Холодный сосновый лес молча внимал его рассуждениям.
– Мы живем в сумеречные времена, – продолжал старик, обращаясь к самому себе.– Ныне воцарился мрак и не стало света, дао рассеялось и уже не совершенствуется, дэ искривилось и уже не выпрямляется.
Мы отбросили как ненужное милости и наказания Пяти предков, оттолкнули от себя законы и установления Трех правителей, и оттого совершенное благо погибло и уже не поднялось, дао предков закрылось и уже не возродилось. Принялись за дела, враждебные лазурному небу, отдаем приказы, противные четырем временам года. Весна и осень прибрали свою гармонию, небо и земля отняли свое благо.
Добродетельные государи не чувствуют себя спокойно на своих тронах, сановники прячут истину и молчат. Придворные чины подлаживаются под волю высших и утаивают должное. Люди отдалились от родных по крови и преисполнились самодовольством. Неправедные люди собираются по двое-трое, сколачивают группы и строят тайные планы. Господин и слуга, отец и сын соперничают друг с другом за горделивое главенство и поступают каждый по своему усмотрению.
Мутят людей, чтобы добиться успеха в своем предприятии. Вот почему между господином и слугой встало ныне лукавство и появилось отчуждение. Родные по крови отдалились друг от друга и уже не могут сблизиться.
Посевы у алтаря высохли, жертвенный алтарь растрескался. Дворец церемоний дрогнул и обрушился. Собаки стаями, рыча, бросаются в пучину, свиньи, схватив зубами свои подстилки, устремились к воде. Красавицы спутали волосы, клеймят лица и не заботятся о красоте. Певицы глотают уголь, забивают все внутри и больше не могут петь. На похоронах не изливались в горе, на охотах не слышно веселья.
На небе тоже непорядок. Бабка Запада Сиванму сломала свои головные украшения, дух Желтого предка громко застонал.
Летающим птицам отрубают крылья, бегающим зверям ломают ноги. На горах не стало деревьев, на болотах – заводей. Лисы ложатся головой по направлению к холму, где их нора, кони и быки пасутся без присмотра, на полях не высятся посевы, на дорогах не растет осока.
Копят золото, пренебрегая честностью, берут нефрит, не считаясь с мерой. Бесконечно запрашивают черепаху, гадают на тысячелистнике, – но духи не отвечают!
Он говорил это так торжественно, словно опять восседал в Зале Церемоний на Троне Закона, а перед ним стояли его ученики из клана Туманной Горы.
Теперь учеников не было. Только мальчишка с выбритой головой и вязанкой хвороста за спиной. На выбритой голове оставили небольшой чубчик, а в глазах сверкали точечки концентрированной ци. Мальчишка явно предпочитал направлять ци на разведку и шпионаж.
– Где Утки Мандаринки? – сурово спросил старик.
– В городе, – ответил мальчуган, – пока не вернулись. Собирают полезные сведения.
– В городе нет ничего полезного. Мы и без них знаем, что клан Черного Дракона усилился. Их старейшина – из тех людей, кто играет на золото так же легко, как на черепицу. Он всегда бросает в бой все силы – и поэтому победа так часто достается ему. И он умелый дипломат – поэтому эта победа никогда не растрачивается. Если Утки Мандаринки надеются найти упущение, какую-то дырочку в его планах, то им не стоит ходить в город – такой дырочки даже я не нашел. А еще клан Черных Драконов достаточно бесчестен, чтобы изучать забытые древние техники. Хотя можешь быть уверен – эти техники забыли не просто так! Даже их простое исследование способно открыть Небесные Врата!
Мальчишка почтительно склонился перед наставником и произнес:
– Я им передам, как вернутся.
– А еще передай, что мне не удалось связать чудовище. Оно пришло из другого мира, для его имени нет знаков в языке Срединного Государства. Так что в лесу теперь тоже опасно. Пусть и безопасней, чем в городе.
Не дожидаясь ответа, старик поднялся и заковылял в чащу к своей хижине.
За его спиной бесшумно качнулись кусты. Мальчик с чубчиком понял, что новых распоряжений не будет, и побежал в сторону города.
Сизые холмы, где впервые увидели неведомое чудовище, мрачно нависали над горизонтом. Они были похожи на силуэт огромной кошки, которая притаилась за лесом и внимательно наблюдает за жалкими людьми.
Заслон иллюзии, почуяв хозяина, пропустил его без предъявления печати. И спустя сотню шагов, не сходя с удобной тропинки, старик оказался возле хижины. Приземистая, но добротная, покрытая соломенной крышей и похожая на огромный муравейник, она почти сливалась с лесом – точно так же, как сливался теперь с лесом и сам старик.
Здесь, наедине с собой и своим жалким убежищем, старик вдруг ощутил, что силы его оставляют. Крепко схватившись за посох, он все же доковылял до дверей и заглянул внутрь, лишний раз обещая себе отныне не забывать о волшебных пилюлях.
В нос ударило запахом мокрой кошачьей шерсти.
Веревка от связки вяленого мяса валялась на полу, полностью обглоданная. А на хозяйской циновке развалился огромный белый тигр.
Упираясь задними лапами в лежанку, а передними в стол, полосатый хищник лакомился мукой из разодранного мешка. Рядом – горшок для риса, уже опустошенный.
Тигр был здоровенный, взрослый. Но двигался деликатно, как это делают самки. Чавканье и ворчание наполняли хижину.
Зверь заметил, что дверь открылась, но вида не подал. Только уши чуть дернулись и лапа со здоровенными, как гвозди, когтями шлепнула по столу.
Старику вспомнилась одна из историй про Кун-цзы. Когда-то Учитель странствовал в глуши и повстречал на кладбище женщину, чьих родных постоянно убивали тигры. Она горько оплакивала судьбу своей семьи, но отказывалась уехать из тех мест. Ведь в том уезде не было жестоких властей.
А жестокая власть страшнее свирепого тигра…
От властей отшельник укрылся. Теперь предстояло разобраться с животным.
Старик отступил на шаг, крепко сжимая посох. Начал концентрировать ци в груди и одновременно потянулся за ножом, спрятанным под крышей у входа. Потрясение от гибели клана не прошло даром. Теперь старик не рисковал драться голыми руками и больше не рассчитывал прожить восемьсот лет.
Он никогда не охотился на тигров. Но ему случалось охотиться на людей – а люди куда умнее и опаснее.
Тигрица подняла из мешка морду, белую от муки, и посмотрела удивительно понимающими зелеными глазами.
Теперь он смог точно определить, что это самка.
– Простите, хозяин, – вдруг сказала тигрица, – от голода я обезумела.
Это было уже слишком. Старик не ожидал увидеть у себя тигра – и тем более говорящего.
В груди словно лопнул мешок с холодной водой. И в каждую точку тела, куда попала капля, расцвела боль. Зловещая акупунктура смерти рвала потоки ци в старых жилах, и старик осознал, что волнений на сегодня оказалось слишком много. Нельзя в его возрасте переживать столько неожиданностей за один день.
Он успел напомнить себе, что в оборотнях нет ничего странного. Хитрые и соблазнительные лисы встречались и в этой провинции – и они так и норовили обольстить какого-нибудь студента или младшего чиновника… А в следующее мгновение сухая рука соскользнула с бамбукового посоха и старик рухнул на порог собственной хижины.
Он лежал на земле, придавленный жуткой болью. Пытался собрать энергию, но она словно куда-то пропала. Он не мог даже толком понять, что именно с ним случилось. Казалось, вместе с ци вытекли и все мысли, уступив место боли и ужасу.
Одно было ясно – старику уже никогда не будут угрожать обольстительницы. Да и городские власти уже не смогут ничего ему сделать. И бессмертным ему не стать по очевидной причине.
Тигрица подошла ближе. Ее умная морда заглянула ему в лицо.
– Скажите, где мне искать ваших близких? – спросила она.– Я приведу вам помощь.
Было заметно, как тяжело дается этой зубастой пасти каждое слово.
– Все хорошо, – прошептал старик, шаря руками по земле, – можешь съесть меня, как закончится.
Старейшина клана Туманной Горы замолчал, уткнув лицо в пол. И через какое-то время он отправился в следующее перерождение.
5. Медный Лис объясняет
Маленький Парчовый Барс протянул расписку и получил три красных мешочка, плотно набитых деньгами.
У столиков было оживленно. Те из зрителей, кто был настолько беспечен, что ставил на варвара Горностая, собирали сейчас большой урожай.
Ян Бао взвесил мешок в руке и подумал, что еще ни разу в жизни не держал в руках столько денег. У него было огромное состояние. На эти связки можно купить здоровенную телегу всяких сладостей, и еще останется на новую одежду, рисовую бумагу и целый ящик туши из области Чжу.
А заработал он их благодаря Горностаю, безвестному варвару. Маленький Парчовый Барс поймал себя на мысли, что не все варвары бесполезны. На одних, как на голую тигрицу-оборотня, можно смотреть. На других, вроде Горностая, зарабатывать.
Но недолго. Когда случится следующий бой, все будут ставить на Горностая, это очевидно. И тот, кто захочет сорвать банк, должен будет опять ждать своего шанса.
А может, выступить самому? Маленький Парчовый Барс был уверен, что нескольких месяцев тренировок у дядюшки Гу будет достаточно, чтобы устроить представление не хуже того, что он только что видел.
Деньги приятно оттягивали пояс. Теперь ему было ясно, зачем на ипподроме столько охранников с копьями. Те, кто поставил на любимого бойца и проиграл, могли попытаться вернуть свои деньги за счет уже своих боевых навыков.
Но даже в присутствии стражи на ипподроме было небезопасно. Люди с дубинками смотрели на Барса хмуро, особенно с татуированными черными драконами. Видимо, они тоже сделали ставки – и только что проиграли.
Ян Бао поспешно вышел на улицу. Там как ни в чем не бывало продолжался праздник. Мелодичные звуки и вкусные запахи сливались в ошеломляющую симфонию.
Но сейчас, когда денег стало больше, тратить их просто так уже не хотелось. Видимо, в нем проснулось то самое чувство, которое отвечает за легендарную купеческую бережливость.
Нужно срочно узнать, как добраться до Храма Алых Лотосов. Там будет безопасней и для него, и для выигрыша. А фейерверки и сладости подождут. Никуда они не денутся с городских улиц.
Клан Черного Дракона сейчас в ярости – ведь они лишились не только лучшего бойца, но и всех ставок. В таком состоянии озлобленный человек бросается на всех и способен на любую глупость. Маленький Парчовый Барс сам только что видел, как натренированный, опытный боец одной ошибкой разрушил свое будущее. А ведь в клане Черного Дракона, по его прикидке, было не меньше шести десятков бойцов.
Сам Ян Бао был, само собой, уверен, что уж он-то такой ошибки не допустит никогда. Даже если будет пьян или влюблен (пока еще неопытный в жизни, он думал, что это почти одно и то же).
Но у кого спросить дорогу к Храму Алых Лотосов? Маленький Парчовый Барс подумал хорошенько и решил, что лучше всего спрашивать у кого-то из братьев по клану. Он не замечал таких в толпе, но был уверен, что они тут есть. Такой прославленный мастер, как дядюшка Гу, не остался бы без преданных учеников.
И он оказался прав, соратник по клану Храма Алых Лотосов нашелся почти сразу.
Долговязый парень лет двадцати пяти в щегольски-праздничном халате стоял возле опорного столба и с легкой рассеянностью разглядывал расходящуюся толпу. На его поясе были вышиты алые лотосы, которые, казалось, плывут по поясу словно по реке.
Маленький Парчовый Барс не успел даже представиться.
– Ого, ты тоже из наших? – осведомился парень, едва заметив четырнадцатилетнего пришельца.– А знаешь, я тебя уже видел! Но не узнал. И поэтому так и не понял, кто это из нашего клана маскируется.
– Я не маскируюсь. Я приехал в город только сегодня. Мое имя – Ян Бао, а еще меня называют Маленький Парчовый Барс.
– Понятно. Я и удивился, почему не встречал тебя в зале для тренировок. Я зовусь Медный Лис, а мое официальное имя… да какая разница, какие у кого имена, когда мы в одном клане? Ну ладно, так и быть, не надо так на меня смотреть, словно я привидение. Зовусь я Ли Чжицао, и это ничего не значит. Ли из Клана Туманной Горы мне не родственники.
– Похоже, наш клан сегодня празднует победу, – заметил Маленький Парчовый Барс. Он решил, что спросить про клан Туманной Горы можно и потом.
– Все празднуют! Каждый! Праздник, не видишь? Полное торжество. Наконец-то нашелся смельчак, который показал этим одуревшим из клана Черного Дракона, где их место! Я не ставил – жалко, конечно. Потому что даже я не верил. Поддался на их уловки! Думал, никто этого Северо-Восточного Урагана не побьет. Значит, я не ставил… Но зато-о-о – зато! – раньше всех начал праздновать. Как видишь. Вот.
– Разве рисовое вино подают не только победителю? – спросил Маленький Парчовый Барс.
– А ты догадливый, хех! – Медный Лис мотнул головой, пытаясь стряхнуть опьянение.– Только победителю, да. Остальные приносят с собой. Вот, оцени, – он достал из-за пояса плоскую фляжку, плетенную из коры, и протянул Барсу.– Глотай смело, мне для брата по клану ничего не жалко.
– Разве это не запрещено?
– Если подумать, запрещено. Внутри ипподрома вино не продают. Но тут почти вся стража из Черных Драконов, а им не до вина. Сейчас, когда побили лучшего их бойца, они нас не станут обыскивать. Они нас даже не заметят.
Маленький Парчовый Барс в этом сомневался, но все-таки сделал глоток из пахучего горлышка.
Пойло оказалось жутким. Наполовину – жгучий сок, а другая половина шибала мерзким вкусом незрелого соевого соуса. А пахло все вместе гниющими апельсинами.
Алкоголя не было.
– Чувствуешь? Зеленое! Сами делаем. Храм Алых Лотосов знает, как правильно сбраживать. Ощущается? – и Медный Лис с большим удовольствием приложился к фляжке.
– Кхе-кхе… Это что – уксус?
– Кому сливовый напиток, кому уксус. Бодрит, хоть и не вино.
Маленький Парчовый Барс решил больше не бодриться – как минимум сегодня. Непохоже, чтобы такое пойло могло помочь его культивации.
– Как добраться до нашего Храма? – спросил он.
– Все очень просто. Выходишь на проспект. Идешь три улицы. За вторым поворотом сворачиваешь под гору и через один поворот увидишь мост. Переходишь его и дальше есть варианты. Либо извозчик…
– Мне нужно добраться как можно скорее. Здесь есть другие люди из нашего клана? Они могут меня подвезти?
– А зачем им это делать?
– Разве мы не в одном клане?
– Разве это повод, чтобы прекратить веселиться? Оставайся здесь, будем отмечать до конца.
Ян Бао почувствовал себя дурно. Красный мешочек с деньгами жег поясницу.
– Мне нужно отнести деньги, которые я выиграл, в общую казну клана, – выпалил он.
– Это разумно, – заметил Медный Лис.– Но и это не повод торопиться. Это наши деньги, на них можно что-то купить. Лучше держись возле меня, Маленький Парчовый Барс. Я один из лучших бойцов в клане, и я охотно буду защищать наши с тобой деньги.
Ян Бао понял, что помощи не добьется, и решил добиться хотя бы информации.
– Кстати, ты не знаешь, кто такие эти девочки-близнецы? Они тоже из клана? Или из чего-то вроде семьи?
– Какие такие девочки-близнецы?
– Они сидели возле меня.
– Я их не видел, – ответил Медный Лис.– Не обратил внимания, наверное. И тебе не советую. Близнецы – не к добру.
Стало ясно, что ничего полезного от Медного Лиса не дождешься. Теперь Маленький Парчовый Барс шарил взглядом по толпе в надежде отыскать более полезного собрата по клану.
Но алых лотосов нигде не было видно. Зато то тут, то там взгляд натыкался на мрачных людей с черными драконами на одежде.
Совсем рядом стояла та самая буйная девушка со второго яруса. Она разговаривала с самим старейшиной. Девушка, кажется, не заметила Ян Бао. Но могла повернуть голову в любой момент…
– А кто такой этот варвар Горностай? – поинтересовался Ян Бао. – Он давно в городе?
– Он – молодец. Как защищался! Как отделал этого надменного Урагана! Я бы тоже так смог, разумеется, но Горностай справился вместо меня. Так даже лучше, потому что обидней – быть одним из лучших бойцов города и проиграть безродному варвару… Кстати, ты заметил, у этого Горностая странная техника, совсем чужеземная. Я его первый раз вижу, но ее достаточно, чтобы побивать таких вот Ураганов. Эти техники не могут быть приемами одного племени – он наверняка из этих, охотников.
