– А что они хотели?
– Не знаю, не помню отца, я маленький был. Эти отморозки сказали, что Чекан что-то оставил у меня.
В комнате воцарилась тишина.
– Как ты сказал, твоя фамилия?
У меня ёкнуло сердце. И без того чёрные глаза модератора вдруг почернели ещё больше.
– Так вот почему лицо знакомое… – едва выдавил он из себя.
Екатерина рядом округлила глаза, в ужасе глядя, как Чернецов приподнимается со стула. И моментально облачилась в ту же форму ниндзя, что была до этого.
– Герман, стой! – она оттянула меня себе за спину.
– Глазьева, – Чернецов достал из-под плаща короткую дубину, – Это сын Чекана и Гончей…
– Герман, – Екатерина вытянула кинжал, – Стой, ты же знаешь наказание.
Неожиданно один из кирпичей на стене поменял цвет, и замигал ярко-красным экраном. Из скрытых динамиков донёсся голос:
– Срочно остановите допрос!
Глава 4, в которой правила
А вот теперь я прекрасно осознал, что Екатерина – моя защитница. Неожиданно сильные пальцы рванули меня со стула, и я оказался у неё за спиной.
Красные блики от мерцающего на стене экрана полыхали на стенах и лицах, оттуда вещал предупреждающий голос: «Остановите допрос!»
Чернецов просто пожирал меня взглядом, впервые в жизни подарив ощущение, что это такое, когда тебя ненавидят. Но, стиснув кулаки, я не отводил взгляда. Ещё ничего не сделал такого в этой жизни, что заслужить подобное.
– Герман!
Как чувствует себя парень, которого защищает девушка? Тем более, она была чуть ниже меня.
Да нормально чувствует, когда это сотрудница какого-то там отдела. А перед тобой хмурый мужик вполне себе боевого вида, который до этого ещё и творил невозможные вещи.
– Герман Чернецов, – прошептала Екатерина, свободной рукой подталкивая меня к двери, – Четвёртое правило Невмешательства…
В другой её руке покачивался кинжал, длиной минимум сантиметров тридцать. Мне чудилось, или по лезвию бегали электрические разряды?
– Катя, он их сын! – Чернецов хлопнул ладонью по столу, – Этих… этих…
Его дубинка в руке, так похожая на полицейскую, загорелась синеватым светом.
Я приготовился. Если он сейчас что-то скажет про моих родителей, то я тоже сдерживаться не буду. И пусть мне страшно…
Екатерина обеспокоенно обернулась на меня и покачала головой, мол, не надо. Потом повторила, отчеканивая слова:
– Четвёртое. Правило. Невмешательства!
Чернецов, поджав губы, процедил:
– Игрок не может… Их сын, Катя! Их кровь!
– Герман. Правило.
Чернецов бухнул на стол свою дубинку, и сел, мрачный, как туча. Он не сводил с меня взгляда, но всё же сказал:
– Игрок не может… кхм… навредить нюбсу, – он прищурился, – если для сохранения тайны этого не требовалось.
В допросной повисла тишина.
– Герман, ты должен понимать… – начала было Екатерина, но вдруг в полу допросной осветился синий круг.
В нём проявился силуэт, и через миг превратился в низкого человека, одетого в деловой серый костюм.
– Ректор Дворфич, – одновременно произнесли мои оккупанты, а Герман даже встал со стула.
Выглядел гость необычно. Низкорослый, достававший едва мне до груди, вот только в плечах шире меня в три раза. Седая борода, спускающаяся прямо на пол, и толстый нос-картошка создавали комичный вид, но при этом глаза были очень серьёзные, и будто видели нас насквозь.
Названный Дворфичем покосился на мигающий и верещащий экран в стене, махнул рукой, и тот погас.
– А, Гончар, так вот ты какой, – гость прищурился, разглядывая меня за спиной Екатерины.
Я в свою очередь тоже рассматривал его. Уж очень незнакомец напоминал низкорослых гномов из фильмов и игр. Не хватало только молота или топора.
– Ректор, но как вы… – Чернецов растерянно поднял руки, показывая на что-то в воздухе, – В «Сито» же нельзя телепортироваться.
– Нет времени, – Дворфич отмахнулся, – Глазьева, уводи простачка.
– Сейчас называем их нюбсами, ректор, – поправил Чернецов.
– Да все эти новшества, – гном поморщился, – Глазьева, ну?
– Но… я… – Екатерина замялась.
Модератор тоже покачал головой:
– При всём уважении, ректор, но есть правила.
Дворфич дёрнул головой, посмотрев на дверь.
– Глазьева, если доверяешь мне, сейчас же уводи парня.
Екатерина на миг замялась, переглянувшись с Чернецовым. Тот в свою очередь положил руку на дубинку:
– Господин ректор, как модератор, я заявляю… – он вдохнул, будто хотел что-то сказать.
– Твой аккаунт действителен, Гончар, – перебил его Дворфич, глядя на меня, – Только доберись до «Бато?на».
– Но это же сын Чекана… – не сдавался Чернецов.
Он наклонился, уперев кулаки в стол.
– Ага, твоего друга, кстати, – гном хлопнул в ладоши и исчез в таком же синем круге.
Я же уставился на Чернецова. Друг моего отца?! Тогда какого хрена он…
– Я не буду помогать ему, – процедил модератор уже в пустоту.
– Что это было, Герман? – спросила Глазьева.
В ту же секунду экран на стене снова заверещал и замигал, и открылась дверь.
Внутрь вошли сразу трое. Всё, как в тех самых фильмах: строгие черные костюмы, солнцезащитные очки. Терминаторы, одним словом.
Тот, что впереди, был чуть пониже ростом, щупловатый, с длинными светлыми волосами. Он неторопливо махнул рукой, заставляя замолчать тревожный экран, и снял очки, явив глаза с жёлтыми зрачками. Эти зрачки сразу же уставились на меня.
И взгляд был такой высокомерный, что мне очень захотелось дружить и с Чернецовым, и с Глазьевой.
– Отдел Забвения, – холодно произнёс желтоглазый, – Мы забираем этого нюбса.
Два бугая за его спиной хмыкнули. Выглядели они внушительно, но при этом лица были слишком скуластыми, а нижние челюсти чуть выпирали вперёд. Мне очень хотелось увидеть, какого цвета у них зрачки.
Глазьева, покосившись, попыталась прикрыть меня спиной.
– Есть определённые… – начала было она.
Но желтоглазый поднял ладонь, требуя замолчать. Потом прошёл к столу, вытащил из кармана скомканный листок, и бросил его на стол.
– Нет никаких «определённых», – сказал он, ткнув пальцем в комок бумаги, – Сегодня был активирован аккаунт в школе Баттонскилл.
Екатерина переглянулась с Чернецовым, но они ни слова не сказали про гнома-ректора, который тут только что был.
Я же разглядывал скомканный листок. Знакомый цвет, будто старый пергамент.
– Активирован без нашего ведома, несмотря на семь уровней защиты. Отдел Забвения потратил годы, чтобы скрыть Георгия Гончарова, но неизвестные взломали систему. Думаю, дальше объяснять не нужно?
Екатерина подошла к столу и взяла лист, развернула. Я сразу узнал то письмо-приглашение… Вот только потемневший краешек заставил меня заволноваться.
Пятно от чая.
– Что вы… – подал я голос, и все сразу оглянулись на меня, – Что вы сделали с моей тётей?
Желтоглазый хмыкнул, потом кивнул своим сопровождающим. Те мигом оказались за моей спиной, и скрутили мне руки. Так, что не двинуться.
– Нужно спросить у руководства, – не унималась Екатерина.
– Оставайтесь на месте. Любое ваше действие будет воспринято, как измена.
– Не волнуйтесь, нюбс, – начала было Глазьева, – Отдел Невмешательства обязуется защищать…
– Это не в вашей юрисдикции, – отчеканил желтоглазый, потом уверенным шагом вышел из допросной.
Меня толкнули следом, я лишь на миг успел оглянуться. Испуганные глаза Екатерины, и тяжёлый взгляд модератора Чернецова. Потом дверь захлопнулась.
– Куда вы… – начал было я.
– Мут! – спокойно сказал один из бугаёв, тащивших меня.
Понятно, что больше я, сколько не открывал рот, не мог издать ни звука. Мы быстрым шагом пошли по коридору, и меня несли почти на весу, не давая встать на ноги.
– Босс, может, здесь? – подал голос второй бугай.
Я сразу же повернулся, округлив глаза. Плохо, когда сотрудники подозрительных отделов произносят такие подозрительные слова…
– Идиоты, – светловолосый тряхнул головой, потом повернулся ко мне, – Гончар, как оно тебе?
Он махнул рукой, будто показывая на стены вокруг.
– По этим коридорам ходил твой отец, нюбс.
Я сразу же забегал глазами, осматривая темные каменные своды. Тусклые лампочки едва успевали включаться, так быстро меня тащили.
Сначала нам ещё попадались люди, и некоторые тоже были одеты, будто с исторического карнавала. То доспехи, то мантии волшебников.
Встречные сторонились, пропуская нас, и смотрели вслед. Я открывал рот, пытаясь что-то крикнуть, но всё было бесполезно.
Вскоре мы завернули к винтовой лестнице, спустились на пару уровней вниз, и в этих коридорах уже не было ни единой живой души.
– Мы из Отдела Забвения, – вдруг объяснил мне желтоглазый, будто оправдываясь, – Знаешь, чтобы тебе было понятнее… Это как программа защиты свидетелей. Так яснее?
Я испуганно махнул головой.
– Сегодня стало известно, что тебя раскрыли. Наша обязанность – не допустить, чтобы твои знания попали в ненужные руки.
– И чтобы попали в нужные! – рыкнул один из бугаёв, и второй захрюкал от смеха.
Желтоглазый много говорил, при этом нервно оборачивался. Мы остановились у одной из дверей, на которой была нарисована буква «пи», и он подёргал ручку.
– Да чтоб тебя, – босс оглянулся на своих, – «Взлом» взяли?
Один бугай отпустил меня, потом стал рыться в карманах.
