– Благодарю вас, ваше величество, – раздался неподалёку мелодичный голос, похожий на журчание горного ручья.
Корделия де Треви подошла ближе, поддерживая под руку пошатывающегося Ирильена. На меня де Треви старалась не смотреть, пронзительный взгляд серых, словно грозовое небо, глаз был направлен строго на императора.
Но, что самое странное, я больше не чувствовала исходящего от неё шлейфа ненависти, лишь дикое раздражение, усталость и… страх. А ещё прекрасно видела небольшой клочок бумаги, который леди нервно мяла в руке.
– Моему милому другу стало плохо, – пропела Корделия, скользнув кистью с запиской по ближайшему постаменту, «случайно» обронила и тут же прикрыла записочку простенькой иллюзией, – если позволите, мы покинем вас раньше…
– Разумеется, баронесса де Треви, – сухо откликнулся император. – Надеюсь, с милордом Винсера не случилось ничего серьёзного?
Послание он заметил, но забирать не спешил. Зато у меня руки чесались схватить записочку и прочитать, но… император и его бывшая фаворитка продолжали перекидываться светскими фразочками. Эльф молчал, находясь в глубокой ментальной контузии, а кукловод отчаянно отбивался от щупальцев Элисандры.
От всего этого у меня закипали мозги. Ещё немного, и я повторю «подвиг» Ирильена и тоже на кого-нибудь свалюсь. Возможно, даже на Эдмунда…
«Поймала», – неожиданно выдохнула Элисандра.
«Что?!» – не веря собственному счастью, воскликнули мы.
«Ну как поймала, – устало добавила ректор, – эта тварь использовала веерную защиту, раскидав следы по гостям, так что у нас теперь пятнадцать подозреваемых».
Ох… много… но это лучше, чем ничего. Кроме того, у нас есть странная записочка Корделии, которую я под шумок успела сцапать и спрятать в рукаве. И почему-то я уверена, что, прочитав её, мы узнаем массу интересного.
Глава 10. Диверсия – дело тонкое!
Через два часа, кабинет императора. Эльза
Остаток бала прошёл относительно спокойно, если не считать оживившихся сплетников, наперегонки сочиняющих дивные россказни о стычке императора с Ирильеном.
Версии были одна хуже другой… Кто-то придумал, что артефактор напился и избил слугу, кому-то почудилось, что император силой мысли сломал нос сопернику, а кто-то и вовсе утверждал, что эльф и дракон насмерть бились в саду, и только наше с Корделией вмешательство спасло Ирильена от трагической смерти под кустом ледовых роз.
Не найдя утешения в слежке за Лауренсией и Эдмундом, сплетники переключились на новую жертву. Но как бы цинично это ни звучало, ситуация играла нам на руку.
– Везде обсуждают Ирильена, – сообщила Лесли, открыв на экране миркала свежую сплетню, – и только что с официальным заявлением выступила леди Ольская…
– Так её ж вообще не было на балу, – удивился император.
– А когда ей это мешало? – хмыкнула ректор. – У Ильнары везде своя агентура, с её навыками нужно светскую хронику освещать, а не бытовую магию преподавать.
– Ты поэтому её в академии держишь? – спросил Ингвард, продолжая водить ярко-синим кристаллом над головой дохлого василиска.
– Она сильный бытовик, – пожала плечами Элисандра, – но слухи – её стихия. И, что самое важное, Ильнару считают «голосом столицы», поэтому после её выступления новых версий уже не будет.
– И какая считается «официальной»? – устало поинтересовался Эдмунд.
– Глубоко проанализировав информацию, полученную из десятка независимых источников, леди Ольская пришла к выводу, что между вами и артефактором произошла ментальная дуэль, из которой вы вышли несомненным победителем, – отчиталась Лесли.
– Слухов о прогулке в саду нет, – добавила Беатриса, – имя Лауренсии нигде особо не мелькает. Только в некоторых магбеседках обсуждают её наряд, украшения и причёску. Местные кокетки единодушно признали себя красивее и элегантнее заезжей принцессы.
Ну и её экзотических телохранительниц сплетники тщательно прополоскали, где могли, но это уже мелочи.
– Ерунда, – отмахнулась ректор, – об этом пусть болтают.
Это точно! Больше всего мы боялись, что кто-то заметил записку, которую Корделия подкинула императору, или то, что Алир потерял сознание в саду, а потом его утянули в портал…
Но, к счастью, боги сжалились над нами и внимание сплетников было направлено на Ирильена.
– Кстати, записка Корделии абсолютно безопасна, – отчиталась Элисандра, закончив проверку.
К сожалению, прочитать послание мне не удалось. Де Треви поставила на него защиту, и открыть записку мог только Эдмунд, поэтому весточку пришлось отдать. Но учитывая обстановку, наставница решила вначале проверить записку и убедиться, что это не диверсия.
– Я же говорил, что она не идиотка. – Забрав письмо, дракон бегло пробежался по нему взглядом и молча сжёг.
Р-р-р-р!
Вот как ему намекнуть, что это была важная улика и мы имеем право знать содержание?! Причем во мне не ревность говорит, а исключительно рабочий интерес!
Вдруг де Треви пыталась оклеветать Лауренсию или…
– Корделия просит о встрече, – сказал император, – в любое удобное для меня время. Говорит, что у неё есть важная информация.
– Она не намекнула, о чём именно пойдёт речь? – нахмурилась ректор.
– Сказала, что кто-то хочет использовать её, чтобы подставить принцессу сумеречных драконов, – ошарашил нас Эдмунд.
– Подождите, выходит, она поняла, что на неё пытались воздействовать? – удивлённо переспросила я.
– Корделия очень сильный маг, – император развеял пепел и устало потёр виски, – вы даже не представляете насколько. Кроме этого, она невероятно расчётлива, но в то же время честна. Поэтому и продержалась так долго в роли моей фаворитки.
Тема была мне неприятна, но то, что де Треви не пыталась оклеветать соперницу, вызывало уважение. Да и узнать побольше о возможной противнице не помешает, ведь пока не ясно, какие цели она преследует. Возможно, это лишь хитрая игра.
– Она никогда не сочиняла, что любит меня, и не требовала большего, чем полагалось, – продолжил император, – даже новость о разрыве перенесла достойно, лишь попросила разрешения сразу выйти замуж и уехать из столицы.
– Что?! – От неожиданности я едва не выронила миркало.
– Корделия из древнего, но обедневшего магического рода, – пояснил Эдмунд, – в своё время я оказал ей бесценную услугу, а де Треви умеет быть благодарной. Она не станет играть против меня. Но остаться в столице ей не позволят гордость и тщеславие.
– Хм… поэтому она быстро захомутала талантливого, обеспеченного и по уши влюблённого в неё артефактора? – догадалась Элисандра.
– Да, – кивнул император, – но пока их предстоящая помолвка держится в тайне.
– Это несколько меняет дело, – облегчённо выдохнула я, – но как убедиться, что эта записка не хитрый ход кукловода?
– Я не собираюсь отправляться на встречу один, – успокоил меня император и, повернувшись к Ингварду, добавил: – Как продвигается допрос?
– Делаю, что могу, – обречённо простонал некромант.
– А что с орочьими шаманами? – уточнила Элисандра.
– Их тела ещё готовят, – ответил оборотень, на миг отвлёкшись от василиска, – учитывая, в каком виде их принесли, для начала нужно понять, где чей пепел, и по кучкам всё расфасовать.
М-да… тяжела и сложна жизнь некроманта! Я-то думала, что он за пару часов уже всех допросит и принесёт нам отчёт, а тут такие трудности…
– К утру справишься? – спросила ректор.
– Надеюсь, но пока ничего не обещаю, – ответил Ингвард, – и мне понадобятся слепки аур подозреваемых и их иллюзорные портреты.
– Зачем? – удивилась я.
– Хочу сопоставить их с фрагментами воспоминаний василиска, – пояснил оборотень, – вдруг что-то совпадёт.
О-о-о-о! Гениально, хотя сомневаюсь, что нам настолько повезёт. Скорее всего, придётся долго и печально проверять каждого из пятнадцати подозреваемых, устанавливать за ними слежку… Даже представить страшно, сколько на это уйдёт сил и времени!
– Мои фиалочки сейчас скопируют ауры подозреваемых на магкристаллы и найдут в базе нужные досье, – ответила ректор, подходя ближе и снимая с моей головы бриллиантовую диадему, – а я пока пошаманю над маячком, по которому Алир находил Лауренсию. Хочу проверить одну догадку.
– Расскажете подробности? – оживилась я. – И как вы поняли, где спрятана следилка?
– Я не знаю, в каком именно украшении маячок, поэтому проверять буду всё, работая по методу исключения, – ответила Элисандра. – Хотя ставлю на серьги. И кто скажет мне почему, получит пятёрку по трансфигурации магических предметов.
Ох… награда королевская! Этот предмет ректор преподавала лично, и получить по нему пятёрку было сложнее, чем отбиться от голодного тхарга. Только я не особо понимала, какое отношение трансфигурация имела к нашему делу, и судя по вытянувшимся лицам подруг, они тоже…
– А можно понизить награду до четвёрки, но дать подсказку? – с надеждой протянула Беата.
– Нет, – усмехнулась ректор. – Думайте, фиалочки, думайте.
– Сколько у нас подозреваемых? – неожиданно спросил император и, прежде чем наставница успела обернуться, легко коснулся пальцами чешуи на виске и ордена на мундире. – Хочу знать, сколько кристаллов доставать из сейфа.
– Пятнадцать, – отозвалась ректор, окинув меня внимательным взглядом.
Но я шустро взяла эмоции под контроль и прикрыла радость напряжёнными раздумьями. Учитывая, что подсказка была не слишком понятной, особо притворяться не пришлось.
Хотя сам факт помощи от Эдмунда заставлял сердечко биться чаще и верить, что наша истинная связь потихоньку «расшатывает» плетение кукловода. Иначе с чего бы ему подпитывать меня своей магией и подсказывать?
– Я приготовлю кристаллы и списки гостей, – коротко сообщил дракон.
– Хорошо, а остальным займутся мои фиалочки, – отозвалась наставница и, свернув сканирующую сеть, добавила: – Кстати, диадема чиста, словно слеза младенца. Можно переходить к следующему «подозреваемому».
Подойдя ко мне, Элисандра указала на роскошные серьги с розовыми сапфирами.
– Снимай.
Послушно исполнив просьбу, я протянула украшение. И пока ректор проверяла его, вернулась к размышлениям о трансфигурации, маячках и туманной подсказке Эдмунда.
Пока выходило, что вопрос наставницы как-то связан с драконьей ипостасью Лауренсии, иначе зачем императору указывать на чешую? Да и орден на мундире…
Перед глазами неожиданно всплыл образ раненой драконицы, лежащей на носилках. Кровь на снегу, обнажённое тело, прикрытое чьим-то плащом и огромные розовые сапфиры…
– Драконы и оборотни теряют артефакты и одежду при трансформации! – воскликнула, осенённая догадкой. – А на Лауренсии были серьги, которые позже я надела на бал. Ещё в лесу я удивилась, что они сохранились…
– Заговоренные украшения из лунного серебра стоят сумасшедших денег, зато не мешают во время оборота, – пояснила Лесли, – только это правило распространяется лишь на серьги. Браслеты, цепочки и кольца не успевают увеличиться вместе с двуликим и могут стать причиной переломов.
– Подождите! – встрепенулась Беата. – Если маячок в серьгах и его действительно ставил отец Лауренсии, почему не помог с поисками?! Он же легко мог отследить её перемещение!
– Согласна, – кивнула я, – король мог и не рассказывать нам про сговор с Алиром, просто упомянуть, что в одном из украшений принцессы следилка.
– Верно мыслите, фиалочки, – хмыкнула ректор, набрасывая на украшение ещё одно плетение.
Серьги полыхнули алым, а через миг в одном из сапфиров проступила грязно-зелёная паутинка, главный опознавательный знак орочьего шаманства…
– А вот и наша пакость! – победоносно воскликнула наставница. – И какой вывод напрашивается из всего этого?
– Этот маячок устанавливал не король, – прошептала я, сглотнув вязкую слюну, – скорее всего, телохранительницы или одна из служанок украли серьги, а после того, как враг вплёл в украшение сигналку, вернули их на место. А затем кукловод воздействовал на Алира, прикидываясь королём.
Эту же схему кицунэ провернула и со мной, наслав иллюзию и убедив в реальности того, что я вижу…
– Нужно поговорить с родственниками принцессы и выяснить, кто точно знал, какие украшения принцесса наденет на бал, – добавила Лесли.
– Обязательно поговорим, – кивнул Эдмунд и, обернувшись к ректору, добавил: – Я не претендую на пятёрку, но могу предположить, что маячок активировался, когда Лауренсия надела серьги. А затем враг ментально воздействовал на неё, заставил сбежать и заманил в ловушку.
– И орки шли именно на маячок! – воскликнула, догадавшись, к чему ведёт император. – Но из-за того, что точные следилки легко обнаружить, кукловоду пришлось использовать упрощённое плетение. Поэтому, ранив принцессу, шаманы и бродили по поляне, выискивая беглянку.
Только до сих пор не ясно, какое отношение к случившемуся в лесу имеем мы и вылазка за мхом! Но, может, ситуация прояснится после того, как допросим василиска и шаманов?
– Умница! – похвалила меня Элисандра. – А кто скажет, зачем нашему кукловоду понадобилась многоходовка с Алиром?
– Скорее всего, шаманы собирались не похитить принцессу, а поселить в ее тело другого духа, – ответил вместо нас Ингвард, – а недавнее воздействие менталиста-мозгоправа должно было запутать следы и скрыть факт замены души.
Бездна… такой жуткой участи и врагу не пожелаешь!
– К тому же после «спасения» от орков, дух мог «вытянуть» на поверхность влияние Алира, прикрыв им плетение кукловода, – добавила Беатриса.
И маги, обследующие Лауренсию, решили бы, что это племянник Сандерса выманил её из дворца…
Почти идеальное прикрытие. Только враг не учёл два но: наше вмешательство и чрезмерную активность целителя. Пытаясь доказать дяде свою профпригодность, тот по пятам бегал за драконицей, забрасывая её приворотами, и в итоге «сбил» своим заклинанием атаку кукловода.
Думаю, можно считать, что в его деле появились смягчающие обстоятельства, и не наказывать парня слишком строго. Хотя Алир всё равно виноват в том, что сразу не доложил о встрече с «королём».
– Что ж, свои пятёрки вы заслужили, – усмехнулась ректор, поднимая серьгу выше и опутывая ещё одним плетением, – а вот кукловоду я бы поставила четыре с минусом. На этот раз он оставил нам небольшую зацепку.
– У нас появилась улика? – воскликнула, не веря такому счастью.
– Достаточно слабая, – умерила мой пыл ректор, – но в любом случае это лучше, чем ничего.
– Ну, хоть список подозреваемых поможет сократить? – с надеждой протянула Беата.
