Перед тем, как ответить, Профессор вздохнул и морщины на его лице сделались заметнее.
– Нет, технология омоложения значительно эффективнее. Вот, полагаю ты обратил внимание на Анну?
– Ну… – Головин почувствовал неловкость. Ему показалось, будто Профессор наверняка знает, как он смотрел на ноги девушки снизу-вверх, когда она поднималась на парадное крыльцо.
– Анна красивая девушка, сэр. На нее любой мужчина засмотрится, – как можно более нейтрально произнес Головин.
– Анна моя супруга.
– Вот как? – не сдержал своего удивления гость.
– Мало того, между нами совсем небольшая возрастная разница. Я был молодым руководителем научного отдела, а она проходила у нас практику.
– И… насколько велика ваша, эта самая… – Головин не смог сформулировать вопрос, ему теперь мешал внутренний суматошный анализ и пересмотр собственных реакций и ощущений.
– Ей восемьдесят семь, – произнес Профессор, сдерживая улыбку. Ему нравилось поражать людей.
– Но…
У Головина пересохло в горле. Ужас какой. Он заглядывался на старуху!
– Но почему Анна выглядит так молодо, а вы, сэр, остановились на этой ступени, в шестьдесят лет? – спросил он, чтобы скрыть свое отчаянное смущение.
– Потому, что у этого метода есть обратная сторона.
– Какая?
– Анна, когда мы познакомились, имела почти все кубки математических олимпиад. Плюс – работала в отделе практически первым номером, как инженер-разработчик. И это студентка второго курса.
– А теперь? – начал догадываться Головин.
– Когда была выявлена эта побочная реакция на действие программного импланта, который вшивают в позвоночник, пришло время для себя решать, что важнее. Я выбрал свой прежний мир, хотя конечно, немного себя подрихтовал. А вот Анна сказала, что уже побыла математическим гением и хочет побыть просто женщиной. Молодой, красивой и не слишком умной.
Головин кивнул. Сейчас Анна на математического гения не тянула.
– А в чем же дело? Откуда это побочное действие?
– Видишь ли, я ведь говорил, что мы в этой тематике в основном опирались на интуитивные решения. Что-то мы еще в этом механизме не понимаем. И может быть не поймем никогда.
– Но ваше богатство, сэр, оно ведь откуда-то взялось? Это же не от выпуска умных книг образовалось?
Профессор засмеялся.
– Да, тут ты прав. Хотя за моими трудами издатели стоят в очереди. Но ты прав, деньги приносит коммерция – оказание услуг по омоложению. А это дорогое удовольствие.
– Но, сэр, вы ведь сообщаете вашим клиентам о возможных побочных явлениях?
– Ну, разумеется. Мои юристы выстраивают целый оборонительный вал из толстых стопок договорных ограничений.
– И что клиенты? Они идут на то, чтобы стать на двадцать лет моложе, но потерять свой интеллектуальный потенциал?
– Я, наверное, удивлю тебя, Марк, но коммерческие люди теряют не так уж и много. Они не математические гении, они люди-калькуляторы. И даже пройдя курс «30 плюс», и становясь цветущими молодыми людьми, они продолжают руководить своим бизнесом. В крайнем случае, добавляют к штату пару консультантов. Так что, на коммерческий талант это не влияет. А вот какому нибудь литературному критику такая программа нанесет удар. И он будет оставшимся не у дел молодым красавцем.
– А если он был в своей молодости не особенно красив? Если одноклассники называли его прыщавым чмом, например?
– Ты ставишь жесткие условия, Марк.
– Извините, сэр.
– Не извиняйся. Мне нравится твоя пытливая манера. В силу коммерческой необходимости, чаще всего мне приходится беседовать с журналистами, увы. Так вот что я тебе скажу. В программе есть специальные настройки, благодаря которым мы, возвращая человека обратно по его возрастной лестнице, можем подавлять не только его очевидные развившиеся болезни и пороки, но и некоторые несовершенства.
– Кривые ноги?
– Да, представь себе. Кривые ноги, форма черепа, неправильный прикус, форма ушей. Разумеется существуют какие-то пределы, но мы в состоянии значительно изменить внешность клиента отправляя его в молодость.
– Круто! Но наверное, это уже совсем другой прайс?
– О, да, прайс там космический, но мне неизвестно ни одного случая, когда бы этот прайс напугал какого-то клиенты. К нам идут уже подготовленные люди.
Головин кивнул, но тут снова вспомнил о том, что он на работе.
– Не переживай, сейчас я решу твою проблему, – сказал Профессор, по выражению лица гостя поняв, что его беспокоит.
Одним касанием дорогого диспикера он вызвал компанию по доставке быстрой еды и его тотчас соединили с управляющим.
– Эдвард, мы тут засиделись за беседой с вашим чудесным курьером, но он очень переживает, что это повлияет на его карьерную историю.
Профессору что-то ответили и он передал диспикер Головину.
Тот несмело взял его и поднеся к уху произнес:
– Але?
– Вы это… Как вас там? Мишель или Принстон?
– Марк, сэр.
– Отлично, Маркс! Оставайтесь с этим клиентом столько, сколько ему потребуется – это очень важно для нас!
– Хорошо, сэр.
– И ни о чем не беспокойтесь, Маркс, каждая минута проведенная с этим клиентом будет нами оплачена, а сверх длительности рабочего дня, по повышенному тарифу, разумеется.
– Спасибо, сэр. Я понял.
5
После того, как Головин успокоился, ведь ему дал гарантии главный менеджер компании, Профессор предложил гостю полюбоваться на его «внутреннюю коллекцию».
– Почему она внутренняя, сэр? – спросил Головин, просто чтобы прогнать беспокойство.
– Потому, что я не выставляю ее напоказ, Марк. Это мое приватное удовольствие, но теперь и твое тоже.
– Мне крайне неловко… – обронил Головин, не желая брать ответственность за чужие секреты. Но кто тут интересовался его мнением? Он был новой игрушкой и следовало лишь радоваться тому, что самый значимый клиент компании выбрал в этом качестве именно его.
Профессор повел гостя во внутренние помещения дворца и проходя их насквозь, раздавал краткие указания многочисленной прислуге и работникам, касалось ли это энергетического цеха, контура системы охлаждения или операторов генераторных блоков с неизвестной Головину спектральной характеристикой.
Он лишь заметил, что от огромных, до потолка, конструкций, расходились восьмипиновые панели, в то время, как стандартное энергообеспечение обходилось пятью пинами.
А Профессор продолжал быстро шагать, вынуждая Головина, временами, переходить на бег.
Совершенно неожиданно, они вышли во внутренний двор. Так поначалу, показалось Головину, слишком уж высокими здесь были потолки.
– Что это!? – воскликнул он, пораженный ослепительными, уходящими ввысь многоярусными осветительными системами.
– Это зал моей коллекции, – сказал Профессор, однако Головин не сразу понял о чем идет речь, ведь зал был огромен. И лишь чуть позже у дальней стены он заметил слабо различимые объекты. И это были какие-то механизмы.
Поначалу Головин принял их за доставочные комплексы – для него сейчас всё выглядело, как доставочные машины, ведь это была его новая работа от которой зависел его достаток и с которой ему здорово повезло.
Они с Профессором двинулись прямо через поле – большое пространство с естественным грунтом, где-то присыпанным песком, где-то гравием, а в иных местах и крупным щебнем.
Заметив хозяина, ему навстречу от далеких механических объектов направились люди. Головин насчитал их полдюжины.
Один из них, видимо отвечавший за порядок в коллекции встретился с Профессором примерно на средине поля. Остальные остановились на пару десятков метров дальше.
– Привет, Ленц! – первым поздоровался Профессор и Ленц поклонился, не проронив ни слова. Он остановился в трех метрах от хозяина и смотрел на него снизу вверх.
– Здравствуйте, сэр. Очень рад видеть вас на нашем участке… – наконец произнес он каким-то неестественным голосом. Головин предположил, что за него говорил компьютерный модулятор.
– Я пришел посмотреть на стрельбы, ведь мы назначали их на сегодня и именно на это час?
– На сегодня и именно на этот час, – подтвердил Ленц, снова поклонившись.
– Проводи нас до рубежа. Мы с гостем жаждем полюбоваться красотой этого разрушительного процесса. Так ведь, Марк?
Профессор обернулся и Головин проблеял «да», хотя понятия не имел зачем и куда его заманил любимый клиент стритфудной компании.
Все вместе они направились к стоящим у дальней стены объектам и чем ближе к ним подходили, тем очевиднее для Головина становилось, что это шагающие боевые машины.
И когда рядом с ними появлялись механики или кто там за ними приглядывал, можно было понять, что эти машины огромны.
Некоторые в четыре человеческих роста, а другие еще выше.
Глаза Головина засверкали от восхищения. Он уже забыл о неловкости, которую испытывал в гостях у странного Профессора-богача.
– Ну как тебе, Марк? А? – спросил Профессор, заметив интерес гостя.
– Что это, сэр?
– Это моя коллекция, парень! Тут у меня сорок четыре стальных гиганта и еще два десятка восстанавливаются в мастерских!
– Восстанавливаются? – не понял Головин. – Вы что устраиваете между ними бои?
– Бои между ними?
Профессор на мгновение задумался.
– Эта мысль кажется мне интересной, но что бы обо мне не говорили, я на такое варварство пойти не могу. Восстановление в мастерских проходят машины, которые я купил на аукционах не целыми или сильно поврежденными.
– А откуда они берутся? – спросил Головин, вставая рядом с остановившимся Профессором.
Похоже это и была их наблюдательная точка, а шагающие монстры начали выдвигаться на свои позиции, расположенные так, чтобы за ними было удобно наблюдать и хозяину, и гостю.
С противоположной от зрителей стороны, по укрытым в грунте магнитопроводам, стали выкатываться тележки с щитовыми силуэтами шагающих машин, а чуть левее того места, где стояли Профессор и Головин, скрытые проекторы, создали голографический подиум, на который крупно транслировались изображения мишеней.
– Они берутся из разных источников, – начал отвечать профессор. – Чаще всего из раскопок.
– Это очень старые машины?
– По-разному. Вот этот гигант – «грос-пойнтер» применялся пару тысяч лет назад в каких-то старинных войнах.
– Две тысячи? – переспросил пораженный Головин.
– Да, две тысячи. Он самый старый у меня в коллекции, но сейчас в мастерской восстанавливают машину, которая может оказаться впятеро старше.
– Ржавая наверное?
– Ничуть. Но в том конфликт доходило до применения спецоружия, поэтому он получил большую дозу облучения и ему требуется полная перекристаллизация составных частей. Но потом он будет в порядке. Правда, секрет его водородной пушки неизвестен, поэтому поставим, электромагнитную с другого старичка.
Между тем, четыре самых больших шагающих машины уже выстроились напротив мишеней и Головин ожидал, что они начнут стрелять. Но те, видимо, пока еще не были готовы.
– Даже странно, что в древности уже существовали такие продвинутые машины, – произнес Головин.
– Да. И цивилизации также воевали. Правда, сейчас больше по причинам коммерческих разногласий, а когда-то просто по идеологическим.
– Или народы были слишком разные.
– Ты про гибридов?
– А кто это?
– Ну, это не совсем люди. Внешне они похожи на людей, но у них совершенно другие обменные процессы и даже физические принципы существования. Они могут есть такое, что мы считаем безусловным ядом. Некоторые из моих машин принадлежат их цивилизациям. Вон ту – «синий гигант», это условное название, поскольку настоящего имени мы не знаем, пришлось вырубать из стеклянного массива расплавившегося песка. Представляешь?
– Песок расплавился, а он уцелел?
