– Да, немного мета сыпанул, он в воде не такой опасный.
Вмиг вся моя радость испарилась:
– Не шути так!
Он оправдываться не стал. Я схватил Роба за шею и хотел придушить!
– Ты чё творишь, я тебя просил?! Вот скажи? Нам ещё обратно возвращаться! Иди-и-иот! – я не мог очнуться от порошка, и в моих глазах мы влетали в потрясающий разноцветный город с летающими рыбами и цветущими грибами.
«Насколько сильно он меняет сознание?». Здания расплывались, каждая линия создавала другую, они говорили со мной, крутились, прыгали. Мне казалось, что мы летим вверх ногами. Никогда я не видел столицу, и она обратилась для меня страшным сном. Безголовые собаки крутили хвостами, а люди рядом меняли лица, как в приложении: то их губы увеличивались, то уменьшались, глаза, как у срущей бабки, пялились на нас, и только потом до меня дошло, что мы заехали на тротуар. Пешеходы скорее всего негодовали.
– Эй, Роб, мы, похоже, на тротуаре, валим. Валим! – я увеличил скорость, и машина вознеслась вверх так резко, что его прижало к сиденью.
Потом он заметил за нами хвост:
– Какие-то гуси летят следом.
Я подумал: «Слишком медленные, – и ещё добавил скорости, мы оторвались. – Фу-у-ух! Внизу даже земля была другой. Хорошо, что машина летела сама, вот только куда?»
– Какой адрес ты указал? – я пытался разглядеть по навигатору, но он словно специально выключил его. – Роб!
Казалось, он меня не слышал. «Что с ним не так?».
Дороги прыгали в такт под музыку, а здания извивались, как змеи, я ничего не понимал, Роб продолжал нюхать порошок. Чисто случайно я заметил яркое сияние, что очень отличалось от всей галлюцинации. «Дай-ка посмотрю поближе». Мы снижались, и свет становился всё ярче, потом он переходил в фонтан, из которого выбрызгивались какие-то шарики, на фоне других картинок эта была самая офигенная. Машина приземлилась рядом с ним
– Мне глаза слепит! Уже прилетели? – запищал Роб вначале удивлённо, потом осознанно.
Я смотрел на него и не понимал:
– Ты знаешь, куда мы приземлились?
Он отмахнулся:
– Будет весело!
Бесполезно было с ним разговаривать в таком состоянии.
– Интересно, что так ярко выделяется. Может, клуб какой-то? Пошли глянем, – я позвал его за собой, а сам стал подкрадываться, не отдавая себе отчетности в том, что делаю.
Двое придурков в незнакомом городе шли неизвестно куда. «Нас даже убить могли, но интерес был превыше всего!». Мы пару раз споткнулись, но устояли, потом стали идти ближе друг к другу, чтобы не потерять обличия. «Наркотик иногда искажал лицо Роба, и пофиг на машину, разве кто-то её закрывал? Без понятия».
– Ай! – Роб улетел в землю лицом.
Я помог ему встать.
– Зачем ты тыкаешь мою ногу в кусты? – спросил он.
– Я думал это голова…
По его голосу я понял, что тоже выгляжу отлично, он заржал и я начал щупать, где его голова, ориентируясь на второе чувство: «Если закрыть глаза, легче понять, откуда у него ноги растут!»
– Давай один глаз закроем, так будет легче, – согласился он.
Мы взялись за руки, свет был уже ярче, и тут до меня стали доходить голоса.
Оба ощущали себя кротами при свете дня, завернули за какое-то розовое дерево
– Стой, – сказал я.
На бугристой поляне, из которой так и пробивались маки, стоял какой-то парень с головой орла, но туловище уже походило на человека. Я почти обрадовался, что эффект от наркотика прошёл, но не тут-то было! Перед ним появился… «Гомункул с тремя хвостами?». Он начал стрелять камнями, на что орёл кричал и кидался перьями, гомункул отрастил голову собаки и своим змеиным языком схватил орла за ногу, потащил по земле, орёл упёрся клювом в землю, но собака не отпускала его. Из тени вышел какой-то чёрт с большими ушами и закидал собаку иглами. «Не могу на это смотреть, когда же меня отпустит?!».
Что происходило на самом деле, я не понимал: «Маскарад? Танцы? Драка?» Вмешаться не мог, ибо, выбрав сторону галлюциногенного персонажа, имел риск навредить хорошему человеку. Роб держался меня и тоже вглядывался в происходящее. Орёл стрелял яркими желтыми перьями, а собака хлестала его красным огненным языком. Я больше не стал сидеть за углом и решил подойти, но стоять было тяжело, земля кружилась, и я упал на пол. Пополз на животе, чувствуя, как мою кожу дерёт трава, попытался встать и заметил, что Роб скрутился калачиком в цветке, как насекомое. Его начинало вырубать. «Значит, пусть так и лежит. Сам узнаю, что происходит. Главное, чтоб не замёрз». Забота о друге превыше всего!
Я полз, стараясь не касаться животом, только упираясь руками и ногами, голова болела, но мне становилось лучше, какие-то прояснения в глазах, уже орлиная голова превратилась в круглую сферу с надутыми губами. «Возможно, свежий воздух давал мне пощечины, и я трезвел». Через силу я преодолел пару метров и заметил, что подо мной намокрело. «Обмочился?». Потом понял, что это просто лужа. «Как унизительно!». Пытаясь встать, я ощутил покалывание в спине: «Гм…» Потом из моего рта брызнула кровь. «Что это? Я на что-то упал?». Было очень больно, словно на животе и спине оставляли мелкие царапины, ощущения были болезненные, примерно такие, когда бумагой режут. Боль росла, и мои галлюцинации проходили, я пытался встать, но лишь скользил. Руки были мокрые, поэтому я не мог понять, в каком месте рана.
– Ро-об, – прошипел я. – Помо-оги.
«Вдруг эти люди нас вырубили?». Я боялся, что они могли похитить его. «Если незнакомцы видели нашу машину, то вполне могут ограбить». Взяв себя в руки, я встал на колени, голове уже было легче, чего не скажешь о теле. «Что же я увидел?». Оказалось, я валялся в вырытой яме, поэтому меня не видели, и скорее всего здесь недавно прошел дождь. Пришлось высунуться и рассмотреть ситуацию поближе.
Вдалеке стоял парень крепкого телосложения в белой майке и с черными короткими волосами, вроде рядом девушка, зелёные волосы, яркая одежда. Напротив них ещё парень. «Я его уже где-то видел». У него были светлые волосы. Мне показалось, что они замерли, и я решил поскорее убраться, спрашивается: «Что я тут забыл, в чужом городе, раздетый и с похмелья?! Надо брать Роба и улетать!» Почти сделал три шага к другу, и передо мной возник какой-то парень, его глаза были прозрачные или стеклянные, я толком не понял; он схватил меня за плечо, потом отпустил. Я почувствовал, что мои ноги отекли так сильно, что я повалился на землю. Удивлённо щупая конечности и поглядывая на этого пришельца, я отражал все эмоции – страх, презрение, удивление и ужас – в одном лице.
– Ты мешаешь, полежи здесь, позже я вернусь за тобой, – сказал он.
Я крикнул ему вслед и понял, что мой голос сел. Обездвиженный и раненый; невольно у меня покатилась слеза. «Как же стыдно умирать в таком виде!!!».
Часть 2
Глава 1.
Лаборатория Мидвент-Ризо. Отдел исследований мозга
Для диагностики нарушений сна и подбора адекватной терапии необходимо проведение полисомнографии – 8-часового ночного исследования с регистрацией движений глаз, сокращений мышечных волокон, ЭКГ, функции вдох-выдох, для определения содержания кислорода в крови, движений грудной и брюшной стенки, положения тела, видеомониторирования. Всё это нужно, чтобы понять массовость больных людей или, проще сказать, сумасшедших. Да, я не имею права называть их сумасшедшими, лучше сказать – несчастными. Вот сидят они у меня в камерах, два человека, пока два, но, я думал, мы остановимся на одном.
В лаборатории осуществляется моделирование на животных ряда нейродегенеративных заболеваний (болезни Паркинсона, Альцгеймера и др.), а также изучение структурно-функциональных и нейрохимических закономерностей, лежащих в основе их возникновения. Сколько бы ни проводилось проб и анализов, взятых у пациентов, результата нет, и нечего сказать их близким. Исследования проводятся в специально оборудованных палатах, все результаты передаются в режиме онлайн на мониторы. Нарушения сна и дыхания в состоянии покоя оказывают существенное влияние на течение и прогноз сосудистых и нейродегенеративных заболеваний. Соглашение подписывают сами пациенты, пока они в состоянии это сделать.
– Страшно, когда люди начинают верить в гороскопы, – загадочный человек появился в раздвижных дверях.
Такое ощущение было, что он сошел со сцены, весь сияющий. «Или это отблеск в моих очках?». Заметны были окрашенные белые волосы. Брови выделялись тёмным цветом, что для мужчины весьма редко, если ты не звезда Голливуда. Какой-то белый плащ явно выполнен из искусственной лакированной кожи, воротник с лацканами, карманов не видно, шлевки до пояса. Белые брюки свободные, полностью покрыты заклёпками серо-черного цвета. «Или это отлив такой?». В дополнение шла черная однотонная рубашка, на шее висел какой-то черный кулон.
«Сказать, что он был похож на белокурого педика, – это ничего не сказать, но я доктор наук, и ориентация не имеет значения».
– Я так понял, вы утверждаете, и мой ответ вам не нужен.
Блондинчик осмотрел докторишку весьма умным взглядом. Позади доктора стоял стол и лежала куча бумажек, не считая склянок и баночек разных форм, в которых было полно органических растворителей (бензол, толуол, ацетон), ядовитых неорганических соединений (аммиак, сероводород, фосфин); за всем этим виднелись два больших окна со слегка прикрытыми жалюзи.
Возле блондинчика стояли стол и шкаф цвета «бороды Абдель-Керима» – приближенного к серому. Всё по стандарту, никаких ярких цветов, дабы оставить спокойную атмосферу. «Кто он? Почему охрана пустила его?» – доктор очень переживал, но старался не подавать вида.
– Этот запах! Чувствуешь, пахнет плавательным бассейном? – сказал парень.
Доктор переступил с ноги на ногу, разглядывая, как блондинчик жестами ладони, как бы подчеркивая «приятный аромат», машет у себя перед носом, потом раскрывает ладонь и предлагает доктору присесть за стол. Доктор делает кислую мину, но садится, блондинчик сначала достаёт платок и вытирает им стул.
– Органические загрязнители… – начал незнакомец.
– Вас сюда привели органические загрязнители? – нервно спросил доктор.
– Не перебивайте.
Доктор возмутился, но промолчал. Блондинчик сделал паузу:
– Органические загрязнители, такие как аммиак или азот, накапливаются в бассейне с течением времени. Огромное количество таких примесей может взаимодействовать с хлором бассейна с образованием хлорамина. Они испускают мощный запах хлора, у многих он ассоциируется с бассейнами.
У доктора на лице появилась ухмылка, и его усы дрогнули, кстати, на виде ему было лет сорок пять, седина за ушами только чуть-чуть подпортила имидж. Сам он был одет в черный костюм – в таких дочь на свадьбу сопровождают или в гроб ложатся, но никак не в лаборатории сидят. «Хм, странно, – подумалось парню. – Белый халат висит на вешалке. Он куда-то собрался?».
Блондинчик сидел раскрепощенно, как в борделе, вроде у него на одной ноге сидит блондинка с мохито из светлого рома и листьев мяты, а на другой – брюнетка, ласкающая его грудь.
Доктор снял очки и потёр глаза:
– Что вы хотите этим сказать? Я не понимаю вас.
Парень положил одну ногу на другую, как будто попросил девочек уйти. У него были редкие аквамариновые глаза, словно морская вода и небо сливались воедино. Доктор посчитал, что это линзы.
– Вы бы хоть представились.
Блондинчик просто ответил:
– Генгирион.
Доктор не слабо так приподнял левую бровь, потом понял, что затянул с этим.
– Вас кто-то послал? Охрана не пропустила бы человека с улицы.
Парень продолжал сидеть с довольной улыбкой.
– О, я издалека.
«Что это значит? Из другой страны? – доктор стал перебирать в уме всех своих врагов. – Я должен сменить тему».
– Так что вы хотели сказать? Органические загрязнители, бассейны?
Генгирион резко встал и начал подходить к нему, его взгляд пронизывал доктора до мурашек, тот ощущал себя голым и виноватым.
– У вас изо рта воняет.
Доктор на секунду притих, но так как разговор принял странный оборот, он не постеснялся и выдохнул себе в ладошку.
– Не знаю, о чем вы.
Парень продолжил:
– У вас хокинсинурия, док!
Тот напрягся, перестал двигаться, возмущенно подумав: «У меня нарушен обмен веществ? Что?! Какого чёрта он сюда пришел?! Несёт какой-то бред!» – и нервно поправил очки.
Парень отошел, его плащ красиво стелился по телу.
– Док, мне нужно чтобы вы со мной сотрудничали, я думаю, вы понимаете, что отказа я не приму, а обмен веществ в вашем положении уже нельзя вылечить, если запустите, ничего, кроме кефира и детского пюрешки, вам не светит.
«Да он псих!» – доктор быстро посмотрел на Генгириона, но не успел сказать и слова, блондинчик схватил его за горло и прижал к полу, перевернув вместе со стулом. «Меня пришли убить!» – подумал доктор, на секунду его отвлёк кулон, который мелькал перед лицом, он успел рассмотреть: «Такой красивый, словно Млечный Путь». Камень имел округлую форму и был весь насыщен цветами, как галактика, вокруг него была выточена какая-то надпись «А…л…» – это всё, что заметил доктор. Его стукнули об пол, тряхануло хорошо.
– Прошу вас, скажите, чего вы хотите?!
Блондинчик успокоился и разжал руки, встал, поправил рубашку и подошел к окну. Доктор сел, протёр очки, потом на раз-два встал и потёр спину. Обстановка накалялась. Генгирион расслаблено улыбнулся, казалось, его волосы слегка наэлектризовались. «Возможно, мне показалось», – решил доктор. На улице, а точнее в окне, стало темнеть «Может, ветер тучу пригнал?». Парень сделал серьёзное лицо, но доктор этого не заметил.
– Отведите меня в корпус М0243Б, – потребовал незнакомец от дока.
Тот испугался: «Откуда он знает?!» Лоб доктора так напрягся, что разгладились старые морщины. Он старался это скрыть, но давление действовало на черепной мозг и виски, отчего начал дёргаться левый глаз и скакнуло давление, покраснение уха закончило своё дело.
– Д-да, конечно, – с заиканием прошептал он.
– Отлично, – сказал блондинчик.
«Все признаки налицо: человек боится, значит, что-то скрывает, выходит, Оно Там!». Генгирион вежливо пропустил доктора вперёд, тот думал, как бы его обдурить: «Все данные были засекречены! Откуда он узнал!?»
«Интересно, что будет, если разрезать эту стену вертикально? Он станет меня ругать?» – рассуждал некто в корпусе М0243Б.
Парень шел спокойно. Его дыхание заполняло комнату, оно было чуть теплее тела, сердце билось спокойно. Генгирион не чувствовал тревоги, полное спокойствие.
«Доктор пришел?».
– Корпус М0243Б, проходите.
«Дурак, ему не выйти отсюда живым!» – взгляд доктора изменился.
«Их двое».
Генгирион обошел его и долго рассматривал запертую камеру, от которой отходили три двери, но вход был один. Доктор сказал ему, что дверь посередине – единственный верный путь, но, вероятно, это была ложь. От этих дверей шло три тоннеля, не длинных, но весьма опасных, система безопасности была на высшем уровне. На первых дверях, слева, был нарисован мозг, от него ветвились щупальца медузы, и всё бы ничего, но от каждой отходил какой-то шифр. Вторая дверь, она же средняя, была прозрачной, но это только с виду: чем дольше смотришь в неё, тем больше возникает сомнений, «Это просто голограмма». На ней были нарисованы ноги и торс, а из торса шел позвоночник и кверху разрастался, как дерево, на ветвях которого созревшие плоды напоминали глазницы, позвоночник окутывала красная пелена, на костях бегали маленькие паучки. Третья дверь отличалась дверной ручкой, сделанной в виде человеческого скелета.
Доктор искоса смотрел на происходящее и подёргивал пальцами, вроде ждал чего-то. Только Генгирион потянулся к двери, как внезапно отступил и резко посмотрел на доктора.
– Ты обманул меня, старый чёрт, а ты не так уж и плох, – заулыбался парень и пошел по коридору прямо.
