Спокойный и твёрдый голос отца что-то вкрадчиво отвечает, а секундой позже слышится хлопок двустворчатых дверей – один из собеседников явно покинул обеденный зал.
Я вижу его. Украдкой, всего на мгновение, когда мужчина мелькает в широком арочном проёме, разделяющем холл и лестницу. Массивное, крепкое телосложение, небритое, бугристое лицо и лысая голова. Но главное – разъярённый взгляд, от которого мой желудок сворачивается тяжёлыми узлами.
Почему-то я представляла работников научной и инженерной отрасли немного иначе. Но с другой стороны, если это механик или разработчик… Да и вообще, с чего бы вешать на профессии ярлыки о том, как должны выглядеть её представители?
Я вздрагиваю от неожиданности, когда Айден прикасается ладонью к моей спине. Только мгновением позже я понимаю, что таким образом он меня поторапливает. Я не испытываю ни малейшего желания оставаться на лестнице, поэтому бодрым шагом преодолеваю все ступеньки.
Оказавшись в комнате, я выдыхаю. Лёгкая волна облегчения ложится на плечи, а взгляд падает на электронные часы: 16:49. Значит, я как раз вовремя.
Не успеваю я толком включить ноутбук, как тут же на весь экран всплывает входящий звонок от Софи. Я невольно улыбаюсь, когда вижу подругу.
А она в своём извечном репертуаре. Вокруг неё шум и гам, в кадре мелькает яростно махающий крыльями какаду – один из любимцев Софи. Попугай сидит на её руке, раскрыв клюв в возмущённом крике. Где-то на фоне слышна музыка, будто бы Софи только закончила очередной кавер-денс. Интересно, изучала ли она новую хореографию, или повторяла хорошо знакомые? Сама я не слишком фанатела от корейской музыки, но с точки зрения перформанса, особенно в исполнении Софи, меня это всегда завораживало.
– Почи, немедленно прекрати! – прикрикивает она на попугая. Какаду опускает голову, забавно растопырив перья на загривке. От его заискивающего вида Софи заливисто смеётся и сгоняет проказника с руки.
Моя вечная оптимистка почти неотличима от себя обычной, однако я нутром чувствую – что-то не так. Это читается буквально в мелочах: тёмные тени, пролегающие под глазами, едва опущенные уголки губ и… взгляд янтарных глаз, в котором умело скрывается тоска.
– Что случилось? – решаю я не ходить вокруг да около.
Этот вопрос застаёт Софи врасплох. Помолчав, она сдаётся, тяжело вздохнув, а после нехотя поясняет:
– Неудачное свидание. Ничего нового.
– Тот парень… как его там звали? – я прекрасно помню его имя, но не могу удержаться от намеренного пренебрежения к личности человека, обидевшего Софи. После такого он автоматически становится врагом, недостойным имени. – Трент? Тревис? Дай угадаю, он оказался мудаком?
– Угу.
От этого тихого, обречённого ответа, мне становится не по себе. Я слишком привыкла к Софи-непобедимой-оптимистке, чью непоколебимость и целеустремлённость трудно надломить даже чередой неудач. Что такого сделал этот уродыш, чтобы довести это солнце вот до такого состояния?
Сейчас она особенно сильно напоминает мне Софи того времени, когда мы только познакомились. Сломленная, уверенная в собственной никчёмности и полной безнадёжности будущего. Софи многого стоило трансформироваться в личность, которую я знаю сейчас. И чёрта с два я позволю какому-то ушлёпку сбросить её обратно в то болото.
– Рассказывай, – безоговорочно требую я.
Задумчивым движением Софи собирает пушистые кудри в хвост и подвязывает их тонкой резинкой. Взгляд её блуждает по столу, будто бы девушка взвешивает, что стоит рассказывать, а о чём лучше умолчать. Думаю, она опасается, как бы я не взяла билеты на самолёт до Таунсвилла и не нашла этого урода сама. Её подозрения не так уж неправдивы, признаю.
Однако чем дольше молчит Софи, тем мрачнее становятся предположения, мелькающие в моей голове. Что он сделал? Унизил её при других? Отверг? Или… нет, потому что тогда Софи вряд ли сидела бы здесь. Однако клубящаяся во мне ненависть к этому человеку разрастается штормом.
– Да ерунда, – вздыхает наконец Софи. – Он пригласил меня пройтись по набережной, а потом поужинать в кафе. Типичный сценарий. Всё было нормально, но он иногда лез целоваться и обнимал так… ну, знаешь, близко. Я отшучивалась пару раз, а потом сказала прямо, что мне это не нравится и что он торопится.
Моя кровь стынет в жилах, хотя я знаю, что эта история вряд ли свернёт к тому, что вгоняет меня в ужас от одной только мысли.
– Он как будто оскорбился. Пф, такое чувство, будто бы я потребовала чего-то сверхъестественного, а не соблюдения личных границ. Но мы дошли до кафе, и вроде бы этот момент замялся. Мы заказали еду, разговор не клеился. В итоге он отошёл со словами «я сейчас», якобы в уборную.
Догадка мелькает в моём сознании и заставляет округлить глаза.
– Он что…
– Да, он просто свалил! – выпаливает Софи в негодовании. Я мысленно радуюсь, что в ней проявляются именно эти эмоции вместо самокопания и попыток найти, в чём же она виновата. – Свалил и оставил оплату ужина на меня. Заблокировал везде и просто сделал вид, что меня никогда не существовало. Сначала я злилась. А потом… не знаю. Может, я реально становлюсь душнилой со слишком старомодными границами?
– Он просто конченный мудак, – выношу я свой вердикт и добавляю уже угрожающе: – Ни в коем случае не смей винить в этом себя. Даже не думай.
Софи заставляет себя улыбнуться. Наблюдая за тем, как она побеждает неприятные воспоминания, явно уязвившие её, я задумываюсь о том, как часто подобное происходит в жизни Софи. За кропотливо выстроенной стеной позитива и спокойствия скрывается человек, главная слабость которого проста как мир.
Одиночество. Давнее, доводящее до отчаяния, проклятое одиночество. Не то чтобы Софи была обделена вниманием – скорее ровно наоборот, но, как правило, ничего серьёзного у неё никогда не получалось. Она окружена давлением своей консервативной, излишне контролирующей семьи, и в попытках противостоять ей стремится к максимальной свободе.
Таким человеком легко воспользоваться: стоит лишь дать надежду на серьёзную близость, поддержку и те самые прекрасные, всепоглощающие чувства, о которых пишут в книгах. Особенно легко подобное даётся таким, как мистер-не-заслуживающий-имени. Я искренне рада, что в этот раз парень вроде него не получил желаемого. Софи делает огромные успехи в самозащите не только от таких вот личностей, но и от себя самой. Вот и сейчас она встряхивает головой, по привычке касается крупных металлических серёжек на левом ухе и заявляет:
– Так, хватит уже обо мне да обо мне. Расскажи лучше, как дела у тебя.
Не удержавшись, я фыркаю:
– Всё чудесно. Теперь, благодаря Айдену, я отстранена от всех серьёзных вылазок нашей команды. Иначе я не смогу посещать мастерскую вообще, он просто сдаст меня с потрохами.
– Ты про ребят из той несчастной заброшенной конторки? – янтарные глаза Софи весело сверкают. – Ну хоть кто-то оградил тебя от этой шайки юных внезаконников.
– И ты туда же? Поверить не могу…
– Расслабься, я просто шучу. Я знаю, как тебе важна эта стайка волчат. Ты же у них как мама-волк.
– Из твоих уст это всё звучит детским лепетом, – я морщусь, внезапно ощутив себя крайне глупо и нелепо.
– Это ты так слышишь. А я рассуждаю серьёзно. Ты всегда чувствовала себя обязанной отвечать за них всех, за состояние этой вашей заброшки и за всё, чем вы там занимаетесь. А теперь, когда тебя лишили возможности действовать, как ты привыкла, ты ожидаемо бунтуешь. И конечно же, всех петухов получает наш бедняга Айден.
– Да не то чтобы, – рассеянно подмечаю я.
А ведь я и вправду не устраивала ему выволочек. Даже… странно.
– Вау. – Софи заинтересованно наклоняет голову. – Неужели твоё ледяное сердце начало оттаивать? Это стоит отпраздновать.
– Ничего у меня не оттаивает.
– Да? Ну ладно, вернёмся к теме разговора. Мне кажется, всё складывается только лучше. Ну вот что кардинально изменится от того, что теперь ты будешь, так скажем, удалённо руководить командой, не влезая по уши в дерьмо вместе с ними?
Мне требуется несколько долгих секунд перед тем, как отпустить с губ единственный честный ответ:
– Мне будет ещё тяжелее вернуть себя.
В комнате воцаряется тишина – Софи ещё никогда не делала таких длинных пауз в наших разговорах. Я смотрю в стол, не видя экрана, и уже думаю, что видеозвонок прервался, но, когда поднимаю глаза, то сталкиваюсь с внимательным взглядом подруги.
– Не знаю, что ты там думаешь, но прямо сейчас я сижу и разговариваю с той же самой Шелл, что была и пару месяцев назад. А ты делишь всё на «до» и «после». Не кто-то или что-то за тебя, а именно ты сама расщепляешь себя, прочерчиваешь жирную линию. Но даже если ты не можешь это остановить, хорошо. Тогда играем с твоим мозгом по его правилам. – Софи улыбается и хитро прищуривает глаза. —Знаешь, что я думаю? Мы все постоянно меняемся, но в итоге всегда становимся теми, кем должны быть изначально. Так почему ты считаешь, что твоё «после» делает тебя каким-то другим человеком, а не новой версией той же самой Шелл? Может, ты зря ей сопротивляешься.
Мне впервые настолько нечего ответить. Ощущение такое, словно меня разоружили, приставили к стенке и наставили тысячи орудий одновременно. Мой взгляд метается по столу, но так и не цепляется ни за один предмет.
Не знаю, сколько мы сидели молча. Но Софи не нарушала эту тишину ни единым звуком.
***
Тихий рокот двигателя каждый раз вгоняет меня в дрёму. Я упрямо цепляюсь за остатки бодрости, и, подавив зевок, бурчу:
– Я в собственной кровати так легко не засыпаю, как в этой машине.
Айден, не изменяя себе, отвечает на мою реплику молчанием. Пожалуй, я начинаю привыкать. Более того, его непробиваемое спокойствие и отрешённость намного лучше, чем если бы он всерьёз что-то ответил на мои глупые слова.
Потерев глаза, я сажусь ровнее и со вздохом достаю из рюкзака две толстые тетради. Чем клевать носом, лучше ещё раз проверить, всё ли готово к сдаче. Не хочется давать миссис Нитсен лишний повод докопаться и оставить меня после пар, дабы «доступно объяснить плохо усвоившийся материал». От одной только мысли о такой внеурочной зубрежке меня передёргивает. Терпеть не могу.
Внезапно Айден касается экрана медиасистемы. Хоть какое-то движение с его стороны, помимо управление рулём, кажется мне удивительным. Он выбирает в настройках пункт «подключение нового Bluetooth-устройства», а потом вдруг произносит:
– Можешь включить свою музыку.
Я удивлённо моргаю, так и застыв с неперевёрнутым до конца листом тетради. Однако возможность послушать любимые треки на хорошей системе я не упускаю.
Отчего-то в моей груди начинает взволнованно колотиться сердце. Я со стыдом признаюсь сама себе в этом глупом трепете, прячу это чувство как можно глубже, лишь бы не думать о том, как оно застало меня врасплох.
Никто и никогда не предлагал мне послушать мою любимую музыку вместе. Интересно, как отреагирует Айден? И тут же я обрываю себя: ему определённо нет дела до моих музыкальных предпочтений. Нечего ждать его реакции. Потому что он так и будет сидеть с прежней непроницаемой миной. Молча.
Я несколько раз пролистываю список сохранённых треков в поисках самого достойного. Выбор оказывается не так сложен: мои любимые Starset и их неповторимая «Trials». Моя бравада, моё негласное кредо.
Шальная идея мелькает в голове соблазнительным предложением. На губах мелькает слегка злорадная улыбка. Я специально прожимаю на телефоне максимальную громкость. Мне интересно, пробьёт ли хоть что-то эту вечную непроницаемость истукана, которой так умело придерживается Айден.
Когда я нажимаю на воспроизведение трека, от начала мелодии я вздрагиваю сама. Однако Айден будто бы вовсе не способен на нечто подобное. Даже взгляд его, устремленный на дорогу, ничуть не меняется. Он с прежним спокойствием проворачивает колесико громкости, убавляя звук до комфортного.
– Ты вообще что такое? – вырывается у меня быстрее, чем я успеваю обдумать вопрос.
– М? – Айден кидает на меня беглый вопросительный взгляд и возвращает внимание на дорогу.
– Ты даже не вздрогнул. Как ты это делаешь?
Он едва заметно пожимает плечами.
– Такая работа.
Стоило догадаться. Теперь моя маленькая пакость выглядит поистине глупо.
Некоторое время мы едем в тишине. Мысленно я повторяю строки знакомой песни, наблюдая за тем, как по обе стороны от дороги зелёным калейдоскопом проносится лесной массив. Я не придаю значения давно заученным словам и набиваю неровный ритм пальцем.
– Не думал, что ты любишь Starset.
Тихий голос Айдена вырывает меня из некого транса. Я растерянно моргаю, уставившись на него. Неужели…
– Ты знаешь их? – недоверчиво протягиваю я.
– Слушаю все выходящие песни.
Признаться, у меня буквально отпадает челюсть. Такое неожиданное совпадение в музыкальных вкусах… слишком сказочно. В своё время я прикипела душой к Starset именно из-за их тесной связи с тематикой космоса. Она пронизывает тонкой нитью их музыку, тексты, концепты – буквально всё, что они делают. Эта связь манила меня на подсознательном уровне из-за единственной ассоциации с отцом, о котором я не знала ничего, кроме как то, что он как-то связан с космической промышленностью. Стоит допустить, что Айден набрёл на эту группу примерно так же: просто потому что давно работает на человека этой сферы. Тема космоса так или иначе могла завлечь его хотя бы понаслышке.
Однако почему-то мне верится с трудом.
– Ты врёшь.
Айден игнорирует обвинение. Молчаливое напоминание о том, что ему плевать, что я там думаю. Он сказал – а это уже, считай, сделал одолжение.
Пока я преисполняюсь глухого раздражения, Айден вдруг достаёт свой телефон. Мимолётная мысль врывается в завесу моей мрачности: устройство такое же строгое, чёрное, с безупречным тёмным экраном, под стать своему владельцу.
Такое же скучное.
Взгляд телохранителя с поразительной скоростью метается между загоревшимся экраном телефона и дорогой. Айден контролирует и то, и другое, умудряясь даже без сбавления скорости найти в телефоне приложение медиаплеера, а после и экран подключения к другим устройствам.
Сигнал с моего телефона перебивается, когда Айден подключает к машине свой. Всего два клика – и открывается целый плейлист. Я украдкой поглядываю на названия композиций и замираю.
Он не соврал. Тут буквально все песни Starset.
И включает он именно «Telepathic». Песню, от которой у меня и так каждый раз перехватывает дыхание, а когда мелодия окружает буквально со всех сторон, это становится мукой и удовольствием одновременно. Почему-то мне кажется неуместным наслаждаться музыкой в присутствии кого-то ещё.
Почему именно эта песня? Почему именно она из огромного списка других? Я неосознанно вслушиваюсь в слова и впервые от смысла песни меня пробирает такая дрожь.
А ещё я понимаю, что теперь «Telepathic» всегда будет вызывать у меня воспоминания об этом моменте. Об этой машине. О пустой, сырой после дождя дороге, по которой она несётся. О странных словах, повисших в воздухе текстом песни. О мелодии, звучание которой отдаётся где-то в глубине моей грудной клетки.
И о человеке, который сидит за рулём.
Глава 11: Тюнинг
К счастью, с миссис Нитсен я заканчиваю быстро. Отстрелявшись по её предмету окончательно, я покидаю аудиторию с воодушевляющим ощущением победы. Хотя бы частичной.
В коридоре я сталкиваюсь со своими знакомыми по курсу. Мы перебрасываемся парой ничего не значащих фраз ради приличия – я старательно вживаюсь в роль нормального, социального человека. Точнее, натягиваю её на себя, как личину, в которой мне никогда не будет места.
Однако вопрос, заданный ребятами вскользь, меня всерьёз тревожит.
Не видела ли я Питера, примерно так он звучит. Оказывается, его ищут преподаватели, и некоторые из них всерьёз рассержены постоянными пропусками и невыполненными работами. Питу грозят серьёзные неприятности, и, слушая дальнейшую пустую болтовню ребят, я не могу сосредоточиться ни на чём-другом.
Потому что я догадываюсь, почему Питер может прогуливать пары. Точнее, из-за кого. Глухой гнев отравой скользит по венам, и из здания университета я выхожу в отвратительном настроении. Садясь в машину, неосознанно хлопаю дверью, отчего сама же вздрагиваю. Опасливо кошусь на Айдена, но тот лишь в немом вопросе приподнимает бровь.
Почему-то меня впервые так и подмывает поделиться мрачными размышлениями и тревогами. Я с сомнением смотрю на телохранителя, а потом, мотнув головой, утыкаюсь взглядом в телефон.
Как и ожидалось, на звонки и сообщения Питер не отвечает. Не то чтобы я особо надеялась, но попробовать стоило. А теперь пора переходить к следующему этапу поисков.
Беседа с ребятами из мастерской закреплена в списке диалогов. Спустя несколько минут я прихожу к неутешительному выводу: в мастерской Питер не появлялся уже несколько дней. Как написал чуть позже Ноа, волноваться не о чем – Питер бывает пропадает вот так, завязнув либо в играх, либо в попытках спасти катящуюся в бездну успеваемость.
Но что-то подсказывает мне, что проблема здесь иная.
И имя ей – Нейтан Пирс. Он и его мерзкая компашка то и дело травят ребят вроде Питера. Травит тех, кто не способен дать серьёзного отпора, и за чей счёт можно самоутвердиться, поржать как следует и заработать репутацию «плохих парней». Они делают это просто потому, что могут. Ради развлечения. Может, конечно, они проходили через унижения в прошлом, а сейчас отыгрываются, попав на такое высокое положение. Мне плевать, что служит причиной. Ни одна из них не оправдает этих парней в моих глазах.
Ненависть, омерзение, жажда возмездия. Эти паршивые чувства стервятниками кружат надо мной, то и дело жаля ядовитыми клювами. Я поворачиваю голову к окну и в задумчивости вожу кончиком указательного пальца по мягкой кожаной обивке дверной ручки.
