– Ну… – Дилан растерянно пригладил рукой свои взлохмаченные волосы, но это только внесло еще больший беспорядок в их и без того спутанные ряды. – Дело в том, что модели больше не существует, она была, но… – изобретатель вздохнул. – В общем, на ее постройку я брал кредит в местном банке, но расплатиться не смог… А тут один богатенький любитель аэростатов предложил ее продать. Уж не знаю, зачем она ему, но денег заплатил прилично, хватило погасить кредит со всеми процентами. Вот так… – Ортау виновато улыбнулся и развел руками.
– Ясно.
Отто мысленно усмехнулся, подумав, что не ему одному пришла мысль воспользоваться идеями малоизвестного изобретателя. Оставалось только гадать, кто так спешно подсуетился, впрочем, вскоре это наверняка станет понятно. Однако он-то на самом деле ехал не совсем за этим.
– Господин Ортау, если быть честным, то мой визит касается не только этого аэростата, но и вас самого напрямую.
– Меня? – Дилан озадаченно посмотрел на геранца поверх очков, в растерянности почесав переносицу.
– Да, именно вас. Как вы отнесетесь к предложению работать на меня?
– Согласен.
Майсер удивленно вскинул брови.
– Так сразу? Я же не назвал условия.
– Да какая разница, – отмахнулся Ортау. – Меня тут почти ничего не держит. А работать с вами – это единственная возможность заниматься любимым делом, – в глазах мужчины вспыхнул фанатичный блеск. – Да даже если вы меня заставите спать на голом полу и есть объедки, я и на это согласен…
– Ну… – Отто несколько растерялся от подобного заявления. – Все не так плохо, правда, слишком многого я вам пока предложить не могу…
– Господин Майсер, – перебил его Дилан, – дайте мне пару дней, и у вас будет самый преданный последователь, готовый пойти за вами в огонь и воду.
– Хорошо, – улыбнулся Майсер. – Я остановился в местной гостинице, как уладите свои дела, жду вас.
* * *
– Штурвал на тридцать градусов влево, цель эсминец, подготовиться к бомбометанию! – Капитан Маро тер Нацуро отодвинул от себя окуляры перископа, довольно усмехнувшись. Наконец-то почти после часового преследования одна из бомб накрыла настырный руссарский корабль, практически обездвижив его и превратив в прекрасную мишень. И хотя его орудия еще представляют опасность, однако теперь бомбометание можно проводить с высоты вне их досягаемости, сбросив скорость до минимума. А лишившись прикрытия, транспортный корабль станет легкой добычей, тем более что его зенитные батареи не представляют серьезной угрозы. Хотя и с ним дело может затянуться, что на его «Тайк-Угане», что на «Карут-Таре» капитана Хаюты экипаж сплошь состоит из новичков. Однако где это видано, чтобы преследование кораблей продолжалось почти два часа, практически без нанесения им серьезного ущерба. Такое впечатление, что им подсунули самых криворуких матросов, к тому же плохо понимающих команды офицеров.
Противно затрещал аппарат внутренней связи. Стоявший на мостике офицер поднял трубку и, выслушав доклад, тут же повернулся к капитану, причем на его лице явно читалось неподдельное удивление от услышанного.
– Господин капитан, сверху докладывают, что «Карут-Тар» подвергся нападению гигантской птицы.
– Чего? – Нацуро удивленно посмотрел на своего офицера. – Они что болтают? Им там что, солнце голову напекло? Или, может, ты что-то не так понял? А ну, переспроси.
Офицер вновь поднес трубку к уху.
– Капитан, говорят, что это не птица, а некий аппарат, очень похожий на птицу…
– Лоно Талны! Связь с Карутом, быстро!
Офицер кивнул и, нажав кнопку отбоя, защелкал тумблерами на расположенном рядом аппарате внешней связи.
– Есть связь, – отрапортовал он через пару минут.
Маро кивнул и, подойдя к офицеру, принял из его рук протянутую трубку.
– Хаюта, старый пес, что там у тебя?
– Сам не пойму, нас атакует непонятно что. Это какой-то аппарат, похожий на огромную птицу. Мой канониры не успевают навестись на него… Он крутится почти рядом, постоянно уходя в мертвую зону. Попытаюсь подняться выше, а то утечка газа становится критичной.
– Ясно, держись, я сейчас подойду. Где вы?
– К западу от вас выше на полтерра.
– Понятно, держись, – он вернул трубку офицеру. – Отставить бомбометание. Повысить давление в баллонетах, орудийным расчетам боевая тревога!
* * *
Тело дирижабля стремительно росло в размерах, закрывая собой все окружающее пространство. Орудийные башенки, расположенные в верхних гондолах, медленно разворачивались в сторону пикирующего самолета, словно сомневаясь в его опасности.
Сергей стиснул зубы, стараясь подавить в себе желание резко отвернуть, уводя биплан с линии огня, и решительно дернул на себя обе ручки управления пулеметами. Истребитель словно споткнулся, резко потеряв скорость и зайдясь в мелкой тряске. Грудь сдавило от легкой перегрузки, а двигатель на миг захлебнулся, потеряв обороты, затем глухо закашлял. Ратный бросил гашетки и нервно вцепился в ручку газа, одновременно отворачивая машину в сторону. Выровняв биплан, он закрутил головой в поисках противника и, обнаружив, что тот находится позади него и намного выше, развернул самолет обратно. Главное было не дать врагу очухаться от первой атаки и подобраться как можно ближе.
Со стороны приближающегося дирижабля послышались глухие хлопки, а рядом с его гондолой возникли облачка легкого дыма. Сам аэростат стал спешно разворачиваться бортом к летящему истребителю, стараясь захватить тот в прицел как можно большего количества своих орудий, заставляя Сергея бросать юркий самолетик из стороны в сторону. Орудия ястанца успели выстрелить всего лишь по разу, а биплан Ратного уже болтался позади него и чуть ниже, стремительно приближаясь к хвостовой части аэростата. Верхнее орудие не могло его достать, но судя по следам от разрывов снарядов, похожих своим видом на драные полупрозрачные клочки шерсти, оно упорно продолжало вести огонь.
На этот раз Сергей задействовал только верхнюю спарку, с непонятной для себя злорадностью наблюдая, как правый стабилизатор дирижабля превращается в груду лохмотьев и изломанного дерева.
Он положил самолет на крыло и боком проскочил мимо шара, почти касаясь колесами расположенных вдоль него защитных панелей. Отлетев на достаточное расстояние, Сергей развернул биплан, направляя его прямо в лоб аэростата, который теперь даже не пытался развернуться. Видимо, экипаж решил, что стрельба из орудий по такой мелкой цели бесполезна, либо, что более вероятно, его последняя атака слишком сильно повредила рули управления.
Очереди верхних пулеметов разорвали обшивку, оголив скелет дирижабля, однако на этот раз едва Ратный решил повторить свой прежний маневр, вновь пролетев вдоль шара, как аэростат клюнул своим зияющим дырами носом и стал резко терять высоту. Сергей взял ручку на себя, молясь, чтобы артиллеристы не успели среагировать на проносящийся мимо аппарат. Орудийный выстрел с такого расстояния мог поставить крест на его едва начавшейся карьере летчика-истребителя. Поднявшись выше, он облегчённо вздохнул и принялся искать глазами второго ястанца, о котором совершенно забыл в горячке боя, и с удивлением обнаружил того почти рядом с собой. Противник шел встречным курсом метром на двести выше его.
Тем временем вокруг подбитого аэростата начали вспыхивать облачка разрывов – руссарские корабли решили внести свою лепту в воздушный бой. Снижающийся дирижабль вдруг задымился, а через мгновение с гулким хлопком превратился в пылающий шар огня.
– Твою… – выругался Сергей сквозь зубы, вспоминая, что ястанские аппараты наполнялись водородом, и неожиданно осознавая всю опасность своих атак на близком расстоянии. По спине поползли запоздалые мурашки страха. Огромная тень на миг заслонила солнце, заставив Ратного вспомнить о своем втором противнике.
* * *
– Капитан, что это за аппарат? – офицер вопросительно посмотрел на Нацуро.
– Я бы сказал, что это крылан, – ответил Маро, внимательно разглядывая в перископ летящий ниже двукрылый аппарат, на плоскостях которого красовались опознавательные знаки Руссарии.
В прибор было видно, что пилот внимательно наблюдает за падающим «Карутом». Затем он повернул голову, и крылан тут же ушел куда-то вбок, исчезнув из поля зрения.
– Но ведь они не летают…
– Похоже, что уже летают, – буркнул Нацуро, поворачиваясь к рулевому. – Матрос, курс на базу, повысить давление в баллонетах, поднимаемся на два терра.
– Разве мы не будем атаковать?
– Нет.
– Но, капитан, этот гад один, и он только что сбил…
– Лейтенант, я сказал: мы возвращаемся. Увиденного достаточно, чтобы понять, что мы только чудом сможем его сбить… не с нашим вооружением.
Трещащий звонок аппарата внутренней связи заставил лейтенанта поспешно схватить трубку.
– Капитан сверху докладывают, что крылан у нас на хвосте и ведет огонь. Ответный огонь невозможен, так как он в мертвой зоне.
– Лоно Талны, – Нацуро скрипнул зубами. – Продолжать набор высоты. Сбросить имеющийся балласт и оставшиеся бомбы. Лейтенант, прикажи паре матросов занять позиции у задних иллюминаторов и попробовать достать его из винтовок.
Офицер козырнул и кинулся к лестнице, ведущей в артиллерийский отсек, расположенный на нижней палубе.
– Капитан, – стоящий у штурвала матрос обернулся к Маро, – корабль плохо слушается руля, похоже, повреждены стабилизаторы.
– Продолжать набор высоты, – Нацуро дрожащими пальцами расстегнул верхнюю пуговицу тесного воротника форменного кителя. – Курс прежний.
* * *
Сергей зло чертыхнулся. Ястанец, избавившись от бомб, стремительно уходил ввысь, все больше и увеличивая отрыв. Двигатель самолета работал на пределе, заставляя биплан упорно карабкаться вверх, вслед за уходящим аэростатом, однако натужные нотки в его голосе говорили, что долго он не выдержит.
Ратный вздохнул и, бросив последний взгляд в сторону недобитого противника, свалив биплан на крыло, направил его в сторону руссарских кораблей. В дальнейшем преследовании не было смысла. Его биплан существенно отставал в скороподъёмности, да и потолок подъема у аэростата был всяко выше, чем у его деревянной этажерки.
Пройдя над кораблями, Сергей с удовлетворением отметил, что с транспортником все в порядке. Он спокойно следовал своим маршрутом, не обращая внимания на отставший, эсминец, который все еще продолжал дымить. Правый борт корабля был разворочен прямым попаданием бомбы, однако судя по всему, это повреждение не представляло особой опасности для его плавучести. Развернув самолет, Сергей прошел на бреющем, заставив суетившихся на палубе матросов побросать свои дела и задрать головы, с интересом рассматривая диковинный для них аппарат. Было хорошо видно, как некоторые матросы что-то кричат ему, приветственно размахивая руками. Качнув в ответ крыльями, Сергей сделал еще один круг и направил машину к видневшейся вдалеке туманной полоске берега. Судя по показанию топливомера, горючего в баке должно было хватить еще минут на тридцать полета, однако свой аэродром надо было еще отыскать.
– Девочка, да не переживай ты так, вернется он, – сказал Густ, приобнимая за плечи безотрывно смотрящую в небо Тейрину.
– Но уже два часа прошло, – девушка шмыгнула носом, – почему так долго?
– А ты хотела, чтобы быстро? Глупенькая… – мужчина ободряющее улыбнулся, хотя душу самого грызли дурные предчувствия. – Все будет нормально.
Тейрина кивнула и, посмотрев на дядю доверчивым взглядом своих больших зеленых глаз, в уголках которых уже поблескивали капельки слез, улыбнулась. Майкунов еще раз улыбнулся и, легонько похлопав девушку по хрупкому плечу, направился к стоящему около ангара коменданту.
Роханцев с невозмутимым видом расхаживал вдоль приоткрытых ворот, дымя аромой и изредка бросая взгляд в неожиданно начавшее хмуриться небо.
– Переживает? – поинтересовался он, едва Густ подошел ближе.
– Она девочка сильная, – корабел вздохнул. – Однако, похоже, лейтенант глубоко запал ей в душу.
– Не вовремя она со своей любовью, – Андре со злостью глянул на потухшую палочку аромы, истлевшую почти до основания, и раздраженно откинул ее в траву, где уже валялось с десяток подобных.
– А любовь она всегда не вовремя.
– Это точно. – Роханцев достал из кармана пачку и, обнаружив, что она пустая, смачно выругался.
Несколько минут молчали. Майкунов задумчиво теребил себя за бороду, думая, что впервые за многие годы видел Тейрину настолько счастливой. И если этот лейтенант сейчас не вернется из своего безумного полета, сможет ли она оправиться от подобного удара или вновь замкнется в себе, как много лет назад после гибели своих родителей.
– Никогда себе не прощу…
Майкунов удивленно посмотрел на Роханцева.
– Лучше бы я лишился погон и угодил под трибунал… погубить такого парня! Такую голову…
В это время крылатая тень на миг затмила небо, и биплан, беззвучно проносясь над головами, коснулся колесами пожухлой травы, резво покатившись к краю поля.
– Рано мы его похоронили, – усмехнулся Майкунов, бегом направляясь к замершему самолету.
– Черт, на последних каплях… – Сергей обессиленно откинулся на спинку сиденья и, стянув с головы шлем, взъерошил рукой взмокшие волосы.
Выдохнув, он резко поднялся с места и, выбравшись из кабины на крыло, спрыгнул вниз, чувствуя непривычную слабость в ногах.
К самолету со всех сторон стали подбегать люди, но первой на Сергея налетело нечто рыже-беловолосое и со всхлипываниями повисло на шее. Ратный автоматически прижал к себе плачущую девушку и с виноватой улыбкой посмотрел на подбежавшего в числе первых коменданта.
– Господин штат-капитан, разрешите доложить, ваше задание выполнено. Один аэростат уничтожен, второй отогнан. Корабли целы, – отрапортовал он, продолжая прижимать девушку к себе.
– Что ж… – Роханцев тихонько кашлянул, заставив Тейрину вздрогнуть и спешно отстраниться, вытирая заплаканные глаза. – Что ж… – повторил он и вдруг неожиданно обнял парня. – Молодец, демон тебя раздери, молодец, что вернулся!
– Ну, я вообще-то и не собирался помирать, – несколько растерялся Ратный.
– Тем более молодец, – комендант разжал объятия и, повернувшись к собравшимся вокруг самолёта солдатам и команде аэробазы, сообщил: – Господа и дамы, сегодня наш аэр-лейтенант сбил одного из ястанских гадов, троекратное «ура» ему и «слава».
Толпа разразилась восторженными криками, а Сергей, почувствовав неожиданную усталость, привалился спиной ко все еще горячему кожуху двигателя и с легкой улыбкой посмотрел на пристроившуюся рядом Тейрину.
– Тей, а у нас красная краска есть? – спросил он.
– Есть, – кивнула девушка. – А зачем?
– Звездочки рисовать, Тей… звездочки.
Глава 4
Утром неожиданно ударил двадцатиградусный мороз, превративший мокрые от вчерашнего дождя деревья в причудливые белесые от инея и покрывшей их корки льда изваяния. Даже в казарме стало прохладно, несмотря на то, что в обеих печах, стоявших в противоположных углах комнаты, с ночи пылал жаркий огонь. Некогда здание офицерского клуба отапливалось при помощи котельной, но сейчас она была разрушена, и пришлось для обогрева ставить металлические печи, растапливаемые обычным углем или дровами. В принципе тепла они давали достаточно, но не сегодня. Хотя подобный мороз в здешних местах был скорее исключением из правил – обычно всю зиму столбик термометра редко опускался ниже минуса пяти градусов.
Тейрина, стоявшая у окна, поежилась и, бросив взгляд на беззаботно посапывающую на кровати Алиту, вздохнула. Их, как членов создаваемой аэр-лейтенантом группы аэронавтов, освободили практически от всех дежурств. Вместо этого последние месяца они целыми днями торчали в ангаре, который на некоторое время превратился в самый настоящий учебный класс. Для этих целей даже изготовили несколько парт, пристроив их в дальнем углу и повесив напротив доску. Изучали все, начиная от конструкции самолета и заканчивая обслуживанием его двигателя. Причем Эйтан заставлял своих учеников вникать во все малейшие детали, то и дело возвращаясь к пройденному материалу и повторяя его по нескольку раз.
Теперь Тейрина могла не только практически по одному звуку двигателя определить, что с ним не так, но и (по ее мнению) сама руководить постройкой очередного биплана. А вот к полетам они пока так и не приступили, хотя весь мужской состав группы прямо горел желанием поскорее подняться в воздух. Максимум, что им дозволялось, это рулежка по аэродрому, при этом лейтенант стоял на крыле, внимательно следя за всеми действиями пилота. Однако с сегодняшнего дня все должно было измениться. Постройка учебного биплана была закончена, и вчера Серг сделал на нем первый полет, а значит, пришло время от теории переходить к практике.
Девушка мечтательно улыбнулась. За последнее время в их отношениях все же наметился некий сдвиг, хотя на первый взгляд это было незаметно. Эйтан был строг с ней, так же как со всеми, а внимания уделял даже меньше, чем той же Алите, у которой не получалось даже толком запустить двигатель, но… Но Тейрина чувствовала, что между ними пролегла некая тонкая ниточка взаимопонимания. Она была малозаметна, едва ощутима, но она была: брошенный взгляд, в котором сквозила неприкрытая нежность, неловкий комплимент, какая-то неожиданная неловкость, когда они остались одни… Маленькие приметы чего-то большего.
Тейрина прижала руки к груди, чувствуя, как быстро заколотилось сердце. Ей хотелось верить, и одновременно она боялась… боялась, что все это просто ее девичьи фантазии. К тому же шла война, и каждый раз, когда Серг улетал, она молилась Пресветлой, чтобы та защитила его.
– Опять о своем лейтенанте мечтаешь. – Лежавшая на кровати Алита потянулась. – Бросила бы ты это уже, Тей, да нашла себе какого-нибудь парня из города, а то так в девках и останешься.
– Не нужен мне другой, Ал, – Тейрина улыбнулась, задумчиво водя пальцем по стеклу окна, запотевшему от ее дыхания.
– Уверена? – Алита села на кровати и, взъерошив свои коротко стриженные волосы, зевнула. – А то смотри, у моего Инва дружок есть…
– Не нужен…
