Город. Кварталы
Дмитрий Александрович Билик
Город #1
Меня зовут Шипастый. Точнее, такое прозвище дали соседи. Как меня зовут на самом деле – тайна за семью печатями. Да и прошлая жизнь растворилась в тумане, наползающем с хищных улиц Города. Всё, что нам надо знать – нельзя позволить новичкам, которые не перестают удивлять своими способностями, захватить твой квартал. Да и помимо них здесь хватает желающих обогатиться за чужой счет. Наша главная цель – выжить. Вот только как, если Голос меняет правила чуть ли не каждый день? Первая книга из цикла «Город».
Дмитрий Александрович Билик
Город. Кварталы
Они здесь убивали друг друга в приступе неистовой ярости, как взбесившиеся хищники, как остервеневшие тарантулы, как обезумевшие от голода крысы. Как люди.
Аркадий и Борис Стругацкие. «Град обреченный».
Глава 1
Дождь ритмично барабанил по стеклу. Я понял это, еще не открыв глаза. И тут же вскочил на кровати, окончательно просыпаясь. В мозгу щелкнуло: «Шипастый, здесь не бывает ни дождей, ни снега, ни прочих осадков».
Причина звука оказалась проста и незамысловата. Заключалась она в длинных стрекозиных (или мушиных, я не энтомолог) крыльях, которые задевали оконное стекло. Принадлежали эти крылья субтильному юноше, обитающему по соседству. Именно сейчас он завис на высоте третьего этажа, одновременно глядя фасеточными глазами куда-то в сторону, и пытался добиться моего внимания.
– Крылатый, мать твою, ты чего так пугаешь? Не боишься, что я тебе в голову пару пуль всажу? – Я сощурился, прикидывая, сколько сейчас времени. – Крыл, ты совсем охренел? Ночь на дворе.
Пацан не стушевался. Он знал, что я симпатизирую ему, чем откровенно пользовался. Молодой, сообразительный, вежливый. К тому же Крылатый пересекал черту только в крайних случаях. И всегда эти пересечения были обоснованы. Поэтому сказал я больше так, для порядка и из-за дурного настроения. Оно бывает у каждого нормального человека, которого будят против его воли. Если, конечно, нас еще можно было назвать людьми.
– Дядя Шип, там это, женщина…
– Журнальчик какой нашел? Ну, поздравляю! Только пользуйся кремом и давай без фанатизма. А то волосы на ладошках расти начнут. Начнут-начнут, поверь, я знаю о чем говорю.
– Дядя Шип, там живая женщина, – Крылатый замялся, опять переведя взгляд в сторону, и добавил. – На центральной улице.
Вот теперь я проснулся окончательно, рывком сняв висящие на стуле джинсы. И заодно захватил ПМ, найденный в сорок восьмой квартире. Хвала разгильдяйству хозяина, которого я никогда не увижу, пистолет висел в кобуре прямо возле шкафа. С полностью снаряженным магазином. Крылатый говорил, что в одном из «своих» домов обнаружил сейф – судя по всему, оружейный. Мы даже сходили посмотрели. Однако открыть его не смогли. Да и какой толк от огнестрела пацану, который тяжелее смартфона ничего в руках не держал? Не ровен час, еще застрелится.
На покатую крышу одного из двух домов, которыми я «владел», я вылез уже одетым, со снятым с предохранителя ПМ-ом. Архитектура Города вообще была невероятно странной. К примеру, дома – точно не «хрущевки», не «сталинки» и не «ленинградки». Что-то среднее. Взять ту же самую крышу – слуховое окно выходило на ровную площадку, огороженную чугунными перилами. Будто кто-то специально все это спроектировал, чтобы у каждого имелось своеобразное место для наблюдения. Хотя почему кто-то? Известно кто – Голос.
Женщина на улице, говорите? Может быть, просто сумасшедшая, но что более вероятно – это банальная ловушка. Спустишься помочь – тут тебя и завалят. Понятно, почему Крылатый разбудил меня.
На крышах, выходящих на перекресток, собралась уже вся честная компания: собственно Крылатый, который жил справа от меня, если смотреть на главную улицу, Гром-Баба, обитающая напротив него, и Слепой, держащий свой квартал уже напротив меня…
– О, поднялся, величество сраное, – всплеснула толстыми руками Гром-Баба.
– И вам утро доброе, Гром-Бабовна, – кивнул я, зная, что собственное прозвище эта «хрупкая» тетенька весом не меньше центнера ненавидела еще больше, чем диеты. Поэтому я его ей и дал.
– Вот ведь ублюдок, – нахмурилась она. – Ты, Шипастый, когда-нибудь договоришься…
– Ага, в одном из моих домов будет играть музыка, только я ее не услышу. Хочешь зайти в мой квартал – милости прошу. Смотри не наступи на куст какой, а то тут флора очень хищная.
– Хватит вам! – вмешался Крылатый.
Вообще перебранки с соседями были обычным делом. Они, сказать честно, уже не подразумевали никакой агрессии. Скорее, являлись своеобразным ритуалом, началом продуктивного разговора, вроде тех, что ведут бабки у подъезда. Разве что в нашем общении мата проскальзывало побольше. А что еще тут делать, если не болтать? Порой здесь так тоскливо…
Но и расслабляться никто не думал. Стоит Гром-Бабе сунуться в мои владения, она получит такую ответку, что мама не горюй. Как там говорил Крылатый? «За квартал и двор стреляю в упор». Да, контраргумент будет серьезным, и ее твердолобость не поможет, если какая-нибудь дикая лиана оплетет толстое тело. Потому что границы кварталов нарушать нельзя. Об этом предупреждал Голос.
– Вон, идет, – указал Крылатый, от нетерпения то и дело взмывая в воздух. Надо же, так волновался, что даже из боевой трансформации не вышел. Зря, потом восстанавливаться придется.
А я увидел ее. Молодую девушку, которая брела по главной улице, опустив голову, ссутулив плечи, почти не поднимая ног. Спотыкаясь о разломанные куски асфальта, она шла по главной дороге Города, расчерченного, словно Барселона, по аккуратным квадратам крохотных кварталов, которые пересекали узкие и широкие улицы. Города, где каждый был сам за себя. Девушка шла из ниоткуда в никуда.
Ей повезло. Сейчас рано, большая часть обитателей кварталов спит. Иначе бедняжке пришлось бы плохо. Она стройная, джинсы не могли скрыть длинных худых ног, да и с грудью все в порядке. Минимум двоечка, а то и больше.
Я тряхнул головой, понимая, что думаю совсем не о том. С другой стороны, что оставалось? Я тут хрен знает сколько уже, а из ближайших представительниц женского пола здесь только Гром-Баба. Иными словами, никого.
– Што там, рашшкажите? – подал голос шепелявый Слепой.
Вообще он не Слепой вовсе. Просто близорукий. Однако в мире, где старик очутился без очков, это было сродни приговору. Для меня оказалось большим сюрпризом, что Слепой дожил до сегодняшнего дня. С другой стороны, доводилось видеть его в боевой трансформации. Приятного для врагов там мало. Вспомнился анекдот про то, как скрестили крота и кролика. Зверушка получилась слепая, но если уж кто попадался в ее мохнатые лапы… Кстати, старичок тоже был весьма повернут на теме секса, будто это ему лет шестнадцать, а не Крылатому.
– Шимпатичная? – облизнул губы Слепой, пытаясь всмотреться в фигуру девушки.
– Вполне, – ответил я.
– Вам, мужикам, только одно надо, – возмутилась Гром-Баба.
– Совершенно верно, – поддержал ее я. – Просто не от всех.
– Я люблю мяши-и-иштиньких, – мечтательно протянул старик. – Чтобы подержатьшя было за что.
– Ну, что я тебе скажу, повезло с ближайшей соседкой, Слепой, – ухмыльнулся я. – Там, правда, еще парочка человек нужна, чтобы держать помогали.
– Мудаки, – кратко резюмировала наш диалог Гром-Баба.
И мы замолчали. Не потому что не могли оправиться от смертельного оскорбления. Большая часть населения этого Города были мудаками, чего уж тут скрывать. В большей или меньшей степени. Мы не исключение. Это в том, прошлом мире приходилось постоянно носить маски. Врать, чтобы ненароком кого-нибудь не обидеть, иногда молчать, хотя имелось что сказать. А здесь можно было быть собой. Правда, почти сразу выяснилось, что подобное редко кому нравится.
Однако замолчали мы не из-за этой простой, как устройство автомата Калашникова, мысли. Именно сейчас девушка проходила мимо наших домов.
Одинокая, хрупкая, беззащитная. Синие джинсы, белые кроссовки – даже слишком белые, такие бывают только в первые дни после покупки, – голубая блузка, кстати, тоже невероятно чистая, будто девушка здесь всего несколько часов.
Я помотал головой. Быть не может. Последняя волна новоселов прошла полторы недели назад. Ошибиться я не мог – отмечал прошедшие дни черточками на стене в своей комнате. Как не могла эта девчушка выжить полторы недели, просто шляясь по улицам. Да и слишком уж она чистенькая. Тогда что? Вариантов не было.
Самым благоразумным сейчас представлялось ничего не делать. Она уйдет вниз по улице, попадет к людоедам и… умрет. Подобное случалось сплошь и рядом. Таков Город. Таковы законы. По крайней мере, я рисковать своей жизнью ради смазливенькой девчушки не собирался. Времена, когда из-за простого коитуса можно было пойти на нерациональные поступки, давно прошли. Жестоко, но правда. Да и остальные, как я погляжу…
– Милая, с тобой все хорошо?! – окликнула незнакомку Гром-Баба.
Ну да, конечно, если кто-то и может все испортить, то это, несомненно, она. Не шестнадцатилетний Крылатый, у которого и женщин-то не было – старые плакаты Наталии Орейро в его квартире не в счет. И не Слепой с повышенным либидо. Сердобольная дура!
Да, я злился. С одной стороны, это не мои проблемы. С другой, если происходящее является ловушкой и с Гром-Бабой что-то случится, будет неприятно. Не то чтобы я питал к ней теплые чувства. Просто привык уже. Да и соседка она не самая плохая. А как известно, выбирать соседей надо тщательнее, чем жену. Последнюю можно послать в жопу и развестись. С соседями ты будешь сталкиваться каждый день.
Кто придет на ее место? Еще непонятно. Вон ребята вниз по улице тоже не думали, что рядом поселятся людоеды. Конечно, сначала новоселы и не были людоедами. Жизнь заставила. А теперь весь Нижний район спит и вздрагивает. Неровен час, по их душу соседушки придут, когда у них закончится человечина.
Я надеялся, что эта незнакомка не услышит Гром-Бабу. Мало ли, вдруг она обдолбана или еще что? Наркоту в квартирах периодически находили, да и алкоголя здесь хватало. Другое дело, что если захочешь выжить, то бухать себе дороже. Про остальное и речи нет. Но вдруг эта странная особа из этих? Спряталась в каком-нибудь заброшенном доме, ширнулась – и привет. Только теперь в сознание пришла.
Я и сам понимал, что это бред. Слишком уж чистенькая. Да и не похожа на наркоманку. Скорее, я очень хотел верить в подобное и всеми фибрами своей испорченной души желал, чтобы ничего не менялось. По крайней мере, в ближайшее время. Только-только все устаканилось. И Голос уже полторы недели молчал.
Но девушка подняла голову, явив миру свое милое личико. Вздернутый нос, пухлые губки, огромные удивленные глаза. Лет двадцать пять, может, чуть больше. И красивая. Ей же хуже. Женщинам здесь лучше быть чуть страшнее и толще, чем Гром-Баба. Хотя даже такие были в чести. Да и смазливым мужикам с хрупким телосложением приходилось сложно. Между волнами, к примеру, на Крылатого совершалось больше всего нападений. И если бы не моя помощь…
– Здравствуйте, – произнесла девушка и остановилась.
– Я говорю, с тобой все хорошо? – повторила Гром-Баба.
– Не знаю, – честно ответила незнакомка. – Я не помню, как тут оказалась. Не знаю, где живу. Автобусы не ходят…
– Да, ш автобушами беда, – хохотнул Слепой. – Как и ш другим траншпортом. Не заметила, что шдешь машин нет шовшем?
– Подожди ты, – заткнула его Гром-Баба. – Милая, ты давно здесь?
– Нет, пару часов, – ответила девушка. – Вышла откуда-то, еще темно было.
Я кивнул. Вот и раскрылся секрет, почему она цела. Появилась ночью, когда весь Город спит. А когда спит Город, даже мафия не просыпается. Потому что ну его на хрен.
И тут до меня дошло.
– Она из новой волны!
– До объявления Голоса? – засомневался Крылатый.
– Мало ли какие у них бывают сбои, – пожал плечами я.
– Да, я слышала, что кто-то говорил про новичков, боевую трансформацию и кварталы, – поддержала наш разговор незнакомка. – Что надо захватить один из них и удерживать.
Я выдохнул. Теперь происходящее стало совершенно понятно. Ну да, сбой. Не может все всегда работать без ошибок. Вот волна по ошибке и выплюнула ее раньше времени. Что ж, значит, сегодня будут новички. Всегда было интересно, что им там говорят, как настраивают. «Пойдите и умрите»? Или «Убейте и властвуйте»? Нам-то повезло, мы были первопроходцами и владели кварталами изначально.
– Да, извините, забыла представиться. Алиса.
А вот тут я выпал в осадок. И судя по молчанию честной компании, они пребывали в похожем состоянии. Потому что это было иррационально, как снег в августе. Нет, не простое слово из пяти букв, а то, что незнакомка знала свое имя.
– Что ты сейчас сказала? – спросил я, справившись с первым удивлением.
– Меня зовут Алиса.
– Ты помнишь швое имя? – голос Слепого почему-то задрожал.
– Конечно, помню. А вы разве нет?
Нет, блин, я для прикола зовусь Шипастым, пацаненок – Крылатым, дед – Слепым, а Гром-Баба – Гром-Бабой. Пришли в паспортный стол пьяными и устроили праздник.
Я тут же постарался взять себя в руки. Чего психую?
– Что ты еще помнишь, милая? – спросила Гром-Баба с такой интонацией, словно стояла сейчас на хрупком льду и боялась, что тот треснет. Хотя, если бы она стояла на льду, тот бы точно треснул.
– Ну как… – засмущалась Алиса. – Много чего. На работу ехала… ездили в магазин с клиенткой, выбирали ковры для объекта. Я дизайнер. А потом… Потом не помню. Здесь оказалась.
– Имя родителей? – грозным голосом спросил я.
– Александр и Александра, – девушка попыталась улыбнуться. – Они очень смеялись, когда познакомились…
– Родные братья или сестры? – я не собирался слушать историю их знакомства.
– Младший брат, Макс.
– Твоя дата рождения?
– Шестого мая девяносто пятого года. А что происходит?
– Шипастый, она правда помнит, – Гром-Баба почему-то приложила руку ко рту, будто сама испугалась сказанного.
Я стиснул зубы, гоняя желваки туда-сюда. А вот на это ответа не было. Все, кто оказывался здесь, страдали выборочной амнезией. Помнили очень многое. Я вот, к примеру, знал, что один на один с большой долей вероятности могу вырубить противника. Безо всякой боевой трансформации. И стрелять из пистолета умел. Да и не только из пистолета. Всплывали в памяти какие-то бытовые знания, вроде того, как из двух банок почти протухших консервов сделать грузинское блюдо «жричедали». Крылатому, кстати, нравилось. Но вот что касается каких-то очень простых вопросов – «Откуда ты?», «Где родился?», «Как звали первую любовь?»… С этим было напряженно.
Да вру, чего уж там. С этим было никак. Поэтому спустя несколько дней нам пришлось давать друг другу новые имена. Точнее, прозвища. Отталкивались либо от внешних данных, либо от приобретенных способностей. Или старых? Мне почему-то казалось, что раньше флорой я управлять не умел.
– И что делать будем? – спросила Гром-Баба.
