– Правильно, – согласился наблюдавший за мной лорд Шенье.
– И неважно, что вы меня обманули?! – посмотрела на него так зло, чтобы он ощутил всю глубину моих эмоций.
– Когда это я тебя обманывал? – изумился он, и я пожалела, что под рукой у меня не было второго шила. – Ты спряталась, а я тебя нашёл. Всё по-честному.
– Но как? – не унималась я. – Как вы меня нашли? Вы же даже не искали. Просто сразу пришли и легли на кровать.
– Это было самое очевидное место, – ответил он, но я не поверила. Лорд Шенье с самого начала это задумывал и ни капли не сомневался, что найдёт меня без труда. Он явно смухлевал. – Так ты вылезешь оттуда? Предлагаю успокоиться и поговорить.
– О-о я вылезу, – освободившись от ремней, выползла из-под кровати.
Душегубец галантно поднялся и предложил мне руку, но я предпочла встать с колен самостоятельно. Отряхнула подол, пригладила растрепавшиеся волосы и посмотрела на самозванца так красноречиво, чтобы он понял моё к нему отношение.
– Вы не лорд, а шулер, – сказала я, трясясь от гнева.
Теперь, даже если бы сумела доказать мухлёж, это не избавило бы меня от скреплённого нитью обещания. До тех пор, пока оно не исполнено, я не принадлежала себе.
– Никакой я не шулер, – оскорбился душегубец. – Я эрр Тонущего острова. А заодно и человек, у которого похитили невесту.
– Ах, невесту похитили… А чем вы сами лучше этих похитителей? Я что вам, безделушка какая – таскать меня назад и вперёд?
– Присядем? – лорд махнул рукой в сторону кровати.
– Не буду я с вами присаживаться.
Он пожал плечами.
– Ну тогда постоим. Я понимаю, что ты злишься, Кэтлин. Но и ты меня пойми. Как, по-твоему, я должен был поступить? Связать тебя и сопротивляющуюся, в слезах тащить на остров? Я эрр, а не варвар.
– Как раз в этом я и сомневаюсь… Одного не могу понять, почему какой-то там остров для вас превыше человеческой жизни?
– Он не какой-то, Кэтлин, – взгляд лорда вспыхнул. Чернота и пламя сочетались в нём удивительным образом. – И он не превыше жизни, но дорог и мне, и его жителям. Разве тебе не дорога земля, на которой ты выросла?
Мне вспомнилась выжженная пустошь Флуэнского герцогства. Период его процветания закончился ещё до моих сознательных лет, и когда я была ребёнком, засуха уже охватила земли.
– Она дорога мне, но не настолько, чтобы ради неё умирать. Для меня земля – это люди, которые на ней живут.
– Для меня тоже. Разница лишь в том, что и земля, и люди в моём понимании – это одно целое. Иль-Нойер – наш дом. И чтобы спасти его, мы готовы идти на жертвы.
– Может, вы и готовы, но я – нет. Скажите, а ваш отец точно так же толкал супругу на верную смерть и скрывал от зевак её несогласие?
Лорд Шенье усмехнулся, но его усмешка походила на печальную гримасу.
– Моему отцу повезло больше, чем мне. Мама выросла на Иль-Нойер и с радостью приняла свою судьбу.
– Да, со мной вам и правда не везёт. Я подобной судьбе совсем не рада.
Мы оба замолчали, сверля друг друга взглядом. Когда тишина затянулась, в дверь каюты постучали.
– Ваше сиятельство, мы подплываем, – послышался голос одного из моряков.
– Иду, – отозвался граф, а после обратился ко мне. – Я вернусь за тобой, когда придёт время садиться в шлюпку.
– Шлюпку? Я думала, у вас на острове есть порт…
Граф нахмурился.
– Порт уже затопило. Жди тут и не делай глупостей.
Он ушёл, а я так и стояла посреди каюты. В пыли и ошарашенная. А в голове пульсировало: «Остров – наш дом, и ради него мы готовы идти на жертвы».
***
Освальд Шенье
Захлопнул за собой дверь и выругался. Почему, будучи эрром и умея находить с людьми общий язык, я не могу договориться с единственным поистине важным для меня человеком? Такое ощущение, что мы созданы, чтобы не соглашаться друг с другом.
А с каким осуждением она на меня смотрела! С ума сойти. Такое чувство, что я действительно тот монстр, которым меня описывают. Душегубец во плоти. Ну что? Что мне остаётся делать? Ни у меня, ни у неё, ни у кого из нас нет выбора. Каждому отведён его путь и срок. Наши с Каталиной пути были определены до рождения.
– Бросаем якорь, милорд, – послышалось с верхней палубы, и я вздохнул. Самое сложное ждало впереди.
Ведь мог же взять с неё слово, что, проиграв пари, она без капризов согласится на брак. И не стал. Не стал, дурак! Не хотел становиться ещё большим чудовищем в её глазах. Но если она будет отнекиваться, сбегать и плакать, что мне с ней делать?
Поднялся на верхнюю палубу и вздохнул ещё раз. По-прежнему штормило. К тому же вскоре ожидался большой прилив – самое мерзкое время для Иль-Нойер. Высокие волны, подтопленные дома, несчастные жители. Как же мне хотелось наконец прекратить это мучение.
– Что со шлюпками? – спросил, когда корабль встал на якорь.
– Почти готовы, милорд.
Собрал в кулак всю свою выдержку и пошёл назад за невестой. О Твердыня, за что ты послала мне это испытание?
Глава 3. Город, которого нет
Освальд Шенье
Кэтлин сидела на кровати, спиной опершись о подголовник и безэмоционально глядя в стену напротив. Ни слёз, ни признаков истерики. Будто происходящее внезапно стало ей безразлично. И хотя женских слёз я не люблю, но такое равнодушие мне тоже отчего-то не понравилось. Казалось, оно было направлено не на произошедшие события, а на меня.
– Пора, – распахнул дверь пошире и отступил в сторону.
Она молча поднялась с кровати, поправила платье и, приняв гордый вид, прошествовала мимо меня. Не оглядываясь, подошла к лестнице и стала подниматься на верхнюю палубу. А я смотрел ей вслед и подмечал, как сильны в ней черты родовитых заклинательниц нашего острова. Кэтлин оказалась не из пугливых и не заискивала передо мной, даже когда от этого зависело её будущее. Настоящая гордячка.
– Вы идёте? – оглянулась у выхода наверх.
И я, словно заворожённый, последовал за ней, разглядывая её со спины. Хрупкая, скромно одетая, со светло-каштановыми волосами, которые ей пришлось распустить после пряток. Лёгкие волны прядей струились по её спине и доходили почти до талии. Вздрагивали при каждом шаге.
Кэтлин была женственной и по-особенному трогательной, но присутствовало в ней и что-то непреклонное. Она, словно ивовая ветвь, отклонялась, ощущая давление, но упорно стремилась назад при первом удобном случае. Да, гордячка и упрямица.
Усадив молчаливую невесту в шлюпку, закреплённую на шлюпбалке, и дождавшись, когда оставшиеся места займёт команда, отдал приказ спускать шлюпку на воду. Волны бушевали, и мы опускались с особой осторожностью, чтобы не перевернуться. Кэтлин всё это время наблюдала за происходящим молча, вцепившись руками в скамью и в бортик. Она держалась за них так крепко, что костяшки её пальцев побелели.
– Тебе страшно? – положил ладонь на её заледеневшую кисть. Она вздрогнула и отдёрнула руку.
– Я не умею плавать.
Если подумать, то уроженцам Флуэна плавать и негде. Реки в их герцогстве пересохли, по берегам были в основном скалы, а море всегда штормило. У нас на Иль-Нойер тоже много штормовых дней, но много и солнечных.
– Летом обязательно тебя научу, – пообещал ей.
– А я доживу до следующего лета? – столько горечи и яда было в её вопросе, что я снова почувствовал себя мерзавцем.
– И не только до следующего, – ответил ей язвительно и резче, чем стоило бы. Но всякий раз, когда я пытался с ней поговорить, моё терпение исчерпывалось на первых же минутах.
Нас качнуло на волне, и Кэтлин, позабыв о разговоре, снова вцепилась в скамью. Она просидела так всю дорогу до берега, а когда шлюпку начали подтягивать к подтопленному деревянному пирсу, изобразила на лице такой испуг, что у меня от сочувствия даже сердце сжалось.
– На нём воды по щиколотку, – попытался её успокоить.
***
Каталина Арди
– Да у вас не только нет порта, у вас ничего нет, – всё, что я смогла ему ответить. Подтверждением моим словам служило побережье острова Иль-Нойер.
Бесспорно, когда-то на нём располагался портовый город, но сейчас от него оставалась лишь частица. Трудно судить насколько большая.
По пути к пирсу шлюпка миновала погружённые в воду дома. Мы буквально плыли вдоль затонувшей улицы. Торчащие из-под воды крыши и печные трубы по мере приближения к суше поднимались над волнами и превращались в стены с пустыми оконными рамами. Чуть дальше впереди, там, где волны вылизывали мостовые, дома были ещё целыми и, скорее всего, опустели совсем недавно. Их фундаменты только начали погружаться в море.
После того как часть команды уже вылезла из шлюпки, лорд Шенье поднялся со скамьи и предложил мне руку. Но его притворная забота была мне противна, потому от помощи я отказалась сразу же. На трясущихся ногах подошла к бортику. Шлюпку качнуло, и я вскрикнула. Уже сошедший на пирс лорд Шенье вздохнул и без моего на то разрешения подхватил меня подмышки. Вытащил из шлюпки и поставил на погружённые в воду доски пирса.
Вода под ногами оказалась выше, чем по щиколотку. А когда на пирс нахлёстывали ледяные волны, то меня окатывало по колено. Замутнённая штормом вода скрывала опору под ногами, заставляя идти по наитию. Я искренне надеялась, что все доски на пирсе окажутся целыми, и меня не ждало случайное погружение в воду.
– Вместо того чтобы трястись, могла бы просто опереться на мою руку, – заметил ехидно душегубец.
Пережитый во время дороги страх и накопленное раздражение вскипели во мне, как в доверху наполненном чайнике, и полились через край. Я резко обернулась к шедшему позади меня лорду и закричала:
– Оставьте при себе свою заботу! Лучше бы вы меня вооб… – но закончить тираду я не успела.
Три злосчастных события произошли в тот же миг. Первое – я чуть не нарушила обещание, данное под действием нити истины, и вместо улыбок и радости, показала своё недовольство прибытием на остров. В наказание моё тело сковало, призывая его к повиновению. Второе событие – я оступилась и пяткой угодила не на пирс, а за его край. Третьим стала накатившая особенно сильная волна. Она подхватила оступившуюся и скованную обещанием меня и утянула с пирса в море.
3.2
Ледяная вода заглотила меня с голодным остервенением, закрутила и зашвыряла, не давая выбраться на поверхность. В мутной синеве я отчаянно размахивала руками, пытаясь справиться с течением, и из последних сил удерживалась от вдоха. Главное – не захлебнуться и дождаться помощи. Мне ведь кто-то поможет, правда?
Сделав в воде очередной безвольный кульбит, я отчётливо осознала, как мала и беспомощна перед стихией. Надо мной – толща воды. Подо мной – толща воды. Были только я и уносящее меня течение.
Меня снова швырнуло, ударяя плечом то ли о столб, то ли о стену затонувшего дома, и выбило из лёгких остатки воздуха. Огромным пузырём он вырвался у меня изо рта и стал подниматься к поверхности. Я смотрела ему вслед, и мне казалось, что это не воздух ускользал от меня, а жизнь. Моя короткая, не очень счастливая жизнь. В тот миг всё приобрело особую резкость, даже мутная вода стала ярче и прозрачнее. Каким бы непростым ни было моё существование, прекращать его я пока не хотела.
Собравшись с остатками сил, я стала грести вслед за воздухом с тем отчаянием, на какое способен человек, поравнявшийся со смертью. Я гребла и молила Твердыню, чтобы послала мне спасение. Чтобы не забирала меня так рано.
Там, где пузырёк выбрался из воды и исчез, мелькнула чья-то фигура. Она застыла поплавком и, резко нырнув, направилась ко мне. Я протянула руку к своей единственной надежде.
Нырнувшим за мной оказался не кто-нибудь, а сам лорд Шенье. Под водой он выглядел таким же ловким и уверенным, как на поверхности. Ухватив меня за талию, он начал подниматься, отталкиваясь свободной рукой и ногами. Я же от страха вцепилась в него мёртвой хваткой. Оказавшись на поверхности, сделала болезненный вдох, потом ещё один, но за своего спасителя держалась всё так же крепко.
– А гд-де п-пирс? – спросила, дрожа от холода и страха.
Как выяснилось, от берега меня отнесло довольно далеко. И то, что лорд Шенье нашёл меня в мутной воде и в таком отдалении, казалось то ли счастливой случайностью, то ли таинственной закономерностью.
– Не д-думайте, что я буду вам за это б-благодарна, – заявила вопреки зародившейся в душе признательности. – Если б-бы не вы, меня бы никуда не унесло, – что было отчасти правдой.
– Кэтлин, я плыву за двоих, – ответил душегубец раздражённо. – О твоей неблагодарности поговорим на суше.
Отвлекать самозваного жениха от моего спасения казалось неразумным, поэтому я молча стучала зубами и ждала, когда меня наконец вытащат из воды. Несколько матросов уже плыли нам навстречу. Они попытались перехватить меня у лорда Шенье или как-то помочь ему, но я так боялась снова уйти под воду, что отказалась разжимать руки. До пирса мы так и плыли сцепленными.
Вытолкнув меня на затопленные водой доски и выбравшись следом, душегубец тут же подхватил меня на руки и понёс к мостовой, где к этому времени собралась целая толпа зевак. Они смотрели на нас и шептались, и в ответ я недовольно поморщилась. Но стоило моим бровям сойти над переносицей, как тело снова сковало наложенным обязательством.
– Кэтлин, что с тобой? – лорд Шенье смотрел на меня с волнением. – Ты наглоталась воды? Не можешь дышать?
– Из-за нити, – выдавила я, пытаясь вопреки спазму сделать хотя бы один вдох.
– Ах, это, – усмехнулся душегубец. – Ну, слово своё надо держать, – он кивнул подбородком на толпившихся на мостовой зевак, которым, согласно данному обещанию, мне следовало улыбаться.
Замёрзшая, уставшая, пережившая дикий ужас, я что должна была выдавить из себя улыбку?
– Это несложно, – подбодрил меня лорд Шенье и притворно растянул губы, показывая, что не обязательно улыбаться искренне.
Не имея никаких других способов прекратить мучение, я повторила вслед за самозванцем. Растянула губы, делая вид, что всё происходящее меня радовало. К тому времени, как моё тело стало вновь способно дышать, мы уже сошли с пирса на мостовую.
– Наверно, вы хотели появиться со своей невестой красиво, – заметила я, ловя на себе изумлённые взгляды местных. – А в итоге идёте весь мокрый и несёте её такую же мокрую на руках.
– Главное, что она не рыдает и не бьётся в истерике. В остальном я возражений не имею. Особенно против ношения тебя на руках. Я, в общем-то, и веса твоего не чувствую. Ты, случайно, во Флуэне не голодала?
– И что, если голодала? Какая разница? – посмотрела на него с вызовом. – Недавно вам было всё равно, что я скоро умру.
– Смерть… Ты так её боишься?
– А вы – нет?
– Если родился, то смерти не избежать. Не смерть важна, а жизнь. Ради чего мы живём, вот что имеет значение. Если знаешь, ради чего живёшь, то понимаешь, ради чего не жалко и умереть.
– Вам будет не жалко?
– Мне? Ничуть. Я знаю, кто я и ради чего живу. А ты, Кэтлин? – спросил он, поднося меня к экипажу. Кучер уже распахнул для нас дверь и ждал рядом.
