– Может, есть и другие: шаманский бубен, танец кружащихся дервишей, традиционный перуанский напиток из лианы «аяуаска», галлюциногенные грибы, ЛСД, еще какие-нибудь наркотики… Что мне нравится в регрессивном гипнозе – это отсутствие «отходняка», приступа шизофрении или паранойи. Тебя не рвет, ты ничего не платишь. Перемещение мгновенное, его можно совершить где угодно (главное – спокойствие), риск привыкания отсутствует. Из этого состояния можно моментально выйти, оно никак не влияет на память, разве что поддерживает ее.
Александр недоверчиво кривится.
– Говоришь, это доступно любому?
– Все как всегда: дело движется, когда у тебя есть желание. Занимаясь этим со зрителями, я убедился, что посещать прежние жизни получается только у половины из их числа. У другой половины не получается от страха. Люди задают себе слишком много вопросов, боятся, что у них ничего не выйдет, а все дело в недостаточном расслаблении.
– А ты?
– Я принимаю этот странный опыт. Я кидаюсь в воду, и происходит то, что должно произойти. Я просто внимателен к деталям и к своим ощущениям в прошлой жизни.
Александр все еще полон сомнений. Рене ищет другие аргументы.
– Это отчасти сродни пари Паскаля. Паскаль предлагает пари, что Бог существует, потому что считает, что с этой уверенностью проще жить. Я предлагаю пари, что у нас были прошлые жизни. Никто никогда не будет твердо уверен, что это существует или не существует. На мой взгляд, те, кто говорит о своей уверенности в прошлых жизнях, так же глупы, как те, кто говорит наоборот. Лучше признать, что ничего не знаешь. Никто ничего не знает.
– Зачем тогда ты этим занимаешься?
– Это позволяет мне… шире взирать на жизнь.
Александр пожимает плечами, лакомясь мергезом.
– У каждого свои причуды.
Рене не оставляет попыток его переубедить.
– Знаете, когда вы попадаете в прошлую жизнь, то первое ваше доминирующее ощущение – чесотка, по той простой причине, что в былые времена не заморачивались гигиеной. Второе ощущение – это очень часто голод, потому что в былые времена у людей было мало возможностей досыта наесться. Я пережил периоды голода и могу вас уверить, что теперь умею провести различие между понятиями «аппетит» и «голод». Когда вы голодны, вы готовы есть даже землю! Если бы не мой регрессивный гипноз, то я бы не сумел познать это так остро, всеми органами чувств.
Говоря это, Рене цепляет вилкой кусочек курятины, отправляет его в рот и с наслаждением, жмурясь, жует.
Александр забавы ради, желая его передразнить, так же жмурится и смакует кружок кабачка.
– То есть ты утверждаешь, что вчера вечером смотался в Иерусалим 1099 года, как раз в момент его штурма крестоносцами? Как тебе тамошняя погода? Как обстановочка?
Рене сознательно игнорирует сарказм и отвечает совершенно серьезно:
– Я очутился в седле, мой конь несся вскачь в разгар наступления.
– В чем разница между сеансом регрессивного гипноза и простыми грезами? Вдруг твоему подсознанию приспичило внушить тебе, что ты там был, и навеяло тебе такой сон?
Он не ошибается. У меня нет никаких доказательств, что это не простой сон, но если я это признаю, то на этом наш разговор кончится.
– Разница – в связности подробностей. Их не счесть.
Александр хранит молчание. Они завершают трапезу.
К ним присоединяются Бруно и Мелисса, на их подносах такие же тарелки с кускусом.
– О чем беседуете? – интересуется Мелисса.
– Рене объясняет, как он пользуется регрессивным гипнозом для возвращения в свои прежние жизни и для наблюдения за тем, что тогда происходило на самом деле, – отвечает Александр совершенно бесстрастным тоном, как будто произносит обыкновенную банальность.
Бруно, уже собравшийся отправить в рот крупу, разражается смехом и случайно брызгает желтой жеваной пищей в лицо Рене, сидящему напротив.
– Извините, – говорит он, протягивая пострадавшему салфетку. – Какой, говорите, гипноз?
– Регрессивный, – бормочет Рене, вытирая лицо.
– Объясни им, Рене.
Только спокойствие!
– В общем, так… Как бы это сказать? Утром, только проснувшись, вы неплохо помните ваш последний сон? Если вы его запишете, то он останется у вас в памяти, иначе вы его забудете. Вот и здесь примерно то же самое. Разница в том, что память не о сне, а о вашей прежней жизни.
– Для меня это антинаучно, более того, вы уж не обессудьте… это чушь какая-то!
Говорит прямо как адвокат Веспы Рошфуко!
– А твое мнение, Мелисса? – спрашивает Александр.
Молодая черноглазая женщина внимательно смотрит на отца.
– Такое же, как у Бруно. Ни секунды в это не верю. И вообще, по-моему, после смерти ничего нет. Как и до рождения.
Бруно, ободренный ее поддержкой, заключает:
– Такова грустная реальность: мы рождаемся благодаря слиянию сперматозоида и яйцеклетки и завершаем жизнь кучей разложившегося мяса, пожираемого червями. Понятно, что изобретаются всякие увертки, чтобы не признавать эту болезненную истину.
Бруно удовлетворен собственным нехитрым и ясным объяснением и наливает себе в честь своей победы в дебатах полный бокал вина.
Дальше обед протекает в молчании. Пара, пришедшая последней, уходит первой – торопится на дневные занятия. Александр, помявшись, говорит:
– Вообще-то я не до конца уверен, что это, как выразился Бруно, просто чушь. Я не прочь попробовать.
– Что заставило вас передумать?
Александр размышляет, прежде чем ответить:
– Знаешь, на твой взгляд я, наверное, успешный человек, но лично мне кое-чего недостает. Я президент престижного университета, считаюсь хорошим специалистом по Средневековью, но мне всегда хотелось написать что-нибудь эпохальное. Моя тайная мечта – стать Жюлем Мишле[10 - Жюль Мишле – французский историк и публицист.] XXI века. Но для этого надо найти оригинальную информацию из первых рук. Пока что все уже сказано в опубликованных книгах и диссертациях. Вдруг благодаря твоей технике визуализации я доберусь до новых источников? Даже если у меня есть один шанс из тысячи, я хочу поэкспериментировать.
В том, что он передумал, сыграло роль и враждебное отношение Бруно…
– Когда?
– Зачем ждать? Хоть сегодня вечером, если ты не против. Дорогой Рене, я приглашаю тебя к себе на ужин. Попробуем твою технику! Выкроишь для меня время? Прямо здесь, в университете, в восточном крыле, у меня служебная квартира.
– В таком случае я должен предупредить мою партнершу, Опал, что я не буду с ней ужинать и что могу вернуться поздно.
20
На улице темно.
Рене жмет на копку звонка и слышит звук колокольчика.
Александр тепло его принимает. На нем шелковый халат, на шее неизменный шелковый платок.
У президента университета огромная служебная квартира, служащая продолжением его кабинета. Александр показывает гостю особую комнату со столиками на козлах. На каждом воспроизведена в уменьшенном масштабе, в исполнении оловянных солдатиков, какая-нибудь прославленная в истории битва.
Стремясь к точности, он вылепил из гипса холмы и покрыл их зеленым мхом, изображающим траву, утыкал пластмассовыми деревцами. Для каждой сцены он использовал сотни солдатиков.
– Перед тобой истоки моей страсти к истории. Начинал я с электропоездов, потом перешел к оловянным солдатикам…
– Узнаю Азенкур![11 - В битве при Азенкуре 25 октября 1415 года, во время Столетней войны, английские войска Генриха V разгромили большее по численности французское войско под командованием Карла I д’Альбре.]
Рене разглядывает крохотных вояк. Каждый тщательно разрисован от руки, на лице у каждого глазки и ротик.
– Какая красота! – восклицает Рене.
Александр, довольный, что произвел впечатление на гостя, ведет его к следующей батальной сцене.
– Здесь то, что должно заинтересовать тебя сильнее всего.
Рене узнает рыцарей-крестоносцев и их противников – одетых по-восточному солдатиков в островерхих шлемах.
– Штурм Иерусалима в 1099 году?
Александр протягивает гостю лупу для лучшего изучения всех деталей макета. Он превращается в мальчишку, радостно хвастающегося своими игрушками.
– Мне было интересно взглянуть на картину сверху, так, как ее видит… сам Бог.
Рене наклоняется над макетом. Ему вспоминается боевой клич «Господи, спаси!».
Если Бог желал этого, если с удовольствием наблюдал, как верящие в Него множат Его славу, то наверняка взирал на происходящее с этого же угла.
– Вы воспроизвели даже спешно сложенные крестоносцами бревенчатые башни! Вот эта, по-моему, башня Годфруа Бульонского, а эта – Раймона IV, графа Тулузского. В этом рву граф засел, уступив честь победы Годфруа.
– Они самые. Какое удовольствие беседовать с экспертом!
Вот только с места, где я находился, этого не было видно. Зато он не воспроизвел ни катапульт, ни пролома в стене.
– На какие источники вы опирались, работая над этой реконструкцией Иерусалима?
– На планы города того времени. Сам-то ты что видел, вернее, думаешь, что видел?
– Насколько я помню, наши войска, я хочу сказать, крестоносцы-франки, сумели проломить стену вот в этой точке. Еще я нашел дверцу, через которую проник вот на эту улицу…
Он тычет пальцем в разные места макета.
Александр берет фломастер и рисует треугольник – дверцу – в указанном Рене месте.
– По-моему, здесь, в Верхнем городе, находилась синагога, из которой я вывел невооруженных евреев.
– Идем ко мне в кабинет, мне не терпится начать эксперимент. Думаю, сперва это, ужин потом. Лучше на пустой желудок, налегке, с ясной головой.
– Вообще-то да, – соглашается Рене. – Перед подобными медитациями лучше воздерживаться от спиртного и от мяса.
Они устраиваются в комнате, полной доспехов в человеческий рост, мечей, щитов, секир, копий, палиц. Это здесь Рене дрался с Александром на дуэли и победой добился места лектора.
Александр вытягивается на диване с медными подлокотниками.
– Здесь нормально?
– Главное – удобство, чтобы вас не отвлекали никакие неприятные ощущения.
Александр сжимает и разжимает пальцы.
– Расслабьтесь, – советует ему Рене. – Снимите обувь. Расстегните ремень. Часы тоже снимите.
Александр повинуется. Он расстегивает верхнюю пуговицу на брюках, чтобы не было давления на живот.
– Закройте глаза. Приготовьтесь пережить нечто очень приятное – опыт посещения одной из ваших прежних жизней. Готовы?
– Да.
Повелительно, твердо, но при этом вкрадчиво, он предлагает Александру расслабиться, представить винтовую лестницу с пятью ступеньками, подойти к двери своего подсознания, взять ключ, отпереть дверь, переступить порог. За дверью тянется коридор с пронумерованными дверями в прошлые жизни.
– Я уже там.
– Хорошо. Сейчас вам нужно сформулировать желание, относящееся к прошлой жизни, которую вы хотите посетить сегодня. Обратите внимание, вам можно попроситься только в позитивную жизнь. Например, в ту, где вы пережили величайшую историю любви, в ту, где вам была дарована величайшая мудрость, в ту, где вы делали больше всего добра другим. Вам нет хода в жизнь, где вы испытывали лишения, где умирали в муках, где пережили травмирующий опыт. Замысел состоит в том, чтобы нанести недолгий туристический визит в приятную жизнь. Вы согласны? Так каково ваше желание?
– Хочу побывать в той жизни, где я познакомился с тобой, Рене.
Гипнотизер удивлен, но продолжает, не вставая с места:
– Попросите, чтобы осветилась дверь, которая приведет вас в ту жизнь, где… где мы с вами уже были знакомы в прошлом.
Немного погодя Александр докладывает:
– Вижу мерцающую дверь.
– Какой на ней номер?
– Пятнадцать.
– Встаньте перед дверью номер пятнадцать. Вы вставите ключ в скважину и повернете. Дальше – как с дверью в подсознание: если дверь не откроется, вы не будете напирать на нее плечом, а вернетесь назад и подниметесь по винтовой лестнице. Значит, сейчас неподходящий момент.
