Двадцать минут спустя я зашел в «Макэнелли».
По причине раннего часа народа в зале оказалось немного, и мы с Мёрфи устроились за столиком в углу – подальше от окон, а значит, и от лазерных микрофонов. На случай, если федералы удвоили свою подозрительность.
Я обошелся без предисловий:
– Кто сказал, что Рудольф получает приказы от непосредственного начальства? Или вообще от кого бы то ни было в Чикаго?
Она нахмурилась и ненадолго задумалась об этом. Я терпеливо ждал.
– Ты ведь не веришь в это сам, – сказала она наконец. – Правда?
– Мне кажется, стоит покопать. Слишком нервный вид он имел при нашей последней встрече.
– Угу, – задумчиво проговорила Мёрфи. – У меня дома тоже.
Я посвятил ее в подробности того, что она пропустила и у меня дома, и в конторе ФБР, и к концу рассказа она кивала вполне убежденно:
– Валяй, продолжай.
– Мы оба знаем, что карьеристы вроде Рудольфа мало переживают, орудуя с официальной санкции. Они слишком наслаждаются, колошматя людей по башке дубинкой своей власти.
– Не знаю насчет всех, – усомнилась Мёрфи, – но Рудольф именно такой, чтоб ему пусто было.
– Угу. Так вот, на этот раз он весь издергался от раздражения и нетерпения. Я бы сказал, от отчаяния. – Я поведал ей, как он вел себя вообще и, в частности, у меня дома и при допросе в конторе. – Тилли сказал, что Рудольф из кожи вон лез и лгал, не стесняясь, только бы натравить ФБР на меня.
– Ты ему веришь? – спросила Мёрфи.
– А ты?
Она пожала плечами:
– Туше. Но из этого еще не следует, что кто-то использует Рудольфа в своих целях.
– Думаю, использует, – сказал я. – Он действует без полного одобрения начальства. Его явно подталкивает кто-то другой – кто-то, кого он боится… Отсюда и нервозность, и спешка.
– Что ж, может, и так, – согласилась Мёрфи. – Только зачем он все это делает?
– Кто-то очень хочет сделать так, чтобы я не участвовал в поисках Мэгги. С этой целью на меня и натравили Рудольфа. Потом, когда Тилли меня отпустил, они перевели события на следующий уровень и попытались убрать меня прямо у выхода из ФБР.
При упоминании о покушении голубые глаза Мёрфи сделались совсем ледяными.
– Как они смогли так быстро выдвинуть кого-то к нужному месту?
Я попробовал сложить все это у себя в голове.
– После того как Тилли выставил Рудольфа из кабинета, я оставался там сравнительно недолго. Минут десять, максимум пятнадцать. Вполне достаточно времени для того, чтобы позвонить, доложить о провале, а его нанимателю – послать убийцу, ты не считаешь?
Мёрфи тоже подумала и медленно покачала головой:
– Только если они находились очень, очень близко и двигались со скоростью хорошо смазанной молнии. Но… Гарри, очень уж спокойно в тебя стреляли, слишком гладко для того, кого бросили в бой в самый последний момент.
Я нахмурился, а потом мы оба замолчали, когда к нашему столу подошел Мак и поставил пару маленьких бутылочек коричневого стекла. Мак худощав, лыс, и я ни разу не видел его одетым иначе чем в темную одежду и белоснежный, без единого пятнышка передник. Мы поблагодарили его, и он отошел.
– Ладно, – сказала она и отхлебнула из горлышка. – Возможно, наниматель Рудольфа держал убийцу на месте заранее. В качестве предосторожности на случай, если ты сумеешь освободиться, несмотря на все усилия.
Я покачал головой:
– Логичнее было бы, если бы убийца ждал у входа в здание, чтобы убрать Рудольфа, как только тот исполнит свою роль. Кем бы ни являлся наниматель, он в любом случае не мог не принять мер предосторожности: убрать из цепи одно звено, чтобы ничто не могло привести к тому, кто заказывает музыку. Только когда Руди позвонил и сообщил, что ему не удается удержать меня за решеткой, они дали стрелку приказ сменить цель.
Из чего следовало… что я получил три пули, предназначенные для Рудольфа.
– Гарри? – окликнула меня Мёрфи. – Чего это ты ржешь?
– Так, шутку одну вчера услышал, – хрюкнул я. – А сейчас дошло.
Она нахмурилась:
– Тебе нужно отдохнуть. Вид у тебя как из преисподней. Ты достаточно устал, чтобы тебя на хихиканье пробило.
– Чародеи не хихикают, – возразил я с некоторым трудом, потому что задыхался. – Это так, кашель.
Она вопросительно покосилась на меня и сделала еще глоток пива. Она ждала, пока я отсмеюсь достаточно, чтобы вновь обрести способность говорить.
– Выяснил что-нибудь про Мэгги?
– Вроде того, – ответил я, сразу протрезвев. – Мне кажется, я знаю, где она будет через несколько дней. – Я рассказал то, что нам удалось узнать о намерениях графини, опустив все, что касалось моих собственных нарушений закона вроде кражи, незаконного проникновения и вандализма. – В общем, как раз сейчас, пока я с тобой разговариваю, все связываются со своими источниками в Мексике.
– Сьюзен? – спросила она.
– И отец Фортхилл, – добавил я. – Надеюсь, вдвоем они смогут выяснить, что происходит в Чичен-Ице.
Мёрфи кивнула.
– Как она держится? – поинтересовалась она как бы невзначай.
Я сделал еще глоток из бутылки.
– Она считает, что Молли ко мне неровно дышит.
– Ух ты! – фыркнула Мёрфи. – Должно быть, ей потребовались все ее вампирские суперспособности, чтобы догадаться об этом.
Я уставился на нее.
Секунду она молча смотрела на меня, потом закатила глаза:
– Да ладно, Гарри. Правда? Ты что, действительно ни сном ни духом?
– Э-э… – пробормотал я, продолжая тупо на нее таращиться. – Ну да.
Мёрфи ухмыльнулась, глядя на свою бутылку.
– Как-то всегда неожиданно натыкаться на одну из твоих слепых зон. У тебя их немного, но те, что есть, в ширину не меньше мили. – Она покачала головой. – Кстати, ты так и не ответил на мой вопрос.
Я кивнул:
– Сьюзен в неважном виде. Это мягко говоря – все из-за вампирских штук.
– Не знаю, Гарри. Судя по тому, что ты говорил, не думаю, чтобы тебе надо было искать в этом что-либо свыше материнских переживаний.
– Возможно, – согласился я. – Так или иначе, она на пределе.
– Как и ты, – заметила Мёрфи.
Я насупился:
– Чего?
Она выгнула бровь и невозмутимо встретила мой взгляд.
Я начал уже сердиться на Мёрфи, но все же заставил себя подумать над ее словами.
– Правда?
Она медленно кивнула:
– Ты не заметил, что последние пять минут притопываешь левой ногой?
Я насупился еще сильнее, но опустил взгляд на ногу. Та отбивала по полу довольно бойкий ритм – аж мышцы начинали уставать.
– Я… нет.
– Я твой друг, Гарри, – тихо напомнила она. – И я говорю тебе, что вот прямо сейчас ты тоже не совсем в себе.
– Моего ребенка собираются убить монстры, Мёрф. Может, сегодня ночью; может, завтра. Скоро. У меня нет времени оставаться психически здоровым.
Мёрфи снова кивнула, потом вздохнула, как вздыхает человек, сбросивший с плеч непосильную ношу.
– Так что? Чичен-Ица?
– Похоже на то.
– Клево. Когда будем нападать?
Я покачал головой:
– Мы не можем налететь на них, как в вестерне. Они просто в пыль нас разотрут.
Она нахмурилась:
– Но Белый Совет…
– Совет с нами не выступит, – перебил я ее, не сумев скрыть досаду. – А что до твоего вопроса… Мы пока не знаем точно, когда состоится ритуал. Мне нужно добыть побольше информации.
– Рудольф, – задумчиво произнесла Мёрфи.
– Рудольф. Кто-то, кто замешан в этом деле – возможно, кто-то из Красных, – использует его. Я намерен отыскать этого «кого-то» и совать ему по носу до тех пор, пока он не выплюнет чего-нибудь, что я мог бы использовать.
– Мне кажется, я и сама не прочь потолковать с Рудольфом. Начнем каждый со своего конца и встретимся где-нибудь посередине, а?
– Вполне себе неплохой план действий.
Я помахал Маку и изобразил пантомиму с невидимым сэндвичем в руках, а потом и в зубах. Он кивнул и взглянул на Мёрфи.
– Ты тоже хочешь сэндвич с говядиной? – спросил я.
– Мне казалось, у тебя нет времени оставаться психически здоровым.
– Нет, – согласился я. – Но оставаться голодным тоже нет времени.
Глава 24
– Как полицейский детектив смог позволить себе такое? – спросила Молли.
Мы сидели в «Голубом жучке» на тихой улочке жилого квартала в Крествуде. Время близилось к вечеру, небо набухло низкими облаками. Вдоль улицы выстроились дома, как на подбор, внушительного размера. Пожалуй, дом Рудольфа, адрес которого дала мне Мёрфи, был мельче остальных, но ненамного. А еще задним фасадом он выходил прямо на лесопарк графства Кук, и сочетание леса и старых деревьев на участках придавало району уютный, пасторальный характер.
– И не мог бы позволить, – вполголоса ответил я.
– Вы хотите сказать, он нечист на руку? – уточнила Молли.
– Возможно. А может, просто его семья богата. Или, возможно, он набрал кредитов под завязку. В том, что касается покупки домов, люди часто ведут себя как последние идиоты. Переплачивают лишнюю четверть миллиона только за престижность квартала. Или покупают дом, за содержание которого заведомо не смогут платить. – Я покачал головой. – Надо бы вообще заставить их проходить тест на зачатки здравого смысла, прежде чем делать им предложение.
– А что, может, это и неглупо. Всем хочется, чтобы дом не просто был кровом, но и означал что-нибудь. Может, эти деньги, что они переплачивают, придают дому больше веса?
Я поморщился:
– Я бы предпочел, чтобы мне веса придавали… Ну, скажем, древний могильник под бассейном, или если бы я построил все собственными руками, или еще что-нибудь такое.
– Не все так равнодушны к мишуре, как вы, босс, – заметила Молли. – Может, для них важно сознавать эту избыточную стоимость своей недвижимости.
– Все равно глупо, – буркнул я.
– С вашей точки зрения – да, – согласилась Молли. – Тут все дело в точке зрения.
– А с точки зрения нуждающихся, эта лишняя четверть миллиона баксов, потраченных на престиж, представляются чертовой уймой жизненно необходимых пищи и лекарств, которые могли бы достаться людям, если бы извращенец со здоровенным особняком в пригороде не выбросил их на ветер, пытаясь компенсировать микроскопический размер собственного мужского достоинства.
– Ха, – скептически хмыкнула Молли. – И их дома куда симпатичнее вашего.
– Ну, возможно, – неопределенно протянул я.
