости, взять на себя командование группой. Такие правила с самого начала установила первая офицер Инн’Джаил.
– Почему у некоторых эллатов двойное имя? – полюбопытствовала Дэви. – Альн О’Рэн, Инн’Джаил… а Патриарх – просто Дарсем. Или это фамилия? Не пойму.
– Семейное имя? – на свой лад переспросила Сиенна. – У нас такого нет. Каждому дается одно собственное уникальное имя… за исключением полукровок. У них всегда два имени: одно на нашем языке, другое – на ксенолингве, родном языке иномирца, давшего ему жизнь.
– Значит, ваш командор – полукровка? – изумилась Дэви, на что атари только пожала плечами:
– По-моему, это очевидно. Он же темноволосый.
Сердце колотилось как сумасшедшее. Стараясь ступать бесшумно, Алиса на цыпочках двигалась вдоль стены – почти наугад, без подсветки, чтобы не быть обнаруженной. Она не боялась кладбищ, призраков и темноты, но сейчас то и дело ощущала приливы дрожи, от которых кожа покрывалась мурашками.
«Там ничего нет, – успокаивала себя она. – Просто мне померещилось».
Наконец она увидела то, что искала. Последняя Стена Памяти возвышалась перед ней темной и мрачной глыбой. Алиса облегченно выдохнула: ни огонька, ни даже намека на…
Она подняла голову – и застыла.
В одной из ячеек, расположенных в верхнем ряду, медленно разгоралось фиолетовое сияние, словно кто-то плавно, по миллиметру, крутил регулятор мощности. И это уже точно не было галлюцинацией.
Алиса шагнула ближе. Ниша заполнилась светом, источниками которого были странные продолговатые предметы. Откуда они взялись там, если вчера ячейка была абсолютно пустой?
«Я здесь…» – шептало сияние. Теплое и завораживающее, оно притягивало к себе не только взгляд, но и руки. Поэтому, подойдя вплотную и привстав на носочки, Алиса осторожно подцепила ногтями края дверцы и попыталась её открыть.
Глава седьмая
Ничего не вышло.
Она пробовала так и этак, но в конце концов лишь ободрала пальцы и сломала ноготь. Дверца сидела настолько плотно, что помочь здесь мог только нож.
Ну, или что-то на него похожее.
Алиса отошла на шаг, задумчиво потирая щеку. Есть ли у них в комнате что-нибудь длинное, плоское и достаточно крепкое? Столовые приборы и всё, что лежало в ванной, было из пластика и уж точно не пролезло бы в узкую щель. А просить у Сиенны нож она не рискнула бы. Та поинтересуется, зачем, и если сказать правду, атари решит, что у её подопечной поехала крыша, а если соврать или промолчать – подумает, что припадочная алиенка собирается кого-то зарезать.
«Вот же блин, – нахмурилась Алиса. – Может, и ну его?»
Словно услышав её мысли, фиолетовое сияние возмущенно замигало, и она завороженно уставилась на него, не в силах отвести взгляд. В самом деле, нельзя так быстро сдаваться. Можно поискать подходящую железяку в комнате… осмотреть крепления кровати, стола… на худой конец, стащить что-нибудь в медблоке или подобрать во время прогулки.
«Надо же, как меня зацепило. Обычное любопытство, или…»
За соседней стеной послышались чьи-то шаги, и Алиса, забыв обо всём, перепуганным зайцем метнулась в противоположную сторону. Опомнилась она лишь возле входа в медблок. Судя по тому, что следом никто не погнался, ей удалось уйти незамеченной.
– Значит, если я правильно понимаю, – медленно начала Дэви, – некоторые из вас так тесно контактируют с иномирцами, что в результате появляются дети? А как же нравственные устои, моральные нормы, чистота расы и прочее? Я уж молчу про генетическую несовместимость.
– Не все ксеносы выглядят и ведут себя, как ямиту. И, увы, не все эллатки разборчивы в связях. – Кажется, Сиенна смутилась. – Да, мы далеки от идеала. Хотя случаи, когда беременность наступала в результате насилия, тоже нередки. Чаще всего среди гражданских: они совершенно не умеют за себя постоять.
– И всё равно рожают, несмотря на то, что ребенок может унаследовать злодейский характер отца? – Дэви хмыкнула. – В нашем мире это решилось бы просто: специальный укол, таблетки, либо несложная операция – и никаких проблем.
Атари ошеломленно взглянула на нее:
– Вы действительно дикари. Как можно покушаться на жизнь крошечного, беззащитного существа? Это противозаконно, аморально и приравнивается к умышленному убийству. У нас никто так не делает, даже если зачатие произошло против воли женщины. Ведь, в любом случае, будущий ребенок наполовину эллат. У него те же права, что и у чистокровок.
Дэви вспомнила, что по статистике на Земле каждый год происходит несколько миллионов крошечных, незаметных убийств, и предпочла замять тему, чтобы не позорить человеческую расу еще больше.
– Почти все полукровки вскоре после рождения попадают в схолос, – продолжила Сиенна, – где их воспитанию уделяется особое внимание. Несмотря на происхождение, многие из них проявляют выдающиеся способности и качества личности. Например, Альн О’Рэн в двадцать пять получил звание старшего офицера и стал адъютантом Главнокомандующего тессарийской армией, а спустя два года был назначен командором Нумеры. Карьера Инн’Джаил развивалась еще стремительнее. Одна из лучших выпускниц военной академии, перспективный воин и ксинергет, она приняла присягу в шестнадцать, через три года закончила обучение и получила офицерские нашивки, а еще через четыре создала «А-Нон-Тар» и стала известна на всем континенте. Её черный протезион – усиленную защиту для корпуса – украшала целая россыпь малых Золотых звезд: она получала их за каждую успешно проведенную военную операцию. Инн владела уникальным комплектом оружия, захваченным в одном из сражений с иномирцами. И, кроме всего прочего, – атари мечтательно улыбнулась, – офицер Джаил была потрясающе красивой женщиной. Черные волосы, безупречная белая кожа, серые глаза, которые могли смотреть строго и холодно, а могли светиться от радости или излучать нежность… Её все любили. – Сиенна вздохнула. – Молодые эллаты тянулись к ней, готовы были идти за своим офицером куда угодно, даже на верную смерть. При этом Инн не рвалась к власти, как некоторые, не злоупотребляла своим положением и хорошо знала, что такое ответственность и чувство долга.
– Она была твоей близкой подругой? – спросила Дэви, и атари кивнула. – Понимаю, её потеря стала для тебя настоящей трагедией. И всё же, если Инн’Джаил была выдающимся воином и командиром, зачем группе понадобился второй офицер?
– Честно говоря, этим вопросом задавались многие, – хмыкнула Сиенна, – но так решила сама Инн. Офицер Мэллори была девушкой весьма неординарной. Даже внешне. Она довольно быстро прошла путь от рядового воина до бойца «А-Нон-Тар», хотя отбор в группу был очень жестким. И вскоре получила офицерское звание, выбилась в лидеры и разделила командование с Инн’Джаил. Несмотря на различия в характере и убеждениях, противостояния между офицерами не возникло: напротив, их связывала крепкая дружба. – Кажется, в голосе Исцеляющей впервые прозвучала обида. – Поначалу это усилило группу, но в итоге погубило её.
– Вот как? Почему?
– Потому что Инн слишком доверяла подруге, – Сиенна горько усмехнулась. – Многие считали Мэл невыносимой, даже безумной, хотя с умом, надо признать, проблем у неё не было. Зато хватало других недостатков. Она часто лгала и умело манипулировала окружающими, чтобы добиться своего. Осуждала кровавые расправы над террористами, которые устраивала Инн, убедила подругу оставить грязную работу судебной системе, чтобы всё было по закону… а потом втянула её и всю группу в абсолютно противозаконную авантюру. Она говорила, что у них с Инн’Джаил одна цель: безопасность в стране и спокойная, мирная жизнь… однако организованный ею заговор против Патриарха и попытка военного переворота повлекли за собой многочисленные жертвы, превратили героев Тессара в преступников, уничтожили «А-Нон-Тар» и привели обеих офицеров на площадку для казней. А после их гибели Патриарх воспользовался ситуацией и реформировал государственную систему, внёс поправки в законы, ограничил множество прав и свобод, в основном, женских, и превратил элитное сословие военных, защитников страны, в обслуживающий персонал для гражданских. Единственное, что было реализовано из идей «А-Нон-Тар», это создание Стражей и закрытие Порталов. Но, как многие думают, Патриарх согласился на это лишь потому, что боялся нового заговора. Пришлось пойти на уступки, ведь общественность бурлила и негодовала. – Атари остановилась и жестом показала, что пора возвращаться. – Кризис миновал, и вот уже десять лет мы живем, так сказать, в состоянии глубокой ремиссии. Вроде бы всё хорошо, но в то же время ощущения полного выздоровления нет. Словно что-то разъедает изнутри.
Некоторое время они шли молча, не торопясь, пиная попадавшиеся на пути мелкие камешки.
– Я думала, – наконец сказала Дэви, – две ячейки, о которых шла речь, это первый и второй офицеры.
– Нет, – Сиенна качнула головой. – То есть да: одна, безусловно, Инн, с которой мы были очень близки. Но насчет Мэллори ты ошиблась. Тот, кто знал её, вряд ли стал бы по ней скучать.
Алиенка ничего не спросила, но её выжидающее молчание красноречиво повисло в воздухе. И тогда атари вздохнула:
– Вторая – моя сестра. Одаренная, как и я. Она была в «А-Нон-Тар» переводчиком.
