2
Несомненно, мы несколько упрощаем картину; так, в «низовой» практике рациональные методы лечения и накопленный многими поколениями опыт причудливо смешивались с многочисленными колдовскими обрядами. И все же именно в этих «низших» практиках шел поиск и шло развитие, в то время как университетская медицина того времени раз и навсегда застыла в традиции, освященной авторитетом древних.
3
В среде историков медицины этот странный компонент так и не нашел себе окончательного понимания. Иногда предполагается, что речь идет о более темной венозной крови или черных раневых выделениях, которые могли приниматься за нечто присутствующее в организме и выходящее наружу только в критических случаях.
4
Вера в защитную силу уксуса оказалась столь живучей, что даже в XVIII веке российские медики советовали во время чумных эпидемий как можно чаще мыть им лицо и руки, а также пропитывать белье уксусными парами.
5
Этот «разгул» в свою очередь полагался расплатой за сексуальную невоздержанность. Обоснование тому было вполне в средневековом духе: символом блуда в те времена выступал заяц, а «заяц, спасающийся (от орла)» (lepus ore), хорошо известный средневековому читателю из героической поэмы Силия Италика «Пуника», по звучанию подозрительно напоминал leprosum – «пораженный проказой»!
6
Майнери советует им также принимать «лекарства для похудания», но о чем конкретно идет речь, установить не удается.
7
В настоящее время историчность Иерусалимского собора подвергается сомнению.
8
К «сорокадневью», или по-латыни quadragesima, восходит современное французское обозначение поста – car?me.
9
Самым недвусмысленным образом на эту тему выразился Исидор Севильский (VII в.), объявив, что «мясная пища потворствует роскоши и прихотям плоти, она горячит кровь и тем самым питает все пороки».
10
Так, например, Св. Фома Аквинский, поясняя этот запрет, полагал, что подобная пища «наиболее вкусна и притягательна» – иными словами, способна отвлечь христианина от выполнения его религиозного долга.
11
Оговорка необходима – евреи продолжали торговать мясным, что было причиной постоянной к ним враждебности со стороны христианского населения.
12
В основе этого странного для нас поверья лежало то, что бобровый хвост покрыт крупной чешуей, по виду напоминающей рыбью. Так как «гибридные» животные были вполне привычны для европейского мировоззрения, начиная с античных кентавров, а биология как наука еще не успела возникнуть, нетопырь полагался гибридом мыши и птицы, а бобр соответственно – зверя и рыбы, так что «рыбную» его часть можно было без всяких последствий есть во время поста.
13
В это же время иудейские раввины также вели горячий спор касательно казарки. В самом деле, если это фрукт – его можно есть, ни о чем не думая, если птица – она подлежит ритуальному забою, а если моллюск – правоверному еврею подобная еда запрещена!
14
На деле этот запрет нарушался под самыми разнообразными предлогами.
15
В особенности в северных районах, в южной части страны, где почвы рыхлее и мягче, соха продолжала использоваться и далее.
16
Отсюда французское название плевел – ivrerie – пьянящие.
17
Для последнего пункта кое-какое объяснение хотя бы с натяжкой можно найти. Коров и быков принято было принято резать уже в преклонном возрасте, когда они более не могли служить человеку, и мясо, конечно же, оказывалось грубым и не слишком вкусным.
