– Студенческий.
– Ты шарил в моих карманах?
– Я шарил везде, где мог.
Горло сдавливает от возмущения.
– Обычно я не вожу незнакомок домой, поэтому должен был хоть что-то о тебе узнать.
– Правда? А мне казалось, это твое любимое занятие по пятницам. Как гольф или футбол… Эй! – вскрикиваю от неожиданности. Лео ущипнул меня за бедро: больно так ущипнул. – Держи руки при себе!
– Без проблем, – его глаза лихорадочно блестят, – сразу после того, как начнешь держать при себе язык. Я, к слову, старше на одиннадцать лет.
– А вести себя не научился. Детский сад!
Он хмыкает.
В стекло по-прежнему бьется ветер. Я грызу ноготь от злости.
– А где твой друг? Тот, с винированными волосами?
– Как-как?
– С патлами цвета виниров. Он их красит, что ли?
– Глеб слегка альбинос. Стиль у человека, понимаешь ли. А тебе-то что? Понравился?
Он задает этот вопрос со слегка безумным взглядом.
– По-твоему, если я запомнила кого-то, то значит, что влюбилась?
Лео не отвечает, автомобиль останавливается у ворот общежития. Я и не заметила, что мы приехали. Оказывается, в злости время летит быстрее урагана.
Уже открываю дверь, как вдруг в ужасе понимаю, что у порога дома меня ждет монстр. Макс. С белыми розами. Снова! Провались он в клоаку!
Лео смотрит на парня замерзшей зеленью глаз.
– Может, хочешь со мной на встречу с клиентом? Как практикантка. Или тебя проводить?
– Чтобы ты опять его избил?
– Эми…
– До свидания! Приятного вам чаепития с маньяками, Леонид!
Глава 5
Выхожу из машины. Дождь мгновенно прилизывает волосы. Дверь захлопываю как можно сильнее. Странно, что Лео не выскочил следом, чтобы меня за это избить. Ну и ладно. До крыльца – тридцать метров. Я всегда любила бегать и даже занимала призовые места на соревнованиях, но из-за проклятых туфель чуть дважды не подвернула ногу, один раз почти упала. И в луже утонула. Вот что за напасть! Хлюпаю теперь ногами, как утопленница.
Еще и адвокат никуда не уехал. Почему он еще здесь? Хохочет от того, как я перепрыгиваю водяные кратеры во дворе?
Прикрывая лицо, двигаюсь к крыльцу, вдыхая ноябрьский запах опавшей листвы. Каблуки проваливаются в грязи. Фонари тускло моргают. Добегаю до двери общежития. И там – оно. Чудище собственной персоной в оранжевой куртке. Как же я ненавижу этот цвет.
Чудище натянуто улыбается. Замечаю, как оно поглядывает через плечо на чужую машину. Чувствую, что хочет спросить о том, с кем меня принесло, но вместо этого складывает губы в самую сладкую улыбку из своего арсенала и протягивает цветы. Будто и не оно вчера меня насиловать собиралось. Проверить бы Макса у психиатра. Господи. Даже имя его произносить не могу…
– Ты что здесь делаешь? – шиплю, отстраняясь от букета.
– Эми… – он смотрит на розы, потом на меня, на розы, на меня, словно весь наш разговор зависит от белого веника. – Выслушай, я хотел…
– На твоем месте, – перебиваю, – я бы хотела повеситься.
Макс поджимает губы.
– Прости меня, Эми. Я козел… – Бывший опускает голову. – Правда…
Я презрительно вскидываю брови.
– Еще что-то? Нет? Тогда уйди с дороги.
– Ты простишь меня?
Макс смотрит как голодный ободранный щенок, таких подбираешь, даже если они не бегут к тебе. И обычно его прием срабатывает… Но не сегодня.
– Уйди. С дороги, – процеживаю сквозь зубы и обхожу его. Касаюсь дверной ручки.
Бывший хватает меня за плечи, отталкивает обратно.
– Поговори со мной, – упрямо требует он, заслоняя спиной мой шанс на побег. – Я так много прошу? Всего лишь…
Отшатываюсь. Мысленно проваливаюсь в какие-то пустоты разума. Чувствую, что за воротник пальто течет вода с крыши. Слова Макса превращаются в хмельной туман из воспоминаний прошлого вечера: «Сядь в тачку! Я что, так много прошу?»
– Хочу искупить вину, понимаешь? – продолжает он, пока я вновь стараюсь его обойти. – Мы можем быть друзьями. Я буду ждать, вдруг ты снова захочешь быть…
– Захочу быть вместе?! – яростно вскрикиваю, не позволяя взять себя за руку.
Хуже прикосновений Макса только ладони мертвеца в морге. И то… не факт. Макс куда противней.
– Я не хотел обидеть тебя.
– Ты идиот? Между нами ничего не будет! Даже не надейся!
Я выдергиваю букет. Кидаю его в мусорное ведро. На другое он уже и не годится: Макс сломал стебли, когда сжимал их в кулаке. А так бы я хлестнула этим букетом по его роже.
Подумать только, какая наглость! Заявился на порог. И не побоялся ведь.
– Сгинь, – пытаюсь убрать Макса с дороги. – Сейчас же!
– Эми, не будь дурой. Я ничего не сделал, лишь слегка перегнул палку, потому что разозлился. Подумал, что ты уже кого-то нашла. А ты, видать, и нашла, да?
Он кивает за мое плечо. А я не сразу оборачиваюсь, потому что узнаю выражение на его лице. Опасное выражение… Он опять теряет контроль.
Автомобиль Лео по-прежнему у ворот. Возможно, надо разозлиться, но мне вдруг стало спокойней из-за того, что адвокат неподалеку. Я не одна. На этот раз – не одна.
– Это мой знакомый.
– Тебя не было всю ночь! Я узнал у девчонок, – рявкает он. – Ты у него ночевала. Можешь не врать. Строишь тут из себя святошу-недотрогу!
– Ты больной?!
Я почти задохнулась от настолько несправедливого обвинения.
– Лживая потаскуха! – рычит бывший и начинает кривляться: – Не могу так, Макс, нам надо подождать хотя бы месяц, чтобы узнать друг друга… Я раздвигаю ноги только по любви… По какой любви, детка? Ты просто ухлестываешь за парнями, у которых есть деньги, потому что приехала из села.
Кажется, что мое тело раскалывается и осыпается мозаикой. Хочется исчезнуть. Раствориться навсегда. К глазам подступают слезы. Меня трясет. Короткие ногти режут кожу ладоней: до того сильно я сжимаю кулаки. Да как можно думать обо мне такое? Как?!
– Пошли, – Макс обхватывает мой локоть, открывает дверь общежития и тянет внутрь. – Расскажешь подругам, как ты провела ночь и сколько раз ему отсосала. И мне заодно расскажешь. Нет, лучше… покажешь. А то, по-моему, за тобой должок.
Я не сразу прихожу в чувство, потому делаю несколько шагов и останавливаюсь в проходе. Пятясь, выдергиваю руку.
– Не смей ко мне прикасаться! – бью Макса коленом, но промахиваюсь.
– А то что?
– А то Лео снова тебя по асфальту размажет!
Словно в подтверждение моих слов раздается автомобильный гудок – звук разрывает материю одновременно с громовым раскатом. Макс столбенеет. Мы оба бросаем взгляд на черный «Лексус» у обочины. Карета дьявола. Нет, карателя! Не хватает четверки огнедышащих лошадей.
Лео сигналит опять. Настойчиво. Никогда бы не подумала, что через машину можно транслировать ярость… Оказывается, можно. Я ощущаю его злость на расстоянии. Она обжигает. Затягивает. И пугает. У Макса даже ноги подкашиваются.
Молча высвобождаю руку из плена.
– Эмилия! – кричит бывший, но я бегу к машине со скоростью дождевых капель.
Адвокат открывает мне дверь раньше, чем я прикасаюсь к ручке. Но я захлопываю ее и запрыгиваю на заднее сиденье. Промокшая до белья. Дрожащая: то ли от холода, то ли от слез и боли.
Лео выворачивает руль и давит на газ.
Глава 6
Сумрак. Знакомый аромат кофе. Сильный запах… Чуть слабее – хвоя, шоколад и сырость. Они не дают заснуть, а мне до дрожи хочется это сделать. Заснуть и покончить с кошмаром, который свалился на голову, как склизкое желе, закупоривающее дыхание. Я столько лет боролась с чувством беспомощности… И вот оно вернулось.
Уже минут пятнадцать мы едем в тишине. Лео учтиво молчит. Уткнувшись лицом в ладони, я едва слышно спрашиваю:
– Разве у тебя нет встречи с клиентом? Чувство, будто мы просто катаемся по городу.
– Так и есть, – насмешливо произносит он. – Я решил перенести встречу из-за дождя. Неприбыльная погода. Унылая. На такой денег не заработаешь.
Словно назло адвокату, дождь закончился пять минут назад. Однако погода по-прежнему дрянь. Как и моя жизнь. Этот месяц высушил меня, как медузу, выброшенную на берег. Скоро задохнусь от чуждого мне воздуха. Я хочу обратно в станицу. Хочу домой.
В изучающих глазах Лео, окаймленных длинными коричневыми ресницами, читается растерянность. Он посматривает через зеркало на то, как я прижимаюсь лбом к стеклу. Язык будто свинцовый. В глубине души кричу: как можно было сесть к нему в машину снова? Но мне слишком плохо, чтобы об этом размышлять. И зябко.
– Эй, – мягко окликает он, и мое дыхание сбивается.
Его голос изменился: в нем заиграли некие ласковые нотки, кошачье заискивание. Или вроде того. Он интересуется:
– Куда тебя отвезти? Родственники? Друзья?
Качаю головой. Никого у меня нет, но зачем ему это знать? Надо срочно придумать, куда поехать. Человек из-за меня по городу разъезжает, а я все ною как маленькая. Возьми же себя в руки, Эмилия!
Лео хмурится.
– Предлагаю присесть в кафе и написать заявление. Я помогу составить.
Сдвигаюсь на середину сиденья. Адвокат смотрит в зеркало заднего вида, куда поглядываю и я.
– Сказала же. Не хочу.
– Ты и правда неадекватная.
– А ты, значит, адекватный? Привез незнакомку с улицы домой, – вздыхаю я.
– Хорошо, мы оба странные, – отвечает он отражению. – Тебе проще смотреть в зеркало, чем на меня? Ты как-то милее разговариваешь с отражением, чем со мной напрямую.
– Глаза у тебя добрые, – усмехаюсь. – А когда они дополнены остальной частью лица, то становятся глазами мерзавца.
– Обычно девушки говорят, что у меня красивые глаза. Добрые – это что-то новенькое.
Он продолжает терроризировать меня взглядом. Да, я не могу отрицать, что глаза у него красивые. Яркие и глубокие, цвета папоротников, в них можно затеряться, они могли бы принадлежать самому лесу, в них шелест листьев и запах утренней росы, в них ютятся ивы и можжевельники. Не будь он тем, кто есть, я бы, наверное, утонула в зелени его радужек. Но, к счастью, я не тону. Вместо этого отвечаю:
– Не льсти себе. И смотри на дорогу. А то красоту попортишь.
– Язва. Жаль не там, где нужно, но качество полезное, хоть и действует на нервы другим, – задумчиво произносит адвокат. – Не от тех ты оборону держишь, Хромик.
– Как ты меня назвал?
– Думаю, слово «гетерохромия» тебе знакомо. Но это слишком длинное слово. Хромик – звучит проще. К тому же ты стала хромать после падения, если не заметила. Слегка, но есть. К врачу бы тебя.
И правда. Не заметила. Колено болит, ушиб сильный, но хожу я вполне нормально. Как он разглядел? Наблюдательный гад все-таки.
– Меня зовут Э-ми-ли-я, ясно?
