Ингеборг встала.
– Пошли, Нильс. Тут нам ничего не светит.
– Стойте, – спокойно произнес Аксель. – Садитесь, и продолжим разговор.
Ингеборг покачала головой:
– Я достаточно пожила на свете, чтобы научиться чуять предательство. Пошли, Нильс.
Юноша встал. Аксель поднял руку:
– Я приказываю вам остаться. Или мне приказать ученикам схватить вас?
– Пусть только попробуют! – рявкнул Нильс. Ингеборг успокоила его.
– Ты что задумал? – невозмутимо поинтересовалась она.
– А вот что, – ответил Аксель, все еще ухмыляясь. – Я подозреваю, что вы виновны или в пиратстве, или в краже королевской собственности. Мне ясно и то, что вы еще не задумывались о расплате, которая вам за это полагается. Далее, вы попросту нищие, и у вас нет семей, меня же Господь наградил более высоким положением в обществе, и я могу потерять гораздо больше вашего. Так почему я должен рисковать всем… меньше чем за весь клад?
Видя, что они стоят неподвижно, он добавил:
– Конечно, я и вам что-нибудь дам.
Ингеборг и Нильс продолжали молчать. Аксель нахмурился и шлепнул ладонью по столу.
– Ладно, – сказал он. – Но зарубите себе на носу, что я не предлагал стать вашим сообщником. Я лишь задал вопрос, чтобы увидеть, как вы себя поведете. Мой долг – донести о нашем разговоре. Но не шерифу, а самому барону. И не дать вам тем временем скрыться, верно?
Подумайте хорошенько. Я слыхал, что самый опытный палач у юнкера Фалквора. И он сумеет вытянуть для своего господина всю правду из того, что от вас останется.
– А ты, конечно же, получишь достойную награду, – прошипела Ингеборг.
– Так диктует мне осторожность, – возразил Аксель. – Мне будет очень жаль, если придется поступить именно так, потому что у меня остались приятные воспоминания о тебе, Ингеборг, а у твоего спутника вся жизнь впереди. Поэтому лучше сядьте, и попробуем договориться по-хорошему.
– Нильс! – произнесла Ингеборг.
Юноша понял намек. Сверкнуло лезвие ножа, показавшееся огромным в тесной комнатке.
– Мы уходим, – сказал он. – Ты выведешь нас на улицу. И если с нами случится хоть малейшая неприятность, ты умрешь первым. Вставай!
Аксель поднялся, внезапно побледнев. Перед ним стоял уже не прежний робкий мальчик. Нильс спрятал нож, но держался рядом с торговцем. Ингеборг перед уходом спрятала кольцо на груди.
Из дома они вышли втроем. В одном из переулков Нильс отпустил Акселя. Когда торговец торопливо заковылял по улице, Ингеборг с горечью произнесла:
– А я-то надеялась, что он лучше всех прочих. Неужели в христианском мире не осталось милосердия?
– Нам лучше уйти, пока он не поднял шум, – предостерег Нильс.
Они торопливо вернулись на берег Мариагер-фьорда. Там дожидалось прилива небольшое судно, направлявшееся в порты вдоль всего Зунда. Нильс и Ингеборг заранее договорились о проезде и перенесли на корабль необходимые пожитки. Как выяснилось, подобная предосторожность оказалась не напрасной. Получив же, кроме платы за проезд, еще и дополнительную сумму, которой с лихвой хватило, чтобы всю ночь пить за здоровье пассажиров, капитан уступил им и свою каюту.
3
Полная луна висела в небе кружком замерзшего света. Редкие звезды проглядывали сквозь ее яркое сияние, покрывающее инеем вершины деревьев в лесу вокруг озера и серебрящее рябь на воде. Ветерок обдувал осенним холодом и шуршал умирающими листьями.
Поднявшись со дна, водяной поплыл к берегу. Он старел, когда уменьшалась луна, и молодел вместе с ней; этой ночью его переполняли сила и голод. Его огромное тело, размером с трех боевых коней, обросшее мхом и длинными водорослями, походило на человеческое, но имело толстый хвост, ноги с длинными пальцами и перепончатые передние лапы с когтями. Вокруг зияющего провала рта топорщились жесткие усы, красными угольками светились глаза.
Когда брюхо коснулось дна, водяной остановился. Из темных прогалин между деревьями до него донеслись звуки раздвигаемых кустов и приближающихся шагов. Гм, чем бы люди ни занимались в лесу после наступления темноты, глядишь, кто-нибудь из них и окажется достаточно беззаботным и выйдет на берег. Водяной замер каменной глыбой. Поднятая им на воде серебристая рябь постепенно разгладилась.
Из тени выскользнул чей-то силуэт, бесшумно двинулся по прибрежной траве: стройный, тонкий, лунно-белый. Зазвенел смех.
– Эй, дурачок! Смотри, как надо прятаться! – Быстрое как ветер существо слилось со стволом ближайшего дуба. – Дай-ка я тебя накормлю. – По шкуре монстра застучали желуди.
Водяной зарычал от гнева – раскатисто, как гром. Вот уже три года его дразнит вилия! Взбешенный, он даже выбрался на берег на пару шагов, царапая себе брюхо, но поймал лишь ее смех. Скоро вилия покинет лес и отправится зимовать в воды озера, но и тут водяному не суждено ее поймать. Хотя холод делал ее сонливой, она всегда замечала его приближение и ускользала. К тому же он догадывался – когда вилия не доводила его до бешенства и его туповатые мозги соображали лучше, – что не в состоянии причинить вред почти бесплотному духу.
– Я знаю, зачем ты пришел сюда, – крикнула вилия. – Надеешься пообедать кем-нибудь из людей? Ничего у тебя не выйдет. – Она взмахнула рукой, рядом с ней закружился маленький вихрь. – Эти людишки мои. – Тут ее настроение изменилось. Вихрь исчез. «Но почему они бродят здесь ночью? – удивленно спросила она себя. – И почему пришли без факелов, чтобы освещать себе дорогу? Люди всегда приходят с факелами, а эти… Даже не припомню…»
Сидя на ветви дуба, она качнулась вперед-назад, и поднявшийся ветерок распушил облачко ее волос – но он был настолько слаб, что волосы приближающихся людей едва шелохнулись.
– Они не люди! – тут же воскликнула вилия. – Вернее, не все они люди. – И она полезла выше, чтобы спрятаться.
Водяной зашипел ей вслед, скользнул обратно в воду и принялся ждать.
Из леса вышел Ванимен, возглавляя отряд своих соплеменников. Все были обнажены, если не считать поясов с ножами, но несли охотничьи копья и сети. Рядом с ним шагали Иван Субич и шестеро его слуг. Морские люди, хорошо видевшие в ночной темноте, провели спотыкающихся людей через лес, и теперь, выйдя на залитый ярким лунным светом берег, жупан и его спутники заморгали.
– Вот он! – крикнул Ванимен. – Мы его сразу заметили. Наверное, нам помогло то, что мы шли без факелов.
Иван пристально всмотрелся.
– Тот большой камень? – спросил он.
– Какой же это камень? Видишь, как светятся глаза?
Ванимен взмахнул копьем и что-то крикнул на языке морских людей. Его воины с громким плеском бросились в воду. Алчно рыча и обнажив поблескивающие клыки, водяной бросился на ближайшего, но проворный воин ускользнул. Водяной метнулся к другому – опять неудача.
В воде закружились тела. Морские люди сжимали кольцо, ныряли, кололи копьями и трезубцами. Не выдержав, водяной нырнул. Воины последовали за ним.
Долгую минуту взбаламученные воды озера успокаивались. Наступила тишина, и когда озеро вновь неподвижно застыло, небеса погрузились в оцепенелый сон. Голос одного из солдат нарушил молчание:
– Они сражаются слишком глубоко. Мы ничего не увидим.
– Если это можно назвать сражением, – заметил его товарищ. – Этой бестии даровано бессмертие до самого Судного дня. Его шкуру не пробивает даже железо. Господин, на что надеются твои охотники, пусть даже они знают колдовство?
– Их предводитель сказал, что они хотят кое-что испробовать, – ответил Иван. Он был не из тех, кто делится сомнениями с подчиненными. – А какая из его задумок окажется лучшей, еще предстоит узнать.
– Если только весь его отряд не погибнет, – возразил третий солдат. – И что тогда?
– Тогда нам придется ждать здесь до рассвета, когда сможем отыскать дорогу домой, – ответил жупан. – На берегу этой зверюге нас не поймать.
– Ей-то не поймать, но есть и другие. – Солдат осмотрелся вокруг. В его глазах отразился лунный свет.
Иван поднял висящий на груди крест. В нем виднелось небольшое углубление, закрытое стеклышком.
– В этом кресте – косточка от фаланги пальца святого Мартина, – сказал жупан. – Молитесь, как подобает истинным христианам, и никто из порождений тьмы не сможет причинить нам вред.
– Твой сын Михайло думал иначе, – осмелился пробормотать солдат.
Услышав эти слова, жупан дал солдату пощечину. Хлопок эхом отразился от стены деревьев.
– Придержи язык, болван!
Солдаты перекрестились – ссоры накликают беду.
Медленно тянулись часы. Мороз крепчал. Ожидающие на берегу дрожали от холода, топтались с ноги на ногу, отогревали руки под мышками. Дыхание облачком вырывалось изо ртов. На верхушке большого дуба зашевелилось что-то белое, но никто не осмелился пристальнее взглянуть в ту сторону.
Луна уже садилась, когда из всех глоток разом вырвался крик. Гладь озера разорвало темное пятно – в их сторону двигался уродливый силуэт. Не доплыв до берега, он остановился. Люди увидели воинов Ванимена, кружащих вокруг водяного.
Ванимен добрался до мелководья, встал и зашагал к людям. С него текла вода, пленочкой ртути покрывая все тело. Лицо морского царя сияло от гордости.
– Мы победили! – объявил он.
– Хвала Всевышнему! – радостно воскликнул Иван, но к нему тут же вернулась солдатская подозрительность. – Ты уверен? Что же вы сделали? И что нам теперь делать?
Ванимен скрестил руки на могучей груди и рассмеялся:
– Верно, мы не можем его убить. Но даже сегодня ночью, когда водяной сильнее всего, мы доказали свое превосходство. Наше оружие причиняло ему боль. Он не сумел схватить никого из нас, зато мы мучили его, пока мучения не стали для него невыносимыми. Мы также показали ему, как умеем ловить рыбу – он и в этом не смог нас превзойти. Мы выхватывали рыбин прямо у него из-под носа, распугивали других, не давали ему кормиться.
В конце концов, воспользовавшись особыми чарами, мы дали ему понять, что станем проделывать такое ночь за ночью, сколько потребуется, и ему лучше обуздать свой гнев и уйти добровольно. Мы проводим его вверх по реке, мимо вашего города, и там отпустим. Пусть плывет дальше, к безлюдным предгорьям. Больше он не станет вам докучать.
Иван обнял Ванимена. Солдаты радостно закричали, из воды им отозвались воины царя. Водяной угрюмо молчал.
– Идите вдоль берега, – посоветовал Ванимен. – Мы не будем терять вас из виду.
Он повернулся и шагнул в воду.
Сквозь поредевшие листья на землю скользнул белый силуэт.
– Ах, нет, – пропела вилия, – неужели вы прогоните бедного старого урода? Здесь его дом. А мне станет без него одиноко. С кем я буду играть и резвиться?
Ванимен увидел пляшущий над травой силуэт обнаженной девушки – прекрасной, но почти прозрачной. Возле ее губ и рта не клубился пар от дыхания.
– Русалка! – взревел он и бросился в воду.
Существо остановилось.
– Кто ты? – спросила она жупана высоким нежным голосом. – Не помню ли я тебя?
По коже Ивана заструился пот. Он содрогнулся, но шагнул вперед, охваченный более ненавистью и яростью, чем страхом.
– Демон, призрак, отвратительная воровка душ! – завопил он. – Изыди! Возвращайся в свою могилу, в свой ад!
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=68903799&lfrom=174836202) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Примечания
1
Здесь и далее стихи в переводе Кирилла Королева. (Примеч. перев.)
2
Обшитый внакрой – морской термин, означающий, что доски обшивки перекрываются, подобно черепице. Существует также обшивка вгладь, когда доски плотно прилегают друг к другу ребрами, как паркет или дощатый пол. (Здесь и далее примеч. перев.)
3
Норны – богини судьбы в скандинавской мифологии.
