Король не смог скрыть свой страх. В былые времена не сносить бы Гульду головы, подобное поведение правителя обрекло бы его на смерть от ножа наемного убийцы. Но Сельджур был уже стар – старше, чем многие думали. Разогнав всех наложниц, его величество теперь делил постель лишь с трепетной неопределенностью. Естественно, оставались еще сухопарые королевские советники со змеиным взглядом, однако те не присутствовали при докладе Гульда. Не хватало еще, чтобы они пронюхали, что король сильно напуган, и не просто орудующим в Миноре таинственным убийцей, но зарождающейся в Стигге темной бурей и грохотом, доносящимся с юга, со стороны Корели… Король потерял самообладание и бессвязно бормотал. Перед простым сержантом городской стражи. И в результате Гульд теперь знал о драгоценной принцессе Шарн больше, чем ему бы хотелось.
Пожав плечами, сержант двинулся по узкой, извилистой и горбящейся от могильников улице Хворей, направляясь к Рыбной площади. Похоже, над Скорбным Минором во всех смыслах сгустились сумерки. В любом случае Гульд исполнил свой долг, доложив обо всем королю Сельджуру, и получил вполне ожидаемый ответ: распоряжение подавить любые слухи о причастности к случившемуся королевской семьи. Об отце господина Хума-младшего, влиятельном землевладельце, уже позаботились – наверняка с помощью сундука денег и множества обещаний, – и теперь Гульд вернулся на застывшие в молчаливом напряжении улицы города.
Он оставил капрала сторожить объявление, хотя кража его выглядела крайне маловероятной, учитывая охранный знак, суливший вору смерть. Гульду пришлось бо`льшую часть дня ждать аудиенции у Сельджура, и, когда он вышел из дворца, солнце над заливом уже клонилось к закату. Известие об убийстве сына влиятельного аристократа нагнало на город еще больше страха; лавки закрывались, улицы пустели, ведь ночью на них должны были выйти наемные убийцы, тени благородного гнева, готовые мстить кому угодно. Этой ночью любой, по глупости оставшийся на улице без особых причин (или без ощетинившегося оружием отряда телохранителей), рисковал: ему могли запросто выпустить кишки.
Свернув за угол, Гульд вышел на площадь. Капрал, который нервно переминался с ноги на ногу, положив руку на короткий меч, был единственной оставшейся на ней живой душой, не считая тощей собаки, сидящего на столбе растрепанного ворона и десятка ссорившихся в сточной канаве чаек.
С моря подул ветер, но он был лишь чуть прохладнее, чем нависшая над городом знойная духота. Гульд утер пот с верхней губы и подошел к капралу:
– Кто-нибудь пытался выяснить, почему ты здесь стоишь, парень?
Юноша покачал головой:
– Никак нет. Ну наконец-то вы пришли, сержант, а то я тут уже целый день торчу.
– Извини, – буркнул Гульд. – Задержался в королевском дворце. Небось ноги устали?
– Так точно.
– Что ж, давай их разомнем – прогуляемся по адресу, который указан в объявлении. Гостиница «Печальник». Ты знаешь, где это?
– Так точно, знаю. И я слышал от одного крысолова, что там живут двое чужеземцев, которые прибыли на «Туманном всаднике»…
– Продолжай.
Капрал переступил с ноги на ногу:
– В общем, «Туманный всадник» приплыл из Кореля, выгрузил какое-то железо, забрал груз и сегодня утром ушел в Мар. И еще эти чужеземцы наняли себе слугу.
– Вот как?
– Да, сержант, а до этого он служил кучером у торговца Балтро. Представляете?
Гульд нахмурился:
– Ладно, парень. Пошли. Какой, говоришь, там адрес?
– Слушаюсь, сержант. Гостиница «Печальник». Это недалеко.
Привратник Дальг понимающе ухмыльнулся, глядя на Гульда:
– Не удивлен, что вы пришли, сержант, совсем даже не удивлен. К Облеру, да? Вот только он теперь образумился и ростовщичеством вроде как больше не промышляет. По крайней мере, я ничего такого не замечал и…
– У вас тут недавно поселились двое гостей, – прервал его Гульд. – Чужеземцев.
– Гм… ну да. Весьма своеобразная парочка.
– Что же в них такого особенного?
Привратник хмуро поскреб в затылке.
– Ну… – сказал он. – В общем, странные типы. Один так вообще никогда комнату не покидает.
– А другой?
– Тоже не часто, а теперь, когда они обзавелись слугой, тем более. Мало того что они торчат там безвылазно, так и к ним тоже никто не ходит, и даже едят они у себя в комнате.
Гульд кивнул:
– Значит, сейчас оба постояльца здесь?
– Да, сударь.
Оставив капрала с привратником, сержант вошел в гостиницу «Печальник» и тут же наткнулся на управляющего, который держал в руках чашу для пожертвований и тряпку. Быстро поставив чашу на полку, тот сунул тряпку за пояс.
– Чем могу помочь, господин стражник?
Гульд взглянул на его нервно переплетающиеся пальцы, длинные и чумазые:
– Облер, как я понимаю? Ведешь теперь честную жизнь?
Тот побледнел:
– Совершенно верно. Вот уже несколько лет я управляю этой гостиницей, а заодно подрабатываю писарем. Я теперь уважаемый человек, сударь. Честно тружусь и все такое. – Глаза Облера забегали по сторонам.
– Я хочу потолковать с двумя твоими гостями-чужеземцами, Облер.
– Вот как? Сейчас их позову.
– Я пойду с тобой.
– Гм… ладно, как вам будет угодно. Следуйте за мной, сударь.
Поднявшись по узкой, покрытой толстым ковром лестнице, они двинулись по коридору. Управляющий постучал в дверь. Мгновение спустя с другой стороны послышался старческий голос:
– Что тебе, Облер?
Писарь наклонился к уху Гульда.
– Это Риз, – прошептал он. – Слуга. – А затем крикнул: – Тут пришел стражник и хочет поговорить с твоими хозяевами, Риз! Открой, будь так любезен!
Гульд злобно уставился на Облера.
– Вовсе ни к чему было сообщать подробности, – прошипел он, – мог бы просто попросить его впустить тебя.
Услышав доносящееся изнутри бормотание, сержант уже поднял было руку, чтобы еще раз с силой постучать в дверь, но внезапно она распахнулась, и в коридор быстро выскользнул слуга, снова закрыв дверь за собой.
Немолодой мужчина широко раскрыл глаза, узнав сержанта.
– Ага, Эмансипор Риз, – медленно проговорил Гульд. – Помнится, я допрашивал тебя меньше двух дней назад, а теперь мы снова встретились. Странно.
– Я всего лишь нашел новую работу, – буркнул Риз. – И ничего больше.
– А разве я говорил, будто есть что-то еще?
– Вы сказали «странно», но, как по мне, в этом нет ничего странного, не считая вашего здесь появления.
«Гм, а старик, похоже, соображает…»
– Я хочу поговорить с твоими хозяевами. Можешь обо мне доложить, или как там у вас принято…
– Увы, сержант, но мой хозяин с сожалением вынужден сообщить, что сегодня вечером он не принимает гостей, поскольку в его исследованиях наступил критический момент…
– Я не в гости сюда пришел, старик. Или доложи обо мне, или отойди с дороги и не мешай. Мне нужно поговорить с этими двоими.
– Там только один, – сказал Риз. – Видите ли, сержант, мастер Бошелен – ученый. Он не желает, чтобы его отвлекали…
Зарычав, Гульд попытался оттолкнуть Риза, но тот крепко стоял на ногах. Сержанта удивило, что в старике столько силы: а ведь глядя на него, и не скажешь. Но тут он увидел на правом предплечье слуги старые шрамы от меча.
«Проклятый ветеран! Терпеть не могу старых солдат – они ни перед кем не прогибаются».
Гульд отступил назад, положив руку на меч:
– Смотрю, ты готов из кожи вон лезть, Риз, защищая право своего хозяина на уединение. Но я сержант городской стражи и прибыл сюда не просто так, но как лицо официальное. Если и дальше будешь мне препятствовать, мигом окажешься в колодках. – Гульд напрягся, видя, как помрачнело и напряглось морщинистое лицо Риза. «Проклятье, с такими связываться опасно!» – Поверь мне, не стоит усугублять положение. Ты сделаешь только хуже.
– Если я впущу вас, сержант, – голос Риза напоминал скрежет гравия в полосе прибоя, – то меня, скорее всего, уволят. А я никак не могу лишиться места, сударь. Как вам известно, я не из числа особо везучих. Мне позарез нужна эта работа, и я намерен ее сохранить. Если у вас есть вопросы, возможно, я сумею на них ответить, а может, и нет, но войти я вам точно не позволю.
– Худов дух, – вздохнул Гульд, отступая еще на шаг. Он повернулся к управляющему, который беспомощно жестикулировал, издавая невнятные звуки. – Позови-ка моего капрала, Облер. Он ждет внизу у входа. Скажи, чтобы поторапливался и держал оружие наготове. Понял?
– Умоляю вас, господин сержант…
– Кому я сказал! А ну, пошевеливайся!
Писарь послушно поспешил по коридору.
Гульд снова развернулся к стоявшему с обреченным видом Ризу и тихо проговорил:
– Сейчас явится капрал. Тебя разоружат и свяжут. Шум поднимется такой, что слышно будет далеко. Никто не усомнится в том, что ты сделал все, что мог. Ни один хозяин, у которого достаточно мозгов, не найдет повода тебя уволить. Короче, делай, как я говорю, Риз, и тогда тебя не арестуют. И не убьют. В противном случае мы как следует над тобой поработаем, пока дух не испустишь, а потом для верности еще и прирежем. Ну так как, согласен мне помочь?
Риз безвольно обмяк:
– Ну ты и сволочь, сержант! Ладно, ваша взяла.
На лестнице раздались топот тяжелых сапог капрала и лязг ударяющихся о перила ножен, а затем послышалось его судорожное дыхание, и наконец появился он сам с побагровевшим лицом, выставив перед собой меч. Глаза парня изумленно расширились при виде спокойно стоящих сержанта и слуги. Гульд помахал подчиненному, и тот побежал к сержанту.
Гульд снова повернулся к Ризу.
– Ладно, – прошептал он, – сыграем поубедительнее.
Протянув руку, он схватил слугу за расшитый парчой воротник. Старик взревел, с силой лягнув ногой дверной косяк. Оттащив Риза в сторону, Гульд толкнул его к стене. Тут появился капрал.
– Приставь меч к шее этого подонка! – приказал Гульд.
Капрал с необычным усердием подчинился, едва не резанув Риза по горлу, пока встревоженный Гульд не отвел назад его руку.
В это мгновение дверь открылась. Появившийся на пороге человек лениво окинул взглядом происходящее в коридоре, затем посмотрел в глаза стражнику.
– Отпустите моего слугу, сударь, – мягко проговорил он.
Гульд почувствовал, как по его жилам пробежал холодок.
«С этим шутить точно не стоит», – подумал сержант и махнул рукой стражнику:
– Отойди назад, парень. – (Капрал в замешательстве подчинился.) – Убери оружие, – приказал Гульд.
Меч с шорохом и щелчком скользнул обратно в ножны.
– Вот так-то лучше, – сказал чужеземец. – Пожалуйста, заходите, сержант, раз уж вам так хочется меня видеть. Эмансипор, прошу с нами.
Гульд кивнул капралу:
– Жди здесь.
– Есть.
Все трое вошли в комнату. Риз закрыл за собой дверь и опустил засов.
Гульд огляделся. Заваленный кусками сланца стол, еще свежие остатки завтрака на стуле. («Странно, уже почти вечер», – подумал сержант.) Две незаправленные кровати, дорожные сундуки, из которых открыт был только один: сержант увидел внутри самую обычную одежду, наброшенную на ящик с каким-то оружием, и кольчугу. Остальные три сундука были надежно заперты. Гульд шагнул к столу, разглядывая сланец.
– Не узнаю эти руны, – сказал он, поворачиваясь к сурово смотревшему на него чужеземцу. – Откуда вы прибыли?
– Из далекой земли, сержант. Увы, ее название ничего вам не скажет.
– А у вас есть способности к языкам, – заметил Гульд.
Иностранец поднял бровь:
– Весьма умеренные. Как я понимаю, мой акцент вполне отчетлив.
– Как давно вы выучили клептский?
– Этот язык так называется? Я думал, это минорский.
– Клепт – остров, а Минор – город на нем. Я задал вам вопрос, сударь.
– Как давно я освоил ваш язык? Это столь важно? Что ж, отвечу… около трех недель назад. Пока мы плыли из Кореля, я нанял одного матроса, уроженца этого острова, чтобы он меня учил. В любом случае здешний язык явно похож на корельский.
