Итак, тринадцатилетние Наталья и Александр вдруг стали женихом и невестой. Казалось, менее подходящих друг другу супругов и найти нельзя.
Наталья – вот как описывал ее герцог де Лириа: «Дурна лицом, хотя и хорошо сложена; но добродетель заменяла в ней красоту: она была любезна, великодушна, внимательна, исполнена грации и кротости, так что всех привлекала к себе. Она совершенно говорила на французском и немецком языках, любила чтение и покровительствовала чужестранцам».
И Меншиков-младший – по словам историка Николая Павленко, он «был бледной тенью своего родителя-самородка». Не было у Саши отцовской харизмы, не умел он подружиться со своим сверстником-императором; по свидетельству историка Николая Костомарова, «Петр, в досаде против его отца, мстил сыну и бил до того, что тот кричал и молил о пощаде».
Разумеется, Саша был вполне избалованным подростком – двор его отца Меншикова славился поистине вавилонской роскошью. Рассказывает историк Павленко: «Помпезность и престиж княжескому двору придавали гофмейстер, берейтор, пажи, музыканты, множество лакеев, гайдуков, кучеров. Аппетиты семьи и многочисленной челяди удовлетворяли десять поваров и шесть их учеников, шесть хлебников, четыре скатертницы. Духовные надобности светлейшего обеспечивали два священника, псаломщик, пономарь и двенадцать певчих, а также пять карлов. Обособленность княжескому дворцу придавало множество специалистов: светлейший и его семья пользовались услугами собственного доктора, восьми портных, четырех кузнецов, а также плотников, садовников, шорников, часовщиков, серебреников. Появилась надобность передвигаться по воде – к услугам княжеской семьи 22 гребца и 39 матросов».
В науках Саша не слишком преуспевал, однако проявлял интерес к хозяйству – отец не раз просил его проследить за окраской крыши дома, присмотреть за строительством зимней резиденции. Такие поручения Саша исполнял с превеликим удовольствием; сказывались простонародные дедовские гены.
Сезон крушений
Саше было скучно в обществе своей невесты. Не красавица, да еще все время пересказывает какие-то заумные книги. А это вечно печальное лицо? Ну какому мальчишке понравится такая зануда?
А Наталья и вовсе возненавидела своего суженого – за его простоту, изнеженность и полное незнание жизни. Но все это были причины второстепенные, а главная – другая. Как говорит историк Арсеньев, великая княжна «справедливо негодовала на князя за то, что без предварительного ее соизволения и без всякого к ней отношения он дерзает располагать ее сердцем и будущим счастьем ее жизни».
«Русский биографический словарь» 1896 года сообщает: «Свадебный замысел не удался и привел к совершенно неожиданному для кн. Меншикова результату. Великая княжна Наталья Алексеевна с негодованием отнеслась к его плану, составленному без ее согласия, и стала опираться на Остермана, к которому вообще была расположена. Значение Остермана усилилось, и он незаметно, но твердо пошел к намеченной цели – удалению кн. Меншикова от двора».
Спустя всего несколько месяцев самый влиятельный человек империи оказался в сибирском городке Берёзове – лишенный имущества, денег, титулов и наград. Все, что у него оставалось, – это его семья, терпевшая все тяготы и лишения вместе с ним. Бывший князь сам сколотил избу, сын охотно помогал. В какой-то момент все Меншиковы заразились оспой. Валяясь с лихорадкой на жестком топчане в ледяной избе, Саша наконец понял – почему у его бывшей невесты всегда были такие грустные глаза. От тяжелой жизни – вот почему.
Тем временем, у великой княжны дела тоже были плохи. Брат-бездельник все больше расстраивал ее своими бесконечными гулянками и беспрерывной охотой, он совсем отдалился от сестры и государственных дел. Наталья горячо принимала к сердцу его невнимание к ней и легкомысленное поведение. Вскоре она занемогла изнурительной лихорадкой, перешедшей в скоротечную чахотку, и скончалась 22 ноября 1728 года, оплаканная, по словам герцога де Лириа, русскими и иностранцами, знатными и бедными. Брат Петр так до конца и не оправился от этой потери; он рыдал сутками и выехал из Слободского дворца, который занимал в Москве вместе с сестрой.
Похороны Натальи получились очень торжественными. Для украшения церемонии использовалось серебро, отнятое у опального князя Меншикова.
Позднее прозрение
Саша Меншиков выжил после оспы – в отличие от своего отца. Когда император получил известие о кончине светлейшего князя, то приказал освободить его детей и дозволить им жить в деревне дяди их Арсеньева с воспрещением въезжать в Москву; повелено было дать им на прокормление по сто дворов из прежних имений их родителя и сына записать в полк. Саша получил обратно свою старую одежду и немного отцовской посуды; но его новая жизнь нисколько не напоминала прежнюю роскошь.
Он служил простым прапорщиком гвардии в Преображенском полку, участвовал во многих важных сражениях, показал себя храбрым офицером и порядочным человеком. В двадцать восемь лет Саша женился – на княжне Елизавете Петровне Голицыной. У них было четверо детей и, кажется, вполне счастливая семейная жизнь… Хотя Елизавета, выросшая в спокойствии и достатке, порой не могла понять душевных метаний своего мужа, перенесшего тяжелейшую сибирскую ссылку.
Да, иногда прапорщик Меншиков невольно думал – а что, если бы тогда, много лет назад, он сумел оценить красоту души Натальи? Если бы они с великой княжной нашли общий язык – могли бы они со временем полюбить друг друга? Ведь тогда не было бы свержения отца; не было бы проклятой ледяной избы в Берёзове; Наталья не скончалась бы от грусти и одиночества… Но – все это были пустые фантазии. И Саша, печально вздохнув, в который раз повторял себе: «Так проходит земная слава».
Граф-пастух Алексей Разумовский – лучший человек в жизни вздорной императрицы Елизаветы Петровны
Простой пастух стал мужем государыни всероссийской… Эта сказочная история могла произойти только в странном XVIII веке, возносившем случайных людей на самый верх и низвергавшем наследников престола в темницы. Алексей Разумовский, сын черниговского казака, вдруг оказался в Зимнем дворце; в него без памяти влюбилась молодая, богатая, потрясающе красивая императрица Елизавета; но даже не это было самым удивительным – а тот факт, что, несмотря на новообретенное могущество, Алексей остался отличным парнем и никогда не забывал свою малую родину.
Лемешовский пастух
Алеша родился среди черниговских степей, в местечке под названием Лемеши. Жизнь у него была тяжелая: пятеро братьев и сестер, вечно хмельной отец. А ведь когда-то казак Грицько Розум был лихим воякой; но променял он шашку на чарку, теперь все из дома уносил в корчму. Зато с матерью Алеше повезло. «Звали ее Наталкою, – рассказывает историк Дмитрий Миллер. – Хозяйка она была неусыпная: и за детьми присмотрит, и пьяного мужа спать уложит, и по хозяйству справится, и к людям на поденную пойдет. За это все и уважали ее на хуторе и в один голос называли разумною; – сказано, Розумиха».
Трудно было матери прокормить шестерых детей; а потому Алеша, едва встав на ноги, нанялся пастухом общественного стада. По праздникам паренек ходил в соседнее село Чемер – послушать церковную службу и помочь дьяку: то кадило подаст, то свечу вынесет. Как-то раз дьяк услышал чудесное пение юного Розуменка и поставил его петь на клиросе. Все любили Алешу – был он послушным, голосистым и очень способным, быстро учился читать и писать. Но отец приходил в ярость, завидев Алешу с книжкой. Казак хотел, чтобы его сын стал доблестным воином, а не церковником. Пришлось пареньку сбежать из дома. Чемерский дьяк охотно принял его у себя. Так и остался бы наш герой при сельском храме… Если бы не счастливый случай. В Чемере проездом очутился петербургский полковник Вишневский.
Историк Миллер сообщает: «Вишневский служил при самой государыне, слышал лучших царских певчих, бывал и за границею; но такого редкого голоса, как у Розума, ему до тех пор встречать не приходилось. Он предложил Розуму ехать вместе с ним в Петербург, обещая пристроить его там к царской певческой… Сборы были недолгими: у молодого Розума были только черные брови да дивный голос, и, наскоро распростившись со своим учителем дьяком и родичами, улетел он вместе с полковником искать счастья в далекую столицу».
Елизавета Петровна
Туманный, надменный, великолепный Петербург ошеломил 22-летнего Алексея, привыкшего к вольным черниговским полям. А более всего его впечатлила цесаревна Елизавета Петровна, умевшая эффектно обставить свое появление перед гостями. Рассказывает Евгений Анисимов: «Перед ними открывалась сверкающая в лучах солнца анфилада комнат и залов, уходящих в какую-то теплую зеркально-золотую бесконечность. Вдруг в самой глубине ее что-то вспыхивало и начинало двигаться. Накатывалась, нарастала волна света, шороха тканей, аромата – это шла Елизавета… Медленно превращалась она из еле видной, но сверкающей драгоценностями точки в явственно очерченную, шуршащую парчой и драгоценностями фигуру».
Однако общаться с нарядной цесаревной оказалось легко и приятно. Елизавета была дочерью царя-плотника и пленной служанки Марты Скавронской, а потому презирала светские условности. Как сообщает историк Даниил Лукич Мордовцев, «в селе Покровском цесаревна сошлась с простыми слобожанками, игрывала с слободскими девушками, водила с ними даже обыкновенные русские хороводы в летние вечера, сама певала в этих хороводах русские песни, и мало того – даже сочиняла хороводные песни в чисто народном стиле и характере».
Да, неслучайно елизаветинскую эпоху называли веком песен. По меткому выражению историка Евгения Анисимова, «музыки при дворе звучало столько, что все царствование Елизаветы походило на какой-то непрерывный международный музыкальный фестиваль». Конечно, голосистый певчий отлично вписался в эту творческую обстановку. Сначала цесаревна оценила несомненный музыкальный талант Алексея, а со временем не смогла устоять и перед его мужским обаянием.
Они были незабываемой парой – высокий, стройный, черноглазый Алексей и пышная блондинка Елизавета, которую испанский аристократ герцог де Лириа описывал так: «Принцесса Елисавета – такая красавица, каких я никогда не видывал. Цвет лица ее удивителен, глаза пламенные, рот совершенный, шея белейшая и удивительный стан. Она высокого роста и чрезвычайно жива. Танцует хорошо и ездит верхом без малейшего страха. В обращении ее много ума и приятности, но заметно некоторое честолюбие».
Медовый месяц в Лемешах
Потом случилась неприятность – Алексей потерял голос. Однако Елизавета не пожелала с ним расставаться, назначила сперва придворным бандуристом, а потом управляющим своих имений. Бывший лемешовский пастух Розум стал господином Разумовским, а сама цесаревна звала его своим «другом нелицемерным».
Уже будучи императрицей, Елизавета решилась выйти замуж за своего возлюбленного. Она собственноручно вышила свадебные платки и организовала скромное венчание в пригороде Москвы. Как ни любила Елизавета эффектные шоу, но тут случай был неподходящий; народу не следовало знать, что у России появился тайный император.
Медовый месяц молодые провели на родине мужа – в Лемешах. Государыня, обожавшая огненные фейерверки, грандиозные балы и изысканную кухню, вдруг превратилась в простую казачку: две недели Елизавета жила в старом доме Алексея, пекла пироги с его матерью, сидела за столом со всей его родней. А затем пригласила свекровь в Петербург с ответным визитом.
Петербургские приключения лемешовской старушки
О путешествии Натальи Демьяновны в столицу забавно рассказывает историк Дмитрий Миллер: «Пришлось на старости лет переряживаться и нашей лемешовской старушке. Ее напудрили, нарумянили, нарядили в модное платье, устроили высокую модную прическу и в таком виде повезли во дворец. По дороге кто-то из придворных сказал ей, что пред государыней она должна стать на колени. Розумиха обещала исполнить приказание; но едва вошла она во дворец, как очутилась пред громадным, во всю стену зеркалом. Увидев в нем свое собственное изображение в богатом, непривычном наряде, старуха не узнала себя саму: она приняла себя за государыню и бросилась перед зеркалом на колени, и только тогда поняла свою ошибку, когда придворные растолковали ей, в чем дело».
Наталья Демьяновна только охала, глядя на дворцы своего Алешки и на то, какой важной персоной он стал. Граф, генерал-фельдмаршал, сказочный богач. Но при этом – добрый и порядочный человек. Историк Анисимов сообщает: «Современники рисуют на редкость симпатичный образ фаворита. Он, обладавший огромной властью, пользовался ей с большой неохотой, стремился не лезть в обычные при дворе интриги, не рвался к высшим государственным должностям. Со страниц воспоминаний он предстает добродушным лентяем, мало чем интересовавшимся, но не утратившим присущего его народу чувства юмора, в том числе – по отношению к своей персоне и «случаю», сделавшему его первым вельможей империи».
Алексей изо всех сил помогал своей черниговской родне и тем, кто был рядом в тяжелые годы. Полковник Вишневский, привезший Разумовского в Петербург, получил генеральский чин, имения и сделался у него домашним человеком; чемерский дьяк, обучавший когда-то Алешу грамоте, был вызван в столицу и назначен смотрителем придворного сада. Но больше всего внимания Алексей оказывал любимой матери, беспрестанно посылал ей трогательные письма, гостинцы и обеспечил ей счастливую старость. Как рассказывает Дмитрий Миллер, «Розумиха поселилась возле Лемешей на одном из хуторов, подаренных царицей, выстроила здесь церковь, построила усадьбу и занялась хозяйством». Никогда больше Наталья Демьяновна не сбивала руки в кровь на поденной работе.
Благородство до последнего вздоха
Елизавета была сложным человеком; как и любая творческая натура, она могла вспылить из-за ерунды, ужасно придиралась к слугам, не раз проявляла настоящую жестокость по отношению к своим родственникам. Но Алексея вздорная императрица всегда берегла, даже когда совсем к нему охладела. Пара рассталась спустя двадцать лет семейной жизни. У них подрастали совместные дети, однако Елизавета не посмела воспитывать сына и дочь на глазах у всего света, отправила их в Европу под чужими именами.
После развода Алексей Разумовский переехал из Зимнего дворца в Аничков, выстроенный специально для него. И зажил там тихой вольготной жизнью. Елизавета тем временем сменила еще нескольких фаворитов, но перед своей кончиной вызвала Алексея к себе – попрощаться.
Вернувшись домой после похорон, Разумовский достал из серебряного ларца свадебные бумаги, обернутые в розовый атлас, перечитал их и со слезами на глазах бросил в камин, сказав при этом: «Я не был ничем более, как верным рабом ее величества, покойной императрицы Елизаветы Петровны, осыпавшей меня благодеяниями выше заслуг моих. Никогда не забывал я, из какой доли и на какую степень возведен был десницею ее… Да останется все прошедшее между нами в тайне! Пусть люди говорят, что угодно; пусть дерзновенные простирают надежды к мнимым величиям; но мы не должны быть причиною их толков».
Принцесса-монашка Августа. История настоящей княжны Таракановой
Получилось несправедливо: все слышали про красивую авантюристку, выдававшую себя за дочь императрицы Елизаветы; все видели эффектную картину Флавицкого, посвященную гибели самозванки в каземате Петропавловской крепости; но никто не знает, как сложилась судьба настоящей княжны Таракановой. А между тем, жизнь реальной дочери Елизаветы тоже была наполнена драматическими событиями. Хотя многое в биографии принцессы Августы до сих пор окутано тайной.
Княжна-самозванка
Сначала давайте пробежимся по основным моментам в истории авантюристки. Прежде всего, она никогда не называла себя Таракановой и погибла вовсе не от наводнения – это ошибки XIX века, дошедшие до наших дней. Сначала всех ввел в заблуждение французский писатель Жан-Анри Костера, перепутавший настоящую княжну с поддельной; затем его ошибку подхватил художник Константин Флавицкий, нарисовавший потрясающую по своей силе, но неправильную с исторической точки зрения картину «Княжна Тараканова».
Авантюристка, выдававшая себя за дочь императрицы Елизаветы Петровны и графа Алексея Разумовского, именовала себя принцессой Елизаветой Владимирской. Фамилию «Тараканова» она, скорее всего, вообще никогда не слышала. Девушка и сама толком не знала, где родилась, родителей своих не помнила; при этом она была умна, беспринципна и красива; благодаря этому ей и удавалось так успешно играть роль наследницы российского престола в изгнании.
Как сообщает историк Даниил Лукич Мордовцев, принцесса Владимирская была «изящна, всегда весела, любезна, кокетлива до такой степени, что при своем уме и красоте могла сводить с ума каждого мужчину и превращать в самое покорное себе орудие. В продолжение трех-четырех лет ее похождений по Европе одни, очарованные красотой ее, входят из угождения красавице в неоплатные долги и попадают в тюрьму, другие, принадлежа к хорошим фамилиям, поступают к ней в услужение».
Авантюристка представляла большую опасность для тогдашней императрицы Екатерины II, которая пришла к власти незаконным и жестоким путем – свергла собственного мужа, отстранила от престола сына. Неслучайно в екатерининскую эпоху было столько народных бунтов, включая восстание Емельяна Пугачева. Разумеется, императрица не могла допустить, чтобы предполагаемая внучка Петра Великого свободно путешествовала по Европе, рассказывая всем и каждому, что именно она должна править Россией.
Екатерина открыла настоящую охоту на принцессу Владимирскую. Граф Алексей Орлов, приближенный императрицы, преследовал самозванку по всей Италии и наконец нашел ее в Ливорно. Граф познакомился с ней, притворился, что страшно влюблен, и авантюристка впервые проявила слабость – ответила Орлову взаимностью. Головокружительный роман закончился трагически. Алексей пригласил лже-Елизавету посмотреть русский корабль; как только девушка поднялась на борт, арестовал ее и доставил в Петропавловскую крепость. Принцесса Владимирская провела в тюрьме несколько мучительных месяцев и в декабре 1775 года скончалась от чахотки.
Настоящая княжна Тараканова
Прошло десять лет. Императрица Екатерина все никак не могла успокоиться. Да, она избавилась от поддельной княжны – но ведь где-то до сих пор жила и настоящая? А если она тоже заявит о своих правах на российский престол?
Некоторые историки высказывают сомнения, что у Елизаветы Петровны и Алексея Разумовского вообще были совместные дети. Однако ряд уважаемых биографов уверены: в этом счастливом морганатическом браке у Елизаветы родились сын и дочь. Первые годы жизни они провели во дворце вместе с многочисленными племянниками Разумовского.
Историк Александр Васильчиков отмечает: «Не только Алексей Григорьевич, но и сама Государыня любила и ласкала их, что подало повод, мы увидим далее, к разным слухам касательно их происхождения… К племянникам и племянницам Алексея Григорьевича приставлена была некто мадам Шмит или Шмитша, как она названа в Камер-фурьерских журналах. Шмитша эта была родом чухонка и жена придворного трубача. Она отличалась необыкновенною толстотою и массивностью, была бой-баба и сохранила от прежней лагерной жизни особенную грубость тона».
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=68893749&lfrom=174836202) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
