Не проблема?
Ну что такое двести километров в век железа и пара? Три часа на машине. Ладно, край – четыре.
А ножками?
А вот ножками это грустно.
Ладно еще – в хороших кроссовках, по хорошей дороге, и то – сколько человек может пройти за день? Если это не подготовленный боец спецназа, а обычный хомо сапиенс? Среднестатистический офисный планктон?
Лиля знала,, считается,, что средняя скорость человека, пешком, пять километров в час.
Это – в идеале.
А по лесу?
Да дай бог за день хоть бы десять – двадцать километров сделать.
Ладно, десять.
Вот смотрите – быстро идти нельзя, она беременна. Да и не получится. Это – лес.
Завалы, кустарник, болотца, ручьи, прочие радости и гадости. По лесу вообще по прямой не ходят,, если это лесное бездорожье. Тут не отклониться бы от курса, и то хлеб.
Придется два-три раза в день сверяться с солнышком и корректировать направление движения.
И по бездорожью идешь медленно.
Деревья – перелезаешь или обходишь, а не перепрыгиваешь.
Под ноги смотришь внимательно.
На привал останавливаешься заранее. А как еще? Надо же обустроиться, да и снаряжения для туристов у тебя с собой нет. Палатки – нет, консервов – нет… да, еще и еду добывать.
Ох-ох-ох…
Десять километров в день – это круто и оптимистично.
А еще учтем, что они с Энтони спят по полночи. То есть надо ложиться пораньше, часов в семь, чтобы и ей, и Энтони прилетело хотя бы часов по шесть крепкого сна.
Месяц, не меньше, им топать к людям. А то и поболее…
– До Погибельного пролива нам оставалось дня четыре идти, – задумался Тони.
– Ясно.
Теперь Лиля лучше представляла, где они находятся. Но легче не становилось.
Погибельный пролив назван был так не за течения.
Нет!
За пиратов!
Эти сволочи с Лориса в нем просто кишмя кишели!
Пройти и не нарваться? Практически невозможно. Но…
– Барон, а как вы собирались преодолеть пролив?
Энтони хмыкнул. Потом понял, что не отделается отговорками, и махнул рукой.
– Его величество выдал мне бумагу…
– Почему вы ее тем пиратам не предъявили?
– Они сразу напали,, – отрезал Тони. – Если б они пожелали говорить, я бы попробовал… и его величество выслал в пролив несколько кораблей.
Лиля хмыкнула.
– Меня высоко ценят.
– Кстати, а почему? – не выдержал уже Энтони. – я побывал в Ативерне, графиня, и могу сказать, что отношение к вам совершенно особенное.
– Беспрецедентное.
– Чего? Ага… да! Оно! Почему с вами так носятся?
– Потому что я ученица великого лекаря из Ханганата? А он лечил его величество?
– А марка Мариэль?
Лиля фыркнула.
Но историю изложила. Именно ту самую, которую они давным-давно согласовали с Ганцем Тримейном.
– Если вы в курсе моей биографии? Кратко?
– Да. Его величество рассказал мне.
– После свадьбы Джес отправил меня в Иртон.
– Да…
– Там я потеряла ребенка.
– Сочувствую…
Сказано это было без лишних эмоций.
Лиля покачала головой.
– Не сочувствуете. Да и ни к чему. Это было давно и почти не со мной.
– Не с вами?
– Вспомните себя в семнадцать лет, – раздраженно отрезала Лиля. Вот ведь… оговорка по Фрейду!
Тони хмыкнул.
– Это верно. Я был совсем другим…
– Вот и я… была. Потеряла ребенка, потом, чтобы не сойти с ума, отправилась в библиотеку. Кто уж притащил туда сундук со старыми записями? Я даже не знаю… пергаменты в руках расползались. Но первые схемы кружева я там и увидела. Рисунок, краткое описание… попробовала. И кое-что еще… так и пошло.
Энтони хмыкнул еще раз, более недоверчиво.
– Действительно?
– Барон,, а что мне было делать? С ума сходить от боли и горя?
Вопрос попал в точку. Барон задумался.
– Я даже не знаю… и вы начали…
– Да. Сделала кое-что, тут дело близилось к зиме, выяснилось, что надо прикупить недостающее, я поехала на ярмарку, а там все как-то покатилось одно за другим…
Лиля развела руками, демонстрируя, что она не при чем. Это все события,, а она тихая, скромная, дома сидела… вот, вышла один раз – и втянули бедную девочку в какие-то гадости.
Получилось отвратительно. Лофрейн не поверил, но Лиле было наплевать.
Не верь!
Главное, чтобы под ногами не мешался.
– Как-то у вас всего слишком много для старых свитков….
Лиля фыркнула со всей возможной язвительностью.
– У меня?!
– Эммм… а у кого?
– Лофрейн, на меня работает несколько сотен человек! Неужели они не придумают ничего нового? Совсем ничего?
– Быдло?
– Болван, – коротко ответила Лиля.
И переключилась на полезное занятие.
Праща.
Если кто понимает – ценнейшая вещь.
Изготавливается легко, а научиться с ней обращаться…
Да какой ребенок не осваивал пращу и рогатку?
Рогатку чаще, ладно, из нее никого не убьешь. А вот праща…
Ох, доставалось за нее всей честной компании. Ох и влетало!
Потом родители поняли, что остановить детей не получится, и возглавили их. Все же праща – оружие. Из этого оружия некто Давид убил Голиафа. Вот, чтобы дети не уполовинили друг друга, родители и привели их к общему знаменателю.
Поставили мишени, организовали даже соревнования со вкусными призами…
Лиля во времена оны отлично попадала в мишень из пращи.
Что было потом?
Да переехали они. Отца перевели служить в другое место, так и забылся навык. А зачем он нужен? Дома ни к чему, не яблоки же сбивать с дерева, не на ворон охотиться…
В институте?
Тоже ни к чему.
Праща – это не оружие ближнего боя, это метательное оружие, а раз так – лучше пистолет. Да и не всегда праща убивает.
Надо попасть в голову…
Лиля повертела ремень, сделанный ночью.
Опробовать бы…
Минуту!
Белка.
Лиля остановилась и подняла руку.
Барон, который не привык к такому, налетел на нее, выругался, споткнулся…
Зверек зацокал языком и скрылся в ветках.
– Тьфу на вас, – ругнулась Лиля.
– Что?
– Вы помолчать не могли, достопочтенный?
