– Нам действительно пришлось ненадолго вывести тебя из игры. Не волнуйся, позже силы к тебе вернутся, и ты сможешь сполна ими воспользоваться… в своей стране.
Я возмущённо выдохнула на этих словах: зарычать мне не хватило сил.
– Кстати, о силах… Довольно любопытная ситуация сложилась с Молотом Тоура, – улыбаясь говорил он, попутно выводя какие-то слова на бумаге. – У меня есть одно поучительное слово касательно этого, но пока… Я бы хотел объяснить тебе кое-что о магии в этом проклятом Богиней мире.
Вдруг его записи начали будто отслаиваться от бумаги и подниматься в воздух. Раньше мне никогда не приходилось видеть, чтобы буквы плясали сами по себе! Или это меня уже клонит в сон…
– Понимаешь ли, очень редко – особенно в последнее время – Богиня вмешивается во всеобщее положение вещей. Иначе, сама понимаешь, наша планета не находилась бы в столь бедственном положении, как сейчас. – В тонких руках придворного мага буквы начали преображаться в какие-то пузыри или даже какой-то предмет, похожий на плотную жижу. – Как с твоим даром – такое происходит раз в столетия. По большей части магия – лишь оружие, которым каждый распоряжается по мере своих возможностей.
Непонятная жижа стала преображаться в знакомые очертания – Молот Тоура. Она точно повторяла его образ вплоть до витиеватых узоров на его рукояти.
– И было бы парадоксально сказать, что имеет место существование чего-то настолько удивительного, как оружие, обладающее своей волей или даже своими понятиями о морали.
Кажется, я начинала понимать, к чему он клонит. Тем не менее взгляд сосредоточился лишь на образе, вновь сменившимся – на круглый кулон на цепочке.
– И я понимаю: невежественность – или, лучше сказать, недостаточная осведомлённость – могла заставить тебя поверить, что Молот Тоура способен каким-то образом показать, что в тебе зародилась некая особая внутренняя сила. Но как к будущей наследнице, которая должна будет обрести мудрость ради правления, есть вопрос… Неужели ты и впрямь поверила, что за тем, что молот сам признал твою силу, никто не стоял?
Дрогнув, я обомлела. По спине пробежали мурашки.
Нет… Нет-нет, он не может быть прав! Не могла я…
– Я знаю, что ты думаешь, – говорил он, пока образ в его руках вновь начал преображаться. – «Как так? Мне ведь обещали силу, а я доверилась и просчиталась!» А вот что я скажу тебе на это, уважаемая великая княжна, – обратился он, нагнувшись ко мне поближе. – Мир не так прост. Силе нельзя научиться. Сильным можно только быть. И пока ты думаешь, что кто-то тебе её подарит за просто так, тобой продолжат пользоваться, а ты навсегда останешься такой же слабой, какой и была.
Наконец образ в его руках приобрёл черты, причем вполне знакомые: Брюнхильда, надевшая круглый кулон, держала в руках Молот Тоура. Вокруг, словно насмехаясь надо мной, парила надпись: «Реликвия Силы». Я выдохнула, закусив губу, чтобы не расплакаться от собственной никчёмности.
– Теперь, когда ты уже, видимо, подустала от нравоучений старика, позволь мне откланяться, – произнёс он, поднимаясь со стула. – Мне необходимо подготовиться к спасению своей Родины. А тебе я дам немного времени, чтобы подумать над своими ошибками и вынести из них полезные уроки. В конце концов, мне бы хотелось, чтобы у моего конунга Олава была умная, мудрая союзница.
Он поднёс к моим глазам руку. Мои веки и так слипались, но после его слов…
– Сладких снов, великая княжна Мира.
Глаза закрылись сами собой, и я вновь провалилась в сон.
* * *
Какая же я дура… Бестолковая, наивная и доверчивая. Очередной раз я вверила свою судьбу в чужие руки и в очередной раз обожглась. Какая глупость… Смертельная и словно назидательная.
Теперь Олав пропадёт… Верь я Брюнхильде или попадись Локи – неважно. Против нимф мы бы не выстояли. А я бы просто пропала в битве против них. И не только я – весь мир бы пропал. Дура, дура, дура…
И я вновь и вновь осыпала бы себя проклятиями, если бы не голос. Голова затряслась, словно я тряпичная кукла, в которую играет маленький ребёнок. В ушах раздался звон, и я прижала их к голове, не желая вставать. Всё равно ничего хорошего из этого не выйдет…
– Мира… Мира, прошу, очнись! Они же не убили тебя, Матушка упаси…
Кто… Угх… Как болела голова! Я схватилась за неё рукой и тут же дёрнулась, ощутив, как стрельнуло в затёкшую шею.
– Гили… Что случилось? – разлепив глаза, спросила я.
– Матушка… Отлично, Мира, просыпайся, быстрее! У нас нет времени!
Она скакала на месте рядом со мной, едва не плача. В руках она держала верёвки: кажется, она меня развязала, пока я приходила в себя.
– Захария, этот гад, я ему ещё задам… Я так и знала, что та трава не просто приправа! – возмущалась Гили. – Лекари моего племени собирали эту траву в пути и использовали как снотворное для тяжелобольных.
Когда я наконец высвободилась, я смогла покрутить запястьями и размять плечи. Как всё болело… Но постойте-ка!
– Гили! Где все?! – вдруг опомнилась я.
– Да в том-то и дело: ты проспала полтора дня! – удивила меня она. – И они ушли на обряд без тебя. Этот Локи сказал, что у тебя обморожение и ты погреешься в его палатке, а проведать тебя нас не пускали… Мол, развеем тепло. Только когда он ушёл, я смогла зайти, а он, оказывается…
– Гили, нам надо поторопиться! – вскочила я. Как же быстро силы вернулись ко мне!.. – Если мы ничего не сделаем, Брюнхильда развяжет с нимфами войну!
– Что? В смысле?! – прогоготала Гили, топчась на месте, как злой бык. – Ох уж эта семейка… Я думала, стоит беспокоиться о Локи, а тут и его дочь что-то удумала!..
– Она хотела меня использовать, дав мне силу Молота Тоура при помощи своей реликвии Силы. Локи рассказал мне об этом, и теперь я думаю, что она применит Молот сама…
От моих сумбурных объяснений Гили только захлопала глазами. Даже гнев её от недоумения, судя по всему, сошёл на нет.
– Но если все против нас… То что нам делать? – пролепетала она.
Я задумалась. Она права… Или нет?
– Не все, – неожиданно отозвалась я, вздыхая.
На мгновение Гили замолчала. Видимо, ждала ответа. Не выдержав, она топнула копытом и сказала:
– Так что делаем? А то так.…
– Как что?! Бежим! – схватила её за руку я и выбежала из палатки.
5. Конунг
Белизна. Вдалеке виднелось такое множество нимф, что оно больше походило на безликую бурю. Может, так оно и было… Нимфы, в конце концов, и есть само олицетворение ледяной бури.
Как Гили удавалось бежать за мной? Я не знала. Видимо, её копытца сослужили ей хорошую службу, ведь бежала я изо всех сил: каждое мгновение на счету! Ещё чуть-чуть – и душу Олава продадут ни за что.
Или все погибнут. И я не знала, что хуже!
Дорога длилась вечность. Точно лента, которую ткут тысячи ткачих, и я не успеваю за ними. Я перепрыгивала камни, взбиралась на скалы, а путь всё не кончался. Но не сдаваться, не сдаваться – надо бежать…
Наконец показались столпы. Словно настоящие скалы, они устремлялись вверх, приглашая к обряду. Испещрённые неизвестными буквами, они светились: я буквально чувствовала, как Локи наполнял эти древние камни своей магией.
Всё ближе и ближе – они наполняли напряжением сам воздух так, что, казалось, я не могла дышать. И в этом напряжении сосредоточилось войско – войско, вот-вот готовое пойти на нимф, окруживших гору, как ураган.
– Стой! – вдруг остановила меня за руку Гили. – Мы не можем просто так ворваться в толпу…
– А что делать?! В следующий же миг они могут бросить Олава на погибель! – возмутилась я, но тихо, стараясь не вызвать эхо в этом коридоре из столпов.
– Так мы ничего не сделаем, – предупредила она. – Мира, я понимаю, ты боишься, но надо подумать. Семь раз отмерь…
Ух… Сердце отчаянно билось в груди, но голова вдруг застыла, словно во льдах. Словно подсказывая.
– Ты права, – выдохнула я. Изо рта вырвалось облачко пара. – Ух… Как тут холодно.
Даже меня, Медведицу, слегка пробирало. Не представляю, каково Гили: она вообще дрожала всем телом, но старалась не подавать виду, что её хоть немного подмораживает.
– Хей, Мира… Смотри! – вдруг сквозь стук зубов произнесла она.
Схватив меня за руку, она повела меня к камням. Она права: между ними есть щель, которая ведёт в обход войска!
– Гили, ты молодец! Давай, бежим, – юркнула в укрытие я, даже не представляя, что меня ждёт дальше.
* * *
Свет. Отовсюду. Мы тихо двигались по коридору из огней, слепивших чуткий звериный глаз. На корточках проползая всё дальше и дальше, я ощущала себя мышью в подполе.
Гили ползла за мной. Мы старались не издавать звуков – только хвост Гили слегка шуршал по снегу. Тем временем мы подглядывали сквозь проёмы между камней за тем, что происходило снаружи.
Войско выстроилось так, словно и впрямь шло на войну. Ровными рядами – от беров такой слаженности вряд ли можно добиться. Хотя они никогда и не бились против столь сильного противника – собственных предков, вил, которых тут кличут нимфами.
– Воины, построиться! – донёсся до меня голос Олава, голос точно незнакомого мне человека. – Церемония начинается!
Наконец мы добрались до передних рядов. Там, конечно же, стояли и Захария, и придворный маг Локи, и верховный ярл Брюнхильда. И конунг Олав.
И Феникс. Я шумно выдохнула, осмотрев его: даже издалека я видела, как статно и прямо он стоял, смотря в глаза своим страшнейшим врагам. Способным потушить его огонь.
– Ну, что? Что делаем? – слегка толкнула меня плечом в плечо Гили. – Не представляю, кто из них может нам помочь.
– Главное, что я представляю, – кивнула я, размышляя.
И надо думать быстрее. Нимфы уже скапливались рядом, тянули морозные, ледяные руки к Олаву. Один шаг – и он в ловушке…
– Склонитесь перед своими матерями, воины! – продолжал Олав не своим голосом. – Сегодня мы раз и навсегда помиримся с ними, нашими древнейшими предками. Благодаря им мы выживаем на этой суровой земле. Благодаря им мы связаны с Богиней, как никто другой. Так склонитесь перед ними, уважьте своих матерей!
И войско склонилось. На колено, опустив взгляды, закрыв глаза. Будто вверяя себя чужой власти. А Олав тем временем высоко поднимал посох. Вокруг драгоценного камня вились остатки бури.
Надо как-то остановить его. Но если я нападу на беззащитных воинов, то на нас нападут и нимфы. Если же наоборот – на нас нападут воины. Необходимо сделать так, чтобы не случилось ни того, ни другого…
Что же… Видимо, надо всё-таки воспользоваться тем, что мне дали. Несмотря на то, какой слабой я покажусь: это не так важно, когда на кону стоят жизни.
– Гили, сейчас мы вместе прыгнем туда. Ты – отвлечёшь Локи и Брюнхильду, я – пойду вперёд, к Олаву. Поняла?
– Да как я… – замерла было она, но вовремя очнулась. – Ладно, подожди, а с Фениксом и Захарией что делать?
– Захария ничего не сделает, а Феникс… С ним я разберусь.
Гили вновь задала какой-то вопрос, но я уже не слышала: поздно. Олав выступил вперёд, к нимфам.
– Сейчас?! – воскликнула Гили, порываясь.
– Постой, – вдруг сказала я, послушавшись предчувствия. – Я скажу когда.
Рядом, слегка позади юного конунга, вышел придворный маг Локи. Стоявшая рядом с ним Брюнхильда не двигалась, но руки её, скрещённые сзади, что-то сжимали.
– Позвольте представить, древние матери: перед вами ваш сын и властитель – Олав Фрост, потомок королей Фростонии и конунгов Ледяного Севера, – представил его придворный маг Локи. – Мы пришли сюда, чтобы принять ваше предложение об обмене.
В это время Олав опёрся на посох и вытянулся. Несмотря на боль, он выполнял свой долг как правитель. Неблагодарный долг, ведь никто не знает наверняка, что творится в его душе. Да и вряд ли кто-нибудь ценит.
– Матери, я вверяю свою душу в ваше подчинение, – продолжил за магом Олав. – Равная цена: всё, что есть у меня, за всё то, что есть у вас, – за вашу свободу. Согласны ли вы заключить мир сейчас, под взглядом вашей матери и нашей Богини?
Буря, шуршавшая ветром, на этот раз наполнилась шёпотами. Мороз пробегался по коже, а шерсть вставала дыбом от их едва разбираемых речей.
«Смерть, проклятие, жизнь, возмездие»… Всё смешалось в одно, и я застыла, завороженная тем, как тепло отзывался диковинными словами мой амулет. Древние языки поглотили меня.
Но одно слово заставило меня очнуться. «Свобода». Удивительно знакомое слово, казалось бы, так давно всплывавшее в моих воспоминаниях…
Однако нельзя медлить. Олав выступил вперёд. Я подтолкнула застывшую, как и я мгновение назад, Гили.
– Сейчас!
Я спрыгнула, потянув за собой следом Гили.
Это мгновение погрузилось в речи нимф и будто продлилось вечно. Мой взгляд успел уловить всё. Недоумение Брюнхильды. Недовольство Локи. Удивление Захарии.
Завороженный взор Олава и – неожиданно – полный надежды взгляд Феникса.
– Приди ко мне, Молот Тоура!
Я вытянула руку, и словно молнии пронеслись по небосклону, даруя мне силу. Пускай не мою, пускай подаренную… Но гордыня не повод подводить тех, кто во мне нуждается.
Я закрыла глаза. Подождала – всего мгновение, продлившееся невероятно долго. Но я ощутила холод железа.
Приземлившись, я подняла голову. Молот! Он пришёл ко мне! Не медля ни мгновения, я сделала то, чего очень хотела с самого начала. Я ударила им землю и расколола её пополам.
С оглушительным, словно гром, грохотом гора раскололась между войском Брюнхильды и бурей из нимф. Олав оказался по ту сторону, но – слава Матушке – землетрясение отвлекло его, и он обернулся, удивлённо схватившись за посох.
Краем глаза я увидела: выпрыгнувшая Гили с силой толкнула ногами Захарию, отчего тот отлетел прямиком в сторону Локи и Брюнхильды, которые, удивлённые и потерявшие равновесие из-за землетрясения, cвалились под ним. Да! Отлично!
Моя очередь выступать. Сорвавшись с места, я закинула молот за спину и понеслась вперёд. Пока мгновение длится… Пока никто ничего не понял… Помоги мне, сила, какой бы ты ни была!
– Феникс!
Я закричала, наверное, из последних сил. Из последней надежды. Пускай я ничего не могу противопоставить сама. Пускай я слабая. Пускай мне приходится на кого-то полагаться. Но я способна на слабость ради других. А Феникс, как бы глупо это ни звучало, – одна из моих любимых слабостей.
