– Ты показывался врачу? – меняет он тему и отводит глаза.
– Нет.
– Иди к себе и отдыхай. Через полчаса он будет у тебя.
– А как же мой подарок? – усмехаюсь, подаюсь вперёд и наливаю нам выпить. – Ты же за этим меня позвал. Или уже передумал?
– Ты бледный и потеешь, – ускользает Лоренцо от ответа, всё так же смотря в стену. – Рана явно нехорошая, тебе нужно показаться доктору и отдохнуть. Поговорим завтра.
– Чёрта с два, Лоренцо. Я выполнил твоё задание, словил нож в грудь, сутки не спал, в одночасье стал подручным, несколько часов принимал фальшивые поздравления, улыбаясь как баран, и теперь мне чертовски интересно, чем ещё ты меня удивишь. Так что говори, я внимательно слушаю, – выпаливаю почти на одном дыхании, опустошаю рокс и плещу туда ещё. Надеюсь, поможет слегка приглушить боль. Таблетки нихера не спасают.
Лоренцо поднимается с места, подходит к сейфу, достаёт тонкую папку, возвращается и протягивает её мне.
– Открой. И отреагируй адекватно.
– Это как?
– Простого «спасибо» мне вполне хватит.
Раскрываю её. Там завещание. И в нём явно какая-то ошибка, иначе быть не может. С какой такой радости мы с Эдрианом оба фигурируем здесь? И не просто фигурируем, а оба являемся полноценными наследниками. Всё имущество и состояние Лоренцо в случае его смерти мы разделим поровну.
– Не объяснишь? – поднимаю на Лоренцо глаза и жду, чем сильно раздражаю его.
– Что именно? – рявкает он. – Почему ты просто не можешь поблагодарить меня? Что опять не так, Дерек? Чем ты на этот раз недоволен?
– Эд знает, что ты хочешь отдать мне половину его наследства?
– Зачем ему знать об этом? Это моё решение, оно не подлежит обсуждению. И уж точно я не должен ни перед кем отчитываться. И вообще: я пока ещё жив и умирать не собираюсь.
– А я уж подумал, ты смертельно болен и решил таким образом замолить свои грехи, – вижу, что Лоренцо готов вспылить, и быстро добавляю: – Спасибо, Лоренцо. Я польщён.
– Неужели я наконец смог тебе угодить? – он усмехается. – Всего несколько десятков миллиардов, доля в общем бизнесе и около двадцати зданий? Это твоя цена?
– Нет, Лоренцо, дело не в этом.
– Тогда в чём?
В его взгляде, интонации и жестах читаются неподдельный интерес, смятение и взволнованность. Да, я давно понял, что все эти подачки, подарки и особое отношение – не что иное, как способ попросить прощения. За то, что чуть не забил меня до смерти. За то, что превратил моё обучение в ад. За то, что убил Бакки. И за многое, многое другое.
Искренне ли раскаивается Лоренцо? Не знаю. Но абсолютно уверен в том, что ему важно, чтобы я обожал его, смотрел ему в рот и восхищался им. Слишком поздно он понял, что силой хорошего отношения не добьёшься. Нельзя заставить других любить и уважать тебя. Бояться, презирать, ненавидеть, пресмыкаться – вполне. Но любовь и уважение нужно заслужить.
Начиная с того момента, как я привёл Бакки, Лоренцо делал всё, чтобы я его возненавидел. Тогда мне было шесть. Кромешный ад закончился в пятнадцать, но в рай я так и не попал. Однако многое изменилось после того, как я чудом выжил. Восстановление было адовым. Тогда я решил, что никогда и никому больше не позволю избивать меня. Особенно ему. Я начал тренироваться в несколько раз усерднее. Сам, а не из-под палки. Стал послушным, наступив на свою гордость, и выслуживался перед Лоренцо так, как только мог.
Он был рад, видя мои старания. Чем больше я под него прогибался, тем лояльнее он становился. Ему казалось, что я наконец стал его ручным зверьком. А я просто играл роль послушного солдата, готового ради Лоренцо на всё. Он стал поощрять меня. Шлюхи, деньги, тачки – всё это появилось в моей жизни, когда мне стукнуло шестнадцать. Тогда же Лоренцо стал отправлять меня на задания одного. Убивать незаметно, исподтишка. Я справлялся, и он стал ещё более щедрым.
После посвящения и по сей день я купаюсь в его благосклонности. Он никого так не ценит, ни над кем так не трясётся, никого так не уважает. Даже Эдриана, своего сына и приемника. Всех это бесит. Конечно. Мальчишка-оборванец, которого Босс ни во что не ставил, вдруг стал любимчиком. Все в недоумении, как это возможно. А я знаю причину. Если бы я не прогнулся под него, то был бы мёртв.
Но есть и ещё кое-что: если бы я тогда не оказался одной ногой в могиле, глаза Лоренцо так и не открылись бы. Он бы не изменил своего отношения ко мне, даже если бы я решил стать послушным по доброй воле. Лишь страх потерять свою любимую игрушку, своего раба заставил Лоренцо одуматься.
И он давно хочет попросить прощения. Я знаю. Но Лоренцо никогда не скажет мне этих слов, никогда не встанет на колени передо мной. Он так и будет продолжать покупать мою верность. Ведь откупиться гораздо проще, чем раскаяться и признать, что был неправ.
Конечно, есть большая вероятность, что я ошибаюсь, и Лоренцо не чувствует вины. В любом случае мне насрать. Я никогда его не прощу. Но он мой Босс, и я и дальше буду выполнять свои обязанности так хорошо, как только возможно. Ничего личного.
– Давай закроем тему, ты не против? – поднимаю свой рокс и подмигиваю Лоренцо. – Как насчёт того, чтобы просто надраться?
– Тебе нужно показаться врачу.
– А какая ему разница, буду я трезв или пьян? Ты же постоянно ворчишь, что я не пью с тобой. Ну вот, пожалуйста. Сейчас я весь в твоём распоряжении. Давай отметим моё назначение. И я правда благодарен тебе, что внёс меня в завещание. Уж не знаю, чем я удостоился такой чести, но спасибо тебе, Лоренцо. Ты лучший Босс, какой только может быть. Моя жизнь в твоих руках. Так всегда было и будет.
– Дерек, ты меня удивляешь.
– Стараюсь. За это ты меня и ценишь, верно?
И когда мне кажется, что он уже не ответит, Лоренцо еле слышно произносит:
– Да. Именно за это.
Глава 10
Провожу рукой по поверхности стола, и безумная улыбка поселяется на губах. Но мне отнюдь не весело. Я не понимаю, что со мной. Вроде должен радоваться, вздохнуть наконец с облегчением, однако ощущаю я совсем другое.
Горечь. Стыд. Тоску. Обиду. Злость. Вину. Ярость. Пустоту.
Но никак не облегчение.
Голова свинцовая. Телефон разрывается звонками, я отключаю его и отшвыриваю в сторону. Сегодня меня ни для кого нет. Меня сейчас вообще словно не существует. В настоящем уж точно.
Перед глазами мелькают картинки прошлого. Хорошие и плохие. Плохих намного больше, но… Чёрт, я что, плачу? Наверное, у меня недержание. Не нужно было столько пить. Хотелось просто выключить эмоции и вообще отключиться, но не получилось. Я влил в себя столько алкоголя, однако всё, чего удалось добиться – это ещё большей дыры внутри. С чего бы? Сегодня же праздник.
Ублюдок сдох.
Он больше не сможет издеваться надо мной. Никогда. Мне больше не нужно делить с ним один воздух на двоих. Не нужно выполнять его приказы. Ошейника больше нет. Поводок оборван. Я свободен. Отныне я не раб Лоренцо.
Мучился ли он перед смертью? И почему меня это волнует?
Мог ли я предотвратить это? А если бы мог, предотвратил бы? Или, если бы знал наверняка, отошёл бы в сторону и позволил ему словить эти пули?
Думать трудно. Двигаться тоже. Впервые за долгое время я напился так, что сам дойти до комнаты явно не смогу. Но и спать в кресле мертвеца я не горю желанием. Зачем я вообще зашёл в кабинет?
Фотография на рабочем столе вызывает неконтролируемый хохот. Моя фотография. Какого хрена она вообще здесь стоит? Нет ни фотографий Эда, ни самого Лоренцо, ни его жены, ни кого-либо ещё. Только моё фото в полный рост, сделанное в день посвящения в семью.
Грудную клетку сжимает, в горле образуется ком, а сквозь иссушенные губы прорывается жалкий всхлип.
Я ничего не чувствую. Ничего не чувствую. Ничего. Я не тоскую по нему, мне его не жаль. Мне не больно. Не больно.
Но правда в том, что я просто не хочу ничего чувствовать, но при этом ощущаю так много. Больше всего – вину и жгучий стыд.
Они давят на меня, не позволяя ясно оценить картину. Я виноват в их смерти, да, это так. Лоренцо, его жена, родители Эльзы и пятнадцать ребят погибли, потому что я не проверил маршрут. Я не уберёг их, и это правда моя вина.
Я с парнями должен был поехать вперёд и прошерстить каждый куст, столб, дерево и камень, но я задержался, потому что увидел возможность. Наклёвывалось крупное дело, и Лоренцо велел мне остаться в городе. Я отправил своих людей проверить всё, но Лоренцо не стал ждать их возвращения. Хотя он бы не дождался в любом случае, потому что они тоже мертвы. А я узнал обо всём самым последним, потому что был на встрече и увёл телефон в авиа-режим.
Сделку я в итоге заключил, обеспечил семье стабильную долгосрочную прибыль, но свою основную работу я выполнил хреново. Я подручный, и моя главная обязанность – защищать своего Босса. Я облажался. Крупно облажался, и теперь они все мертвы.
Да, можно уповать на то, что я не мог знать о засаде. Но ведь я знал, что очередное покушение на Лоренцо не просто возможно, а лишь вопрос времени.
Да, можно сказать, что я не знал наверняка, когда и где оно состоится. Но, учитывая ситуацию повышенной опасности, нужно было забить на сделку и первым проехать по маршруту.
Разногласия с итальянцами и сицилийцами не прошли бесследно. Всё началось с покушений на Эда и убийства Генри, а последние полгода кровь и вовсе льётся рекой. Наших людей расстреливают, сжигают, взрывают в машинах, некоторых похищают, а потом присылают по частям. Хотя не только наши люди гибнут. Все пять Нью-Йоркских семей под прицелом.
Лоренцо и остальные попали в засаду. Их расстреляли, а затем подожгли машины. Никто не выжил. Остались только обгорелые трупы. А ведь я мог предотвратить всё это.
На мероприятии мне кинули подсказку. Я не знаю, кто прислал сообщение, надёжен ли источник, и что это вообще значит. Нельзя даже утверждать, что за нападениями стоят итальянцы и сицилийцы. Улик они не оставляют, промежутки между нападениями разные, предпосылок никаких. Но сегодня мне сбросили сообщение с одноразового номера. Фото Лоренцо и подпись «Надеюсь, ты сделаешь правильный выбор».
Однако я ничего не сделал. Остался в городе, потому что Лоренцо попросил. Да, я отправил ребят проверить всё. Но я никому не сказал о том, что получил сообщение. Лоренцо не ожидал подвоха, поэтому не стал дожидаться их возвращения или бить тревогу. Он самонадеянный, и ему приспичило срочно вернуться в особняк. Он, его жена, родители Эльзы, ребята – все мертвы, потому что втайне я всегда желал ублюдку смерти. Я не убивал сам, просто ничего не сделал, чтобы это предотвратить, хотя мог.
Когда часто общаешься со смертью, начинаешь ощущать её приближение. И сегодня я чувствовал её присутствие. Знал, что кто-то обязательно умрёт.
Все в курсе, что я виню себя. Многие со мной солидарны. Они считают, что Лоренцо сдох из-за моей оплошности. И они правы.
Провожу ладонью по лицу, стирая с него солёную влагу. Какого чёрта они всё ещё льются? И какого дьявола я до сих пор сижу тут? Я ведь ненавидел Лоренцо, так почему настолько хреново сейчас? Будто оторвали часть меня.
Смотрю на ключ от банковской ячейки, который мне анонимно прислали несколько часов назад. Мог ли Лоренцо попросить кого-то сделать это в случае своей смерти? В ячейке спрятано очередное издевательство? Грязная тайна? Ублюдок решил и после смерти измываться надо мной? Или там что-то действительно важное? Но почему Лоренцо не показал мне это, пока был жив? Или ключ отправил тот, кто причастен к смерти Лоренцо? Или это простое совпадение, и отправитель никоим образом не связан со случившимся? Хватит ли у меня духа поехать туда и взглянуть страху в лицо?
Перевожу взгляд на фотографию, и внутри разрастается злость. Хватаю фоторамку со стола и швыряю в стену.
– Да пошёл ты! – ору, еле ворочая языком. – Пошёл ты, слышишь?! Мать твою, Лоренцо, пошёл ты к дьяволу! Ублюдок!
С трудом поднимаюсь на ноги, прячу ключ в карман, а потом начинаю сметать всё, что подворачивается под руку. Меня дерёт на части, но я не могу понять причину. Просто хреново. Сдохнуть хочется. Орать, крушить всё вокруг и забыться. Я уже надрался так, что на ногах еле стою, но мне мало. Однако барную полку я уже разнёс.
Кто-то скручивает меня и придавливает к стене. Пытаюсь оттолкнуть его, но я настолько пьян, что шансов никаких.
– Хватит, Дерек, – произносит Альберто, усиливая хватку. – Успокойся. Перестань, – он встряхивает меня за плечи, разворачивает и цедит в лицо: – Возьми себя в руки. Завтра голосование.
– Нахера?
– Соберись, твою мать! – Альберто отвешивает мне оплеуху. – Лоренцо хотел сделать тебя приемником. Ты встанешь во главе Савиано. Это его последняя воля.
– Эд приемник Лоренцо. Законный наследник. Он и станет Боссом.
– Ты не слышишь меня? Лоренцо хотел видеть следующим Боссом тебя. Он должен был поговорить с тобой завтра.
– Но не успел, – отталкиваю Альберто и сверлю его глазами. – Ублюдок мёртв.
– Да как ты смеешь?! Он же твой… Босс.
– Он был моим Боссом. Сейчас он просто обгорелый скелет, и срать я хотел на его желания. В гробу я видел должность Босса и тебя заодно. Понял?
– Спишу на то, что ты пьян. Идём, тебе надо проспаться.
Альберто хочет увести меня из кабинета, но я вырываюсь из его рук и ору:
– Да отвали ты от меня! Пошёл на хрен со своей заботой! Где ты был, когда он избивал меня? Где?! А я скажу, где. Ты стоял и смотрел. Каждый, сука, раз. Ты смотрел, как он измывается надо мной, и ничего не делал. Ты позволял ему. Всегда. Горите в аду вы оба, – дёргаюсь в сторону, видя, что Альберто снова тянет ко мне руки, но теряю равновесие, и он едва успевает меня подхватить. – Не трогай. Пусти, кому сказал.
– Ну всё, хватит. Не вынуждай меня применять силу.
Хочется врезать ему, но вместо этого я обмякаю в его руках и отпускаю себя. Они катятся. Льются градом. Остановить их я не могу. Чёртовы слёзы. Последний раз я плакал, будучи совсем мальчишкой. И вот мне тридцать, а я реву словно девчонка. Хорошо, что хотя бы молча. Кричать больше не хочется. Крушить всё и драться – тоже. Если бы я был нормальным, то просто забылся бы сном. Но я безумен, и каждую ночь провожу в своих персональных кошмарах. От себя не уйти. Не спрятаться. Не убежать. Выход только один – смерть. Но хочу ли я умереть? Наверное нет, раз я ещё жив.
Альберто заводит меня в комнату, раздевает, укладывает на кровать и садится рядом. Он не произносит ни слова, но я и так понимаю, насколько жалко сейчас выгляжу.
– Не говори никому, – шепчу, прикрыв глаза. Веки слишком тяжёлые, чтобы держать их открытыми.
– Это между нами, Дерек. Даю слово. Камеры были выключены, свидетелей нет.
– Я не стану Боссом. Никогда не стану таким, как он.
– Все проголосуют за тебя.
– Нет, – смотрю на Альберто в упор, игнорируя резь в глазах. – Это убьёт Эда.
– Плевать на Эда, Дерек. Семья – вот что главное. Ты должен стать Боссом Савиано. Это последняя воля Лоренцо.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/meri-vlad/greshnik/?lfrom=174836202) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
