Только между нами
Алайна Салах
Скандал
– Ром, что это было? – цежу я в трубку, дрожа от негодования. – Это с ним мне проекты обсуждать? Ты решил надо мной поиздеваться?
Надтреснутый смех мужа заставляет кровь прилить к лицу.
– Ты чего кипишишь? Пацан вундеркинд. В цифрах и прогнозах шарит лучше любого опытного экономиста. Сам бы не поверил, если бы не убедился. Не знаю, какой процессор встроен ему в башку, но пока она работает так как сейчас и приносит мне такие деньги, он меня устраивает.
– Сколько ему лет, ради Бога?
– Двадцать два или двадцать три. Даже университет не закончил, представляешь? – судя по веселости тона, мужа явно забавляет собственная авантюра. – Если уж я глаза на его возраст закрыл, тебе точно придется. Все, иди работай. А если что-то не устраивает, поезжай домой и стань наконец примерной женой.
Алайна Салах
Только между нами
* * *
1
– Шампанское такое вкусное. Я обычно его не люблю, но это классное. На «Мартини Асти» похоже, но вроде не оно, – без умолку тарахтит моя соседка по столу.
Её плечо то и дело трётся о моё, становясь надоедливым, так же как и тяжёлый запах её духов. Лицом и фигурой Аня больше тянет на подростка, а её голос настолько тонкий и звонкий, что диссонанс с удушливым парфюмом становится ещё более раздражающим. Я далеко не эксперт в моде и красоте, скорее люблю гармонию в людях. Так вот, в Ане её совсем нет.
– Ты надолго думаешь у нас задержаться? – не успокаивается она, хлопая своими огромными кукольными глазами. – В офисе все тебя очень хвалят.
– У меня контракт на год, а там посмотрим. – Желая уйти, я ощупываю карманы в поисках зажигалки. – Ты не знаешь, где тут можно покурить?
Взгляд Ани загорается новым интересом, будто речь идёт не о пагубной привычке, а о пятидесятиметровой яхте, которой я владею.
– Ты разве куришь?
– А что тебя удивляет? – рассеянно уточняю, выбивая сигарету из пачки. Я, как и все, не без греха: пью, курю и системно трахаюсь.
– Не знаю… Просто никогда бы не думала…
Заложив сигарету за ухо, я начинаю оглядывать зал, чтобы разыскать балкон, террасу или любое другое место, где смог бы отвлечься от назойливой трескотни соседки и в особенности – от света огромных люстр, свисающих с потолка этого пафосного заведения. Я впервые попал на корпоратив, да ещё и такого масштаба. Что могу сказать? Здесь невероятно скучно. Хотя вся еда, которую приносят на огромных фарфоровых тарелках размером с небольшую галактику, впечатляет.
Найдя глазами дверь, вполне похожую на выход к террасе, я собираюсь встать, но тут меня отвлекает ярко-красный всполох, метнувшийся слева. Пригвождаю задницу к стулу и смотрю. Тонкая белая рука, узкое запястье без часов и браслета, на безымянном пальце сияет бисерина кольца. Светлые локоны, длинная тонкая шея, заострённый нос и большие прозрачные глаза. Крутит головой по сторонам, рассыпаясь в вежливых улыбках. Красивая. Я бы даже сказал: охрененно хороша.
– Жена нашего генерального пришла, – тонкий голос Ани ввинчивается в ухо назойливым сверлом. – Значит, сейчас он будет произносить речь.
Ах, ну да, у неё же кольцо на безымянном пальце, а это вроде как брачное клеймо. Я вглядываюсь с новым интересом. Есть у меня такое дурацкое хобби – рассматривать людей. К тому же, за всеми этими улыбками я не успел увидеть её губы. Красный всполох находится через целый стол от меня, но откуда-то есть уверенность, что с духами она не налажала.
Голова Родинского, с зализанными назад тёмными волосами, сейчас как никогда меня раздражает. Мешает. Наклонившись, он что-то говорит ей, затем дешёвым порнографическим жестом обхватывает двумя пальцами острый подбородок и со смачной демонстративностью присасывается к её губам. Кстати, Родинский в моём понимании абсолютно гармоничен. Мудак от кончиков напидоренных туфель до бесцветной радужки холодных рыбьих глаз.
Едва его длинная туша, насосавшись, вновь заваливается на спинку стула, её тонкие пальцы бросаются к фужеру с шампанским. Отличный у неё рот. Не тонкий, но и не пухлый. Это хорошо, потому что в противном случае потерялись бы глаза. Слишком красивые всегда будут конкурировать друг с другом, и исчезнет гармония.
Она возвращает бокал на стол и быстро обводит глазами зал, явно ища знакомые лица. Однако остановиться предпочитает на незнакомом. На моём. Такое случается – ведь я пристально на неё смотрю. Внедрение чужой энергетики и прочая хрень.
Тёмная пиджачная масса рядом с ней поднимается – как моя соседка и предупреждала, Родинский решил начать говорить.
Я салютую ей бокалом, не видя необходимости отводить взгляд. Мне нравится на неё смотреть, а я слишком невоспитан, чтобы подавлять свои желания.
«Приве-е-е-ет», – выговариваю беззвучно и в ответ получаю полный снисходительности взгляд. Красный всполох, скривив свои идеальной толщины губы, отворачивается к густо накрашенной соседке. Усмешка самовольно растягивает рот. Я закладываю в него сигарету и встаю. Посмотрела на меня как на ничтожного муравья, сучка. Но это даже и неплохо. Сучкой ей быть идёт.
2
Стелла
– Ром, я отойду ненадолго. – Пробегаюсь пальцами по запястью мужа и, улыбнувшись Инге из бухгалтерии, поднимаюсь.
Тонкий «Вог» надёжно зажат у меня в ладони. Может быть, хотя бы выкуренная сигарета поможет от головной боли, потому что таблетка обезболивающего со своей миссией не справилась. Боже, с каким бы удовольствием я провела эту пару часов в ванной, вдали от бряцанья вилок и жужжания разговоров. Но для Ромы день рождения компании важнее его собственного. Да и моего тоже.
– Только же пришла, – недовольно вонзается мне между лопатками.
Я не оборачиваюсь и продолжаю идти, попутно приветствуя знакомые лица. Рома обожает всё держать под контролем, включая количество моих походов в туалет. Я почти с этим смирилась, хотя первое время готова была с себя заживо кожу содрать. По часу распиналась об обоюдном уважении и границах, пока не поняла: без толку. У большинства людей имеется клавиша переключения с рабочего режима на личный, а у моего мужа её нет. Вернее, она есть, но пользоваться ей он не считает нужным. Так что счёт у нас с ним равный. Он пытается мной управлять как одним из своих подчинённых, а я его попытки вежливо игнорирую.
Так, где здесь балкон? Кажется, справа. Пару раз мы с Ромой ужинали на террасе. Бокал вина здесь стоит как целая бутылка.
Я надавливаю ладонями на дверь, предвкушая сладостный глоток свежего воздуха и тишину, переступаю порог и моментально ощущаю разочарование. Я здесь не одна. Возле перил темнеет мужская фигура, окутанная белёсым смогом сигаретного дыма. Чёрт. Ну не уходить же теперь?
– Не возражаете, если рядом постою? – спрашиваю из вежливости, пока вышагиваю к намеченной цели – правому краю перил.
Фигура неспешно поворачивается, и я узнаю парня из-за соседнего стола. Тот, что бесцеремонно пилил меня глазами. Милое совпадение. Стоя, он выглядит выше, чем представлялся.
– Совсем не возражаю, – задумчиво изрекает он, оглядывая меня с ног до головы. – Буду даже рад.
Поддерживать с ним беседу не входит в мои планы, поэтому, заняв выбранное место, я сразу же отворачиваюсь. Курить я бросила лет десять назад, но иногда, по особому случаю, позволяю себе одну сигарету. Сейчас как раз тот самый случай: я мечтаю очутиться дома и мне дико скучно.
Раз за разом щёлкаю колесиком зажигалки, но кроме бесполезных зазубренных искорок, из неё ничего не вылетает. Ну что за хрень? Она ведь совсем новая. Не без раздражения чувствую на себе внимание соседа, который сейчас наверняка великодушно подойдёт с предложением помощи, и от этого начинаю злиться ещё больше. Чтобы помочь мне прикурить, ему придётся встать совсем близко, а я этого не хочу. Сигарета – мой ритуал одиночества.
– Чёрт, – шёпотом ругаюсь я, когда «Вог», неловко задетый кончиком зажигалки, выпадает из моего рта. Прокатившись по отшлифованным деревянным доскам, заваливается в узкий паз между ними и замирает, издевательски мерцая иссиня-белым. От расстройства я прикрываю глаза. Это моя единственная сигарета.
– Можно было просто попросить помочь тебе прикурить, – слышится тягучий голос моего соседа совсем близко. Примерно в метре от меня.
Глубоко вздохнув, я оборачиваюсь. Чего уж теперь? Ритуал расслабления всё равно безнадёжно испорчен.
Выгоревшая прядь волос, нависающая над карими глазами, крупный, чётко очерченный рот, гладкая, будто лаковая кожа. Я почти близка к тому, чтобы завистливо вздохнуть. Такая кожа бывает только у двадцатилетних, и то не у всех. Только у тех, кому повезло с генетикой.
От парня не пахнет туалетной водой – это меня удивляет. Я привыкла, что каждый, кто имеет хоть какое-то отношение к Роману, благоухает, как дорогая парфюмированная фабрика, а потому просто не могу этого не отметить. Второе открытие – и оно неприятное – расстояние между нами гораздо меньше метра. Ещё какой-то полушаг, и случится вторжение в зону поцелуев.
– Как видишь, сейчас это не имеет смысла, – киваю я себе под ноги, туда, где валяется тонкий «Вог». – Давай я лучше попрошу у тебя сигарету.
– Увы, у меня последняя.
Я смотрю, как сложенные галочкой пальцы поднимаются к его рту и как округлый кончик сигареты с шипением покрывается магмой. Парень глубоко и с наслаждением затягивается, отворачивает голову в сторону и выдыхает. Струя дыма щекочет моё плечо, покрывая его мурашками. Лучше отступить, потому что платье провоняет, и Рома будет полвечера ворчать.
– Держи. – Карие глаза ловят мой взгляд, а пальцы, сложенные галочкой, вдруг оказываются близко к моему лицу.
Непонимающе смотрю на точку фильтра, направленную к моим губам, и снова удивляюсь: он что, серьёзно?
Парень следит за мной с интересом и руку не убирает. Будто играет в свой личный тотализатор. Хочет, чтобы я курила из его рук, как пьяная малолетка?
Он вопросительно поднимает бровь, ободряюще дёргает уголком рта, будто спрашивая: ну и что, струсишь? И тогда я делаю то, чего сама не ожидаю: подаюсь вперёд и сжимаю фильтр губами. Если уж я всё равно пропахла сигаретным дымом и придётся выслушать ворчание Ромы, то пусть это, по крайней мере, будет не впустую.
Рот наполняет незнакомый вкус: густой, терпкий, непривычно горький. Сигарета куда крепче, чем я привыкла. Никотиновый туман за секунду обволакивает лёгкие и ударяет расслаблением прямиком по мозгам.
– А ты рисковая, – с явным удовольствием отмечает парень.
Отшагнув, выпускаю в воздух рваную струйку дыма. Кажется, боль в висках отпустила. Это ли не чудо?
– Я совсем не рисковая. – Запрокинув голову, смотрю в усыпанное серебристыми точками небо. Красивый, оказывается, сегодня вечер. – Просто ты выглядишь безопасным.
– Вот как? Безопасным как человек без инфекций или безопасным как мужчина?
– И то и то.
– Звучит почти как оскорбление, – серьёзно заявляет мой собеседник, но его глаза при этом откровенно надо мной насмехаются.
Неожиданно это злит. Для парня его возраста и женщины моего положения он ведёт себя вызывающе панибратски. Я совсем не высокомерная стерва, делящая людей на классы, нет… Но, чёрт, если он здесь, значит работает на моего мужа. Ему бы стоило проявить побольше уважения.
– Мой младший брат лет на пять тебя старше, не говоря уже обо мне, – с нарочитой холодностью произношу я, присовокупляя к ней снисходительную улыбку. – Конечно, ты абсолютно для меня безопасен.
– Сколько тебе? – Он снова подносит сигарету к губам.
– А сколько ты думаешь?
– Тридцать четыре-тридцать пять, – отвечает не задумываясь.
Не то чтобы я стыжусь своего возраста, но такой ответ приводит меня в лёгкое замешательство. В подобных угадайках мне всегда давали не больше тридцати и уж точно не накидывали лишний год.
– Угадал?
– Мне тридцать четыре, – говорю, глядя ему в глаза.
– Значит, угадал. Я забыл представиться. Матвей.
На это мне хочется ответить что-нибудь дерзкое, вроде того, что его имя меня не интересует. Вот смешно, да? Я старше его лет на десять, а вести себя как инфантильной малолетке хочется именно мне.
– Стелла. Спасибо за затяжку, но мне пора идти.
– И даже не попробуешь сравнять счёт и угадать, сколько лет мне?
Сейчас я могу позволить себе улыбнуться со всей искренностью, потому что впервые чувствую своё превосходство над этим зарвавшимся парнем. Он думал, что заинтересовал меня настолько, что я непременно захочу с ним поиграть? Если так, то пусть послушает.
– Мне этого не нужно. Без диплома об окончании магистратуры в компанию моего мужа тебя бы всё равно не взяли, значит, тебе есть двадцать четыре. Средний возраст сотрудников компании – тридцать лет, потому что Роман не берёт людей без опыта. Тридцати тебе точно нет, значит, ты сын кого-то из его влиятельных друзей, бесцельно просиживающий свои дорогущие брюки в офисе в обмен на какую-нибудь услугу.
Не дожидаясь ответной реакции на своё наблюдение, я поворачиваюсь к двери. На ходу разглаживаю платье, чтобы стряхнуть с него никотиновый запах. Голова полностью прошла, в теле появилась кипящая бодрость. Оказывается, ещё есть шанс неплохо провести вечер.
– Счёт остаётся один – ноль, Стелла, – догоняет меня хрипловатый раскатистый смех. – Потому что ты ни хрена не угадала.
3
