Валерий Павлович Рыжов "Былое"

Я потом перекрестился, что мне не пришлось там, на дне, брать её за жабры. Что бы было при этом с моей рукой –

трудно даже представить! В этой крокодилице оказалось

около 7-ми килограммов веса!

Хорошо помню, как свободно она поднимала меня, лежащего на ней на песчаном берегу, и как потом её хвост

бил по моим пяткам, когда, подвесив щуку на верёвке через плечо, я тащил её через деревню к дому дядьки Арсёна.

Кстати, о злющих щучьих глазах. Много лет спустя, в

одну из наших поездок с Тамарой на машине от Уфы на

Михайловку, мы с ней остановились пообедать на берегу

небольшого озерка под Самарой. Пока она собирала стол, я решил освежиться в воде, взял мыло, зашёл по грудь в

воду и стал мыться. Вдруг я почувствовал, что кто-то

злобно смотрит на меня. Именно злобно, да так, что хо-лодок по коже. Я начал озираться на берег – может в кустах кто сидит? – Нет никого! А ощущение недоброго и

пристального взгляда откуда-то не проходит!

Крепко стало не по себе! Я уже хотел выбираться на

берег, как вдруг увидел в воде здоровенную щуку. Она

стояла у самого дна, в метре от моих ног и злобно пяли-лась на меня! Её глаза мне показались какими-то жёлты-ми, как у рыси! А уж злобы- то в них!

46

Я сделал к ней шаг, и она исчезла. А ощущение её

злобного взгляда ещё долго не проходило и эти жёлтые

глаза…!

После 7-го класса попутчиков до Вологды мне не

нашлось, и я уговорил родителей, чтобы меня отпустили

в дорогу одного. Помню, мать пришила к моим трусам

кармашек на булавке для хранения там денег и ещё лучше помню, как ночью, в поезде во время сна, булавка рас-стегнулась и впилась мне в лобок, да так, что я чуть не

свалился со второй полки, где мирно спал!

Путь до места через Москву, Вологду, Тотьму я и

сейчас помню в подробностях и тогда, польщённый доверием родителей, проделал его без сучка-задоринки и ту-да, и обратно.

В том году мне было уже 14-ть, контакты с Мишей

Яроцевичем кое-какой след оставили, интерес к противо-положному полу приобрёл выраженные черты.

В Свертнево и в Игрово в тот год гостила уйма народу, и разных девчат в этой уйме было подавляющее

большинство.

Мне, помню, приглянулась одна ленинградка по

имени Лариса. Она гостила в Игрово в доме моей тётушки

Матрёны Ефимовны. Невзирая на всякую деревенскую

работу, какой по-прежнему было невпроворот мы, молодёжь, находили время для всевозможных развлечений и

танцы в них были на первом месте. Кроме того, я не забывал о рыбалке, о лошадях, о грибах и прочих мелочах, которые мне нравились.

Однажды поздно вечером после танцев в Свертнево

небольшая группа молодёжи, Лариса и я в том числе, пошла в Игрово.

Незадолго до этого в деревне начали муссироваться

слухи о появлении в округе медведей. Медведи в тех дремучих лесах водились всегда – не в диковинку, но в том

году у них был явный «демографический» всплеск.

47

Итак, уже в глубоких сумерках мы пошли по довольно глухой лесной дороге в Игрово.

Дорогу я знал замечательно и решил сыграть потрясную, на мой взгляд, шутку!

На одном из поворотов дороги я незаметно отстал, срезал путь через лес, и оказавшись впереди сел в засаду у

самой дороги, в густом тёмном кусту. Показалась компания. Лариса с какой-то подружкой, чуть отстав от остальных, шла позади группы – идеальный вариант для заду-манного мною!

Я пропустил всех, а когда с кустом поравнялись мои

девки, зарычал в кусте изо всей дурацкой мочи и, треща

сучьями, выскочил на дорогу!

Подружка Ларискина взмокла от страха во всех местах одновременно, завизжала так, что у меня засвербело

в ушах, и бросилась бежать, не разбирая дороги. И коль

дорогу перед собой не видела, тут же впоролась по колено

в лужу и упала, замочившись и испачкавшись по самые

глаза! (Позже Лариска по секрету поведала мне, что по-дружка её была даже рада, что замочилась в луже, ибо

этим замаскировалась сырость в трусах).

У Лариски в руке была авоська с двумя полулитро-выми бутылками с молоком на мою беду. Со страху она

так неловко мотнула этой авоськой, что попала мне бутылками точно по голове и бросилась бежать откуда

пришли! Компания, что ушла немного вперёд, тоже ринулась наутёк, и мне большого труда стоило всех остановить и объяснить, что это была всего лишь шутка!

И хоть голова моя гудела от удара бутылками, в следующий момент мне пришлось бежать ещё быстрее, чем

Лариска с подругой, потому что они всерьёз бросились на

меня с кулаками вымещать свой дикий страх, перенесён-ный минуту назад!

А ухаживания мои за Питерской дивчиной, увы, прекратились по причине жёсткого отлупа. Похоже, на

той дороге обмочила свои трусы не только Ларискина по-дружка, но и она сама.

48

А медведи в тот год в округе действительно были и

об этом следующие эпизоды.

Буквально через пару дней я увидел, что добрая половина населения деревни собралась у крайней избы и

толпа эта возбуждённо гудит. Я тоже пошёл погудеть.

На телеге посреди толпы лежала туша здоровенного

домашнего поросёнка. Я не сразу понял, что же в этом

интересного, но потом увидел глубокую рану на загривке

порося, и незнакомого мне мужичка, который отчаянно

матерясь что-то рассказывал.

Оказалось, это был мужик из соседней Зубарихи, который рыбача сплавился в своей лодочке почти до Свертнево. Примерно в полутора километрах по реке выше

Свертнево он услышал в лесу истошный визг поросёнка.

Тем летом, как и в прошлые года, упорно ходили

слухи о сбежавших из мест заключения бандюках и о том, что опасно шляться по лесу и по реке одному. Мои тётушки неоднократно меня этим пугали. Я же, уходя от деревни, бывало, за 10 км., иногда эти байки вспоминал, но

рыбацкий азарт был сильней страха перед возможной

встречей с беглыми ЗК.

Вернусь, однако, к рассказу зубаритянина.

Первое, что ему пришло в голову, когда он услышал

визг – беглые режут порося!

Мужик прошёл кое-какие дороги войны, был не

робкого десятка и, короче, по-пластунски, пополз на шум.

Метрах в ста от берега он увидел, что вовсе не бан-дюки терзают порося, а здоровенный Миша!

Миша не ЗК, он тут же учуял конкурента и пошёл на

него в атаку! – Мужик на дерево! Медведь походил под

деревом, порычал на мужика, конкурента, как ему казалось, и вернулся к добыче, которая признаков жизни уже

не подавала. Миша выгрыз из холки поросёнка сколько

захотел, попытался оттащить тушу подальше от мужика

на дереве, но скоро умаялся и бросил это занятие. Забро-49

сав порося кое-как землёй и листьями, медведь подошёл

под дерево, на котором трясся зубаритянин, порычал

грозно, как бы говоря – тронешь моё, пасть порву! – и удалился. А свидетель Мишиного безобразия выждал, слез с

дерева и прямиком в Свертнево. Мужики-свертневцы вы-слушав его, хотели было рядом с тушей организовать засаду, зная Мишкины повадки, который дня через три-четыре должен был явиться к протухшему мясцу, да за-ленились и ограничились тем, что съездили да привезли

порося в деревню.

Надо сказать, что глубокая кровавая рана на холке