Алиса слабо улыбнулась.
– А библиотека?
– Ничего особенного. – Дэви распустила стянутые в хвост волосы и потрясла головой. – Книжки у них похожи на папки с файлами: листы не сшиты, не склеены, а скреплены гибким стержнем. И они не бумажные, скорее, из тонкого пластика. Если бы можно было что-то прочесть, впечатлений было бы больше, а так… Зато удалось заглянуть в казармы. Знаешь, что они мне напомнили? Огромный плацкартный вагон – с несколькими купе для офицеров. Выглядит неплохо. Одно непонятно: женщины и мужчины размещены вместе или всё же по отдельности? И если кто-то желает с кем-то… эээ… уединиться, неужели они делают это у всех на виду? Или тайком обжимаются по углам, как озабоченные подростки?
– Спроси у Сиенны. – Алиса снова легла и отвернулась к стене. – И будь добра, приглуши свет.
– Обязательно, – отозвалась Дэви, поворачивая светорегулятор на минимум. И всё же не удержалась: – Завтра атари обещала показать нам нечто особенное. Просто невероятное. Так что не вздумай опять отмазаться от прогулки или притвориться больной.
Она замолчала, ожидая хотя бы какого-то всплеска эмоций, но соседка в ответ только сонно пробормотала:
– Доброй ночи.
Промелькнувшую на её губах улыбку Дэви, разумеется, не увидела.
Идею показать алиенкам тренировку на полигоне Альн О’Рэн не одобрил, и Сиенне пришлось настаивать. В конце концов, они сошлись на компромиссном варианте: атари не позволяет своим подопечным подходить близко и не спускает с них глаз, а командор присутствует на площадке в качестве дополнительной меры безопасности и заодно наблюдает, как идет усвоение необходимых бойцам навыков. Осталось выбрать тех, кто попадет под внеплановую проверку.
– Возьму группу Крейдена, – решил Альн. – У него первогодки, но с хорошим потенциалом. Только не вздумай предупредить его, а то я тебя знаю.
– Только не Крейдена, – хмыкнула Сиенна. Этот белобрысый развязный офицер вызывал у неё смешанные чувства. С одной стороны, он был неплохим командиром и ксинергетом, с другой – уже почти год Крейден досаждал ей своим неуемным вниманием. Как только понял, что между ней и Альном всё кончено, так сразу решил занять освободившееся место в её постели. Размечтался.
– Он тебе не нравится? – О’Рэн внимательно взглянул на неё, и Сиенна была вынуждена признаться:
– Нет, командор.
– Потому что влюблен в тебя?
«Потому что он – не ты», – хотела ответить она, но вместо этого усмехнулась:
– Мне никогда не нравились наглость и самоуверенность. И блондины.
Зрачки Альна сузились, и она быстро отвела взгляд. Намек получился непроизвольный, но болезненный.
– И всё же это будет группа Крейдена, – сухо сказал командор. – Ничего личного, если что.
Расчет оказался верным: узнав, что сегодня они отправятся на полигон, Алиса мгновенно воспряла духом и оживилась – настолько, что принялась засыпать Сиенну вопросами, на которые та едва успевала отвечать.
– Подождите немного, и сами всё увидите! – не выдержала атари. – Только не забудьте: в зоне повышенной опасности следует вести себя разумно и осмотрительно. Никаких глупых выходок, иначе это будет первый и последний раз, вам ясно?
– Угу, – отозвалась Дэви. Она хотела добавить что-то еще, вероятно, очередную колкость, но посмотрела на Алису, на её горящие нетерпеливым восторгом глаза, и промолчала.
Когда на аванпост опустились сумерки, они вышли из медблока и, обогнув казармы, направились в сторону полигона. Над площадкой, изолированной, по словам Сиенны, мощными светоакустическими экранами, уже что-то сверкало. Алиса прибавила шагу и обогнала спутниц.
– Стой, – осадила её атари. – Запомни: первой иду я.
На сам полигон заходить не стали: поднялись на специальное сооружение, что-то вроде наблюдательной вышки, с которой было хорошо видно происходящее на площадке. Там же скучал высокий беловолосый красавец с обаятельной улыбкой, от которой у него на щеках появлялись симпатичные ямочки. Судя по форме бежевого цвета, это был офицер.
– О, Сиенна, – ухмыльнулся он, лаская целительницу взглядом. – Вывела погулять своих зверушек?
– Не смешно, Крейден, – бросила она в ответ, радуясь тому, что алиенки не понимают их. – Почему ты не с группой? Отдал её на растерзание Альну?
– Приказы командора не обсуждаются. – Он откинул назад длинную челку, глубоко вдохнул и придвинулся ближе. – Пусть посмотрит ребят в деле, я их хорошо обучил. А мы пока…
– Никаких «мы», – Сиенна демонстративно отошла в сторону. – Я здесь с подопечными, моя задача – следить за ними и отвечать на вопросы.
– Ну и следи. – Она почувствовала его у себя за спиной, ощутила затылком его дыхание, а затем – горячую ладонь у себя на бедре. – Тише, не дергайся. – Голос мужчины оставался насмешливо-спокойным. – Ты же не хочешь их напугать? Пусть наслаждаются зрелищем, а мы – друг другом.
– Да пошел ты… – не удержалась от грубости Сиенна, отталкивая его руку. К счастью, Алиса и Дэви ничего не замечали, целиком поглощенные тем, что творилось внизу. Она слышала их восхищенный шепот и изумленные восклицания. Судя по матовым вспышкам и характерным гулким ударам, бойцы демонстрировали силовую защиту. Красивое зрелище, от него и правда невозможно отвести взгляд. Но если она начнет вырываться или врежет этому мерзавцу под дых, это не останется незамеченным. Как и её унижение.
А пальцы Крейдена уже весьма недвусмысленно рисовали окружности на её ягодицах, приближаясь к ложбинке между ними.
– Хватит ломаться, – прошептал он, касаясь губами её уха. – О’Рэн всё равно этого не оценит. Ему плевать на тебя, а мне – нет. Давай возьмем палатку и уйдем за холмы… проведем остаток ночи вдали от всех.
– Отвали, – прошипела она, дрожа от отвращения – не столько к мужчине, сколько к самой себе. Год воздержания давал о себе знать: она жаждала прикосновений и, хотя разум отвергал происходящее, тело отзывалось на них… Крейден считывал её состояние, даже не будучи телепатом.
А еще он прекрасно знал, что устав запрещает применять способности против своих.
И если она, нарушив запрет, нанесет ментальный удар, командор без колебаний встанет на сторону потерпевшего. Ничего личного… Как бы не так!
Её подопечные были по-прежнему увлечены тренировкой. Только один раз Дэви мельком бросила взгляд через плечо – и тут же вновь повернулась к Алисе, которая что-то сказала ей и показала куда-то пальцем.
Через мгновение послышался грохот, сопровождаемый короткими вскриками и ругательствами. Сиенна с Крейденом, забыв обо всем, бросились к краю смотровой платформы и, схватившись за ограждение, глянули вниз.
Зрелище было потрясающее во всех смыслах.
Бойцы-ксинергеты – юноши и девушки в облегающих темно-коричневых костюмах с защитой, напоминавшей полицейские бронежилеты, и в шлемах, закрывавших верхнюю часть головы, – творили на площадке удивительные вещи. Сперва Алиса и Дэви думали, что им придется о многом спрашивать, но всё было понятно и без объяснений. Хотя, с другой стороны, как ни объясняй, остаётся загадкой, как вроде бы обычные, похожие на людей существа из плоти и крови ухитряются создавать настоящую магию буквально из ничего.
На краю полигона стояло что-то вроде небольшой катапульты, в которую обслуживающий персонал закладывал крупные обломки скальной породы. По команде мужчина в темно-синей форме опускал рычаг, и каменная глыба взлетала в воздух, направляясь прямо на первогодков. Траектория каждый раз менялась, и тот, кто оказывался под ударом, поднимал вверх руки и накрывал себя и стоящих рядом одного-двух товарищей слабо мерцающим силовым щитом. Обломок врезался в него, отлетал в сторону или распадался на части, и от тех, кто стоял неподалеку, требовалась моментальная реакция, чтобы защитить себя и других. В перерывах между запусками бойцы в произвольном порядке менялись местами – перемещаться и убегать во время атаки было опасно: как предположила Алиса, можно не успеть среагировать или споткнуться о валяющиеся под ногами обломки и упасть, вынуждая согруппников прикрывать неудачнику зад.
Группа действовала четко и слаженно. Видно было, что ребята старались, ведь за ними наблюдал сам командор – Дэви сразу заметила возле катапульты знакомую фигуру с длинным металлическим жезлом в руках. Такого даже в сумерках ни с кем не спутаешь: Альн О’Рэн единственный на этой базе был темноволосым. У всех остальных эллатов, которых она до этого видела, волосы были светлыми: от пепельно-русых и рыжеватых оттенков, до яркого блонда, как у составившего им компанию офицера. Так и хотелось назвать их истинными арийцами, но сравнение получалось двусмысленным и не тянуло на комплимент.
«Надо спросить у Сиенны, почему брюнеты здесь такая редкость», – подумала Дэви и машинально обернулась. Показалось ей или нет, но между атари и тем офицером что-то происходило. В воздухе висело непонятное напряжение… но что-либо разглядеть она не успела: Алиса потянула её за рукав и возбужденно зашептала:
– Смотри, какой здоровенный! Неужели они и его отобьют?
В катапульту загружали глыбу величиной с конскую голову – это если считать вместе с шеей. Дэви удивленно присвистнула и в глубине души посочувствовала первогодкам, которых ожидало настоящее испытание на прочность. Рычаг опустился, огромный камень взметнулся в небо и…
Тут-то всё и случилось.
Оказавшийся под ударом юноша мастерски раскрыл энергетический щит, но, возможно, перестарался с мощностью или глыба была в трещинах: от соприкосновения с сияющей полусферой камень не отскочил и не распался на части, а взорвался множеством мелких осколков. Почти все среагировали, как надо, кроме одной девушки: замешкавшись на долю секунды, она слишком поздно выставила защиту, и острые кусочки камня оставили глубокие следы на её руках и лице. Стоящие рядом согруппники при виде крови испуганно вскрикнули.
– Экскора сталта[6 - Нелестное определение чьих-либо умственных способностей, дословно – безмозглая идиотка], – оценив ситуацию, сквозь зубы произнес белобрысый офицер. А Исцеляющая, вместо того чтобы спуститься и выполнить свои прямые обязанности, только вздохнула и осталась стоять на месте.
До сих пор державшийся в стороне командор стремительно пересек площадку, направляясь к пострадавшей, и первогодки расступились, освобождая ему дорогу. Казалось, сейчас он сделает девушке замечание и отправит в медблок… но командор резко взмахнул кадусом и ударил её под колени так, что она рухнула на спину, нелепо взбрыкнув ногами, а потом надавил острым концом жезла ей на грудь, сделав похожей на пришпиленное булавкой насекомое, и что-то проговорил, яростно и отрывисто, после каждого слова усиливая нажатие и заставляя несчастную хрипеть от боли. Остальные молча наблюдали за экзекуцией. Наконец командор убрал кадус, толкнул девушку в бок, и она, перекатившись на живот, кое-как поднялась на четвереньки и встала. Никаких перерывов или походов в медблок: О’Рэн вернулся к заряженной катапульте, дал знак, и тренировка продолжилась.
– Это было жестоко, – Дэви нахмурилась. – Почему нельзя просто отругать? Публичное унижение еще никого не делало лучше. И лояльнее.
Алиса долго молчала. А потом, глядя на вспыхивающие над площадкой энергетические щиты, задумчиво проговорила:
– Если бы что-то подобное произошло в другом месте в другое время, я бы разделила твоё возмущение. Но не сейчас. Эти юноши и девушки – будущие воины. Каким бы суровым ни был урок, который преподал командор, в бою противник поступит с ними намногое жестче.
– Так и есть, – удивленно глянув на неё, подтвердила Сиенна. – Малейшая заминка во время сражения может стоить здоровья и жизни не только тому, кто допустил оплошность, но и его товарищам. Поэтому командор поступил правильно. Одно подобное наказание запомнится лучше, чем сотня выговоров и замечаний.
– Не путайте жесткость с жестокостью, – упрямо фыркнула Дэви. – Она все-таки девушка. К тому же раненая.
– Зато теперь у девушки меньше шансов стать мертвой, – возразила атари. – Вы до сих пор думаете, что всё это шутки? Идемте со мной. Пора окончательно развеять иллюзии.
От полигона они направились к стоящим в отдалении, за территорией аванпоста, строгим рядам полукруглых каменных стен. Алиса и прежде замечала это необычное сооружение, но все время забывала спросить, для чего оно.
– Это Место Памяти, – сказала Сиенна. – Здесь хранятся останки тех, кто погиб, защищая Тессар.
Кладбище эллатов напоминало обычный земной колумбарий: прямоугольные ниши в стене, пластиковые дверцы с прозрачными вставками. Когда включилась подсветка, стали видны находившиеся внутри небольшие железные цилиндры – судя по всему, в них хранился прах, и мелкие вещицы, принадлежавшие погибшим: знаки отличия, украшения, разные безделушки. На каждой ячейке имелась табличка с надписью; как пояснила атари, на ней указывали имя, звание, дату рождения и смерти. И на каждой табличке сверкала золотом семиконечная звезда.
– Символ Солуса, – проговорила Исцеляющая. – Звезда героя. Её вручают за выдающиеся заслуги перед нашим народом… либо посмертно, как последнюю дань уважения. Но здесь похоронены и те, кто при жизни удостоился чести носить на груди золотые звезды. Вот, – она коснулась одной из ячеек, – ветеран войны Эш, знаменитый снайпер. Он и его друг Дерек выжили во время атаки на исследовательскую базу, и Эш стал первым, кому удалось выследить и уничтожить нескольких солдат противника. Он погиб десять лет спустя. Дерек вышел в отставку, тихо стареет где-то в столице, но распорядился, чтобы капсулу с его прахом поместили на Стене Памяти рядом с другом. Мы оставили для него свободную нишу. – Сиенна пошла дальше, разглядывая ячейки. – Мужчины, женщины… посмотрите, сколько их. За пятьдесят семь лет противостояния здесь собрано несколько сотен его жертв. Начиная с тех первых четырнадцати, которые даже военными не были.
– У вас принято сжигать тела? – спросила Алиса, пытаясь понять, где на территории аванпоста находится крематорий. Вряд ли тессарийцы, словно язычники, складывали для умерших костры: вокруг не росло ни одного дерева или куста, одни лишь высохшие колючки.
– Нет, – атари качнула головой. – Это была бы непозволительная трата ресурсов. Мы разрушаем тела умерших с помощью ксинергии, превращаем в мелкую пыль. Забавно, правда? – Она вдруг усмехнулась. – Живая энергия планеты служит для уничтожения и убийства.
– Но это вынужденная мера, – возразила Дэви, рассматривая таблички. – От трупов нужно избавляться, а врагам – давать отпор…
– Не только. – Сиенна помолчала, затем нехотя призналась: – Ксинергию также используют, чтобы казнить преступников.
Расспрашивать об этом почему-то не хотелось, поэтому дальше они шли в полной тишине, чувствуя себя посетителями настоящего музея скорби. Многие ячейки были заполнены давно и успели запылиться так, что содержимое едва угадывалось, но встречались и совсем свежие. В одной из них за чистым и прозрачным стеклом рядом с капсулой лежал разноцветный многогранник, похожий на кубик для настольных игр. «Талисман на удачу», – с горечью подумала Алиса. И отвернулась, чувствуя, как голова вновь наливается пульсирующей тяжестью.
Они обошли почти всё кладбище и наконец добрались до последней стены, стоящей особняком, в стороне от прочих. В ней было всего восемь ячеек, судя по толстому слою пыли, довольно старых, но при ближайшем рассмотрении оказалось, что внутри ничего нет. И снаружи – ни табличек на дверцах, ни золотых звезд.
– А здесь у вас кто? – полюбопытствовала Дэви и вдруг заметила, каким отрешенным и печальным стало лицо Сиенны. Целительница подошла ближе, коснулась одной безымянной дверцы, провела кончиками пальцев по другой, оставляя след на стекле, дотронулась до третьей и замерла, склонив голову, словно беззвучно читала молитву. А потом повернулась к подопечным и тихо ответила:
– А-Нон-Тар.
Глава шестая
– Не знаю, в чем дело, – Дэви постучала пальцем по усилителям, – но последнее почему-то не перевелось. Можете повторить?
– Дело не в агменторах. – Сиенна вновь посмотрела на Стену Памяти. – Я же объяснила, для чего они нужны. И перестань их трогать, сломаешь.
Каждое сказанное ими слово проносилось в мозгу горячей волной. Алиса несколько раз моргнула, пытаясь избавиться от возникшего перед глазами расплывчатого пятна, но оно не исчезло: наоборот, стало увеличиваться, лишая возможности четко видеть предметы. К горлу подступила тошнота, и Алиса поняла, что её вот-вот снова накроет приступ. Возможно, более тяжелый, чем предыдущий.
Нужно сказать Сиенне. Но та отправит её в медблок, а ей хотелось побыть здесь еще немного. Она чувствовала, что должна узнать что-то важное. И это «что-то» было связано с…
– «А-Нон-Тар», – повторила целительница, – слово на языке ямиту, пришельцев из сопредельного мира, которые до закрытия Порталов приносили тессарийцам немало бед. Прирожденные убийцы, неуправляемые и жестокие, они были одержимы войной и могли устроить бойню просто ради развлечения. Взять заложников и пытать их, выдвигая невыполнимые требования… – Сиенна помолчала, затем продолжила: – В переводе оно означает «Безжалостные». Именно так была названа группа особого назначения, созданная для борьбы с агрессивными иномирцами и террористами. Её история началась здесь, на этой базе.
Алиса кусала губы: боль становилась сильнее. Казалось, серое вещество в её голове начало жить своей жизнью и двигаться, увеличиваясь в объеме. Мерцающее пятно заняло почти всё зрительное пространство и вызвало кратковременные галлюцинации: она вдруг увидела в одной из ячеек фиолетовое свечение, которое быстро исчезло, а затем появилось вновь, словно сигнал маяка, говорящий «я здесь… я здесь». Но, проморгавшись, Алиса пригляделась и поняла, что ниша по-прежнему пустая.
– Отдельная стена для спецназа? – Дэви стерла пыль с одного из стекол и заглянула внутрь. – Но там же нет капсул. – Она проверила соседние ячейки. – Вообще ничего нет. Только в этой… какие-то колючки.
Сиенна молча подошла, вытащила из кармана что-то вроде складного ножа, сунула его в щель между стеной и дверцей и, надавив в нескольких местах, открыла ячейку. Смахнула на землю колючие стебельки с засохшими белыми бутонами, захлопнула дверцу и отодвинула ногой выброшенные цветы подальше от стены. Потом отряхнула ладони и, не поднимая глаз, пояснила:
– Хаматис. Единственные цветущие растения Сетты. Будучи сорванными, сохраняют свежий вид несколько декад. – И, увидев, что Дэви собирается задать очередной вопрос, резко сменила тему: – Да, останков погибших здесь нет. И памятных табул со звездами – тоже. Скажу больше: десять лет о существовании «А-Нон-Тар» стараются не вспоминать. По разным причинам. Иногда потому, что не хочется бередить раны. Но чаще – потому что эта часть тессарийской истории находится под запретом и любое упоминание о группе или её лидерах может навлечь неприятности. Вам это понятно?
– Еще бы, – хмыкнула Дэви. – У нас тоже есть Аль-Каида и прочие экстремисты, которых не принято обсуждать. По крайней мере, без пометки о том, что это запрещенная организация. Но вот что непонятно: группа, созданная для борьбы с террористами и злобными иномирцами, вдруг оказалась вместе с ними в чёрном списке. Как же так вышло?
– Мне не хочется об этом говорить, – сдержанно ответила Сиенна.
– Почему? – Дэви склонила голову набок. – Потому что мы чужаки и нас это не касается? Но вы же вроде готовы были принять нас, учить своему языку и сделать полноценными членами общества. Или всё дело в официальном запрете? Судя по тому, что я вижу здесь, по принесенным тайком цветам и печали, которую трудно скрыть, вам, по большому счету, плевать на него. Выходит, вы нам просто не доверяете.
– Доверие! – усмехнулась атари. – Именно оно погубило «А-Нон-Тар». Абсолютное, безусловное, слепое доверие… кто же знал, что сильная сторона, делавшая группу сплоченной и непобедимой, однажды станет её уязвимым местом! Кто мог предположить, что дружба способна разрушить всё, что было с таким трудом создано, и уничтожить всех, кто был причастен… – Она не договорила, увидев, как Алиса тихо сползает по стене, глядя куда-то перед собой широко раскрытыми, покрасневшими от лопнувших сосудов глазами.
– Я же просила сообщать!.. Дэви, помоги мне! – Сиенна бросилась к подопечной, обхватила ладонями её голову, сосредоточилась… и поняла, что успела вовремя: еще немного – и Алиса потеряла бы сознание. На этот раз быстро справиться с приступом не удалось, а когда боль всё же утихла, женщина вдруг разрыдалась, прижавшись щекой к шероховатой стене.
– Нужно немедленно вернуться в медблок. – Атари вытерла вспотевший от напряжения лоб и протянула Алисе руку: – У тебя хватит сил, чтобы дойти?
– Да, – всхлипнула она. – Только я встать не могу… голова кружится.
– Значит, так. – Сиенна огляделась и приняла решение: – Побудьте здесь, а я сбегаю за помощницами и носилками. Во избежание осложнений, тебе сейчас лучше не двигаться. Только не вздумайте отсюда уходить!
– Было бы куда, – фыркнула Дэви, глядя ей вслед. А потом села рядом с Алисой и, помедлив, тронула её за плечо: – Сильно болит?
Алиса кивнула, хотя вызывавшая слезы боль была не физической, скорее, душевной. Давно она не испытывала такой смеси отчаяния, тоски, обиды и непонятно на кого направленной злости. Обрывки мыслей метались в голове, словно рой насекомых вокруг лампы. Перед глазами мерцало фиолетовое пятно, и голос внутри повторял: «я здесь… я здесь…», словно кто-то издалека пытался до неё достучаться. Алиса стиснула зубы, и внезапно уловила во всем этом хаосе одну четко звучащую мысль:
«Прошлое всегда дает о себе знать, и многие остро чувствуют его отголоски. Особенно те, кто пришли сюда из других миров».
– Безумие какое-то, – еле слышно прошептала она.
Позже, когда её накачали успокоительным и поставили капельницу, Алиса наконец забылась глубоким спокойным сном. Сиенна осталась сидеть рядом с ней, расстроенная случившимся. Дэви не спалось, поэтому она придвинула стул и села напротив.
– Как же я не догадалась, – через некоторое время проговорила она. – Это же очевидно.
– Что именно? – Атари устало взглянула на нее.
– Проблема не в доверии, – Дэви вздохнула и опустила глаза, – а в том, что воспоминания об «А-Нон-Тар» до сих пор причиняют вам боль. Вы сказали, что потеряли близкого человека. Думаю, одна из безымянных ячеек сделана в память о нём. Простите, что не поняла этого сразу.
– Две, – глухо сказала Сиенна. Настроение всё равно было хуже некуда, и она вдруг подумала, что откровенный разговор может принести облегчение. – Две ячейки. Хотя, по большому счету, почти все из группы были моими друзьями. Многих я знала еще первогодками, видела, как беспечные, неуклюжие новички становятся великолепными воинами. Я была старше их, – пояснила она, видя, что Дэви с неподдельным интересом её слушает, – поэтому появилась здесь на несколько лет раньше. И фактически стала свидетелем зарождения «А-Нон-Тар».
