Карвер кивнул и сменил тему: начал расспрашивать о том, что обычно делал Натан, когда возвращался домой из школы. Иден отвечала кратко и быстро, словно пытаясь ускорить процесс.
– Когда вы начали беспокоиться, что Натан все еще не дома? – спросил Джонатан.
– Я пришла с работы…
– Где вы работаете?
– Администратором у стоматолога, доктора Грегори. Я пришла домой около шести, увидела, что сына нет, и начала всех обзванивать.
Карвер расспросил о том, как она беседовала с родителями друзей мальчика, и о поступившем звонке от похитителя. Затем попросил у Иден телефон.
– Возможно, нашим парням он понадобится, – сказал Джонатан. – Лейтенант Маллен сообщила, что вы видели незнакомца, который слонялся по кварталу…
– Да, несколько раз за прошлый месяц.
– Чуть позже мы покажем вам фото преступников. Возможно, вы кого-то опознаете. Также мы узнаем, сможет ли приехать художник-криминалист.
– Хорошо.
– Ты говорила, что разговаривала с друзьям Натана, – вмешалась Эбби. – И что кто-то из них видел, как твой сын выходил из школьного автобуса.
– Да, мальчик по имени Мики.
– Где обычно высаживаются дети? – поинтересовался Карвер.
– В двух кварталах от дома. Мне не нравилось, что Натан возвращается один. Но я работаю, а сотрудники школы отказывались сделать еще одну остановку у нашего дома. Я несколько раз просила. Наверное, не проявила достаточной настойчивости…
Эбби уже наблюдала, как родители причитают о том, что могли бы сделать. Простые решения превращались в сожаления на всю оставшуюся жизнь.
– В какое время приезжает автобус? – спросила лейтенант Маллен.
– Примерно без десяти четыре. Зависит от ситуации на дороге.
Карвер сделал запись в блокноте и взглянул на Эбби.
– Я пойду кое с кем переговорю, чтобы начинали поиски. Затем продолжим беседу. Вам что-нибудь нужно?
И Иден, и Габриэль покачали головой. Пластиковые стаканы с водой, стоящие на столе, остались нетронуты. Джонатан вышел из комнаты.
Эбби хотелось бы послушать запись разговора матери Натана с преступником. В ее работе большую роль играло огромное количество незначительных деталей: тон голоса, неуместное слово, долгая пауза. Они давали ей пищу для размышления, позволяли строить догадки, с кем приходится иметь дело.
– Я хочу, чтобы ты еще раз вспомнила свой разговор с похитителем, – сказала лейтенант Маллен.
– Он был недолгим, – ответила Иден. – Мужчина сказал, что мой сын у них и я должна заплатить пять миллионов долларов, иначе мальчика убьют.
– Именно так и выразился – «убьют»? – переспросила Эбби.
Миссис Флетчер раздраженно скрипнула зубами.
– Я только что сказала…
– Мне нужно точно знать, что говорил преступник, Иден, – мягко пояснила Эбби. – Он прямо так и сказал, что убьет Натана? Сообщил, как? Или когда? Например, похититель мог выразиться как-нибудь вроде: «Если через три дня денег не будет, мы пристрелим твоего сына».
Иден вздрогнула.
– Нет, он не говорил, что пристрелит Натана. Он сказал… сказал…
– Не торопись, – посоветовала лейтенант Маллен. – Закрой глаза. Сделай глубокий вдох. Вспомни тот разговор. Сможешь?
– Я… Да, – ответила Иден, закрывая глаза. Затем глубоко вдохнула.
– Где ты была, когда позвонил преступник?
– На кухне. У стола.
– Так, хорошо. – Лейтенант Маллен старалась подладить свою речь под ритм дыхания Иден. – Ты стояла или сидела?
– Я… стояла. Только что спустилась сверху.
В кабинет вошел Карвер и закрыл за собой дверь. Эбби бросила на него быстрый взгляд, и Джонатан не проронил ни звука.
– Что сказал похититель, когда ты сняла трубку?
– Он назвал мое имя. – Миссис Флетчер положила ладони на стол – видимо, для того, чтобы они перестали трястись.
Лейтенант Маллен бросила взгляд на руки Иден и увидела множество царапин. Она поняла, откуда эти ранки, но ничего не сказала, а вместо этого спросила:
– Преступник назвал твое имя? Или спросил, ты ли Иден Флетчер?
– Он не спрашивал, но произнес мое имя с вопросительной интонацией.
– С интонацией, значит, – повторила Эбби. – Вроде того: «Иден Флетчер?»
– Да, точно. А потом он сообщил, что они похитили сына.
– Так и сказал «похитили»? – Лейтенант Маллен нахмурилась. Она сомневалась, что мужчина употребил именно это слово. Память потерпевшей искажена страхом, полицейским придется скептически относиться к ее словам.
– Э-э… Да. Или, возможно, «забрали». Я не помню. Но мужчина точно сказал, что мой сын у них.
– Что было потом?
– Преступник потребовал пять миллионов…
– Погоди. Он сообщил, что Натан у них. Что ты ответила?
– Я… Я хотела… – В голосе Иден зазвучали рыдания. – Я хотела поговорить с сыном. Наверное, он очень напуган.
– Похититель позволил это сделать?
– Он сказал, что Натан спит.
Итак, пока даже нет доказательств, что Натан жив. Но «спит» – это необычно. Если преступник не хотел по какой-то причине давать заложнику трубку, как правило, он говорил нечто уклончивое вроде: «Его сейчас нет рядом». Возможно, похититель лгал, но Эбби была уверена, что он мог бы придумать что-то попроще. Похоже, позвонивший все-таки говорил правду и парнишка действительно спал или был без сознания. Возможно, ему дали наркотики.
– Преступник сказал: «Натан спит»? Назвал мальчика по имени? – спросила Эбби.
– Я… не помню.
– Хорошо, – продолжила лейтенант Маллен. – Что было дальше?
– Похититель сообщил, что им нужно пять миллионов долларов и что они убьют сына, если я их не соберу.
– Он именно так и сказал?
– Я не помню.
Эбби сжала зубы и вдруг неожиданно выдала:
– Иден, я хочу, чтобы ты собралась. Сосредоточься. – Она повторяла слова, которые сотни раз слышала в детстве. – Представь, что тебя наполняет сияющий свет. И что он тебя очищает. Дыши глубже.
Эбби почувствовала исходящие от Карвера волны удивления. Дыхание миссис Флетчер стало глубже и спокойнее.
– Все твои негативные эмоции улетучиваются. Вместе с… – лейтенант Маллен сделала вдох, – микробами. Твои мысли проясняются.
Тело Иден расслабилось, она перестала дрожать. Эбби охватила грусть. Столько лет прошло, а эти слова все еще имеют такую власть… Впрочем, неважно – по крайней мере, сейчас.
– Ты попросила дать трубку Натану, похититель ответил, что мальчик спит. Что он сказал потом? Вспомни его точные слова.
Последовала долгая пауза, затем Иден произнесла:
– Тот мужчина сообщил, что им нужно пять миллионов долларов или Натан умрет.
– Что ты ответила?
– Я пыталась объяснить, что у меня нет таких денег, но преступник ответил, что мне лучше начать их искать. А затем отключился. Я пыталась перезвонить ему, однако телефон был не в сети.
– Может быть, перед тем, как повесить трубку, он сказал «твой сын», а не «Натан»? – спросила Эбби.
– Я не помню. – Иден открыла глаза. – Какая разница?
Вполне вероятно, что никакой, но Эбби хотелось знать точно. Если похититель сказал «твой сын» или «мальчик», значит, он пытался абстрагироваться. Не хотел эмоционально привязываться к заложнику, чтобы относиться к нему не как к человеку, а как к рычагу для оказания давления. В таком случае есть вероятность, что шансы вернуть Натана живым уменьшаются.
– Никакой, – ответила лейтенант Маллен. – Но чем больше у нас информации, тем выше вероятность, что мальчик вернется домой целым и невредимым.
– Вы поможете найти Натана? – вдруг спросила Габриэль.
Эбби не могла не сравнивать детей миссис Флетчер со своими и не представлять себя на ее месте. Человек всегда пытается провести аналогию, даже если оснований для этого нет. Они с Иден выросли вместе. Теперь, десятилетия спустя, у каждой из них дочь-подросток и сын помладше. Судя по всему, обе воспитывают детей одни. Когда Габриэль спросила, помогут ли они вернуть Натана, Эбби очень живо представила себе другую реальность, где Саманта спрашивает, найдут ли Бена. По спине у нее побежали мурашки.
Лейтенант Маллен могла ответить только одно:
– Мы сделаем все возможное. Я вам обещаю.
Пристальный взгляд Габриэль дал понять, что расплывчатые формулировки ее не утешили, а напротив, разозлили и породили страх. Ей хотелось бы услышать твердое «да».
Глава 12
Когда Эбби, Иден и Габриэль уезжали из участка, ливень перешел в мелкую морось. Они долго пробыли в полиции: сначала миссис Флетчер смотрела фотографии преступников, но безрезультатно, а потом описывала человека, которого видела, художнику-криминалисту.
Похоже, Иден растратила свои запасы адреналина и мрачно смотрела в окно; ее тело обмякло на пассажирском сиденье. Габриэль устроилась сзади, сложив руки на коленях.
– Как я могу собрать сумму, которую они просят? – тихо произнесла миссис Флетчер.
Эбби вздохнула и завела двигатель.
– Иден, то, что я скажу, тебе не понравится. Но важно, чтобы ты это осознала.
Она сделала паузу, дав матери и дочери несколько драгоценных секунд, чтобы собраться с духом.
– Даже если б у тебя были пять миллионов долларов на банковском счету и ты могла бы перечислить их хоть завтра, нет никакой гарантии, что Натан вернется домой целым и невредимым.
Маллен выехала на дорогу, ожидая, пока ее слова достигнут цели. Когда пытаешься убедить кого-то изменить свою точку зрения, молчание – самый важный инструмент. Оно дает возможность обдумать сказанное, оценить возможные последствия, свои надежды и страхи. Продажник, трещащий, как пулемет, возможно, и убедит вас купить пылесос, но никогда не уговорит передумать того, кто собрался прыгнуть с небоскреба, и не заставит оказавшегося в ловушке грабителя сдаться. Эбби хотела, чтобы Иден поняла: уговор с похитителем – это не обычная сделка: мы вам пять миллионов, а вы нам мальчика.
Габриэль первая нарушила молчание.
– Почему? Если преступники получат то, что хотят, разве они не отпустят Натана?
– Возможно, им нужны вовсе не деньги, – ответила Эбби. – Есть вероятность, что причина совсем другая, а выкуп – всего лишь способ потянуть время.
На самом деле лейтенант Маллен могла бы сказать: «Как знать, вдруг твоего брата уже изнасиловали и убили». Но она этого не произнесет, если ее не вынудят.
– Похититель же просил денег, – пролепетала Иден. – Он все время говорил о деньгах.
– Вот это и странно, – ответила Эбби. – У преступника было совсем мало времени, чтобы подобраться к мальчику. Из чего я делаю вывод, что он все спланировал заранее, возможно, предварительно наблюдал и разведывал. Похититель знает, кто ты. Непохоже, что он считает, что у тебя могут быть такие деньги. Думаю, его интересует что-то еще, кроме выкупа.
Улицы совсем опустели. Они мигом доедут до дома Флетчеров.
– Кроме того, есть шанс, что Натан их опознает, – добавила лейтенант Маллен. – Его забрали с городской улицы в разгар дня. Могу поспорить, похитители были без масок. Зачем им отпускать мальчика, если он видел их лица?
– Почему вы все это говорите? – Габриэль повысила голос. – Чтобы напугать нас?
– Потому, что мы приложим все усилия, чтобы вернуть Натана, как я уже сказала, – ответила Эбби. – Но это не означает, что мы будем делать то, чего хочет от нас похититель. Следуя его инструкциям, мы не получим никаких гарантий. Можно вести переговоры с преступниками, чтобы выиграть время, узнать больше о том, чего они хотят, кто они и где находятся. Одновременно мы попробуем их успокоить, снизить сумму выкупа. Узнаем, готовы ли они дать возможность пообщаться с Натаном. Процесс будет долгим. Но я буду рядом. Я профессионал.
Глаза Иден наполнились слезами. Чтобы дать миссис Флетчер возможность прийти в себя, Эбби вела машину молча. Она бросила взгляд в зеркало заднего вида, на Габриэль. Там отражалась лишь верхняя половина лица девушки, ее пустые глаза. Лейтенант Маллен не могла понять, какие мысли роятся в голове у Габриэль, и сосредоточилась на вождении, обдумывая свои дальнейшие действия. Похитители будут звонить снова, возможно, завтра. Лучше всего, если на звонок ответит она или кто-то еще из переговорщиков. Эбби точно знает, что сказать, когда промолчать, как стимулировать и поддерживать беседу, чтобы у преступника усиливалось ощущение, будто он владеет ситуацией.
Проблема заключалась в том, что похитители, возможно, не знают, что мать мальчика обратилась в полицию. И пока лучше пусть остаются в неведении.
