У каждого тьма своя…
…
Утром – я встал рано, в шесть утра, оскорбительно трезвый – и поехал в Пунта дель Эсте – колонию на берегу Атлантического океана, которую группа инвесторов застраивает, пытаясь сделать из нее международный курорт, а может, и новый город для богачей. Там сейчас шла массовая застройка – второй Панама-Сити, конечно, не получится, но курорт международного класса – вполне. Многие туда вкладываются, как и сам Уругвай. Страна ХХI века…
…
Дон Хосе так же был на месте. Как и его яхта, с которой он ловил рыбу. Но сейчас – я застал его на строительной площадке, где он наблюдал строительство кондоминиума.
– Ваш? – спросил я.
– Да… – дон Хосе говорил негромко, но его слышали все, даже постоянно держащийся рядом израильский телохранитель Цви.
…
– Настало время подумать о вечном…
Дон Хосе засмеялся, но смех перешел в кашель. Он промокнул рот.
– А вечное, мой друг – это вот это. То, что останется с людьми, когда тебя уже не будет. Пусть человечество извинит меня, но у меня не нашлось воображения на что-то другое…
Дон Хосе убрал платок в карман. Я мельком заметил розовый след… плохо дело.
– Я даже догадываюсь, зачем ты приехал. Та история с посольским кокаином? Все никак не успокоятся?
– Именно.
– Что ты хочешь?
– Узнать, кто продавал.
– Зачем тебе?
– Заменив одного человека на другого в посольстве – ничего не прекратится. Нужно остановить поставки в принципе. И понять, насколько далеко всё зашло.
– Ты понимаешь, о чем меня просишь?
– Я не полиция. У меня нет желания наказывать кого-то из поставщиков. Меня интересуют только свои.
– А кто тебе свои?..
Хороший вопрос
– Русские… – ответил я
Дох Хосе помолчал. Недалеко от нас с шумом разгружался бетоновоз.
– Я задам вопросы. Но если мне на них не ответят, то и я не смогу тебе ответить.
– Хорошо. Но вы можете передать наше пожелание – пусть прекратят. Тогда – вопросов к ним не будет. У нас.
– Хорошо…
Дон Хосе сделал слабое движение рукой, Цви оказался рядом.
– Цви, посели нашего гостя…
…
Цви поселил меня в Арт-отеле, который, если и не вытягивал на пять звезд, то очень старался. Там я постарался просто выспаться – за все время… за Украину, за тюрьму. Ждать пришлось недолго – уже к следующему вечеру я увидел долговязого израильтянина в куртке с обрезанными рукавами.
– Едем? – спросил я.
Цви покачал головой.
– Давай, прогуляемся.
– Что ж, давай.
Прогулка обещала быть интересной – хотя бы тем, что с нее мог не вернуться один из нас. Интересно, кто это будет…
Глок – при мне.
Мы пошли по улице. Красиво, тихо, огоньки перемигиваются во тьме. В свое время эту страну называли «Латиноамериканская Швейцария» – хотя больше под это определение попадают некоторые приандские районы в Аргентине. Например, Сан-Карлос де Барилоче.
– Дон Хосе просил передать – он связался с людьми, которые… решают такие вопросы. Они ответили ему, что таких вопросов ни с кем из русских они не решали.
А вот это уже интересно…
– Они могли солгать дону Хосе?
– Это бы им дорого обошлось, и они это знают.
Я чуть замедлил шаг.
– Может быть, со стороны покупателей были не русские… скажем, испанцы.
Цви снова покачал головой.
– Когда речь идет о такого рода поставках, никто не торгует вслепую. Нельзя просто так прийти и попросить продать полтонны. За такую просьбу тебя сочтут агентом под прикрытием и отправят к рыбам.
– Мексиканцы? Венесуэльцы?
– Никто не мог продать в обход людей, у которых спросил дон Хосе.
– Цви… как же тогда в нашем посольстве оказалось четыреста килограммов?
– Я не знаю. И дон Хосе не знает.
Цви помедлил.
– Но я лично – дам вам один совет.
– Какой же?
– В Испании – есть место под названием Золотой берег. Коста Дорадо. Там живет синьор, который известен как Дэвид Бернштейн. Очень богатый синьор. И очень скрытный. У него так же есть квартира в Мадриде, он в последнее время часто проводит время в столице. Поговаривают, что он никакой не Дэвид. Скорее Давид.
– Вот как?
– Да. И дела у него в последнее время – идут все хуже и хуже. Настолько, что он ищет, кто бы ему оказал помощь. Против его врагов, которые почти добили его.
…
– И если ему оказать помощь, то он может в благодарность рассказать много чего интересного…
Ну… на безрыбье и рак рыба. Похоже, дон Хосе не может говорить всё…
Но наводку – Цви мне дал.
Удмурт. Монтевидео – Буэнос-Айрес – Мадрид. 04–07 марта 2018 года
То, что случится с нацией, будет интегралом того, что каждый из нас взял на себя
Мераб Мамардашвили
Бешеной собаке – семь верст не крюк.
Из Буэнос-Айреса в Мадрид был прямой рейс, как и во все латиноамериканские города. Памятник когда-то бывшей империи.
В самолете я выбрал несколько книг из онлайн-библиотеки – в основном французские философы – и читал их. Это не чтение, это отрава для души, я знаю. Но читать что-то легкое не хотелось.
А вообще – весело. Новость последнего часа – в Великобритании отравили неизвестным веществом бывшего сотрудника ГРУ, ставшего предателем, Сергея Скрипаля и его дочь. Они госпитализированы в тяжелом состоянии, госпитализирован так же и полицейский, который их нашел. На место вызвали бригады дезактивации. Подозревают Россию, хотя пока нет ни понимания, что произошло, ни мотива. Хотя нет, мотив есть, только не совсем такой, если вглядеться. В России выборы восемнадцатого числа и на них побеждает совсем не тот кандидат, которого хотел бы видеть Запад. Вот и валятся провокации как из мешка – Родченков, затем кокаин, теперь вот – это. Цепочка выстраивается красивая – Россия применяет допинг, Россия торгует наркотиками, теперь Россия убивает в западных городах.
Это кстати, свое название имеет – особый период. Предвоенное положение, один из признаков которого – резкое количественное и качественное нарастание провокаций со стороны противника. Задача – сформировать общественное мнение, убедить простого западного обывателя в том, что война против России, неважно какая – горячая и холодная – важна и нужна. Правда, ни те, кто убеждает, ни те, кого убеждают – не представляют себе, что такое война.
Я то, например, представляю. И многие в России представляют. Я своими глазами видел расхлестанный снарядами Грозный, где на каждом шагу поджидала смерть. И многие это видели. А в той же Великобритании, которая сейчас вне себя от возмущения, война – это что-то вроде битвы против орков на экране телевизора. Представить себе руины собственного дома или улицу, полную вдов и сирот, – они не могут.
Хреново все. Очень хреново. Все сильно похоже на Европу образца 1913 года – семьдесят лет без войн, и люди забыли что-то. Ввалились в самую страшную в истории человечества войну – а по сочетанию кровавости и бессмысленности эта война страшнее ВОВ – и даже на секунду не подумали. Потом… потом надо читать великих… того же Ремарка, Цвейга – чтобы понять, как это было. Цвейг пишет про одного священника с санитарного поезда… он не мог соборовать умирающих, потому что кончился елей. И морфий тоже – кончился. Вот он тогда и сказал – я никогда не мог себе представить, что человечество способно на подобное преступление.
Хреново все. Очень хреново. Но это не значит, что каждый из нас не может что-то сделать, чтобы ужас не вернулся. Окажись в нужном месте и в нужное время. В новом Сараево. Схвати за руку убийцу, пока он не свершил свое зло.
То, что случится с нацией, будет интегралом того, что каждый из нас взял на себя…
…
В Мадриде у меня никого не было. Но это не значило, что здесь нельзя работать.
Первым делом я навестил частного детектива. Точнее – детективное агентство. Называется «Монополия», существует с 1962 года, предлагает стандартный набор услуг – «пробить по базам» делового партнера, последить за ребенком, не покупает ли он наркотики, собрать доказательства неверности супруга для развода, найти пропавшего человека или вещь. В отличие от меня, у него есть легальное право собирать информацию о ком угодно, и доступ к базам данных. Я заказал сбор информации о Дэвиде Бернштейне, предъявив визитную карточку и сказав, что собираюсь заключить с ним договор об оптовых поставках вин из Аргентины. Надо пробить партнера, что на него есть. Со мной заключили стандартный договор и взяли задаток.
Потом я поехал селиться.
…
Поселился в отеле среднего класса, неприметном, для бюджетного туриста. В ожидании, пока будет информация про Бернштейна – я прогулялся по Мадриду… если есть время, по городу надо пройтись, город надо запомнить, нельзя находиться в городе и не знать, что находится за углом… Рано или поздно это плохо кончится. Мадрид красив… стилен… думаю, в будущем он заменит Париж, как столицу вина и любви. Париж сейчас гибнет под натиском негритянской и мусульманской орды… их социалисты приняли слишком много законов о пособиях, и теперь в страну ринулись все, от негров из Сомали, которым есть нечего и до беженцев из Афганистана. В Париже всегда были мусульмане… те же турки – но они занимали свою нишу, и они работали, пытались заработать, интегрироваться в социум. Эти же ничего не делают, кто-то годами живет в палатке и гадит в ближайший фонтан, а кто-то рожает четырех детей и живет на пособие, которое в этом случае просто огромно – привет Миттерану и французским коммунистам. И когда ты приезжаешь в Париж и видишь не изящных парижанок в коротких юбках, а арабских матрон по сто двадцать кило весом в парандже – сразу хочется уехать. В Мадриде этих матрон нет – тут и народ посплоченнее и пособий таких нет, и заработки поменьше – вот беженцы здесь и не оседают. Приятно видеть европейскую страну, какой она должна быть…
Ближе к вечеру зазвонил телефон, я купил его тут же, в аэропорту, предъявив паспорт на фамилию Рохас – настоящий, аргентинский[4 - Аргентинский паспорт очень удобен. Во-первых – ждать всего два года. Во вторых – безвиз почти с двумя сотнями стран, наследие бывшего богатства Аргентины]. Номер не определен.
– Синьор Рохас?
Голос был женским. Незнакомым.
– Да, кто это?
– Меня зовут Мануэла, я из агентства. Мы можем встретиться?
Быстро.
– Где и когда?
…
Мануэла оказалась настоящей очаровашкой – кудрявые волосы, лукавые глаза, стройная фигура. Возможно, это один из приемов агентства – ну вот как откажешься подписать отчет такой красунье?
Мы встретились в одной из таписерий, местных закусочных. Вкусно, дешево и не привлекает внимания. Таписерия – местная достопримечательность, в средние века один из королей, которого беспокоило необузданное пьянство его солдат, издал указ, что держатели харчевен обязаны к заказанной выпивке бесплатно подавать тарелку с закуской. Держатели харчевен заказали маленькие тарелочки, и стали накладывать туда всякие дешевые закуски – одну две ложки. Так и появились таписерии, тапас – по-испански тарелочка. Они удобны тем, что дешево, и можно набрать всего, если одно не понравилось – ешь другое. Или пробуй все понемногу пока не найдешь что тебе по вкусу.
– Синьор Рохас?
Я заметил мотоцикл, на котором она подъехала… точнее, большой скутер. На одном боку у нее была большая сумка, на другом – профессиональный фотоаппарат.
– Он самый. А вы?
– Я Мануэла.
Она буквально грохнулась на стул напротив меня. Есть таписерии, где даже стульев нет, закусывают стоя – но тут были.
– Что вы заказали?
Я пожал плечами.
– Рыбное что-то.
– Отлично.
Она была вся, как на пружинах. Впрочем… молодость.
