– Помоги, прошу!
Оказавшись рядом с Олавом, я вытянула вперёд Молот Тоура. Вряд ли он способен помочь. Вряд ли способен хоть что-то сделать. Но больше у меня ничего нет, чтобы его защитить.
Но я знаю того, у кого есть. И он – тот самый, кто призван спасти – закрыл нас с Олавом своей спиной. Огненные крылья раскрылись над нами, принимая на себя огромной силы удар. Снежинки тёплой водой коснулись лица, и с ними пришло осознание того, какой мощи пламя на самом деле нас защитило. Какой силой Феникс преградил путь врагу – матерям-нимфам.
Я улыбнулась. И наконец собралась с силами, чтобы взглянуть в глаза тому, кого вновь вынудила за себя вступиться. В этих глазах плясали искорки.
– Мира… – произнёс Феникс, падая на колено передо мной.
Из его рта вырвался пар – такой горячий, что жар опалил моё лицо. Я опустилась рядом с ним, отставив Молот. Руки невольно схватили Феникса за плечи, и тот опёрся на них, полагаясь на меня.
– Иногда ты делаешь… поистине безумные вещи, – выдохнул Феникс. – И мне бы очень, очень хотелось тебя понять…
– Всё просто. Я делаю твою работу, – усмехнулась я, хотя сердце колотилось.
Наверное, шутки не очень-то убедительно прятали мою благодарность. Но тем не менее.
– Я не понимаю…
Феникс тяжело дышал. На его лбу выступила испарина.
– Что… Мира, ч-что ты делаешь?!
На этот раз голос принадлежал Олаву. Я обернулась, всё ещё поддерживая плечом Феникса – его горячее дыхание опаляло шею, по которой бежали приятные мурашки.
– Мира, ты… Я должен был спасти свой народ! – всплеснул руками Олав.
– Не ценой твоей души, Олав, – покачала головой я. – Может быть, ты убеждён, что другого пути нет. Но я знаю: его не может не быть.
Подхватив Феникса, я подняла его на ноги. Огонь сочился из его спины, как вода из источника…
– Но так… погибнем все мы, – вдруг выдавил Феникс, измученно кривя лицо. – Нимфы слишком сильны… Приходится делать выбор.
– Феникс… Тебе ли об этом говорить?! – воскликнула я. – Олав такой же наследник, как и все! Ты спас меня, спас Айминь, спас Имхотепа и теперь хочешь пожертвовать одним из нас? Что с тобой случилось? Постыдись!
Феникс замолк. Уставился сперва в пустоту. А потом поднял глаза на Олава.
– Но… Олав сам на это пошёл, – пролепетал Феникс.
– Хорошо… Олав! Ты хочешь сохранить свою душу. Даже если не желаешь это признавать, – выдохнула я, смотря на Олава. – Скажи это. Скажи это Фениксу, и мы сделаем выбор вместе с тобой. Тебе не нужно умирать, чтобы выжили все.
Тот схватился за посох. Он даже не скрывал свою дрожь: большой и долговязый, он казался слабым листком на ветру, готовым сорваться. Я улыбнулась ему: может, так будет легче.
– Я хочу, чтобы был другой выбор… Я так этого хочу, – пролепетал Олав, сжимая зубы. – Но я не вижу… Я всю жизнь жил с проклятьем. По-другому быть не может, иначе мои люди погибнут…
Кажется, держа Феникса, я сама ощущала, как его пламенный щит падает. Слабеет, растворяясь в воздухе.
– Феникс… Ты Проводник, – сквозь тяжёлое дыхание взволнованно произнесла я. – Только ты можешь показать другой путь. А он есть, я знаю. Уж не знаю какой – это должен решить ты. И я здесь, чтобы напомнить тебе об этом. Необходимость и желание могут быть ближе, чем ты думаешь.
Феникс задрожал. Защита падала. Ему нужен отдых – хотя бы мгновение. Я держала его под руки – меньше, чем он, я ощущала полностью вес его тела. И в конце концов, желая отдать ему все свои силы, я схватила его за руку. Пожалуйста, просто встань…
– Возможно… Возможно, путь есть.
Не отпуская мои руки, он самостоятельно встал и развернулся вместе со мной. Его огонь растаял, словно потушенная свеча. Ледяная стена бури грозно нависала над нами, застыв во времени. Но Феникс не дал ей пройти дальше, вытянув руку.
– Нимфы! Слушайте конунга Олава! – сказал он, отходя вместе со мной за спину Олава. – Ведь он пришёл разорвать тот порочный круг, который длился тысячелетиями.
Все застыли. Олав схватился за посох, точно сейчас упал бы. Феникс выпрямился, не пуская нимф дальше. Те же остановились, точно замороженные. Гнев куда-то исчез, будто его и не было.
Впервые я могла увидеть глаза бесконечной бури. Настоящие лица древних духов. Древних, как земля, древних, как вода. Но, возможно, немного таких же, как я когда-то. Запертых невольниц. Измученных чужой властью. Несвободных в своей долгой, бесконечной жизни.
Их глаза говорили всё. И не увидеть это было невозможно.
– Да, – выдохнул вдруг Олав, выходя вперёд и протягивая руку. – Да… Я не могу искупить вину своих предков. Я не могу вернуть вам века мучений. Я не могу вернуть вам утерянное достоинство. Но я хочу вернуть вам свободу, которую так долго искал сам. Ведь я вас понимаю, нимфы.
Он вытянул ладонь, ласково протягивая дрожащие пальцы.
– Мы слишком долго терзали друг друга. И этому пора прекратиться.
Мгновение. И холодные руки – одна, вторая, третья – легли на тёплую ладонь Олава. Даже издалека я ощущала покалывающие прикосновения. Покалывающие, но нежные. Доверившиеся.
Доверие… Они страдали так же, как Олав. И всё, что на самом деле было нужно, – это всего лишь свобода.
Я крепче сжала руку Феникса. Возможно, он и делал глупости. Но не зря я доверилась ему: он и вправду Проводник, который знал истинный путь.
– Согласны ли вы снять проклятье, которое мучило нас столько веков?
Шёпотки. Кивки. Одобрение. И снежинки, танцующие в нашу сторону.
Ошеломлённая, я поняла, что Олав вдругзасветился. Всё его тело заискрилось, посох выпал из рук. Тело поднялось, точно умело летать. И случилось чудо, поразившее моё воображение.
Перед Олавом возникли города и страны. Времена и века. Края, земли, бесконечные небеса… И лица его предков, начиная с того самого лукавого Джерфрида Фроста. Силуэтами они проникали сквозь Олава: такие другие и не имеющие с ним сходства, а затем – такие похожие. В конце концов став самим Олавом.
Чудесное свечение проникло в его руку, а через неё – к нимфам. Их призрачные ледяные силуэты заискрились точно по волшебству. В них появились сердца: холодные, но такие же чувственные и живые, как у нас.
– Я хочу познать вас. Я хочу стать вам родным. Когда-то вы подарили жизнь всем нам, и я хочу отплатить вам за это службой… Нет – честной, искренней дружбой. Будьте моими друзьями, древние духи, и ни один смертный больше не будет нам страшен.
Руки сомкнулись. И в тот миг я поняла, в чём дар Олава. Олав – тот, кто способен понять. Кого угодно. В том числе и древних духов. И подарить им то, чего они, возможно, никогда не знали. Дружбу.
Наконец Олав обернулся. Тысячи призрачных рук легли ему на плечи. И он заулыбался – теперь без дрожи и без страха. Наконец-то без боли, наконец-то по-настоящему.
– Поздравляю тебя, конунг Олав, – улыбнулся ему Феникс.
– Спасибо… Пойдём домой, – проговорил он с лёгкостью, которую хотелось подхватить.
На пару мгновений воцарилась тишина. Где-то там, позади, остолбенело войско Ледяного Севера.
Я понимала их: перед моими глазами возникали берские зверолюди, ошеломлённые моей связью с чудовищами. Здесь то же самое, разве что опасность намного сильнее.
– Конунг Олав… Как это понимать?! – первой возмутилась Брюнхильда.
– Так, как видите. Теперь мы союзники, – сказал Олав довольно громко, проходя мимо посоха, который только что обронил. – Они не сделают нам зла, а мы не сделаем зла им.
– Это… немыслимо! Как можно быть таким наивным?! – всплеснула руками Брюнхильда и вдруг обратилась взором ко мне. – Ты… Это ты сделала, так?! Я думала, мы заодно!
Я лишь вздохнула. Не знала, что ответить. Многое хотелось сказать. На мгновение я сжала рукоять Молота Тоура, пытаясь понять, но… в конце концов разжала и отпустила.
Молот упал. Безжизненный и удивительно жалкий. Совсем не такой, каким он казался мне раньше.
– Забирай. Мне он больше не нужен.
Даже отсюда я услышала, как же забарабанило сердце Брюнхильды! Так барабанит сердце только у животных – у зверолюдей, как я.
– Кажется, кто-то сгорел, – неожиданно проговорил мне на ухо Феникс. – Ты молодец.
Я же ничего не ответила: наверное, мой румянец сказал всё сам за себя. Осознав, что до сих пор держу его за руку, я отпустила его и скрестила руки на груди.
Вдруг из толпы выбежали двое: Захария и Гили, едва не спотыкаясь, переметнулись на нашу сторону, уходя за наши спины. Ладно Гили… Но Захария заслуживал моего осуждающего взгляда.
– О, мне казалось, что ты служишь деду без царя в голове, – процедила я.
– А ты – царице, – бросил в ответ Захария.
– Молчать!
Мы тут же обернулись на голос. Краем глаза я видела, как сощурился в ответ на вскрик Олав.
На этот раз выступил придворный маг Локи. Несмотря на поражение, он выглядел удивительно спокойно.
– Значит, перед врагами мы оказались беззащитны, конунг Олав… От нашей союзницы я ожидал глупых решений, но от вас… – произнёс он с явным пренебрежением. – Видимо, придётся наглядно показать вам, как поступил бы ваш отец, окажись он на вашем месте. Дочь… Я вынужден примкнуть к тебе.
Та неожиданно усмехнулась. Одновременно с этим Молот Тоура вылетел из-под моих ног и оказался в её руках.
– Постойте! – вдруг крикнул Олав.
Все замерли. Я видела, как напряглись воины и нимфы, готовые вот-вот сорваться друг на друга. Но, кажется, у молодого конунга был план.
– Я не хочу жертвовать больше ни одной жизнью и ни одной душой. Решим это между теми, кто замешан в этих кознях. – Он выступил вперёд, посмотрев в глаза Локи, а затем – Брюнхильде. – Я сражусь с вами сам.
Я замерла. Так не пойдёт!
– Значит, поединок… – выдвинулся к нам придворный маг. – Да будет…
– Как-то нечестно! – прервал его знакомый голос под боком. – Получается, Олав в меньшинстве. Против верховного ярла с реликвией Силы и верховного мага. Однозначно так не должно быть. Пожалуй, мне как Проводнику не остаётся ничего, кроме как примкнуть!
Феникс! Ну что же он, Матушка… Мара его дери! Надо уже принять его таким дураком, каким он родился и вырос.
– Тогда я хочу помочь, – сказала я, видимо, знатно удивив этим юношей.
– О, значит, без возражений… – усмехнулся Феникс.
– Не тебе одному пылать в этом представлении, – усмехнулась я в ответ. Пускай знает: мне есть что ответить.
– Но это уже нечестно… Двое благословлённых наследников и Проводник против каких-то смертных, княжна, поймите, – приложил руку к сердцу он.
– А как я узнаю, что вы опять не окажетесь в западне? – изогнула бровь я. – Только что, если бы не я, совершилась бы ужасная ошибка.
– Ну, сейчас, когда ты показала, как надо, мы просто не можем облажаться, – пожал плечами Феникс, уверенно улыбаясь. – Поэтому поверь мне… Я знаю, я тебя подвёл, но сейчас, как и тогда, я делаю это ради твоего блага. Просто… поверь. Я не упаду в грязь лицом.
Я вздохнула. Поверь, поверь, поверь… Я уже столько раз спотыкалась об это доверие.
Но не могу устоять. Не перед этой дурацкой насмешливой улыбкой. Однажды я решилась всегда доверять ему – поздно поворачивать назад.
– Так и быть… Я вас прикрою, – улыбнулась в ответ я. – Идите, покажите им, что мы молоды, но не глупы.
– Как вам угодно, великая княжна, – осторожно коснулся моего плеча Феникс. Где-то впереди Олав едва сдерживал хохот, смотря на то, как я заливаюсь краской.
– Идите уже, – закатила глаза я.
И на этом юноши выступили вперед. Я отошла на шаг назад к Гили и Захарии. И, готова поклясться, в тот миг мне на плечо легла голова нимфы, которая с искренним любопытством наблюдала за действом. По плечу скользнул холодок, но я его поборола.
– Ну, что… Три, два… один! – Олав топнул ногой, и всё затянуло пеленой бури.
Но как так… Реликвия же была в посохе!
В следующий миг я взглянула на его шею и поняла, что ошибалась. Истинная реликвия Бури – маленький, но такой важный кулон – всё это время находилась под его сердцем. А посох – лишь безделушка, созданная для демонстрации власти.
– Отец! – воскликнула Брюнхильда. – Приказывай!
– Сила великанов! – вдруг крикнул он и принялся рисовать в воздухе какие-то буквы.
На это Феникс принялся распаляться. Похоже, он изрядно потратил силы во время сдерживания нимф… Я едва сдерживалась от того, чтобы ему помочь: он же сказал поверить. Надо поверить. Сейчас не помочь и, может, никогда больше, – но поверить.
А тем временем буквы под ногами Брюнхильды загорелись, и она начала увеличиваться в размерах. Захария рядом со мной напрягся, а Гили прижалась к моему боку.
Матушка… Теперь Брюнхильда – настоящая великанша! И если бы только она: и молот вырос вместе с ней!
– Не оплошайте, Феникс, Олав! – выкрикнула я. – Придумайте что-нибудь!
Мой крик подхватили тысячи шепотков, и теперь нимфы говорили то же самое, разнося мои призывы по поляне. Даже войско смущённо попятилось. Может, наши слова и впрямь придадут нашим бойцам силы?
– Феникс, только посмей проиграть! – подхватил Захария.
– Проиграешь – и точно тебе не видать моей Мирочки! – вторила Гили, и я толкнула её в бок. Захария напряжённо сдвинул брови. – Ну а что? Пусть хоть на что-то надеется: сейчас неважно, насколько это правда.
А тем временем Брюнхильда без труда отбивалась от осколков волшебной бури. Олав держал её, как мог, но и у него могли кончиться силы. Ведь вряд ли он обладал той же выдержкой, что и придворный маг Локи…
Взрыв пламени! Феникс выскочил вперёд, посылая в бурю поток огня. Пламя охватило всё в считанные мгновения. Даже нимфы посторонились, но не перестали нашёптывать – или уже кричать? – подбадривая юношей. Я же замолчала: боюсь, не в моих силах побороть такой вихрь звуков. Оставалось только опустить уши.
