Виктория Волкова "Догнать и жениться!"

– А автобус какой-нибудь через ваш поселок идет? – в надежде уехать побыстрее поинтересовалась Катя.

– Нет, – поморщился дед. – Тут место тупиковое. Жителей мало. У всех машины. И у буржуев, и у пролетариата. Но ты не горюй, – тут же всполошился он, заметив, как у пассажирки печально поникли плечи. – У меня сосед Виталя, он в городе таксует. Отвезет тебя за милую душу. А по цене сами сговоритесь.

– Конечно, – кивнула Катя и тут же успокоилась. Она будто со стороны наблюдала, как дядя Петя – так старик ей представился – останавливается около неказистого домишки, стучит в окошко, а потом, когда открылась дверь, скрывается внутри. Ждать пришлось не долго. Минут через пять из дома вышел высокий взлохмаченный блондинв мятой майке и затрапезных шортах. Длинные крепкие ноги, обутые в потертые резиновые сланцы, показались Кате весьма сексуальными.

«Ну тебе еще хуторского Витали для комплекта не хватает», – приструнила она саму себя и из дяди-Петиной Нивы быстро пересела в рено логан с оранжевыми шашечками на крыше.

– Двести рублей до города, – предупредил деревенский секс-символ, буравя пассажирку голубыми глазами.

– Отлично! – кивнула Катя.

«Я бы и пятьсот заплатила», – хмыкнула она про себя и завела с водителем разговор о том о сем. Ничего серьезного, просто потрепаться дорогой и скоротать время.

Но минут через пять Катерина заметила на себе оценивающий взгляд, так тешащий самолюбие и позволяющий убедиться, что мужик запал.

«Сначала запал, потом попал, а после пропал», – мысленно фыркнула она, припомнив свою давнюю классификацию.

Виталя пока находился в первой стадии. Лишь глуповато улыбался да травил байки.

«А парень веселый», – самой себе заметила Катя, хохоча над очередной шуткой таксиста.

Она попросила остановить прямо около подъезда и, расплатившись, распахнула дверцу рено.

– Может, встретимся завтра? – внезапно предложил таксист. – Хоть кофе попьем, а? – и пока Катя тянула с ответом, добавил с ухмылкой: – Я оденусь прилично. Не отказывай, Кать!

– Хорошо, – легко согласилась она, прекрасно понимая, что это такая манера попрощаться, оставшись друзьями. Понимать, что никогда не увидимся, а при случайной встрече просто не узнать друг друга, но сохранить в памяти тепло мимолетной беседы.

– Я заеду за тобой после работы, – решил он.

– Ага, – не стала возражать она, прекрасно понимая, что может застрять в офисе допоздна или выйти вовремя, но поехать к Алисе. Но, скорее всего, придется разбираться с Плотвичкиным. Это чудо точно сорвется с рыбалки и приедет качать права.

«Хотя… – мысленно протянула Катя, открывая квартиру, – лучше тогда с Виталей в кофейне часок скоротать».

Дома она наскоро приняла душ и завалилась спать.

«Часа три у меня есть, – сонно подумалось ей. – Немного, зато дома, на белых простынях!»

Митя Плотвичкин проснулся от надоедливого жужжания сотового.

– Твою мать, – выругался спросонья и, заметив, что звонок важный, солидно пробубнил в трубку: – А вы где, пацаны? С вечера жду. Водка греется.

В ответ послышалась витиеватая ругань, и, мгновенно пробудившись от сна, Митька уселся в палатке, только теперь поняв, что Кати рядом нет.

– Ну ладно, – пробормотал он дружку. – В следующий раз!

И, выбравшись наружу, позвал негромко:

– Катя!

Ответа не последовало. Остатки хмеля сошли с Плотвичкина, когда он понял, что Катерины на озере и в его окрестностях нет.

– Твою же мать, Наумова, – выругался он и принялся звонить ей на сотовый. Телефон не отвечал. Митька в одних трусах запрыгнул в Приору и понесся к хутору, справедливо полагая, что если дурная одноклассница решила удрать, то уйти далеко она не могла. И он с видом победителя подберет ее по пути.

Плотвичкин не разбирая дороги домчал до «Правды жизни», но хутор спал как ни в чем не бывало.

«Даже спросить не у кого», – раздраженно подумал он и решил вернуться к озеру, собрать палатку и вещи. А затем рвануть в город.

От досады он хлопнул ладонью по рулю и вовремя не сумел взять вправо. Машина зашла в поворот по своей собственной траектории и прямиком угодила в лужу. Клацнула подвеска.

– Твою мать, – снова выругался Плотвичкин, оказавшись посредине плескавшейся черной жижи. – Твою мать, Катя.

Он позвонил подружке, но телефон не отвечал. Митька подумал, что случилось что-то страшное. И умница и красавица Катя Наумова уже валяется где-то в придорожных кустах.

От ужасной догадки Плотвичкин содрогнулся и, понимая, что ничего не остается, ткнул в редко используемый контакт.

– Что надо? – рыкнул спросонья знакомый голос.

– Глеб, – выдохнул в трубку Митька. – Катя пропала!

– Как это пропала? – проревел старший брат Наумовой. – Ты там совсем офигел?

– Я заснул в палатке, а проснулся – ее уже нет, – промямлил Митька. – Всю округу объездил. Телефон не отвечает…

– Одуреть, – тяжело вздохнул Глеб и приказал: – Стой, где стоишь, Плотва. Сейчас приеду. Если с моей сестрой что-то случится, башку тебе отвинчу.

– Мне самому тогда не жить, – пафосно заметил Митька и добавил со вздохом: – Захвати трос, у меня, кажется, подвеска полетела.

– Чтоб тебе скиснуть, – выругался Глеб и, нажав на кнопку отбоя, сам позвонил Катерине.

Но долбаный абонент находился вне зоны действия сети.

«Найду, по голове настучу», мысленно пообещал он сестре и, повернувшись к перепуганной жене, виновато предупредил:

– Катя моя опять что-то учудила. Поеду искать.

– Хорошо, – привычно кивнула жена и пробормотала недовольно: – Катерина без приключении жить не может.

Глава 2

Она проснулась от яростного стука. Кто-то со всей дури барабанил в дверь.

– Твою мать, – сонно выдохнула Катерина и, напялив на голое тело шелковый халат, понеслась в коридор.

«Неужели затопила соседей?» – ужаснулась она, прекрасно понимая, что по ее душу приперся кто-то из жильцов. Любой другой позвонил бы в домофон. Она приоткрыла дверь, надеясь увидеть возмущенную мадам снизу. Но на лестничной площадке, уперев руки в боки, стоял старший брат.

– А-а-а, – досадливо протянула Катя и бросила раздраженно: – Твою мать, Глеб!

– Твою, кстати, тоже, – зло хмыкнул братец, шагнув в квартиру. Снял грязные кроссовки и быстренько прошел к холодильнику. – Убил бы тебя, но жрать хочу, – заметил со вздохом, сунув нос в двухкамерный Либхерр. А ничего не найдя, схватил конфету из вазочки и, нервно разорвав фантик, закинул в рот.

– Тебя Наташка до утра по постели гоняла? Еле вырвался? – хмыкнула Катерина и поймала бешеный взгляд брата.

– Я тебя сейчас удавлю, честное слово! – взревел он. – Полночи вокруг Бездонного озера тебя искали. Мне уже всякая жесть мерещиться начала, – устало вздохнул он, плюхаясь на табуретку. Потом облокотился на стену, покрашенную в мятный цвет, и потер переносицу.

– Ты можешь представить, что я пережил, дура бестолковая? – пробурчал он. – Чуть с ума не сошел.

– А я тут при чем? – возмутилась Катя. – Это я тебя погнала берега прочесывать?

– Митька твой…

– Вот с него и спрашивай, – фыркнула Катерина и буднично поинтересовалась: – У меня борщ и котлеты. Что будешь?

– Для борща вроде рано, – пробубнил Глеб, оглядываясь на часы, показывающие без пятнадцати шесть. – Давай котлеты.

– Только с гарниром, – предупредила младшая сестрица и даже выставила вперед указательный палец. Мол, знаю я тебя.

– Согласен, – кивнул Глеб и, достав сотовый, нажал на последний контакт.

– Она нашлась, Феликс, – пробурчал в трубку. Потом с минуту послушал раскатистый бас и добавил довольно: – Я Плотве в нос дал, – будто это могло утешить собеседника.

Катерина недоверчиво глянула на брата.

– Ты Сарычева на уши поднял? – уточнила она, хотя и без объяснений Глеба уже все поняла.

– А что делать, мадам? – фыркнул Глеб. – Твой бывший – тоже лицо заинтересованное. Он полицейским позвонил, чуть тревогу не объявили. Ждали, пока я твою квартиру проверю.

– У Феликса, между прочим, Алиса ночевала, – негодующе глянула Катерина. – Теперь у моего ребенка травма на всю жизнь.

– Сама виновата, – отрезал Глеб, наблюдая, как сестра закидывает в кипящую воду спагетти. – Что у тебя с телефоном?

– Наверное, разрядился, – пожала плечами она. – Но я не просила меня искать. Сама благополучно добралась.

– Коза, – пробурчал Глеб.

– За козу можно и в лоб получить, – предупредила она.

– Не-а, – заржал брат, оглядывая внимательно. – Ты сейчас безопасна, как котенок. Сначала трусы надень, потом ногами маши.

Катерина недовольно фыркнула и, отдав Глебу ложку для спагетти, демонстративно удалилась. Она вернулась в шортах по колено и в длинной майке.

– Теперь будь осторожен, – улыбнулась беспечно и, достав котлеты, поставила в микроволновку парочку.

– Ну так я и молчу, – фыркнул брат, прекрасно понимая, что за Катериной не заржавеет. Развернется и коронным движением заедет ногой в лоб или в ухо. Кикбоксинг, ёптиль!

Он до сих пор не мог понять, почему так быстро поменялась сестра? Что произошло тогда, почти двадцать лет назад? Глеб прекрасно помнил, что за полгода до дембеля проезжал мимо родного города. И родители с сестрой приходили на вокзал повидаться. Катька в свои четырнадцать казалась тихой и спокойной девчонкой, настоящей тургеневской девушкой. И все пацаны из вагона вывалили поглазеть на прекрасную барышню. А потом еще до самого дембеля просили телефон или адресок.

– Руками не трогать, – рыкнул тогда Наум. А когда вернулся домой из армии, столкнулся с лихой девицей с выбритыми висками и дурацкой татуировкой. От неожиданности он что-то ляпнул пренебрежительное и тотчас получил в ухо изящной ножкой тридцать шестого размера. Нога с тех пор не выросла, а вот сестра превратилась в ходячую неприятность.

«Хорошо, что за себя постоять может, – пронеслось в голове у Глеба. – До сих пор два раза в неделю тренируется».

– Борщ с собой возьмешь, – после завтрака заявила сестра. – Поставишь судочек в микроволновку…

– С ума сошла? – удивился он, представляя, как чудесный фан Катькиного борща разнесется по офису. Оружие массового поражения, блин!

– Ну секретаршу попросишь, – отмахнулась она, наливая красную наваристую массу в объемную пластмассовую банку.

– Много не наливай, – велел он.

– Лучше домой отвези, – надоумила она. – Наташе хоть какая-то помощь. Чтобы тебя прокормить, нужно с утра до ночи готовить. А ей с ребенком некогда… – и, улыбнувшись, поинтересовалась требовательно: – Как там мой племянник?

– Ест, спит и требует чистый подгузник, – довольно отрапортовал Глеб и добавил печально: – Вместо того, чтобы по болотам с Митькой шарахаться, приехала б ребенка нянчить, а мы бы с Натахой в кино сходили.

– Заявок на кино пока не поступало, – парировала она. – Решите пойти, посижу с манюней.

Назови кто другой сына манюней, Глеб бы обиделся. Но Катерина обладала врожденным даром придумывать нежные словечки для родных и близких. И, будто подтверждая его мысли, скомандовала:

– Глепа-а, помой посуду! Я пока оденусь. – Она заглянула в глаза брата, такие же голубые и смешливые, и добавила, скорчив смешную рожицу: – А ты меня до работы подвезешь?

– У меня есть возможность отказаться? – усмехнулся он и бросил ворчливо: – Ищи тебя по болотам, мой посуду, вези на работу. И почему я не единственный ребенок в семье?

– Спроси у мамы! – весело прокричала сестра из ванной.

Вымыв тарелки и чашки, Глеб Наумов вышел на балкон, примыкающий к кухне, и уставился на просыпающийся город. Издалека виднелись недавно возведенные церковь и поросль многоэтажек. По проспекту медленно тащились поливальные машины, а по квартире топоча бегала бесшабашная сестрица.

«Вот что с ней не так? – сам у себя поинтересовался Глеб. – Красивая девчонка. Глазищи завораживающие. И прелестями Господь не обидел. Дочку любит до безумия. Правда, характер мерзкий. Да и какому мужику понравится драчливая баба? Никому, – мысленно ответил Наумов. – Как бы ее перевоспитать, что ли? А то и Алиске дурной пример подает. – Глеб вспомнил о племяннице, так напоминавшей ему его маленькую и нежную сестричку, и снова поморщившись осведомился: – Что же все-таки произошло перед самым моим дембелем?»

В который раз Наумов задумался, кто бы мог помочь пролить свет на дела семьи двадцатилетней давности. Естественно, тогда, почти сразу по приезде, он попробовал разузнать у родителей о столь радикальных переменах в сестре. Но наткнулся на глухую стену непонимания. А потом от сердечного приступа умер отец, и невысказанные вопросы отошли на второй план. А со временем в жизни появились бизнес и Наташка, а старые проблемы рассосались почти полностью.

«Может, я зря волнуюсь», – сам себя осадил Наумов и, вернувшись в квартиру, зашел в зал и оттуда проорал:

– Катя, поторопись! Мне еще нужно домой заехать переодеться!

Водитель старенького рено, примостившегося в конце улицы, внимательно наблюдал, как ночная пассажирка, сжимая в руках какую-то банку, усаживается в заляпанный грязью Л200. В белом платье с дурацкими голубыми розами, Катя показалась ему невероятно привлекательной. И если б не каре с выбритыми висками, эта женщина могла быпретендовать на звание самой шикарной. Но виски… Перед тем как сесть в машину, она оглянулась назад, поздороваться с соседкой, заходившей в подъезд, и водитель заметил в открытом вырезе промелькнувшую татуировку.

«Жаль, – пронеслось в голове. – Неформалки не в моем вкусе. Что у них с мозгами?» – мысленно хмыкнул он и от нечего делать пристроился сзади за черным джипом.

Машина уверенно и агрессивно прокладывала путь в потоке малолитражек. Водитель рено старался не отставать. То и дело его подсекал старенький серый мерседес, но гордость французского автопрома утерла в этой гонке нос немецкому. Мерс сунулся вперед еще пару раз, а потом пристроился неподалеку. А в Мицубиси Л200 Катерина махала руками и что-то объясняла своему спутнику.

«Интересно, – подумалось водителю. – Что за мужик с ней?»

Незадачливый рыболов вызвал этого парня из города. Получил кулаком в нос, но ни капли не обиделся. А вытерев кровавую юшку, принялся вместе со своим обидчиком рыскать по округе в поисках дамочки. У местных они поинтересоваться побрезговали, а те в свою очередь набиваться в собеседники не собирались.

«Хорошо хоть хватило ума поехать за ним следом, – подумал водитель. – Мужик как к себе домой вломился в подъезд и задержался более чем на час. Муж или любовник? Или этот любовник, а рыболов… так, погулять вышел?»

Л200 уверенно завернул к парковке и остановился около самого входа. Катерина чмокнула в щеку своего спутника и, выпрыгнув из машины, резво взбежала на высоченных каблуках по ступенькам. Приложила брелок к двери и скрылась в офисе.