Только накрылся пеленкой (если можно так назвать эту тряпочку), так сразу и уснул, хотя ужасно хотел есть. Еды-то взять негде, так чего дергаться? А пока совершал свой анабасис в сортир – так вымотался, что на поиск еды сил уже не хватило.
Проснулся от того, что в глаз воткнулся яркий солнечный луч, проникший через дверную щель, и тут же напомнивший о тех двух делах, которые являются смыслом жизни любого младенца: жрать и срать. Решив начать с последнего, резво пополз до края лежанки, довольно-таки ловко с нее сполз за грязный пол, покрытый какой-то мерзкой дрянью, о происхождении которой я и думать не желаю, и за какие-то пару минут добрался до места, выбранного мной под сортир. Я гений! Я чемпион! Шоу маст гоу он!
«Загоуонил», отполз от загаженного угла, и стал соображать – что делать дальше. Благодетелей не наблюдается, еды тоже, а на улице солнечный день. Есть хочется – до поросячьего визга. Или младенческого. Да…наслушался я в свое время этих визгов и плачей. И пеленки стирал, Олька уставала, просто падала с ног. Близнецы, сразу обоих не потаскаешь, особенно когда зубы стали резаться. Вот тогда они дали нам жару! Аж вспомнить жутко… Кстати, никаких памперсов ведь не было. Потому, когда сейчас мамашки плачут о своей трудной жизни, о том, как они страдают, ухаживая за своими спиногрызами, меня только смех разбирает, и хочется спросить: «А вы стирали сраные пеленки хозяйственным мылом? Кучу, груду пеленок! Отстирывали эти желтенькие пятна? Вывешивали пеленки их на веревках? То-то же!» Да, памперсы можно сказать сделали революцию…
Но мне сейчас не до этого. Надо вырваться на волю! Уж не знаю, что меня там ждет, но всяко лучше, чем загибаться от голода здесь, в этом вонючем склепе!
Кстати – мухи налетели, мрази проклятые. Ууу…ненавижу тварей. Говорят, что и они нужны природе, но как по мне – я бы их всех под корень извел. Ну до чего мерзкая тварь! И кусачая! Ай! Погоди, тварь, научусь руками работать, я тебя поймаю, крылья оторву и бегать заставлю!
Ползу к двери, царапая коленки – да, я уже на карачках ползаю, и шустренько так. Олимпийский чемпион, а не мелкий засранец. Кстати, после вчерашнего, и после ночной вылазки – большой прогресс. Может то моя душа начинает приживаться в теле? Не сразу она в него вживается?
Смотрю в дырку от выпавшего сучка, рассматриваю окрестности. Ну что сказать…лужок. И…каовки, каовки…вру. Никаких каовок. Но и тираннозавров не наблюдается. А вон там чего? О! Коза! И такая…славная коза, с толстым выменем до земли! Только вот как к ней подобраться? Вот нафига ей мелкое розовое чудовище, которое норовит вцепиться в сиську?
Но прежде чем понять, зачем ей это чудовище – надо выбраться из узилища. И как это сделать? Смотрю вверх. Замка не наблюдается. Дверь или подперта снаружи каким-нибудь колом, или…вообще не запирается. Ничем. А значит шанс открыть есть.
Пихаю дверь рукой…и падаю, больно ударяясь физиономией о пол. Опорная рука подломилась. Не вставая, перекатываюсь на спину, и упираюсь ногами в дверную доску. Толкаю…и проезжаю на спину несколько сантиметров. Вес-то у меня, как у кота! Подтягиваюсь ближе, поднимаю ноги и с силой бью в дверь! Мне кажется, от такого удара она должна вылететь, как пробка! Ага…щас прям. Может, и правда подперли колом? В отчаянии бью еще раз, еще, еще…ступни уже болят, отбитые ударами о твердое дерево, я начинаю всхлипывать (черт меня подери!), уже ни на что не надеюсь…и…бах! Дверь со скрипом отворяется, впустив в хижину свежий, напоенный запахом трав и цветов воздух. Ура! Я победил! О Суворов! Нет для меня крепостей, которые я не могу взять!
Ползти по траве не так приятно, как я думал. Все-таки по полу, пусть даже он грязный, ползать гораздо безопаснее. Коленки колет (наверное, до крови расцарапал!), в живот, когда споткнулся и упал, что-то колючее впИлось – жуть и мраки, как говорил один мой знакомый. А в голове бьется мысль: «Сейчас эта тварь меня заметит и убежит!»
Тварь – это коза, которая зырит на меня глазом с прямоугольным зрачком, и продолжает усиленно щипать траву. Вообще-то вредное животное. Читал, что на Кипре некогда были кедровые леса. Так вот люди их спилили, а остатки растительности добили козы, которых тут развели видимо-невидимо. Козы настолько настырные твари, что могут даже забираться на крышу дома. Ходят, как по земле. Да что на крышу – они на деревья забираются и объедают их сверху донизу! Какая тут к черту флора сохранится? А с ней и фауна, ибо этой фауне негде прятаться – леса-то нет. Теперь Кипр – выжженная солнцем скала, на которой ничего не растет. Голубое теплое море, и посреди него черная скала по имени «Кипр». Был я там, видел. Ничего хорошего не увидел. То ли дело Керкира, она же Корфу. Вот там всегда и все цветет и пахнет. К черту этот поганый Кипр.
Вот демоница, косится на меня, но не убегает. А вымя какое! Черт подери, оно ведь ей ходить мешает! Я не колхозник, ни черта про сельское хозяйство не знаю, но где-то слышал, что если долго не доить коров, коз, у них молоко перегорает, пропадает. Могут и заболеть. Не знаю – правда, или нет, но…вот откуда-то в памяти у меня это задержалось.
Ползу. Как Маресьев, мать-перемать. Опера «Маресьев», герой ползет, поет страдальческим голосом: «Гангрена, гангрена, мне отрежут ноги!» И за кадром хор, высокими голосами: «Гангрена, гангрена, ему отрежут ноги!». Раньше думал – брехня. Щас прям! Есть такая опера, и вот так в ней исполняли.
Нет, петь я не буду, чтобы не спугнуть это чудовище, больше похожее на какое-то мифическое существо, на дракона. Читал, что молоко у нее настолько жирное, сытное, что может сравниться только с человеческим молоком. Охотно верю. Ибо только недавно его похоже что и пил. Теперь понимаю, откуда псино-козлячий дух от молока.
Стой! Не убегай! Пожалуйста! Ну что тебе стоит?! Я маленький, убогонький, зла тебе не сделаю…ну?!
Стоит, ест. Подползаю, и осторожно, медленно, как червяк втягиваюсь под брюхо козы. Снова косится, стоит. Осторожно протягиваю руку, беру сосок вымени, и…направляю его себе в рот. Охх…горячее молоко потекло в меня, как бензин в канистру. Глотаю, глотаю…господи, я такого чистого, искреннего наслаждения едой не испытывал уже…не знаю, сколько лет! Самые изысканные блюда мира меркнут перед этой струйкой горячего, жирного молока!
Когда оторвался от вымени козы, оно заметно похудело – и я набрался наглости, и активировал вторую «колонку». И куда только в меня столько влезло?! В принципе, что там у коз за объем вымени? Сколько там молока? Литр? Может чуть больше?
Переел лишнего, похоже. Жадность, мать его…но очень уж кушать хотел.
Кстати, люблю слово «кушать», Оно такое русское, такое теплое и домашнее… Эх, дом, милый дом…за все надо платить. За новую жизнь – тоже. Интересно, решился бы я, если бы мне предложили вот так, переместиться в тело младенца? Чтобы без родни, без друзей, чтобы один? Наверное, нет. Пусть осталось мне немного, но это моя жизнь, я к ней привык. И родных расстраивать не хочется. Как представлю, что Олька там плачет над моим трупом – так все в душе переворачивается. Жжет, как огнем!
Ползу под куст. Даже на четвереньки вставать лень, и сил нет. Как червяк – раз, раз…так на животе лежа и замер в тени развесистых ветвей. Хорошо хоть хватило воли в тень улечься – солнце печет, как на Кипре, или в Крыму, того и гляди облезешь. Мухи, суки, достали…смыть бы с себя говнецо…воняю, как сортир на трассе! Но сил нет. Спать…спать…
Сколько проспал – не знаю. Отполз чуть в сторонку, справил нужду, и…снова пополз к козе. Кстати, их тут оказалось уже две – под присмотром здоровенного сердитого козла. Вот сейчас наподдаст мне рогами, и полечу я, солнцем палимый, как обосранный голубь.
Нет, не поддал. Посмотрел на меня, и давай жрать. Похоже, что животины верно оценивают мой социальный статус и не собираются меня поднимать на рога. Младенец, зачем меня обижать? Травоядные…не драконы какие-то.
Подполз ко второй козе, и реакция та же – подпустила, дала уцепиться за сосок. Понимает! Наверное, воспринимает как козленка – воняю, ползаю, молоко сосу, ну чем не козленок?
«Иванушка, не пей из козьего копытца, адвокатом станешь!» Ладно, это я так…шутка у нас такая была. Друг детства, Мишка, адвокат. Вечно мы с ним стебались над его профессией. Эх, Мишка, Мишка…ковид проклятый. Не вытащили. Не сумели. Одним из первых заболел, а тогда еще никаких вакцин не было. За две недели сгорел. Жена его, Зинка, убивалась…они ведь как мы с Олькой, через такое в 90-х прошли…не приведи господь. И выжили. Эх, ну что все такое упадническое в голову лезет?
Напился молока, и снова под куст. А чего мне? Я как кот теперь – пожрал, и на бок, спать. Верный способ быть гладким и довольным жизнью.
С погодой мне повезло. Тепло – никакой одежды не надо. Только вот эти мухи…гады чертовы! Как бы помыться? Там что-то такое шумит, грохочет…
Ползу, ползу…«гангрена, гангрена»…тьфу-тьфу, чтоб не сглазить! Ну, лезет в голову всякая чушь!
Ага…речка. Есть! Пологий спуск, осторожно, осторожно…унесет еще, я ведь не… Додумать не успел. Плюхнулся в воду, и она оказалась такой холодной, что я завизжал, как поросенок! Или как младенец, которого засунули в корыто с холодной водой.
А потом меня понесло. Да так понесло, что я и сообразить ничего не успел, а уже был метрах в пяти от того места, в котором спустился в реку. И вот какие жуткие подозрения закрались мне в голову….а не водопад ли шумит? Не отправлюсь ли я в полет, не имея ни парашюта, ни крыльев?
И я забил ногами и руками, пытаясь подплыть к берегу. Кстати, видел ролики, где младенцев бросали в воду (придурки чертовы!). Так вот младенцы не захлебывались, не тонули – переворачивались и плыли, как настоящие пловцы. Инстинктивное умение плавать у нас в крови, мы же вышли из моря. Более того, в животе у матери младенец плавает в околоплодных водах, так что о плавании знает не понаслышке.
Как ни странно, у меня получилось. Жить наверное хотел. Особо не присматривался, но краем глаза заметил, что вся эта масса воды срывается, и летит…куда-то. Не знаю куда, и знать не хочу. Главное – чтобы меня в ней не было! Я бил ногами, махал руками (ручками, черт их подери!) – и плыл. А потом уцепился за корни куста, растущего на берегу, подтянулся (на удивление ловко, как обезьянка!), и выдернул себя на берег. Отполз на травку, там и замер в позе морской звезды.
Дурацкое приключение. Вот так башку и теряют. Лезут в воду, не зная броду, и…в данном случае – в буквальном смысле слова. Оказалось, что возле берега на каменном дне имеется скользкая, как мыло травка, а само дно – что-то вроде отполированного водой желоба. Отходил от приключения с полчаса, или час…задремал – солнышко пригрело, хорошо! Даже мухи не беспокоили.
Когда очнулся, первым делом обеспокоился – а что там у меня с кожей? Сгорю ведь на-раз! Не хватало еще облезть… Посмотрел…нет, все в порядке. Даже немного загорел. И…это удивляет. Как это так быстро загорел? Покраснеть – это понятно, но чтобы вот так, сразу же перешло в загар?! О таком никогда не слышал.
Ну что же, пора отправляться поближе к источникам пищи. Надеюсь, не сбежали? Интересно, насколько их хватит, меня терпеть.
И вот еще что…как бы это узнать – как я здесь оказался, и…куда подевалась та парочка? Похоже, что именно они каким-то образом связаны с моим появлением в этом мире, в этом теле.
Да и вообще – что дальше? Сколько может продлиться эта идиллия? Козы, молоко, лужайка…старая хижина. Люди – где? И что будет, когда я окажусь у людей? Если это на самом деле средневековье, где гарантия, что меня не прибьют, когда узнают, что я – это…хмм…демон. Да, я для них демон, занявший чужое место! Спалить демона! А перед этим хорошенько допросить. Ну…на предмет, где он спрятал сокровища убиенной им тещи. Или вообще сокровища – какие-нибудь. Любому дураку известно, что с демона можно что-то стрясти. С черта, если проще.
Ох, как-то тяжко мне на душе становится, как только представлю, что меня допрашивают в святой инквизиции. Всякие забавные пыточные штучки вспоминаются, от которых не только дух перехватывает, а еще и задница сжимается в испуге. Умела инквизиция допрашивать – все расскажешь, даже чего не было. Целый роман сочинишь о сношениях с Дьяволом и его приспешниками. В эротических подробностях.
Собрался ползти к козам, потом решил попробовать встать. После моего заплыва почувствовал, что координация движений стала гораздо лучше. То ли стресс помог, от страха и не такое бывает. То ли я стал лучше вживаться в новое тело, наконец-то мозг и плоть начали прорастать друг в друга. Но скорее всего и то, и другое.
Берусь за тонкий ствол куста, который мне помог вылезти из воды, аккуратно подтягиваюсь, подтягиваюсь…
Опа! Стою! Я гений! Я чемпион! Уи ар чемпионс, май френд!
Вот если бы еще научиться ходить…а потом вставать без помощи куста… Ладно. Дорогу осилит идущий. Чтобы ходить – надо сделать первый шаг. Дождался, когда голова перестанет кружиться, отпустил куст, и…раз…два…три…пошел! Пошел! Ноги подгибаются, меня трясет, шатает из стороны в сторону, но я иду! Иду!
Мда. Интересно было бы посмотреть со стороны – пупсик, эдакий амурчик, переваливаясь, шагает по лужайке! Кстати, колется, гадина. Тут только с виду тут все шелково и гладко.
Иду к козам, и вижу…о черт! Эти твари начинают тихо-тихо от меня валить! Косятся, и двигаются, двигаются…
Стоп! В чем дело?! Раньше не боялись, а теперь напугались?! Думай, Андрюха, думай…ты инженер, ты умный, ты даже синтезатор освоил как нечего делать…
Опа! Есть! Раньше я не ходил, а теперь – иду! Они воспринимали меня как козленка, а сейчас я стал человеком, хоть и маленьким! И значит, что? Альтернативы нет. Ползти на брюхе. Иэхх…оно в жизни так и бывает – идешь, идешь…а потом – бах! И ты должен ползти на брюхе, чтобы хоть как-то добыть пропитание. Что-то меня на философию потянуло, а тем временем…жрать хочется, как из ружья. Так что…давай, пластун, ползи, снимай часового! Твоя жизнь в твоих руках!
Без проблем. Как только опустился на четыре мосла, козы успокоились и нормально приняли «козленка» в свои ряды. Не хочу себя принижать, но похоже что-то козлиное во мне есть – вон как меня стадо коз восприняло, свой я им! Олька мне так в молодости и говорила, когда я заглядывался на жопастую телку: «Ну ты и козел безрогий!». Знала, точно. Или предвидела.
Насосавшись молока, снова заснул. Это для меня уже рефлекс – поел – тут же в сон, поспал…и так далее. Младенец я еще, хотя и развиваюсь просто-таки фантастически быстро.
Интересно, какой у меня возраст? Судя по первично-вторичным признакам…до года. Точно! Зубов-то нет! А зубы когда прорезаются? В полгода, если не ошибаюсь. Никаких следов прорезания нет. Значит…а это значит, что я тут один ни черта не выживу. Ни одежды нет, ни нормального одеяла, ни обуви. И похоже что мне в конце концов придется искать людей.
Только представить – козы убегут, и что я буду делать? Да и на одном молоке не проживешь. Мне мясо нужно. Когда зубы начнут прорезаться, тогда и мясо можно есть – немного, кашицу из мяса. Да, я все помню, как вчера. Ребят наших с Олькой я тоже кормил, пока она спала, измученная и замотанная. Когда у них зубы начинают резаться…это просто атас! Хоть из дому беги! Я и бежал. Лучше пьяные вопли ресторанного быдла, чем дикий рев сразу двух спиногрызов. Но приходить-то домой все равно надо! И сразу же получаешь обоих отморозков в натруженные гитарой руки. А что делать? Любил я свою Ольку, да и сейчас люблю. По-другому, не как тогда, когда я ее…где поймал, там и имел («Ты какой-то маньяк!»). Теперь – мы как два бойца, прошедшие через огонь войны и выжившие наперекор всему. И она, наверное, единственный человек, которому я верю на сто процентов.
Был. Теперь – нет. И опять на душе стало так тоскливо…я бы и в Раю тосковал по Ольке. Вот в Аду некогда тосковать – только успевай подпрыгивать на сковороде. А бродить по Раю без нее, поигрывая на арфе…это не по мне. Лучше уж тогда в Ад.
Глава 5
Весь день я только и делал, что ел и спал. Ближе к вечеру решил, что совмещать сортир и спальню как-то…не соответствует уровню старого музыканта. Конечно, я в своей жизни всякое видал, и однажды даже уснул на унитазе, будучи утомлен встречей нового года и выпитым виски, но все-таки предпочитаю, чтобы возле моей кровати не было кучи дерьма. А потому, взял пеленку наподобие моей, которую кто-то бросил в углу хижины, и…в общем, прибрался. Пеленку осторожно выполоскал в речке, намочил так, чтобы с нее текла вода, и как мог, замыл пол, оказавшийся не таким уж и гнилым. Вернее – совсем не гнилым. То ли доски, то ли половинки бревен были пригнаны друг к другу и отполированы неизвестным плотником так, что такое мастерство достойно самой высшей похвалы. А то, что доски потемнели от времени – это уже вторично. Не знаю, когда именно строили эту хижину, сколько лет она стоит, только пол выглядел так, будто он был сделан из мореного дуба. Черно-серый, твердый, как каменный. Кстати, а может это мореный дуб и есть? Почему бы и нет. Это у нас он настолько дорог, что хорошие напиленные кусочки продают за очень даже приличные деньги. Почему знаю? Знакомый есть, который занимается изготовлением всевозможных поделок из мореного дуба. Я в курсе темы.
Как мог, обмел углы от паутины – той же самой пеленкой. Проветрил, выгнал мух, набившихся в дом на запах, и довольный своей работой улегся отдыхать. Да, кстати сказать – я резко прогрессировал в развитии. Ходил уже вполне прилично, руки двигались как у нормального человека, и никакого головокружения. Такое просто не могло быть у шестимесячного ребенка, но факт есть факт, а как известно – против него не попрешь.
Пеленку как следует прополоскал, вывесил посушиться, и к ночи у меня было второе «одеяло». Замерзну, так и накроюсь.
Ночь провел более-менее нормально, хотя ужасно хотелось есть. Младенцу пофиг – ночь на дворе, или день, ему надо есть каждые два, или сколько там часов. Уже и не помню через какое время надо кормить младенцев. Мои спиногрызы уже сами обзавелись спиногрызами, их самих скоро будут называть бабушками и дедушками, так что…забылось.
Со своей лежанки сбежал с первыми лучами солнца и сразу же помчался искать коз. Нашел сразу, далеко они не ушли. Снова улегся и по-пластунски пополз к заветной сиське, мысленно хохоча и улыбаясь беззубым ртом. Нет, ну правда – на седьмом десятке ползаю голышом по лугу, чтобы добраться до козьего вымени! Видел бы кто меня – оборжался!
Наевшись, или скорее напившись, с полчаса поспал, а потом решил обследовать дом по периметру. За него-то я не заходил! Может там какая дерюжка лежит, или еще что-то полезное. Мне сейчас все сгодится, любая вещь для меня драгоценность.
Твою мать! Вот только и скажешь! Первое, на что я наткнулся, начав обходить дом – две здоровенные сумки, которые приделывают к лошадям. Или как там это называется? Кладут на лошадей, прицепляют к лошадям – не знаю. Я вообще-то горожанин до мозга костей, деревню видел только из окна автобуса или своего джипа. И не умиляет меня грязь, вонь свинарника и пастушок со свирелью. Кстати, ни один из пастухов, которых я видел в своей жизни, не играл ни на чем, кроме ударных инструментов. И ударял он по коровам, которые так и норовили слинять куда-нибудь в сторону, косясь на него дурным глазом. И еще запомнилось – матерился пастух так виртуозно, что ему позавидуют строители и ресторанные лабухи, набравшиеся мудрости от разносторонне образованных в этом деле посетителей.
Итак, лежат две сумы, почти доверху набитые какими-то тряпками, и поджидают своего хозяина. То бишь меня, желающего прикрыть срам чем-нибудь более цивилизованным, чем две измызганные тряпочки.
Итак, что я имею: юбки – две. Женские рубашки – две. Чулки, трусы женские, куртка, туфли примерно тридцать пятого размера. А это что?! Одеяло! Самое настоящее, шерстяное! Ооо! Живем!
Какие-то порошки в склянках…присыпки, что ли?
Горсть монет – смотри-ка, даже золотишко есть. А что тут на монете, что за рожа? Хмм…нет, не знаю такой. Я так-то не специалист в нумизматике, но…ничего подобного не видел даже на картинке. Монета похожа на совсем уж старую – никаких тебе насечек по краю. Вот как вырубили еще (или отштамповали?), так она и пошла в народ. Следы хождения имеются. Серебряные монеты – то же самое. Крупные, красивые, и абсолютно незнакомые. И тоже профиль какого-то носатого мужика. Вообще, они все похожи на старые греческие монеты, но крупнее размером, и как-то…поровнее, что ли. Мне так кажется.
Дальше: нашелся нож. По моему дитячьему состоянию – здоровенный такой тесак, рука еле обхватывает рифленую рукоять. А если как взрослому смотреть – нормальный такой нож, чем-то напоминающий штык-нож от «калаша». Крепкий, хрен сломаешь (с дури все можно сломать, да), ножны кожаные, сделаны так, что ясно – его носят на поясе. И почему-то сразу ясно: боевой нож. Никаких тебе: «колбаску порезать».
Катушка ниток, стальная игла. Вот это классная находка! Можно будет из юбок сконстролить что-то такое, что можно на себя надеть. Ну не всегда же я буду ходить голышом?
С обувью сложнее. Можно сказать – очень сложно. Туфли-то эти я не надену. Да и сшить не смогу. Только если обмотать ноги тряпками, и ходить, как…как бомж. Хотя даже бомжи имеют хоть какую-то обувь. Остается только тренировать ноги и ходить босиком. Как было в древности – все дети, и многие взрослые бегали босиком. И ничего! Жили! Хотя…ведь можно сделать обувку из лыка! Правда я не знаю, как его надрать, и точно не знаю, как делать эту самую обувку. То бишь лапти. Но да ладно…неужели инженер, рукастый мужик, не сможет связать себе лапти?
А это что такое? Какой-то медальон. Буквы, связанные сложным узором. Герб, что ли? Может это мое? Ну…типа я потерянный принц, и как только найдусь – тут же меня на престол, дадут кожаные сапожки, и красную мантию, скипетр и державу. И начнется у этой империи классная жизнь! Ведь я буду прогрессорствовать! Колхозы настрою, покрою страну сетью больниц и зоопарков. В каждой семье будет граммофон! Хмм…ага, будет. Яду млять мне в тарелку будет. Это только в книжках такие как я прогрессорствуют, а на деле мне не только править не дадут, а еще и быстренько расскажут, кому я должен бескровно передать власть. На указе окажется или моя голова, или моя подпись. «Грустно, девушки!»
Но да ладно. Это все из области фантазий. Но вообще…сумки-то тут недавно появились, не могли они пролежать десятки лет. И кстати, а если дождь? Хорошо, что ясная погода, а так бы уже все залило водищей, и пиши пропало – сгниет за считанные дни.
Так что пришлось мне тащить сумы в дом, упираясь и пыхтя, как трактор на одном цилиндре. Мощи не хватает, один только дым и попердывание. Но перетащил. Пришлось вынуть тряпки, и отнести их отдельно. Эти чертовы сумы такого размера, что я могу в каждой из них вполне комфортно разместиться. Кстати, а почему бы и нет? Полусидя, да, зато уютно, и мухи не кусают!
На лежанку затаскивать не стал, поставил возле нее. Застелил суму юбками, одеялом накрылся – хорошо! Но прежде сползал к козам, поел. Кстати – жру я, как нормальные младенцы не жрут. У коз уже и вымя пустое. Не хватает еды! И мне кажется, или так и есть…я подрос! Буквально за сутки – вырос сантиметра на два!
Не выдержал, взял нож, пошел к углу дома, встал к нему спиной и прочертил над головой метку. Завтра еще замерю. А пока – спать! Глаза слипаются, ноги гудят – все-таки я ведь младенец, а не взрослый мужик, а сделал сегодня столько, что иные взрослые мужики бы уже валились с ног.
Да…между прочим…тоже странно. И как это я, шестимесячный, тащил сумы, пусть и с трудом, но ведь тащил! И то, как бегал по лугу с пеленками – у меня мышцы-то никакие! Как они могут меня держать? Развиваюсь поразительно быстро, и…закрадываются нехорошие мысли. А именно: если я с такой скоростью развиваюсь, расту, то…сколько я проживу? Фактически у меня сейчас один день – за…сколько? Месяц? Два? То есть скорость моей жизни увеличилась в…тридцать раз? А может и в шестьдесят? Ладно, посчитаем: прожил год – будто прожил тридцать лет. Два года – и я уже в своем прежнем возрасте. Хорошо это? Глупый вопрос, да…если этот рост не прекратится, то судьба моя очень даже печальна. Буду жить плохо, но недолго.
С этими жизнеутверждающими мыслями я и уснул, остро чувствуя свою убогость и обреченность перед лицом жестокой судьбы. Нет, теперь я не плАчу. Повзрослел, мать его за ногу!
* * *
О господи…как больно! Хорошо, что память не сохраняет ТАКОЕ! Хотя, впрочем, может кто-то и запомнил, как у него резались зубы. Я, например, точно не помню. Но ТЕПЕРЬ запомню. Непередаваемое ощущение, когда сквозь твои десны прорываются острые, белые зубки. Все сразу, гады! Всей толпой! И кажется, что у тебя не тридцать два зубы, а сто тридцать два! Десны кровят, чешутся, болят, меня лихорадит – то в пот бросает, то дрожу, как лист на ветру. Хреново! Только вспомнить, как мои орали, когда у них резались зубы…ой-ей…и хрен успокоишь! Ни спать, ни жрать – ничего не хотели. Вот только ходи с ними, да укачивай. Но и это мало помогает.
В общем, всю ночь я не спал, к рассвету был готов утопиться или броситься в водопад. И у меня имелось два ряда зубов. Не нормальных зубов, а так…острые белые кончики повылезли, и торчат из десен, как грибы из навоза. Так-то я их не вижу, но чувствую, когда провожу кончиком языка по деснам. Что интересно, нижние зубы вылезли больше, чем верхние. Именно так и началось это самое прорезание – вначале полезли нижние, потом верхние. Не знаю, нормально это, или нет…но у меня вот так.
Вылез из сумы с трудом – заклинился. Пришлось свалиться набок, и уже потом выбираться. Глянул на ноги – никаких тебе перевязочек, пухлости, тощие мальчишеские ножонки. Даже слишком тощие. Похоже, что мне не хватает еды. Организм бурно, просто-таки феноменально быстро растет, и если я не предприму какие-то шаги…не найду пищу… В общем, одним молоком я не обойдусь.
И еще – организм перестраивает не только мышцы и кости. Что-то происходит с внутренними органами, я это чувствую. Живот болит, сердце стучит, что-то булькает…подозрительная деятельность! Эхх…похоже, что долго я в этом прекрасном новом мире не проживу. Как там называется болезнь, когда человек за считанные годы становится стариком? Не помню. Но похоже, что это она.
Пошел к углу дома, как можно тщательнее сделал метку. Прикинул…два сантиметра за ночь! Ну ни фига себе! Бог, или черт – да все равно кто – вы чего там у себя, офигели?! На кой было перетаскивать меня в чужое тело, чтобы за считанные месяцы и годы превратить в старика?!
Осматриваю руки, ноги, ощупываюсь. Сейчас мне уже года полтора, где-то так. Может даже побольше. И ужасно хочется есть! Это теперь мое нормальное состояние. Ну что же. пополз к козам. Благо что они далеко не уходят. Может понимают, что только с моей помощью могут избавиться от молока? По прикидкам, в одна коза теперь дает литра два на день Младенцу это нормально, а вот отморозку полутора лет от роду…нет, братцы, я так вылечу из этого тела раньше, чем предполагал. С учетом того, что мой организм растет со скоростью бамбука. Мне мясо нужно! Без мяса никаких мышц. Значит, мясо нужно найти. Вернее – белОк. КусАть теперь я могу, хоть и с трудом. И жевать.
Ну что же…пойду на поиски съестного. Правда абсолютно не представляю, что это может быть! Муравьи? Ящерицы? Гусеницы? (фффуу!) Кузнечиков наловить? А что – праведники питались акридами, когда сидели по своим норам, добиваясь просветления. Вот только не представляю, как я буду есть зеленого кузнечика, откусывая ему голову и посасывая лапку «(вкусно! Просветляюсь!). У меня ведь даже огня нет!
Стоп…кстати, насчет огня…я ведь в сумах видел что-то такое, что очень было похоже на кресало. Что такое кресало? А просто что-то вроде напильника, закаленная стальная пластинка с засечками по краю. Бьешь ей по куску кремня – летят искры. Вот и все. Взять мох, взять кресало, и понеслось! Я Прометей! Потом займусь. Вначале нужно найти, чего поджарить. Зачем напрасно жечь топливо…
Вперед, на поиски мелких гадов, до которых смогу добраться! Надеюсь, мне повезет.
* * *
– Нет!
– Ну, папа!
– Нет! Запрещаю!
– Папа, я тут с тоски сдохну! Я хочу летать!
– Нет.
– Папа…позволь, я возьму ответственность на себя. Я буду за ней следить. Я не дам ей улететь туда, куда не нужно.
– Нет!
– Почему?
– Так надо.
– Что надо?
– То, что надо! Молчите! И больше ни слова о полетах! Сидите дома! Когда разрешу, тогда и полетите!
– Тогда я полечу сама!
– Не полетишь…
– Ай! Папа! Как ты можешь!
