Алексей Корнелюк "Судьба и головоломка 2.0"

– Ну как кого? Тебя, Алекс, но раз ты сам себя не нашёл, то я точно не смогу.

– А зачем меня искать, вот он я! – решил я подыграть старику.

– Ты может и здесь да не здесь. – Уже серьёзным тоном он продолжил:

– Мне доложили, что ты вроде как «потерялся». Неужто так быстро нашёл себя?

Я непонимающе уставился на него.

– Ладно, пойдём, покажу тебе, сам всё увидишь.

Мы прошли к тумбе, он достал увесистую папку.

Немного полистав её, вытащил нужный листок и продолжил:

– Ага, ну вот оно, цитирую.

Приняв театральную позу и аккуратно достав очки, он начал читать:

«Я так устал, почему все дни пролетают так быстро? Почему жизнь проходит мимо меня? А я только успеваю делать вид, что всё нормально?»

Он легко кашлянул, и с хитрецой на лице сказал:

– А вот это отлично написано, Алекс.

«Если бы жизнь была автобусом, то я так бы и простоял на своей остановке всю жизнь, не зная, в какой автобус сесть, и не зная, куда он меня привезёт».

Он сделал паузу и скомкал этот листок:

– У тебя талант! ПОЭТИЧНО, – и бросил его мне прямо в лоб.

От неожиданности я опешил. Не знаю, что больше меня удивило. То ли откуда у него моя переписка, то ли кем он себя возомнил?!

– Эээ, послушайте, не знаю, где вы это взяли, но это точно не про меня!

– Разве? – он снова взял увесистую папку и начал пролистывать.

– Еще покидать в тебя чем-нибудь?

– Лучше не стоит, – выдохнув, я сдался. Конечно, я помню эти слова и кому писал.

– Послушай, Алекс, никто на самом деле не знает, кому в какой автобус нужно забраться, и уж тем более, куда он их привезёт. Да, можно предполагать, строить планы, например, визуализировать, – он расхаживал рядом с тумбой, и только одежда выдавала в нём уборщика, всё остальное: голос, речь, осанка, ясно давали понять, что он не только полы умеет мыть.

– Только водитель знает, куда он приедет, пассажир может только догадываться.

– Так, Алекс, ты и пассажиром боишься стать, не то что водителем!

– Это почему я боюсь? – возмутился я и сразу увидел, как старик поднял ладонь.

– Позволь я закончу. Ты боишься. Но страх не берётся из ниоткуда, его подпитывает нерешительность. А у тебя в жизни нерешительности хоть отбавляй. Ты даже слово «НЕТ» не научился говорить.

Он порылся в задних карманах и, вытащив горсть орешков (кажется, это был арахис), не раздумывая, начал в меня кидаться.

– Ну что, нравится? – кидая очередной орех и делая шаг ко мне, спросил старик.

– Прекратите! – уворачиваясь, я пятился назад.

– Я спрашиваю, ТЕБЕ НРАВИТСЯ? – он подходил все ближе и ближе.

– Нет…

Пара орешков прилетела мне в лоб.

– Что, Я НЕ СЛЫШУ? У МЕНЯ ПЛОХО СО СЛУХОМ!

– Говорю – нет!

– ЧТО «НЕТ»?!

– НЕ НРАВИТСЯ, – завопил я на старика, упёршись в лавочку, отходить дальше было некуда.

– Так что ж ты раньше не сказал? – старик положил оставшиеся орехи в карман, вернулся за тумбу и продолжил:

– Твоя нерешительность – твой страх. Твой страх – твой проезжающий мимо автобус. И пока ты не сделаешь шаг вперёд, ты так и не узнаешь, что бояться было нечего. Ты, Алекс, пропустил так много автобусов, ожидая, что кто-то возьмёт тебя за ручку и аккуратно посадит в кабину водителя, натянет фуражку на глаза и вручит карту, да? Ты этого ждёшь?

Я чувствовал, как кровь предательски прильнула к лицу и вспотели ладони.

– ТЫ ЭТОГО ЖДЕШЬ? – рявкнул старик и снова потянулся за орехами.

– НЕТ! ХВАТИТ.

– Ну и славненько, вот мы сейчас и проверим.

Он отошёл вбок от тумбы, сделал реверанс и пригласил пройти.

– Ну же! В моём возрасте в такой позе долго не простоишь, иди сюда.

Я зашёл за тумбу и уставился на уборщика, ожидая указаний.

– Мне что, за тебя всё сделать? Я не твой папочка, доставай телефон и звони.

– Кому звонить?

– Кому хочешь.

Он вернулся на первый ряд скамьи, сел и демонстративно уставился на меня немигающим взглядом.

«Ладно, – проносилось у меня в голове, – позвоню кому хочу». Долго выбирать не пришлось. Казалось, телефон раскалился от пропущенных звонков. У моего босса-фюрера была одна суперспособность – настойчивость. А, нет, ещё одна: доставать людей, превращая их жизнь в кошмар. Я уставился на телефон и, выдохнув, потянул за зелёный кружочек.

– Да… алло? – нерешительно произнес я.

– Какой алло? Где тебя черти носят?! ТЫ ВРЕМЯ видел? У меня совещание через 40 минут, и без твоего отчёта у меня будут проблемы! А раз у меня будут проблемы, то проблемы будут и у тебя!

Он ещё что-то не переставая тараторил в трубку, а я собирался с мыслями.

– Да, я знаю… но, – я начал было оправдываться, но мне не дали вставить ни слова.

Старик, сидя напротив меня, только прикрыл глаза рукой, что-то насвистывая себе под нос.

– Я ухожу, – вытащив из себя эти слова, услышал, как на том конце трубки повисла тишина.

– ДА я тебе кровь попью, ты потом ни в одну солидную фирму не УСТРОИШЬСЯ, – он перешел на крик. – ЭТО Я ТЕБЕ ОБЕЩАЮ!

Я почувствовал, как в горле поднялся комок, а от напряжения костяшки кулака побелели.

– ТЫ СЛЫШИШЬ МЕНЯ, КОЗЛИНА? Я УХОЖУ! НЕТ ТВОЕМУ ОТЧЁТУ И НЕТ ВСЕМУ ТВОЕМУ СУЩЕСТВУ, МНЕ ТОШНО ОТ ТЕБЯ И ВСЕГДА БЫЛО ТОШНО!

Я выкрикивал эти слова, сам удивляясь, как долго приходилось хоронить в себе эти мысли. Положив трубку, я посмотрел на старика. Он беззаботно грыз орешки. Перестав жевать, старик указал вниз, под лавочку, и как бы невзначай бросил:

– Алекс, а загляни-ка ещё раз, может на этот раз ты найдёшь то, что искал?

Он быстро подпрыгнул и начал бегать вокруг меня, напевая:

– Осторожно, двери закрываются, следующая станция…

Третий этаж? Что там? Мне предстояло узнать прямо сейчас.

Глава 7 – Рамки

Не подозревая, что меня ждёт дальше, я вернулся в кабину лифта и ещё раз сделал несколько попыток, нажимая на 8. Нет, увы. Видимо, сжульничать не получится. Ткнул на кнопку под номером 3, лифт одобрительно звякнул, закрыв двери.

Я добрался до нужного этажа. Ещё не успел выйти, чтобы оглядеться, как на меня начал сыпаться всякий хлам через раскрывающиеся створки лифта: рядом запрыгал теннисный мячик, свалилась гладильная доска, старые учебники, посыпалась мишура с Нового года, сухие корки от апельсинов. Пробираясь вглубь комнаты, расталкивая руками и ногами это море вещей, я непонимающе озирался, с ужасом обнаруживая, что вещей становится всё больше и больше. Комната, которая на первый взгляд казалась большой, на деле выглядела, как кладовка, куда складировали всё ненужное. Расчихавшись от поднявшейся пыли, я ещё раз посмотрел кругом. Окна были занавешены старыми шторами, сквозь которые прорывались лучи заходящего солнца, к стенкам приставлены аляпистые ковры, картины висели друг на друге, в дальнем углу валялся сломанный комплект лыж, и вокруг просто миллион фантиков от конфет.

Неожиданно заиграла знакомая мне песня Third Eye Blind – Jumper. Оглянувшись, я увидел небольшие настенные динамики, висевшие почти у основания потолка. «ТУК-ТУК», – раздался звук ударяющихся пальцев о микрофон.

– Алекс, привет! А у тебя хороший музыкальный вкус! Не против, если я сегодня выступлю твоим личным ди-джеем, а? – она ещё громче сделала звук и продолжила, коверкая голос.

– АВА-АВА! Это радио «Жизнь», и я его бессменная ведущая – ди-джей Слллуууучай!

Конечно, я узнал этот голос! Это девушка с бейджем и цифрой 1.

– Как настроение, Алекс, ю-ю-юху?! Готов оторваться?

Я безмолвно хлопал глазами, не понимая, что вообще тут происходит.

– А, погоди, вижу ты не в настроении. Сейчас поставлю что-то более подходящее.

Раздался звук смены пластинки, и через мгновение комната наполнилась грустной мелодией.

– Вот, так лучше? Ты, кстати, знаешь, какая главная задача ди-джея?

Не дождавшись моего ответа, она продолжила:

– Следить за атмосферой и настроением гостей! Вот я и слежу! Да, кстати, почему ты не танцуешь?

– Танцевать где? – я ещё раз посмотрел по сторонам, с большим усилием разгребая ногой этот валяющийся хлам.

– Тут конечно! Это же дискотека! Ди-джей есть? Есть! Музыка есть? Есть! И танцпол у нас тоже есть! Так что чего ты ждёшь, ну же! Я же видела запись, как на одной вечеринке ты давал жару. Ноги, правда, немного заплетались, но в целом неплохо.

Она снова включила динамичную песню и стала ждать. Ладно, в этом сумасшедшем доме, видимо, свои законы действуют. Я начал зажато двигать корпусом и руками, пытаясь поймать ритм. Да, видел бы я себя со стороны… Я продолжал танцевать, если это можно назвать танцем, и ждал. Прошло минуты три.

– Ой, извини, я отходила за чаем. А чего ты такой скованный? Тебе что-то мешает, – мило промурчала она в микрофон и стала ждать ответа.

– Да как тут танцевать-то, если мои ноги по пояс придавлены кучей мусора?!

– Разве только ноги?

Из динамиков послышалось звяканье ложки, ударяющейся об кружку.

– Ты же, наверняка, пока дрыгал руками, думал о том, как ты выглядишь со стороны, или я не права?

Я нахмурил брови и начал искать камеру.

– Левый угол, – прошептала она.

Я нашёл миниатюрную камеру и, схватив мишуру с пола, бросил в её сторону.

– Ой, боюсь-боюсь! Кидаться не обязательно! Ты чего злой такой, нормально же общались?

– Я вам что, подопытный кролик? Почему, куда бы я ни зашёл, в этом долбаном здании все постоянно ведут себя надменно, поучая меня? И вообще, как вы мысли читаете?

– Какие мысли, Алекс? У тебя на лице всё написано, – мило сказала она, включая другую песню.

Кажется, это Hozier – Someone New.

– Дело в том, что когда-то эта комната была просторной и чистой, солнце освещало каждый угол, а сквозняк с улицы не давал застояться спёртому воздуху. Затем хозяин этой комнаты регулярно захламлял её всё новыми и новыми вещами. Это быстро стало привычкой, и вот, из маленькой безобидной кучки выросла целая свалка «ненужных» вещей.

– Не понимаю, а причём тут я? – произнеся эти слова, я начал более внимательно вглядываться в валяющиеся вещи.

– При том! Но интересно не это, Алекс. Ты слышал фразу «Что снаружи, то и внутри»?