А в последний месяц так и вовсе шесть раз не приходил домой, не считая последней ночи. На все мои вопросы отвечал заучено: у меня финансовые проблемы. Пока не решу их, буду иногда ночевать в кабинете.
– Так, может, он говорил тебе правду, а ты выдумала себе черт знает что? Возможно, тебе надо было просто попытаться ему поверить?
– А следы помады на рукаве его рубашки? На какой это деловой встрече он снял пиджак и зацепился рукой за чьи-то женские губы? На щеке, правда, то ли он, то ли она попытались оттереть отпечаток помады, но она оказалась стойкой, и след все же остался. И не заметить его я не могла.
– Ты спросила у Артема об этом?
– Конечно, но он отмахнулся от меня, как от назойливой мухи, сказав, что я должна доверять ему, а не ловить на доказательствах его измены. И столько было уверенности в его голосе, что я засомневалась в своих подозрениях. Но в глубине души они остались и продолжали точить меня, как черви яблоко. Я стала нервозной сучкой, озабоченной ревностью. А потом к ней примешался страх потерять Артема. И, чтобы хоть как-то держать себя в руках, подсела на антидепрессанты, увеличивая перед сном дозы. Поэтому ничего и не слышала, что происходило ночью в квартире.
– Это все от безделья, – резко отреагировала Элина. – Почему ты мне раньше ничего не сказала об антидепрессантах и проблемах в семье?
– Думала, что смогу справиться с ними сама. Зачем тебе мои тараканы?
– Друзья нужны для того, чтобы помочь не сорваться в пропасть. И впредь не бросайся старыми друзьями: ты никогда не найдешь кого-то, кто заменит их. Поняла?
– Конечно. Спасибо, что ты меня понимаешь и готова протянуть руку помощи.
– А разве может быть иначе? Мы ведь с тобой знаем друг друга еще с первого курса. Сколько всего было пережито вместе!
– Да, много. Помню, как ты переживала, когда тебя бросил Костя. Я тогда была в такой растерянности, не зная, как поддержать тебя, чтобы ты не страдала. Была готова взять всю твою душевную боль на себя. Но ты оказалась намного сильнее, чем я думала, и справилась фактически без меня.
– Не говори так, – запротестовала Элина. – В то время ты была моей единственной надежной опорой. И сейчас такой опорой для тебя постараюсь стать я.
– А что это мы целый день сидим дома? – неожиданно сменила тему разговора Элина. – Давай отправимся в кафе. Здесь есть неподалеку такое, в котором все блюда из рыбы и морепродуктов. Пойдем? А то у меня ничего нет на ужин. Ты же знаешь, что я и кухня – вещи несовместимые.
– С удовольствием, – откликнулась Тамила, вставая. – А вино там подают?
– Еще бы! Там, к слову, весьма неплохие вина.
Утром Тамила проснулась с головной болью. Обвинять в этом кого-то другого не было никакого смысла, так как она знала, что виновата сама, позволив себе выпить слишком много алкоголя. И не просто выпить, а смешать.
Элина еще спала, поэтому ей пришлось самой искать аптечку, чтобы найти пару таблеток аспирина. Наконец найдя, она со стоном запила их водой прямо с руки под краном и, широко зевая, встала под контрастный душ, чтобы привести себя в надлежащий вид.
Через время Мила почувствовала, как прояснилась ее голова, и, выпив две чашки растворимого кофе, отправилась к себе домой.
На улице ее уже ждали знакомые майор и лейтенант и еще три человека, один из которых держал в руке небольшой чемоданчик.
– Опаздываете, – недовольно заметил следователь, направляясь в подъезд.
– Извините, – ответила Мила ему в спину, не чувствуя никакого раскаяния или угрызения совести по этому поводу.
Выйдя из лифта, Звягинцев отошел несколько в сторону, предоставив ей возможность открыть дверь. Как только они вошли в прихожую, он сказал:
– Пройдите по всем комнатам и пристально все осмотрите. Если заметите, что кто-то побывал в квартире в ваше отсутствие, сразу же поставьте меня в известность.
Тамила кивнула головой и, не раздеваясь, пошла выполнять указание майора. Ничего не заметив, она вернулась обратно и доложила об этом.
– Тогда отправляйтесь в кухню и ждите меня там.
– Я могу раздеться? – уточнила она.
– Конечно. Да, и скажите, где лежат ключи от машины.
– Обычно Артем оставляет их в кармане своей куртки. Реже – кладет на полку в раздвижном шкафу в прихожей.
– Тогда найдите их и дайте мне.
– Зачем? – удивилась Мила.
– Вопросы буду задавать вам я, а вы молча сделайте то, о чем я вас попросил.
Тамила сдвинула плечами и, не увидев ключей на полке, полезла рукой сначала в один карман куртки, потом в другой. Даже прощупала внутренний и осмотрела пол внизу.
– Их нигде нет, – удивленно констатировала она.
– Вы уверены?
– Конечно. В карманах лежат кошелек, ключи от квартиры и носовой платок. Больше ничего.
– А запасные ключи от машины имеются?
– Понятия не имею. О них никогда не заходил разговор, а потому я не знаю, есть ли они вообще.
– А если предположить, где бы они могли быть?
– Думаю, только в кабинете. В спальне, гостевой комнате и гостиной ключи никогда не попадались мне на глаза. А кабинет для Артема был святая святых, поэтому он не любил, чтобы я заходила туда. И я не настаивала.
– А кто же убирал в нем?
– Приходящая прислуга. Три раза в неделю квартиру убирала Анна, а кабинет один раз и то в присутствии Артема.
– Что ж, тогда давайте пройдем в кабинет, и вы там поищите ключи.
Тамила вынула из кармана куртки Артема связку ключей и, выбрав один из них, направилась к кабинету. Когда она открыла дверь, невольный вскрик сорвался с ее губ.
– Что случилось? – резким голосом спросил майор и, отодвинув хозяйку квартиры в сторону, посмотрел в кабинет.
Тот находился в абсолютном разоре. Не надо было иметь семи пядей во лбу, чтобы понять, что в нем что-то рьяно искали. Содержимое всех ящиков было вытряхнуто на пол, картины и часы сняты со стен, подушки дивана вспороты канцелярским ножом, который валялся тут же на полу.
– Да, спите вы крепко, раз не слышали бесчинства, творимого в кабинете, – сказал следователь, щелкнув пальцами.
– Он далеко находится от спальни, – машинально возразила Тамила и, поняв абсурдность своего оправдания, почувствовала, как румянец покрыл ее щеки.
– Вы не знаете, что могли здесь искать?
– Не имею ни малейшего понятия.
– А о чем вы имеете хоть какое-то понятие? – вспылил Звягинцев, испытывая в душе неприязнь к этой красивой, но безучастной ко всему женщине.
Тамила пропустила этот его словесный выпад мимо ушей и спросила:
– Я могу войти в кабинет и начать поиски ключей?
– Можете, а я подожду вас в коридоре.
Она молча кивнула головой и направилась внутрь разоренной комнаты. Пересмотрев все валявшиеся на полу вещи, Мила наконец увидела ключи. Вынув их из-под дивана, она направилась к следователю и отдала их.
– Куда мне теперь идти, – уточнила она у него.
– В кухню. Я осмотрю автомобиль вашего мужа и присоединюсь к вам. У меня есть вопросы, на которые вы должны дать мне ответы.
Ничего больше не сказав, Звягинцев развернулся и быстрой походкой направился к прихожей. Вскоре щелкнул замок входной двери. Тамила еще раз окинула взглядом кабинет и, тряхнув головой, словно избавляясь от наваждения, пошла в кухню.
По пути заглянула в гостиную. Там, кроме мужчины с раскрытым чемоданчиком, никого не было. Зайдя в кухню, она тотчас зарядила кофеварку и, поставив две чашки на стол, стала ждать, когда приготовится кофе.
Желудок заурчал, требуя пищи, и Тамила, открыв холодильник, сделала несколько бутербродов с колбасой, ветчиной и сыром. Затем налила себе кофе и стала есть. За этим занятием ее застал вернувшийся с улицы майор.
– Присаживайтесь и разделите со мной этот немудрёный завтрак, – пригласила она его.
– Спасибо, я не голоден, а вот кофе выпью с удовольствием. Причем, с двумя ложками сахара.
Поймав на себе взгляд хозяйки, улыбнулся и пояснил:
– Глюкоза нужна для мозгов. Без них в нашем деле никак.
– Да мне не жалко, кладите хоть пять ложек сахара.
– Учту на будущее, – сказал Звягинцев и с удовольствием стал пить этот бодрящий напиток.
Когда Тамила убрала со стола, он вновь достал из папки чистые листы бумаги и стал оформлять протокол. Он не успел задать ей ни одного вопроса, как вошел эксперт-криминалист.
– Роман Сергеевич, я закончил. Теперь мне надо снять отпечатки пальцев с хозяйки этой квартиры и ее подруги, которая вчера была здесь.
– Что ж, у Луговской отпечатки можешь взять прямо сейчас, а у Веллер – завтра. Кузмин обеспечит ее явку. Что-нибудь нашел?
– Что-нибудь нашел, а вот пригодится ли оно тебе, узнаем позже. А кто еще бывал у вас в квартире?
– Анна, наша прислуга. А других в последнее время и не припомню.
– Тогда оставьте майору ее адрес, чтобы обеспечил ее явку для сдачи отпечатков. Ножи у вас все на месте?
– Ножи? – переспросила Мила, вспомнив, что о них спрашивала у нее и Элина. – Сейчас посмотрю.
И, выдвинув ящик кухонного стола, стала вынимать из него один за другим ножи.
– Ой, на этом кровь, – вскрикнула она, выронив из руки нож, который со звоном упал на кафельный пол.
Криминалист шустро подскочил и поднял его.
– Я возьму нож на экспертизу? – спросил от майора.
– Конечно. Возможно, именно он окажется орудием убийства.
– Но тела ведь не нашли.
– Да знаю я. Будем искать. Не исключено, что пропавший сам через время объявится.
– Ну и ну, – произнес эксперт. – Знать бы, как он выбрался из квартиры. Да и вообще, как вынесли тело. Замок отмычкой не открывали. Ключи находились в кармане куртки пропавшего, которая спокойно висела в шкафу, а сама дверь была закрыта изнутри. Из окна наружу тоже не попадешь: седьмой этаж не позволяет. Вот и получается какая-то чертовщина. Ни тела, ни потерпевшего. Не могли же они дематериализоваться. Но это уже не моя забота. Я могу идти?
– Можешь, – разрешил Звягинцев. – Увидишь внизу Кузмина, пришли ко мне. Он там организовывает опрос соседей и поиск свидетелей.
Когда эксперт-криминалист ушел, он повернулся к Тамиле и сказал:
– А теперь давайте признавайтесь, что произошло в квартире этой ночью.
– Я не знаю, что здесь произошло! – воскликнула Мила возмущенно. – И уже говорила вам об этом.
– Позвольте вам не поверить. Вы можете отказываться сколько вам угодно, но факты против вас.
– Какие факты? Я спала и ничего не слышала.
Звягинцев устало потер пальцами лоб и, пристально посмотрев на женщину, сказал:
– Тогда объясните мне, как ваш раненый супруг или убийца с его телом покинули квартиру, если она была закрыта изнутри ключом? Кроме вас или вашего сообщника, после которого вы сами закрыли дверь, никто этого сделать не мог.
– Я не знаю, что вам на это ответить. Но точно знаю другое: я своего мужа не убивала и никакого сообщника у меня не было.
– Упрямство вам не поможет. Наоборот, оно усугубит вашу вину. Поэтому примите мой добрый совет: добровольно признайтесь в содеянном, и я поспособствую, чтобы вам смягчили приговор. Добровольное признание и помощь следствию вам зачтутся как смягчающие обстоятельства.
– Мне не в чем признаваться. Я любила своего мужа.
– Любила? – уточнил следователь с улыбкой. – Вы уже точно знаете, что вашего мужа нет на этом свете? Тогда и со мной поделитесь, где искать его тело.
– Не цепляйтесь к словам, – вспылила Тамила. – Случайно употребила неправильный глагол. И не запугивайте меня. Не на ту ставку упор делаете. Лучше ищите настоящего убийцу, если мой муж действительно мертв. Не теряйте времени зря на меня.
– А это уж я буду сам решать, на кого мне тратить свое время.
Дальше продлить разговор им не удалось, так как в кухню вошел лейтенант Кузмин.
– Ну что, Женя, накопал чего – нибудь стоящего?
– К сожалению, ничего, Роман Сергеевич. В двух квартирах на этой лестничной площадке никто ничего не видел, поскольку ночью все спали. В третьей никто не проживает. Во дворе тоже свидетелей не нашлось. Поскольку дом новый, входы в подъезды оборудованы камерами видеонаблюдения.
– Ты просмотрел запись за прошлую ночь?
– Да, за предыдущую и сегодняшнюю тоже. Гражданка Луговская ни в одну из ночей из подъезда не выходила и не заходила в него. Её пропавший супруг вошел в подъезд в двадцать три сорок и больше ни на одной из записей не появился.
– А был кто-то, кто ночью вышел из подъезда?
