* * *
Загулял мужик, ночь уже над городом, кафе скоро закроется, а «Чероки» все на прежнем месте.
– Или в бильярд Горошников заигрался, или нет его уже в «Регате», – зевая, сказал Стасов.
Они стояли во дворе соседнего с «Регатой» дома. За выходом из кафе наблюдали издалека. Фотоаппаратом с мощным объективом оперативники не располагали, съемку не вели, просто смотрели в бинокль, запоминали. Горошников на глаза ни разу не попался, но ведь он мог уйти через главный вход, взять такси, а свой джип оставить.
– Думаешь, мог меня срисовать? – спросил Максим.
– Тогда зачем он отправился в «Регату»?
– А если здесь нет ничего такого? Ну, отдельный зал, ну, отдельный вход. Может, здесь раньше подпольное казино было. Бильярдного разлива.
– Или есть. Но без Борщевика.
– Без Борщевика.
Максим включил планшет, вывел на экран фотоснимок Борщовникова. Мужик как мужик, ничего в нем ковбойского. Черты лица негрубые, даже мягкие, взгляд только жесткий. Борщовников иронично щурился, глядя в объектив, но глаза улыбаться не хотели.
Малахов догадывался, какая им здесь может угрожать опасность и от кого она может исходить. Позаботился об информации. А Борщовников Вячеслав Евгеньевич – личность в криминальных кругах широко известная. Сорок восемь лет, две ходки – за разбой и кражу. И фотоснимок довольно свежий удалось раздобыть и размножить.
Отметка от маячка вдруг сдвинулась, выкатилась на Береговую улицу
– Ну вот, а ты переживал! – улыбнулся Стасов, отпуская педаль тормоза.
Его «Шкода» довольно быстро набрала ход.
– А ты не переживал?
– Переживал. Вдруг Горошников твой пропал, всю ночь придется торчать, – сказал Егор.
– Ничего, сейчас домой поедет.
Максим достаточно изучил город, чтобы понять, в каком направлении движется «Чероки». Свернет сейчас Горошников на улицу Октябрьской Революции, и домой. Если адрес регистрации совпадает с местом жительства.
– Домой так домой.
– А завтра стволы получим, тогда уже в погоню можно.
«Чероки» проскочил поворот на улицу Октябрьской Революции, а вскоре оказался на объездной дороге, откуда свернул на проселок.
– Куда это нас везут? – спросил Максим.
– А если завозят?
– И даже застрелиться нечем.
Стасов ничего не сказал. Остановил машину, долго копался в багажнике, наконец вернулся – с обрезом охотничьей двухстволки. Стволы срезаны коротко, приклад спилен, но вид все равно внушительный. Потому что в стволах пряталась смерть в виде патронов двенадцатого калибра.
– Что там?
– Конфетти!
– Замечательно! Кто-то умрет красиво!
– Картечь.
– Кто-то умрет больно.
– Ствол незаконный.
– А кому-то тупо все равно!
«Чероки» держал курс на поселок с романтическим названием Весенний. Но дом, возле которого остановился джип, не выдерживал никакой лирики. Сплошная проза. Маленький, деревянный, ставни держатся на честном слове. Забор, непонятно, то ли стоит, то ли лежит, во дворе бурьян, в огороде бузина.
Но в доме горел свет. Максим не знал, то ли свет и не гас, то ли зажегся только что, с появлением Горошникова. Они подъехали с опозданием, к тому же машину оставили за несколько домов до объекта. Дальше пешком, к самому дому. Через забор перебираться не стали, затаились в бурьяне.
Послышались голоса, со двора к машине вышли двое. Фонарь у дома не горел, а в свете луны лиц особо не разглядеть. Но Горошникова Максим узнал.
– Шухер, говоришь? – спросил долговязый мужчина, стоящий с ним рядом.
Он что-то держал в руках, похоже, пачку сигарет, собираясь закурить.
– Давай весь свой разбор в реку! – услышал Максим.
– Пойдем!
Долговязый схватил Горошникова за руку и потащил за собой. Возможно, он всего лишь задал направление, но Максиму показалось, что Горошникова взяли на буксир.
– Разбор здесь, – шепотом, едва слышно сказал Стас.
– Полетов?
– Машин!
– Ну да! – встрепенулся Максим.
«Мондео» Драбова в розыске не числился, и среди случайно обнаруженных автомобилей тоже. Машину могли сбросить в реку, но тогда бы Драбов отправился на дно вместе с ней. Но его утопили без машины.
Горошников и долговязый ушли к сараям в глубине заднего двора. Следуя за ними, Максим услышал, как скрипнули ворота, видимо, хозяин дома провел гостя в свои владения.
Путь к сараям преграждал остов легкового автомобиля, с которого сняли все, вплоть до задних крыльев. На земле валялись бамперы, глушители, сломанные кресла, битые зеркала. В какой-то момент Максиму показалось, что он попал во владения сказочного чудовища, которое пожирал не людей, а машины. И всюду валялись «кости» съеденных автомобилей.
Они с Егором осторожно приблизились к воротам сарая, в котором скрылись злодеи, прислушались. Тихо, ни голосов, ни шороха. Но вот как будто открылась дверь, что-то щелкнуло, клацнуло. Похоже, кто-то выходил из сарая с другой стороны, что-то при этом выкатывая.
А сарай длинный, поперек двора, минута уйдет, не меньше, чтобы его обогнуть. Максим глянул на Егора, тот кивнул, будто соглашаясь с ним, и они оба рванули в обход. Но не успели. Когда один беглец попал в поле зрения, он уже открывал ворота за огородом, другой заводил мотоцикл.
Стасов мотнул головой, призывая Максима к тишине. Они бежали молча, не кричали, но их заметили. Ворота открылись, мотоцикл завелся, один беглец за рулем, второй присоединился к нему. Дорога уходила к реке, мотоцикл свернул влево и пропал из вида.
– Догоним? – спросил Максим.
– Попробуем! – кивнул Стасов.
Они вышли со двора, но, прежде чем повернуть к своей машине, Егор достал из кармана нож и проткнул два колеса на «Гранд Чероки». Максим согласился с ним. Вдруг есть еще кто-то третий или даже четвертый. Останутся без присмотра, выйдут из укрытия и наутек.
Догнать мотоциклистов не удалось. Дорог окрест поселка много, и непонятно, какую они выбрали. Возможно, поехали вдоль реки или отправились в город, а может, в ночном поле решили затеряться.
– Дом надо осмотреть и сарай, – разворачиваясь, сказал Стасов.
– Сначала начальнику нужно позвонить, – набирая номер на телефоне, сказал Максим.
Малахов ответил сразу, голос бодрый, ничуть не сонный.
– Горошников в поселок Весенний отправился, километрах в десяти от города. Это вроде как наш район.
– И что?
– Разбор у них тут, машины на запчасти разбирают. Я думаю, Горошников сюда машину Драбова отправил.
– Надо узнать.
– Разборщик тут не простой, учуял опасность, сел на мотоцикл и тю-тю. Горошников вместе с ним ушел… Зевнули мы.
– Это плохо.
– В доме, похоже, никого, во дворе тоже. А надо искать, обыскивать, вот я и думаю, как быть, по закону или как обычно?
– Если машина Драбова там, действуем по закону. И на законных основаниях. А если нет… – Малахов нарочно затянул паузу.
На этом разговор и закончился.
– Действуем по закону, – возвращая телефон на место, сказал Максим. – Но как обычно!
Признаков жизни в знакомом доме не наблюдалось. И во дворе тоже. Уже изученным маршрутом они с Егором вернулись к сараю, вошли внутрь со стороны, откуда Горошников уехал на мотоцикле. А там «Киа Рио» в начальной стадии разборки. Но там же находился и целый склад запчастей: навесное оборудование и внутренние части двигателей, элементы кузова, стекла, колеса – в общем, все, что без нумерации. Эти части готовились на продажу.
Клейменные части, видимо, должны были выбрасываться, но пока что складывались в другую кучу, и не в самом сарае, а за ним, под открытым небом. Там Стасов и обнаружил блок цилиндров, на приливе которого выбит был номер двигателя. А сведения о машине Драбова Максим держал под рукой. Номера, нанесенные на двигатель и в техпаспорт, совпали. Значит, машину Драбова разобрали именно здесь.
Максим немедленно позвонил начальнику. Оказалось, Малахов уже находился в пути, в движущейся машине.
– Движок нашли от машины Драбова, – сказал Павлов.
– Это хорошо. И плохо. Горошников может попытаться отбить у вас двигатель. А у вас даже оружия нет.
– Ничего, справимся.
– Не надо справляться. Если что, в бой не ввязываться. Просто проследите, куда денется двигатель.
– Ну, можно маячок поставить.
– Можно и так.
– Если не жалко.
– Что не жалко?
– Я вот все думаю, как нас вычислили? Думал, разборщик пачку сигарет в руке держит, а это, скорее всего, сканер был. И у тех, которые подъедут, сканер может быть. Снимут наш трекер…
– Горошников же не снял.
– Горошников лох! – усмехнулся Максим.
– Обоснуй.
– Жадность фраера сгубила… Не надо было ему машину на разбор отдавать. А он отдал. И вряд ли Борщевик в курсе… Может, и отбивать у нас двигатель будет некому.
– Все равно, не высовывайтесь, сидите тихо. И ждите меня. Думаю, я буду раньше, чем следователь.
Павлов кивнул. Они с Егором, конечно, молодцы, но как ни крути, а официальных полномочий у них еще нет. Они могут задокументировать свою находку, но все их акты и протоколы на суде будут признаны недействительными. А судьи, они господа привередливые. Поэтому без следователя никак.
Глава 4
Штатно-должностная структура отдела МВД – штука хитрая. По большому счету Артема назначили на должность начальника полиции. Но его заместитель тоже начальник полиции. Должность у него такая – начальник полиции. Полицией в отделе заведовал подполковник Ожогин, крупный мужчина с грубоватыми чертами лица. Фактически он занимался тем же, что и начальник ОВД, за некоторыми исключениями. Для того же Борщовникова он создавал не меньшую угрозу, чем действующий начальник районного отдела. И непонятно, почему Ожогин не решился занять главную должность в отделе. Ему предлагали, а он отказался.
И все же на Малахова Ожогин смотрел как на конкурента. Улыбался, выказывал готовность угодить, но все же в его поведении угадывалась зависть.
– Я распорядился, с утра здесь все отполировали. – Ожогин обвел рукой кабинет начальника отдела ОВД.
Малахов кивнул. Здание старое, помещения маленькие, коридоры узкие, в их лабиринтах можно запутаться. Ремонт в целом неплохой, стеклопакеты пластиковые, штукатурка со стен не отваливается, черная плесень по углам не цветет. Но все же кабинет начальника смотрелся дворцом на фоне хижин. И отделка, и обстановка – как в лучших офисах страны. И светло, и просторно, и комфортно.
– Покойный Антон Викторович здесь ломал все, заново строил, – сказал Ожогин.
Мощный мужчина, тяжеловесный, лицо широкое, нос картошкой, крутой подбородок. На труса не похож, но от высокой должности отказался. Неужели все так серьезно?
– Антон Викторович?… Полковник Долгачев?
Артем слышал о предшественнике полковника Земского, но не знал, что он покойный. Долгачев просто вышел на пенсию – по достижении предельного возраста. Девять лет тому назад. Сейчас ему под семьдесят, мог и своей смертью умереть.
– Да вот уже полгода как. Инфаркт… Да вы садитесь, Артем Иванович! – Ожогин провел рукой по спинке директорского кресла.
Большое, основательное, наверняка удобное. Начальник областного управления МВД еще только находился в пути, будет не раньше чем через час. Тогда Артема и представят коллективу, а сейчас можно и посидеть. И поговорить.
– Да нет, я потом.
– Не бойтесь, не заминировано, – улыбнулся Ожогин.
