– Я лучше в джунгли уйду, – сказал он наконец. – Если можно.
Бершад кивнул:
– Похоже, это все-таки паргосец. Они все упертые сволочи.
– Ох, Сайлас, ты у нас такой милосердный, аж противно, – со вздохом сказал Симеон.
– Хм, такого мне еще никто не говорил, – ответил Бершад. – Может, это ты у нас слишком кровожадный?
– Все может быть. – Симеон сплюнул, холодно посмотрел на Ригара и указал на восток. – Вали отсюда.
Опасаясь подвоха, Ригар проворно отполз назад, потом поднялся и захромал в чащу. Ныли переломанные ребра, кровь заливала исцарапанное лицо, босые ноги болели, но Ригару было все равно. Он дойдет, он обязательно дойдет.
– Эй, Ригар! – окликнул его Бершад.
Ригар покорно обернулся, ожидая, что копье вот-вот пронзит ему грудь, но Бершад все еще сидел на корточках. Утренний свет четко очерчивал синие прямоугольники на щеках.
Бершад ткнул пальцем вверх:
– Ты поосторожнее. Здесь драконов до фига.
2. Вира
Галамар, город Аргель
Край наплечника больно давил в подмышку. Вира взбиралась на башню аргельского замка; следом карабкался Гаррет. Солнце закатилось минуты три назад.
Они направлялись в покои аргельского правителя. Еще недавно Гарвин был обычным бароном – Вира помнила его по тем временам, когда в Аргель прилетел красноголов и разрушил город. Судя по всему, с тех пор Гарвин существенно упрочил свое положение.
Для начала он стал графом.
Вместе с титулом он получил и деньги, отстроил замок по последней баларской моде, то есть в два раза выше, из стальных балок, украшенных шестеренками, чтобы продемонстрировать приверженность императору Мерсеру Домициану, который вскоре был убит.
Так что Гарвин недолго нежился под ласковым светом империи. Озирис Вард потребовал, чтобы новоиспеченный граф отправил в Незатопимую Гавань все свое войско для участия в зачистке Дайновой пущи. Гарвин изо всех сил оттягивал отправку, надеясь выторговать условия получше, поскольку Варду были очень нужны новые бойцы.
Вместо условий получше Озирис послал к Гарвину Виру и Гаррета.
В приоткрытые окна покоев на самом верху башни врывался свежий морской ветерок. На столе Гарвин лежал ничком, а две светловолосые галамарки делали ему массаж. Горели свечи, пахло благовониями. Женщины втирали в тело Гарвина ароматические масла, ритмично водя ладонями по коже и что-то напевая. Зрелище было бы красивым, если бы правитель не был так волосат. Слушая шорох промасленных волос, Вира брезгливо поморщилась.
Она выжидала. Через несколько минут одна из галамарок шлепнула Гарвина по ягодице, и он перевернулся на спину, по-прежнему не открывая глаз. Одна женщина начала массировать ноги Гарвина, другая – грудь. Мало-помалу обе добрались до гениталий правителя. Одна стала ласкать его яйца, другая – постепенно твердеющий елдак. Стоны возбужденного Гарвина заглушили все остальные звуки.
Вира покосилась на Гаррета. Он кивнул.
Она приоткрыла окно пошире и скользнула в покои.
Галамарки, занятые своим делом, заметили Виру, лишь когда она выволокла кресло из угла на середину комнаты и уселась на него.
Одна из женщин вскрикнула и зажала рот руками, выпустив елдак, шлепнувший по внушительному брюху правителя. Гарвин выругался по-галамарски и привстал, но тут же замер, увидев Виру.
– Так, вы обе, марш к стене! – приказала Вира на галамарском. – Не кричать и не шуметь – останетесь живы.
Женщины послушно отошли и прижались к стенке. Елдак Гарвина скукожился в паху. Вира ткнула в его сторону кинжалом и улыбнулась:
– Ни разу не видела, чтобы стояк так быстро пропал. Я тебе что, не нравлюсь? Или брюнетки не в твоем вкусе?
– Ты кто? – просипел Гарвин.
– Ты знаешь, кто я. И знаешь, зачем я здесь.
– Безумец требует бойцов?
– Ты обещал прислать войско две недели назад. А в казармах Незатопимой Гавани до сих пор пусто.
– В небе над Аргелем тоже пусто, – ухмыльнулся Гарвин. – В чем дело? У Озириса кончились летучие корабли? Ему нечем мне пригрозить?
Он был прав, но Вира не собиралась подтверждать его предположения:
– Озирис не хочет бомбить город, полный здоровых солдат. Пока его интересует только причина задержки.
Гарвин осклабился:
– Альмирские дикари разрывают в клочья всех, кого Безумец отправляет в джунгли. Если он хочет послать туда моих бойцов, пусть платит больше.
Значит, им движет обыкновенная алчность, подумала Вира.
– Нет. Либо ты исполняешь обещанное, либо я тебя убью. Прямо здесь.
Зрачки Гарвина сузились, плечи напряглись, и Вира поняла, что он готов на нее прыгнуть. Как только он подался вперед, Гаррет набросил на шею правителя удавку, затянул петлю и вздернул его вверх, будто тюк сена к стропилам амбара. Вира откинулась на спинку кресла и пинком чуть сдвинула массажный стол. Гарвин задрыгал ногами в воздухе и захрипел. Одутловатое лицо побагровело. Наконец пальцами ноги он нащупал стол, оперся на него, выпятив волосатое брюхо, и застыл, голый и беззащитный.
Великолепно.
– Эх, Гарвин! – протянула Вира, похлопывая кинжалом по ладони. – Не умеешь ты вести переговоры.
– Сука! – прохрипел он.
Вира пожала плечами:
– Предлагаю новую сделку. Утром отправишь Озирису Варду все свое войско. За это ты не получишь никакого вознаграждения, но сохранишь себе жизнь. Если ты не исполнишь этот приказ, то я вернусь и убью тебя. – Она встала, сделала шаг вперед и кончиком кинжала приподняла елдак Гарвина. – И сдохнешь ты не смертью героя на поле боя, а в страшных и долгих мучениях. А потом прибудут имперские неболёты и уничтожат всех жителей Аргеля – и мужчин, и женщин, и детей. Ясно тебе?
От злости и напряжения на висках Гарвина вздулись вены, но он угрюмо кивнул.
– Ну как, теперь будешь послушным, граф?
– Да.
– Отлично.
Вира отвела кинжал в сторону и махнула рукой Гаррету. Он ослабил удавку. Гарвин тяжело шлепнулся на мягкий паргосский ковер, потер горло и со свистом втянул в себя воздух.
Вира перевела взгляд на галамарок у стены. Одна рыдала, вторая дрожала, хотя ночь выдалась душной и жаркой.
– Никому ни слова, – сказала Вира. – Или я к вам в спальни загляну. Понятно?
Обе кивнули, со страхом глядя на нее.
– Вот и славно. – Вира присела на корточки, чтобы Гарвин видел ее глаза и лучше слышал. – Что ж, спокойного тебе моря и неба на пути в Альмиру.
Она отошла к окну.
– Я так и знал, что после смерти Окину вдовы переметнутся к Безумцу. Вы изображаете из себя отважных и верных телохранительниц, а на самом деле вы просто служите тому, у которого больше власти, – внезапно заявил Гарвин. – Ты попрекаешь меня алчностью и запугиваешь, а сама ничем не лучше меня. И все вы такие, вдовы!
Вира посмотрела на него:
– Все мои сестры погибли, Гарвин. Я – последняя папирийская вдова. И я никогда не считала себя лучше других.
Вира и Гаррет покинули Аргель знакомым путем: спустились по крепостной стене и крадучись пробрались по темным переулкам.
Конечно, лучше было бы подвести «Синего воробья» к самой башне и соскользнуть по канату, потому что ходить по городу было очень опасно, но Озирис хотел показать Гарвину, что может достать его не только неболётами, но и убийцей в ночи.
Такие намерения были вполне резонны, но пробираться в укрепленный замок пришлось не Озирису, а Вире с Гарретом. Они выломали ржавую решетку клоаки и по сточной трубе проникли в город. Предполагалось, что из города они выйдут той же дорогой.
И все бы ничего, но у выломанной решетки теперь стояли четверо копейщиков.
Вира и Гаррет присели на корточки в тени дома на узкой улочке, шагах в ста от сливного отверстия.
– Соглядатаи Варда докладывали, что входы в клоаку не охраняются, – шепнул Гаррет.
– Врали, наверное. Или ошиблись. А у нас теперь проблемы.
– А если в обход?
Для этого надо было пробраться на противоположную сторону города, к одной из башен, откуда оповещали о приближении драконов. Башню охраняли два стражника, которые, по словам соглядатаев, каждый вечер выпивали бурдюк вина, а к концу караульной смены опустошали и второй.
Сверившись с часами на запястье, Вира покачала головой:
– Слишком далеко. На «Синего воробья» мы попадем только к рассвету, а Вард велел нам оставаться незамеченными.
Гаррет кивнул и снова посмотрел на копейщиков:
– Тогда надо действовать без шума.
– Да.
Они изучили местность. Заросли папоротника слева, шагах в двадцати от решетки, скрывались в густой тени. Справа, чуть подальше, высились штабеля черепицы.
– Я зайду справа, а ты слева, – предложила Вира.
– Согласен.
Они разделились и медленно, с опаской, двинулись к своим позициям, стараясь не привлекать внимания четырех копейщиков, которые особо не дергались, но зорко посматривали по сторонам. Кто-то небрежно сплевывал, кто-то бормотал себе под нос, однако все следили за обстановкой.
Вира добралась до штабеля черепицы, вложила в пращу свинцовую пульку, достала еще одну и легонько стукнула по кривому гвоздю, торчавшему из деревянной плашки. Негромкий звук не вызывал подозрений, но Вира знала, что Гаррет наверняка распознает в нем условный сигнал.
Правой рукой Вира покрепче сжала пращу, а левой натянула ее, что сберегало полсекунды во время броска.
Тишина. Один из копейщиков пернул. Потом сплюнул и ногой растер плевок по земле.
Тут пеньковая веревка туго обвилась вокруг шеи караульного, и Гаррет стремительно уволок его в тень.
Как только оставшиеся трое уставились в ту сторону, Вира выпрямилась, крутанула пращу над головой и выстрелила.
Свинцовая пулька пробила затылок ближайшего копейщика. Вира выхватила из ножен Овару и бросилась вперед. Сраженный копейщик, качнувшись, повалился на землю. Двое караульных обернулись и тут же наставили копья на Виру. Видно, попались хорошо обученные.
Отшатнувшись, Вира обманным движением занесла Овару над головой, а другой рукой сорвала с левого бедра Кайсу и метнула в горло ближайшего копейщика. Он погиб без единого звука, но Вира открылась для последнего бойца, который уже готовился пронзить ее насквозь.
Из тени выступил Гаррет, пырнул копейщика в шею, крепко зажав ему рот, и медленно уложил тело на землю. Потом выдернул клинок из раны, тремя быстрыми движениями вытер его о накидку убитого, спрятал в ножны и посмотрел на Виру.
– Свяжем их вместе и оттащим в сточную трубу, – сказала она. – Их никто не найдет, пока не завоняют.
Гаррет кивнул и начал привязывать трупы друг за друга.
Сточная труба выходила в поле близ обрывистого берега реки, где можно было укрыться. Вира с Гарретом осторожно пересекли поле, спустились к воде и засели под откосом.
Вира вспомнила, что, когда на Аргель напал дракон-красноголов, тут прятались горожане, а теперь и ей пришлось воспользоваться этим укрытием. Странно, как иногда замыкается круг.
Двумя пальцами она нажала на циферблат в наруче, ощутила четырехкратную прерывистую пульсацию: недавнее изобретение Озириса Варда теперь позволяло узнавать время даже в темноте.
– Осталось семнадцать минут, – сказала Вира.
– Понял.
Вире очень хотелось выкурить трубочку, но это наверняка привлекло бы внимание какого-нибудь дракона, или случайного прохожего, или обоих сразу. Точить кинжалы сейчас тоже не стоило. Вместо этого Вира попыталась поправить сползший левый наплечник, который нещадно давил в подмышку.
Гаррет вытащил из котомки пузырек масла, обернутый черным лоскутом, и начал смазывать любимую удавку.
Каждый молча занимался своим занятием. Наплечник Виры в свое время пострадал от меча скожита при переходе через Вепрев хребет, но ни в одной оружейной мастерской Бурз-аль-дуна не нашлось умельцев, способных удовлетворительно починить доспех из акульей кожи. Работа с таким материалом требовала специальных умений и навыков.
Химейские оружейники смогли бы подправить наплечник, но в столице Папирии никого не осталось в живых. Все обитатели города погибли. В общем, теперь так и приходилось носить покоцанный доспех.
Из раздумий ее вывел голос Гаррета:
