К. Хеллен "Эйвели. Часть вторая"

Так была Ифхиру рождена от прекрасной Грейль, дочери Элигрен, дочери Виэльлине Маленького безумца, сына Эливиена Путешественника, славного сына Финиара, и от мужа Грейль, что был из арели – бесстрашного Абрина. Взяла Ифхиру красоту свою от сияния гордых звёзд и Свет от прекрасной своей матери, также в полной мере перешла к ней и красота отца её, и была Ифхиру одной из прекраснейших эулиен Дома своего. В Любви, заботе и попечении воспитывали её. И много Фиэльли трудилась над ней и весь род Ирдилье. А потому благородной и мудрой выросла Ифхиру, и глубоким поклоном привечал её сам Финиар. Всю сердечную нежность свою и осторожную заботу отдал Абрин первой дочери своей и крепким щитом стал для сердца её от всякого ветра недружественного и злого, от взгляда нечистого и слова осуждающего. Много гордилась им Грейль, прекрасным мужем своим, и не жалел добрых слов Финиар, хваля его. И вскоре стала Ифхиру, подобно отцу своему – верной опорой для сердца перед злыми ветрами этого мира, и с тяжким сердцем отпустил её Абрин, когда попросила Ифхиру разрешения уйти к людям, дабы взять путь свой и служение.

Долго странствовала по мирной земле неутомимая Ифхиру, и учительствовала она, и лечила, и очищала воду. И так пришла на север мирной земли, где поселилась среди людей, скрывая Свет свой и золотую кровь. И так нашла себе место при дворе умом своим и красотою, а также неутомимой заботой рук своих. Высоко ценил её король и желал её, высоко ценили Ифхиру воины его и братья и желали её, всякий из мужчин, кто видел и знал её не желал себе иной жены, кроме Ифхиру, никто же из них не решался и приблизиться к ней, ибо столь велик и горд был Свет Ифхиру, что удерживал всякого от неверного шага. Так заняла Ифхиру при дворе место оллама[7 - Оллам – в древней Ирландии – высший чин судьи и Поэта, человека знания, практически приравненного в своей славе и власти к королю. Прим. И. Коложвари] и ведала книгами и хрониками, она же прогнала друидов, прельщённых близостью власти, прочь от двора короля своего. Много добрых слов и подвигов было за Ифхиру, но золото прошлого с сокровищами его и именами, доблестью и славой – вот истинная заслуга её перед людьми, ибо эти сокровища честно сберегла она и оставила им.

Был же день перед королевским праздником и ночь его. И собрались все люди севера и юга, запада и востока подле высшего короля своего, ибо так было заведено. И была ночь безустанного празднования, музыки и вина. И стояла Ифхиру в стороне, ибо всё это не мило было ей. Тогда же увидел один из пирующих Свет её, и не смог ничего поделать с сердцем своим, и приблизился к Ифхиру, и завёл с ней беседу чинную и благородную, как полагалось ему. Был же это И?мреи [?mrei], юный арели из-под холмов Борхе.

Много славных родов держит мирная земля. Много эулиен окормила она покровительством своим, многим из арели оказала честь и приняла их с любовью. Vol` ?mrei kаreuli еlate, el`kаnih` el`dаor, el`dаbi, mayndеren ek ?yen ret ?imie ?l`me. Et vol` pаyei nоi Is?la ?ldari, kаreul Mоurnug im Evfеr, tsh?mre M?dae ret Dun Eskаle vol` nоi mаyei[8 - Был Имреи королевского рода, династии древней, крепкой, времена которой идут от Первого Слова. Так был отцом его Исула Благословенный, король Морнский, и Эвфер, дочь Миды из Дун Эскале, была его матерью (эмл.)] (2). Седьмым сыном был Имреи среди детей отца своего и назван был им Доблестным Светом, ибо высоко ценил Исула всякий Свет и крепко держался его. Да не оставит Свет дом его и тех, кто в нём!

И пуще огня королевского пылали сердца их. И Светом спасительным стал Свет глаз Ифхиру и Имреи в ту ночь. Он же и стал рассветным. Всякое начало – в Свете. Всякий Свет – Свет Слова. В словах их и Свете родилась Любовь. Её же благодарим мы за новый день для всякого, кто встретил его.

И так окончен был праздник, и опустел спасительный чертог, но никак не могли Ифхиру и Имреи оставить друг друга, ибо беседа их не была окончена, и не могли сердца их вынести и мысли о разлуке.

Настал же день и час, и встревожились в доме Исулы долгим отсутствием Имреи, и послал отец его за ним. И пришёл неусыпный поверенный за ним и нашёл Имреи преображённым. Тогда же из-за страха перед участью гонца с тяжким сердцем оставил Имери возлюбленную свою и отправился в предел отца своего и матери, но оставил Ифхиру хетаках из нити платья своего как клятву, что он вернётся за ней, что бы ни случилось. И, вернувшись в дом свой, честно сказал Имреи королю и отцу своему, что не может он больше оставаться под сенью дома его и под властью его, ибо обрело его сердце дом в сердце эу Ифхиру, и её власть теперь над ним выше власти отца его, а потому желает Имреи быть с госпожой своей неразлучно всю вечность, отведённую им, и служить ей, и оберегать её, и ради этого права жертвует наследным престолом своим и сыновьим правом сына Исулы. Горько было славному королю слышать такие слова от возлюбленного сына своего, выращенного в почтении и Любви, достойным всякого трона в мире над или под твердью его, но мудр был Исула и выше прочих даров почитал Любовь, а потому не воспротивился ей и вскоре отпустил Имреи с благословением своим к возлюбленной его, ибо великой честью счёл Любовь юной эу из рода Эйвели к сыну своему. И так, хоть и минуло в мире эу немало лет, (3) вернулся Имреи к ожидавшей его Ифхиру в день, когда хетаках на запястье её порвался от старости. Тогда же поднял его Имреи и вместо хетаках предложил Ифхиру душу свою, исполнив ифхёлье над нежной рукой её. И в тот же день по желанию их был праздник в Доме Ифхиру и рода её, что был шумен и ярок, не чета королевским праздникам смертных, ибо в этот день и дни, наследовавшие ему, праздновали эулиен соединение Ифхиру и Имреи и до последних огненных листьев грядущей осени славили их имена. Да смилуется Бог наш и пошлёт искру славы тех дней и в наши серые дни, ибо и она одна утешит и ободрит нас, как могли ободрить и утешить влюблённые Ифхиру и Имреи одним лишь видом своим и улыбкой!

Сами же влюблённые остались в Светлом Доме в пределе Ирдильле и так умножили Свет его. Много славных дел было за Имреи по доблести его и благородству сердца. О них же знают в народе его, и над ним, и за пределами его, когда же встал он рядом с женой своей, много трудились они на севере, среди смертных, их же крепостью стоит он и ныне. И, соединённые Светом, щедро раздали его они людям и арели и всякому сердцу в нужде и печали, единые сердцем, Светом и Любовью, соединившей два славных рода.

Звенье сто двадцать пятое. Девять валов. Иртаин Скромная рука и Ирлие

Многих арели призвал из глубины своей тени Владыка. Многих научил он и наделил силой. Покорные воле его и страху, не знали они жалости и покоя. Пожелал Анкхали натиском взять земли, что защищали эулиен, и истребить народ их, и низвергнуть обитель их, и хуже того, очистить земли те от рода Адамова. День и ночь велел Бессветлый атаковать своим воинам эулиен, стоящих у рубежей Светлого Дома. Тогда же отправил Хеллах в Светлый Дом за Абрином, ибо нуждался в нём. И пришёл этрени по зову его, и укрепилось войско Хеллаха. И отступил Владыка, увидев своего этрени среди эулиен, ибо сам боялся его. Потому как если бы в честном бою вышли они один на один, то, возможно, имел бы Абрин шанс выстоять в нём, но никогда не сражался Анкхали в одиночку и никогда не сражался без магии. Увидев же и узнав того, кого взрастил он, доверив жизнь и тень свою, устрашился Владыка. Абрин же был в пылу битвы, и долго жар её не отпускал его, так что не осмеливался никто приблизиться к нему. Отправил тогда Хеллах в Светлый Дом за Грейль, и оставила она дочь свою и пришла в лагерь, дабы быть подле мужа своего, ибо была нужна ему.

Не было во всём Светлом Доме равных по силе Абрину, лишь великому Седби было под силу совладать с ним. Никто же из воинства его не решался биться с ним и состязаться, ибо всем была известна сила и ловкость этрени. В боевом же пылу и сам Седби не мог удержать Абрина, и ни пять, ни десять эулиен не могли остановить его, потому как всех их мог сокрушить он одним ударом и не знал усталости и страха, лишь перед женою своей, Грейль, робел он и опускал взгляд, и достаточно было Грейль одного её взгляда, чтобы поразить его и успокоить. А потому часто бывала Грейль в стане Седби, ибо лишь ей под силу было совладать с этрени, и эулиен любили её за мудрость её и весёлый нрав, и многим она придавала сил, а многих сама учила обращению с оружием. Когда же бывала Грейль в лагере, то всегда была при Хеллахе и следовала с ним всюду, потому что уму её и острой мысли верил Хеллах, и воины его послушны были Грейль, и хоть не лежала душа эу к военному делу, много советов её спасло воинство Седби от разорения и много коварных планов арели было разгадано Грейль, ибо дан был ей дар мысли быстрой и светлой, и многие в Светлом Доме приходили за советом к ней, опасаясь неудачи или в смятении. Называли многие Грейль провидицей, ибо сила ума её поднимала завесу грядущего, и о том, что ещё не свершилось, но может свершиться, могла судить Грейль, как о том, что видела прежде. Но запретила эу называть её так и всем говорила, когда просили её рассказать о грядущем: – ?l`mu Аbrine hi, Grеyl`. Ni tеylen ?ne, аtu nоi hi n?rten im ?ru. Nоi ?mvoldarhe tеylen-е, аke ke no evhеme h?ol im ?l`hi.[9 - Жена Абрина я, Грейль. Не просите меня, ибо его я глаза и знание. Его позволения просите, потому что он господин мой и муж (эмл.)]

И был день между битвами, и отдыхали воины в шатрах своих. И была Грейль, что призвал Хеллах, среди лекарей и трудилась с ними, ибо все звали её. Тогда же наблюдал Абрин за возлюбленной своей, и тяжелее ран была тоска его по Грейль. И когда поднялась луна, вернулась эу к мужу своему, и вошла к нему, и улыбкой своею успокоила сердце его. И кротостью своею укорила гнев его. И нежностью остудила пыл его. И тогда легли они вместе по праву жены и мужа, и был так ребёнок у Грейль. И не отпустил Хеллах Грейль, но оставил подле себя, дабы укрепить дух эулиен. Но узнала эу вскоре, что ожидает дитя, и перед мужем своим нового Света не смогла скрыть, и так рассказала ему. Узнав же о чаде во чреве жены своей, пришёл арели к Седби и настоял, чтобы отвёз тот Грейль в Светлый Дом, и там дожидалась бы она срока своего под опекой рода её. И так отпустил Седби их вместе, и вместе же были они весь срок неразлучны, и за покой и благоденствие возлюбленной Грейль бесстрашно воевал тогда Абрин со всяким обстоятельством и бедою.

Когда же был срок Грейль близок, пришла она к Элигрен, ибо ребёнок толкался в утробе её и делал ей больно. Тогда же спросила эу свою мать, что делать ей? И ответила Элигрен, что помнит, как сама была таким ребёнком в утробе Фиэльли, но пришёл Виэльлине и сказал ей, что есть она плоть и кровь его Любви, а потому не может делать больно той, кого он любит, ибо должна заботиться о маме и оберегать её, подобно его Любви – всегда, что бы ни случилось. Это усвоила Элигрен ещё в материнской утробе и запомнила на всю жизнь. А потому велела она Грейль позвать Абрина, дабы он поговорил с беспокойным дитя, ибо это успокоит его. И пришёл Абрин и не знал, что сказать, ибо слов и чувств в нём было много. Когда же заговорил он с дитя, то успокоил его, ибо всё, что происходит от Любви – повинуется ей.

Так в срок положенный родила Грейль сына, и нарёк Финиар его И?ртаин [?rtain].

Когда же покинули Абрин и Грейль лагерь, пришёл Хеллах к Седби и спросил его, ибо видел, как покидают их Абрин и Грейль. И рассказал ему Седби о радости их, и возрадовался Хеллах, но легла печаль на лицо его, и опустил он взгляд свой. Была сила войска Седби в том, что стояли по левую руку его Хеллах и Тентен, и Абрин был между ними. Велика была сила и мощь их воинства, ибо искусство и сила их, соединённая, не знала поражений и была крепка. Ныне же не было Абрина между эулиен Хеллаха и Тентена, и много воинов Хеллаха полегло в битвах. И сказал он Седби, что пойдёт на смерть, если велит ему господин его, и не оставит войска своего и воинов его, и клянётся положить жизнь свою за братьев своих, но не может дать клятвы одолеть арели в грядущем бою. Не желал Седби погибели внука своего, и потерять его, как Лиина, не мог он, ибо не знал и ныне, как смотреть в глаза Ифы, а потому отпустил Хеллаха и велел Тентену прийти. Его же поставил он рядом с братом, ибо ныне, как и прежде, должно было им сражаться плечом к плечу и быть друг другу защитой и опорой. И повиновался Тентен господину своему и принёс ему клятву защищать брата и воинов воинств их. И не спрашивал более и не сомневался, ибо был твёрд, как камень, и твёрдым было слово клятвы его. И отпустил Седби Тентена и велел позвать Керни. Im ?yenal` Kеrni im arkah?l`tal` evhеme ?ne.

– Аyi ?ldaril`i bеil`tal` ?tam m?el, efеr ?niral` hi Аbrine im Grеyl`e, ?l`timwrhetenne ev ?l`ei ?i. ?nih ?rnuitam ah ev el`Аbrin, o okh оkturuh tiy, evhеme h?ol, ?lamtan nоi wer Grеyl`i, аtu sim n?i wоmillil`h no urt?iai, – sеwil`al` Kеrni.

– Еve ?rnuitamene whri ?ne, kеmi h?ol. Im mo nаen аyenh, – аl`yahtal` nоel` Sеdbi. – Im аyaih ret nоin – ev t?ik ? el`аvre Tеntene l`y? el`tеnt.

Im arkah?l`tal` Kеrni, im shaаbenal` еulien. Ang ?darene ?mvetal` arm Аnkhali hеle еuiene, ang ?lenene im ?shunene tеntenal` nаen. Im tem brаytal` arkatsh`?in, im оkkih tentаtenal` еulien, ke ni n?mtevistil` nаene ?/enke ?dare, ?nardare ret mоe el`аng o er?htal` hel ?eh, im Аbrin ankaletаl` ?eh. ?mi аnutal` Sеdbi Kеrnie amаrtil` ?rrelene ret hеlaene nоi ev el`h?t, etkеm kеe vol` arm Аbrin, аtu ?l`ehidal` im ?l`haital` Kеrnie im hеlaene nоi. O sеwil`al` Kеrni, ke ?yfenh nоi hеlaien im еye оi nih ?imii ?mhetil` ko nоin ?l`lei tent, im ni terh no amrаntentil` ?eh ?rahe, аtu sl?ah nоi ev niv`h evа. Im ?rul`tal` nоi Sеdbi: – Ki tehs?ril` foht? Im аl`yahtal` Kеrni: – Hi tehs?ril`. Im sеwil`al` Sеdbi: – Аe gun l`y? el`d?en el`аvren tеnte, аtu ?rahth ha. Im аl`yahtal` nоel` Kеrni: – ?l`ehid-е m?ik, hi ni re?l`mtil` ti. Im ?l`do/artal` Sеdbi Kеrni kevh kеmie im kеme im et retеntanal` nоen.

Im vol` ?dar ?/enki, ke ?mvetenal` аreli ev tаmu ?shun. Im vol` no derеgh im ?sletivhth. ?/enki aymаrnii ?yenal` hel An?l`ie ra sel?hedene еuliene, im ?raholenal` evеnni. O ni retaldаntal` anеk ret hеle Sеdbie im tеylinene ?n`ni ?rnumenal` is?lahih mo. Ov аke retaldаntal` An?l`i аrditii im ?mi, im hel nоi sabhv isten?l`tal`. Im vol` il`?yt im retеrlienal` ?iydienen ret mоe hel?ynene im h?muenal` is?l`minene evkоne ?rarorene. Im yamеtal` Sеdbi Hеllahe im undаraene h?ah` ret mоe lutene tеnte im ?yenenal` nоen. Ni vol` evkоne nоin muy Kеrnie. Im retеrleal` Sеdbi ret hel?yne hоi im yamеtal` Kеrnie, im h?mual` nоi dаnаr. Efer a er?ytal` Sedbi mo fy?ld tеnte, te ?l`retetal` Kеrni mor m, ?l`ei ?rarorene rоrene. Im vol` eul l?mih im esеym-оi n?vtal`. ?iydienene mоe yamеtal` ?mye Sеdbi im ?lue rаh-е d?le еymortal` hоrreanaldtal` аreliene wir hekеmie hоi, o vol` ?eh еve, im ?yveo аreliene vol` wer еeh im as?ral` ? еul. ?mi h?tortal` Sеdbi Kеrnie me еdre im esh?ramal` nоi. Im nеmretal` Kеrni l?tae evhеme hоi im sеwil`al` nоel`: – Evhеme h?ol! ?mi a ?yenenal` ?iydienen im rеttalenal` ?rarorene im ?yveo wir Kеrnie, im ?nirenal` ke lat Amagеsh (1) kayt ev el`h?mre nоi im noy ikеrtal`h еul i el`tаm ?l`lerahe, аtu muy ?mvetmоran h?mre mor lat Iflеme, tеrhal` Kеrni atzelеt v?seni fеler nоi, ev el`h?mre еule – ?l`reiftal` ?zmoran Amagеsh, imtеrlian ev еlre ?l`e edеrgi. Im tеylemal` Sеdbi Kеrni ni аuril` n?rtene im ni n?mtevistil` tеrlenit ret gw?l`ene n?rtene h?ah`, o sеwil`al` Kеrni, ke kwhеtal` im ?ma nivt. Im аiah rеytiytal` ?iydienene Sеdbi, o аnal`yah vol` esh?y nоi. ?mi a sеwil`al Kеrni: – Foht Il`. Im аural` n?rten. Rettаrtal` Sеdbi ?iydienene esh?yi ?n`ni im аnutal` ?terlenil` M?ybe, kowb kan wer invh аnliatil` ?l`hie n?vhi. ?mi a ?yenal` Dunl`y??l`le, ke ?litatal` vol` ? ek tent, аke hor?mh vol` im ?nardh, how im ni ifhеmal` v?e nоi i tеntene im ni tеntatal` no ev el`hеl еuliene arm, akе еrai vol` nоi sеam. Im i?ytal` Dunl`y??l`le i Kеrni im wh?ldartal` u ?l`lerah urh i nоy, im ?tamial` is?l`miene nоi, im аural` n?rten ev el`yonkaye ?n`ni. Antаreal` et аreli еdu l?te ?ne im el`еl`re antаr ?rah еul ev el`antаreh n?i. Im an?szih vol` im kеorih. Im tеntatal` antаr ?rahe ?lu-i-?lu, kevh ni ?drinal` hem anеrk torn, аtu ni eyn?rtal` im ni еyhelahtal` no ?l`e hоi. Im retaldаntal` ?rah ret Kеrnie, аtu arm?vnvetal` n?i vol` tоrni ?e. Im et ten?val` Kеrni im ?l`timwrhetal` Il` ev n?rten nоi, ov Dunl`y??l`le ni terh ten?vil`. ?mi a ? h?ah` el`еdren rer?tal` nоi Sеdbi i l?enie nоi V?ahe im odоral` wh hеgene n?vhi, аtu, kеe ?limtal` ?ramor Dunl`y??l`le, foht im mоrtal`. Im ?l`tental` ?mi ev el`?l`e el`?i ay shaаb, im retеrlienal` mo еulien ?l`?ramortil` nоel`. Im mok еul rer?ital` еlu, kowb odоril` nоi wer Dunl`y??l`lei, im et ?mhetal` nоi evmеnei evmеi, аmretnei. Wer al`runi kоnyei аmran?l`lerahtenal` nоi, im ?stlene kаylah kay?lt ? nоel`. Im nih ?lene n?e, nih mok?nenie yоnkaye ev el`?l` el`?i, kowb nih kahоrtal`h vol` ?nen Dunl`y??l`le. Et vol` im et evа anfаdah, аtu atаnietenal` еulien ?rahe nоi im ?l`minil`ten nоi im аiahkahten, ov аke emаr еvenh il`z?rene аvren an?szie аrelie, еvmene ke l?etal` Dunl`y??l`le. (2) Im Еlkarit wer Еlivieni ?slernretenal` nоi, im V?ah ?rhiantal` nоi. Im аliantal` Fiel`l? Dunl`y??l`le, im F?niаr amrаntnetal` nоi ?l`lerahe, еl`mien a ?eh kоntenal` V?ah ?fleai im evh?l`i im kemtеnal` sse. Sim a, eilаtet, on h?letil` t?yen ?slum ? el`еrai el`kadеr wer ?sani оyli n?hyikoni, – n?r-е – ni аkmar derеgal` nоi, o vol` V?ahe wh?ldtal` ? nen, аkmartenal` еle el`Dunl`y??l`le, аtu ev el`?star еdu ?l`he ?yenraytal` nivh еrai kadеr kefеm аi, kеwe ?lenene vol` kan nаen wer Dunl`y??l`le. Nоi a ?nen anfаdah evrоyth kаyi im L?e im is?lah nоi ni n?rent kevhаiene.[10 - И пришёл Керни и поклонился господину своему. – Великой радостью озарилось сердце моё, когда увидел я Абрина и Грейль, возвращающихся в Светлый Дом. Велика нужда наша в Абрине, но истинно мудры вы, господин мой, отпустив его с Грейль, ибо ныне ей стократ он нужнее, – сказал Керни. – Много нужд у меня, друг мой. И все они велики, – отвечал ему Седби. – И большая из их – в тебе на месте Тентена в бою. И поклонился Керни, и молчали эулиен. Восемь ударов нанёс прежде Анкхали войску эулиен, восемь дней и ночей бились они. И вот настало затишье, и ясно знали эулиен, что не миновать им девятого удара, сильнейшего из всех, но поредели ряды их, и Абрин оставил их. Тогда повелел Седби Керни поставить лучших из воинов его в центр удара, туда, где был прежде Абрин, ибо верил и доверял Керни и воинам его. Но сказал Керни, что юны его воины, и едва ли не первой окажется для них грядущая битва, и не может он отдать их смерти, ибо повинен в ней будет. И спросил его Седби: – Кто встанет там? И ответил Керни: – Я встану. И сказал Седби: – Невозможно быть в двух местах сечи, ибо погибельно это. И ответил ему Керни: – Верьте мне, я не подведу вас. И благословил Седби Керни как друга и брата, и так расстались они.И был удар девятый, что нанесли арели в самую ночь. И был он сокрушителен и губителен. Девятым валом прошлось воинство Бессветлого по рядам эулиен, и погибли многие. Но не отступился никто из воинства Седби, и клятвам своим остались верны все. А потому отступил Бессветлый ни с чем и в этот раз, и воинство его тёмное рассеялось. И настал рассвет, и вышли лекари ото всех шатров и искали раненых среди мёртвых. И призвал Седби Хеллаха и Тентена и лучших из воинов своих со всех краёв битвы, и пришли они. Не было среди них лишь Керни. И вышел Седби из шатра своего и звал Керни, и искал его всюду. Когда же прошёл Седби всё поле сечи, то нашёл Керни под горой мёртвых тел. И был эу бледен и будто бы спал. Лекарей всех позвал тут же Седби и одного за другим попытался снять арели с собрата своего, но было их много, и лошадь арели была с ними и лежала на эу. Тогда взял Седби Керни за руку его и позвал его. И откликнулся Керни на зов господина своего и сказал ему: – Господин мой! Тогда же пришли лекари и убрали мёртвых и лошадь с Керни, и увидели, что копьё Амагеш [Amgеsh] сияет в груди его, и им пригвождён эу к самой земле, ибо лишь подставив грудь под копьё Владыки, смог Керни остановить бесовский полёт его, в груди же эу – погибло Амагеш, войдя в силу (элре) Света воина. И умолял Седби Керни не смыкать глаз и не отводить взгляд от голубых глаз своих, но сказал Керни, что устал и желает спать. И снова торопил лекарей Седби, но безответен был крик его. Тогда же сказал Керни: – Там Свет. И закрыл глаза. Разогнал Седби лекарей криком своим и велел привести Мийбе, дабы с ней вместе оплакать мужа её. Тогда же пришёл Дунльёильле, что призван был на этот бой, потому как обучен был и силён, хоть и не лежала душа его к битвам и не бился он в воинстве эулиен прежде, потому как мирен был его нрав. И приблизился Дунльёильле к Керни и опустился на землю рядом с ним, и коснулся ран его, и закрыл глаза в молитве своей. Встал так арели по умению своему и силе против смерти эу в противостоянии ей. И бесстрашен был и непреклонен. И бился со смертью один на один, как не решился бы никто иной, ибо не пощадил и не пожалел он Света своего. И отступила смерть от Керни, ибо предложена ей была другая жизнь. И так очнулся Керни, и вернулся Свет в глаза его, а Дунльёильле не смог проснуться. Тогда же на своих руках принёс его Седби к возлюбленной его Виах и положил у ног её, ибо где начался путь Дунльёильле, там и закончился. И встало тогда в Светлом Доме великое молчание, и вышли все эулиен проститься с ним. И каждый эу принёс по цветку, чтобы положить его с Дунльёильле, и так стала могила его цветущим садом, благоухающим. С золотым венцом погребли его, и заходящее солнце сверкало в нём. И ни дня нет, ни поимённой молитвы в Светлом Доме, чтобы не помянуто было имя Дунльёильле. Так было и так будет впредь, ибо отказали эулиен смерти его, и чтят его, и вспоминают, а потому всегда полны живых пионов покои бесстрашного арели, цветов, что любил Дунльёильле. И Элкарит с Эливиеном проводили его, и Виах подготовила его. И оплакала Фиэльли Дунльёильлье, и Финиар отдал его земле, дети же их окружили Виах заботой и попечением и увели прочь. Ныне же, свидетельствую, если встретите вы камень на мирной земле с щербиной или с отверстием, – знайте – не вода подточила его, но слеза Виах упала на него, пролитая за Дунльёильле, ибо в скорби по мужу обошла она мирную землю столько раз, сколько дней были вместе они с Дунльёильле. Его же имя навеки покрыто славой, и Любовь и верность его не знают равных! (эмл.)]

![11 - Все сады да склонятся к груди твоей. Сладкопевцы-певцы – пусть поют неустанно о сердце чистейшем, что билось Любовью. Мы не знаем бесстрашия, ты его знал. Все мы отныне до самого Слова – верности твоей ученики, Дунльёильле, молим Гоподина Садов о Свете твоём! (эмл.)]

О господин мой, о друг мой, о брат мой!

Рассвет уже скоро, он покажет дорогу

В сады, где цветёт, не увядая, благоухая, Любовь.

Ты слышишь уже цветов аромат?

Подними же голову, о, выше, выше!

Там, где вечно цветёт Любовь,

Не различают природы и крови —

Там только тихий Свет и золотые врата,

Что однажды тебе распахнутся навстречу.

О господин мой, о друг мой, о брат мой!

Так закончилась череда битв и сражений, что именуют эулиен Девятью валами, ибо девять ударов пришлось отразить им. И был снова разбит Владыка Смерти и посрамлён в гордыне своей. Цена же, что заплатили эулиен за покой светлейшей обители – не может быть описана ни тем, кто бился, ни тем, кто видел, ни тем, кто знает.

Был рождён Иртаин от Грейль, дочери Элигрен, дочери Виэльлине Маленького безумца, сына Эливиена Путешественника, сына Финиара, и от Абрина – прекраснейшего мужа Грейль, что был прежде этрени, по исходу эулиен из Эйдена, на мирной земле, в Светлом Доме, в Сумеречные времена.

Силу и стать взял он от могучего отца своего, скромный же и добрый нрав от матери, а красоту и ум от них обоих. Великой радостью и утешением обернулось рождение его для Абрина, уставшего в битвах, и счастлив был он посвятить себя детям своим, забыв о битвах и смерти. Грейль же всегда была рядом, и оттого цвела улыбка арели, и все любовались ею.

Никого не подпускал Абрин к воспитанию сына, ибо полно желал насладиться даром общения с ним. Но вскоре был вынужден Абрин оставить Иртаина, и жену свою, и дочь свою, и вернуться в стан Седби, ибо воинский долг и честь призвали его. И тосковал маленький Иртаин по отцу своему и страдал в разлуке. Тогда же сказал он, что желает быть воином, как отец его, чтобы быть всегда с ним в бою и в мирное время, и быть ему поддержкой в битве и в жизни. И, услышав это, привела Грейль маленького Иртаина к матери своей, и учила Элигрен его бою и обращению с оружием долгое время и ради него оставалась в Светлом Доме. Но вот пришёл срок, и отправилась Элигрен снова в дорогу, а Иртаина привела и поручила Керни. И принял Керни маленького эу и учил его, и говорил так: – В пылу битвы жар её тянется к сердцу, воздух врывается в грудь, глаза загораются новым блеском. Не поддавайся ликованию сечи, ибо так торжествует смерть. Там же, на поле боя – ты или руки её, или глаза её. Не будь безумцем, не становись слепыми руками смерти. Твоё дело – не смерть противника, но его отступление. Не кровь его, но раскаянье. Никогда и ни в чём не ищи превосходства над врагом, но уважай его, даже если он коварен и низок. Не ты судья сейчас, не ты должен быть им и на поле битвы. Если можешь словом, взглядом, щадящим ударом отговорить противника от дела его – поступай так. Если же смерть его неизбежна – сделай её по примеру ретенти – светлой и быстрой, да примет Господь всякую душу в предел свой, ибо в смерти всё очищается, если она светла и чиста. Будь милосерден к арели, для которых есть лишь одна жизнь, и та им в тягость. Уважай и их, страдальцев своего упрямства. Не радуйся, что ты умел и силён, ибо в битве всему господин – Случай. Он же и умелее тебя и сильнее. В бою ли, в жизни ли, в смерти – будь стоек и честен, не бери лишнего, не жалей своей жизни. Сердце слушай, ему же служи как командиру, ибо ты воспитал его достойно. Но не ищи светлой и благородной смерти, хоть и будет зов её сладок, и помни: только живым ты можешь исправить то, что мёртвый может лишь оплакать. Помни – на войне ты учитель духа. Сдержанным будь, и плоть, и страсть её держи в узде. Не мечом своим учи, но примером своим. Ибо такова повинность воина – молитва и сдержанность. Так учил Керни Иртаина, он же обучил его своей молитве. И вскоре сделался Иртаин крепким воином, умелым, как Керни, и могучим, как отец его. Овладел в совершенстве Иртаин искусством руматан и стал руматани, и так был силён и ловок, что не было ему равных, и даже великий воин Халму не бился с ним, ибо так велико было искусство юного эу. Легко мог сокрушить с десяток воинов Иртаин единовременным ударом двух рук своих, но не искал эу превосходства над врагом, и потому положил себе зарок – биться лишь одной левой рукой, а вторую всегда держать за спиною, ибо так будут равны силы его и умение и силы противника его и искусство его. Высоко оценили эулиен решение отважного Иртаина, и даже арели рассказывали о нём, они же прозвали эу Благородная рука. Понравилось эулиен такое прозвище Иртаина, и оставили они его за ним, и так стал Иртаин – Благородной рукой, достойным воином эулиен, милостивым в бою и сдержанным перед ликованием всякой сечи как истинный воин из народа надеющихся. Так узнают эулиен воинов из числа народа своего – по роскошной одежде, по великим мудрости и терпению и благородной сдержанности. Увы, немногим из воинов подзаконного мира близка такая внутренняя строгость, что отличает богоотреченных.

Как и желал того, стал Иртаин верным спутником отца своего в битвах и в жизни, и в каждой сече на поле боя – всегда был подле отца своего, укрепляя его отвагой своей и доблестью, а также крепостью искусства своего и молитвой. Высоко гордился Абрин сыном своим, и хоть в жизни бывал скромен и тих, под взглядом жены своей, бывало, хвалился и выделял Иртаина, и заслуги его, и подвиги его, и мудрость, от которой учился и он сам. А потому поставил Абрин Иртаина подле себя и многим наделил его, так что, будучи ещё совсем юным, имел эу многих воинов в подчинении своём, и пеших, и конных, и управлял ими разумно и с великой заботой.

И был день, и был бой, когда летел Иртаин над полем боя, и сверкал меч его, и звон от него стоял всюду, тогда же, завидев его, разбегались многие арели. Но вот замешкался один из них, и упал в ноги эу, и сдался ему в плен и молил его о пощаде. Тогда же поднял его Иртаин и поставил за спину свою и продолжал биться, защищая его. Когда же был окончен бой, привёл эу пленного к Седби и спросил его, что делать. Ибо эулиен не берут пленных, и эу не знал, как поступить, и был удивлён и смущён много. Тогда повелел Седби забрать оружие у арели и накормить его, ибо пришёл час отдыха, и между эулиен раздавали еду. Так сотрапезничал арели с воинами эулиен и разделил час трапезы в кругу их. Когда же сделался он сыт и отдохнул, велел Седби вывести арели за предел лагеря своего, вернуть ему оружие его и отпустить с миром. И тотчас исполнил Иртаин всё, как велел Седби, и сделал так. Нет нужды у эулиен в пленных, ибо не обучены они причинять страдания врагам своим и уважают чужую свободу, как свою, хоть уже сколько сотен лет, а люди всё говорят иначе.

И был день, и со смирением предстал Иртаин перед Седби и просил отпустить его на время, дабы он, подобно другим эулиен, отправился к людям и послужил им не только силой своей и верным мечом. И отпустил его Седби, и благословил его, и так отправил к Финиару. И Финиар также благословил Иртаина, ибо пожелал эу пересечь океан и горы и в одиночку добраться до дальних земель, где была великая нужда и многие беды, и так испытать себя и найти служение своё среди смертных. Но пришла к Финиару эу именем И?рлие [?rlie] и просила не отпускать Иртаина одного, если только с ней вместе. Удивлён был эу и Всеспрашиваемый вместе с ним, но спросил Иртаина, пойдёт ли он с Ирлие? И ответил эу: – Пойду. И так отпустил Финиар их вместе, поручив эулиен заботиться друг о друге. Тогда же спросил Иртаин эу, отчего она решила пойти с ним или не отпускать его? И улыбалась ему эу и сказала так: – Я услышала, что ты собрался уходить. И что же я вижу? Я вижу воина, что собрался в поход без щита.

Я не просил ни лат, ни верного щита,

Ни крепкого меча в измученные руки,

Но ты в объятья приняла меня,

И я Надеждою в глазах твоих силён.

Честно блюли завет Финиара Иртаин и Ирлие, заботясь друг о друге и помогая друг другу в тяготах. Был скромнорукий Иртаин сдержан и молчалив, Ирлие же была весела и задорна. Так непохожи и так различны были они, что прежде сторонились друг друга, ибо испытывали терпение друг друга на прочность ежеминутно и часто даже не желали смотреть в сторону другого. Но шло время, и стал Иртаин делать вид, что не желает смотреть в сторону Ирлие, и наигранно утомлённо отводила эу свой взгляд. И был день, когда и вовсе перестали эулиен стесняться смотреть друг на друга, ибо в Свете глаз другого нашли утешение и крепость свою в потаённых улыбках. Когда же была большая часть пути их уже позади, поручили эулиен себя друг другу в ифхёлье и дали друг другу слово, что станут женой и мужем, когда вернутся в Светлый Дом. Мир же подзаконный услышал их и сделал всё, чтобы случилось это не скоро. Так бывает, ибо подзаконный мир суров и вечного счастья не приемлет, как ничего вечного не приемлет в себе. И потому разумно, что подзаконный мир противостоит эулиен. В нём ничто живое не может быть вечным, таковы правила, таков закон. Всё, что становится частью подзаконного мира – живёт и умирает. Эулиен знают это, но я не знаю, чем это всё обернётся. Лишь бы не гибелью Любви!

Иртаин же и Ирлие, единые в непоколебимом счастье своём – сослужили людям верно трудом рук своих и молитвой. Много подвигов скромных сотворено ими в людях, но мало знают о них. Эулиен же помнят, что было их двадцать один (3), прежде чем вернулись они в обитель ради амевиль, что обещали друг другу. Тогда же сочетал Финиар их в Свете, и не пожелали эулиен расставаться более, и так стала Ирлие сослужить мужу, оставшись в лагере и помогая оружейникам и лекарям. Грейль же и Абрин обрели вторую дочь и приняли Ирлие, звонкогласую и улыбчивую, подобную самой Грейль, ибо были они похожи.

Когда же встала Ирлие плечом к плечу с мужем своим в жизни и в битве – потеряли счёт эулиен подвигам его, ибо новую силу и бесстрашие обрёл Иртаин в защите того, что дорого каждому эу. Да послужит их Любовь всякому, кто ищет её защиты!

Звенье сто двадцать шестое. Деяния Урве. Урве и Эвдэни

Был Урве рождён от Грейль, дочери Элигрен, дочери Виэльлине, именуемого Маленьким безумцем, сына Эливиена Путешественника, сына Финиара, и от славнейшего мужа Грейль – Абрина, по исходу, на мирной земле, в чертогах Светлого Дома, в Сумеречные времена. И было это так. Держались Грейль и Абрин за руки, и смотрели их сердца глазами влюблённых друг на друга. Тогда же сошёл на них огонь их Любви.

Огонь и Свет – Любви две плоти.

В них страсть и нежность сплетены.

Вы узы их не разорвёте.

Они друг другом рождены.

……………………………………

Как друг для друга наши взгляды,

Мы силы черпаем из них.

Ты моё пламя, начало Света,

Что раздаём мы для других.

Ты мой огонь неугасимый,

Ты жажда жизни, её страсть…

Ты Свет мой, слову непосильный,

В огне твоём готов пропасть

Мой тихий Свет пред мудростью твоею,

О, посмотри лишь на меня…

И не суди, коль оробею,

Узрев соединенье Света и Огня. (1)

Тогда же легли Абрин и Грейль как муж с женою, и так был у эу ребёнок от возлюбленного мужа её. И было это в день окончания великой Битвы у Ай Лат [Ay Lath], когда вернулся Абрин к жене своей, скрывая подвиг свой среди народа её.

Весь срок Грейль, завороженный новым Светом её, был Абрин подле неё, оберегая её и прислуживая своей госпоже. И был день, и, видя жену, исполненную Светом новой жизни, не мог Абрин унять восторг свой и священную нежность, что делала взор его снова смущённым и заставляла робеть перед своей госпожой, будто вовсе он не воин, сильнее пламени и прочнее скал. Тогда же приблизился арели к возлюбленной своей и спрятал румянец свой в золоте волос эу. Он же спрашивал Грейль, отчего она прежде вернулась к нему, когда он был убит в пределе Бессветлого, и что заставило юную эу вернуться ради этрени? Грейль же отвечала ему, что взгляд Абрина призвал её, ибо в нём увидела она Надежду, и ею принуждена была и пленена. И не верил арели словам эу, она же возразила ему: – Ибо ты не представляешь, насколько прекрасна может быть Надежда.

Надежда – вот тропа всех эулиен, протянувшаяся от Эйдена вдоль всех границ, проложенная через миры, сердца и жизни. Великая госпожа всех надеющихся и тех, что идут с ними. Теперь это была и госпожа самого Абрина, прежде этрени, которого он истребил в себе своим собственным Светом, Светом Надежды, Светом Любви. Труден был путь Абрина в сумерках возрождения его, как и путь всякого, кто идёт через тень к Свету, от тьмы к проблеску Надежды, к своему спасению. Ни силы, ни власть, ни магия, ни время – не станут тогда союзником сердца. Лишь сердце способно соучастливо помочь другому сердцу, бредущему впотьмах, и может укрепить его. Так семья Грейль стала путеводными звёздами на пути этрени, и Грейль – несравненным солнцем его. Трепетно, честно и крепко привязался арели к названому своему брату, которого превозносил, почитал и слушался, будто бы Эрайе был его славой и честью, его хрусталём, его героем, и в то же время едва ли не отцовскую заботу проявлял о нём Абрин, видя сердечную и неуёмную готовность отважного эу сложить свою жизнь ради Любви и человека. Принял Абрин и Иниам как сестру и всячески опекал её, пытаясь ей услужить, как если бы она была и его драгоценным сокровищем, а впрочем, она и стала им для Абрина, когда он узнал Свет её улыбки и мудрого сердца. Но всё ещё робел арели под взглядом господина Светлого Дома, ибо казалось ему, что знает Финиар и его прошлое, и его будущее, и все его самые сокровенные тайны, и даже те мысли, что сам арели гнал от себя прочь, он видит! Потому и перед Элигрен не поднимал Абрин взора, ибо тот же взгляд носила эу – взгляд матери, знающей своё дитя лучше, чем оно само. Сердечно, преданно и светло полюбил Абрин и отца возлюбленной своей – человека. За сердечную доброту и мудрость почитал арели Онена, ибо хоть и не знал, насколько он старше его, но рядом с ним ощущал он себя ребёнком и всем естеством тянулся к человеку, к его простой и доброй душе. Арели нравилась мягкость Онена, его добродушие и скромность и в то же время необычайная сила, скрытая в глубине его сердца, отданного Любви. Преклонялся Абрин и перед Фиэльли, испытывая перед ней неизъяснимый трепет, непохожий на страх, но и лишавший его сердце покоя, внушая арели каждый раз склонять свою голову в присутствии светлейшей госпожи Ирдильле, хоть Фиэльли и казалась ему мягче, чем Элигрен, но та же материнская строгость была в её взгляде, она же обличала его и отворяла врата Эйдена. И Абрину казалось, что лишь Фиэльли и Элигрен могут так. Он многое замечал тогда и многому удивлялся, ибо непостижимо было для него, как многие эулиен за смелостью, дерзостью и красотой Пылающей не видят её мудрости, мудрости её сердца. Она же окутала Абрина и умягчила его, и потому именно Элигрен смог он называть maye, приветствуя всех остальных как своих господ и наставников. Свет, разбуженный в нём Грейль, рос и укреплялся в Абрине с каждым днём, являя арели удивительную истину, что природа его, от которой он отвратился, не так уж недоступна Свету, но более того, также способна быть его твердыней, если кто-либо проявит радение о положенном ей Свете. С великой радостью и благоговением следили эулиен, как занимается заря истинного перерождения в Свете в глазах воинственного арели. Так проходили дни Абрина в Светлом Доме и пределе богоотреченных – в трудах души и сердца и в светлом ожидании грядущего чуда рождения новой жизни.

Вскоре же, в срок положенный, родила Грейль сына мужу своему, и пришёл Финиар и нарёк младенца их У?рве [?rvhe]. Любопытным и беспокойным рос маленький Урве. Никак не хотел он засыпать, что только Грейль ни делала. Тогда же послала она весть мужу своему, что не слушается маленький Урве мать свою и не хочет засыпать. Тогда отпустил Седби Абрина, и вернулся он к жене и детям. И пришёл арели к детям своим и уложил их в постели их, и пришёл к возлюбленной своей и уложил утомившуюся Грейль, тогда же пришёл он к маленькому Урве и, склонившись над кровакой его, пел так:

Az i hеym-ta- mа?i yа?lla, i hеym-ta,

Az i miy n?i oweilеm.

Оlle miy ni niv?ht im ni hеltah,