Оксана Кириллова "Мир его мечты"

Мир его мечты
Оксана Кириллова

Обычный студент-тусовщик Петя уснул в своей кровати, а проснулся в незнакомом мире. Мире, который все же что-то ему напоминает.Что происходит? Ключ к загадке – в руках юной незнакомки по имени Реджина. Эта девушка утверждает, что она маг – точнее, магесса – и ей осталось жить всего несколько часов. Помочь ей избежать смерти может только Петя…

Оксана Кириллова

Мир его мечты

Часть I. Мир его мечты

Еще не разомкнув веки, я почему-то подумал, что нахожусь под открытым небом. На самом деле неба не оказалось – надо мной зияла пустота, и вокруг тоже разверзалась какая-то черная дыра. Не было видно вообще ничего. Что за кошмары мне снятся? Вроде бы не пил накануне.

Я лежал на чем-то мягком – на ощупь это был стог сена. Когда-то я валялся на таком в деревне у бабушки, только этот… хм, этот был еще мягче и уютнее, и к благоуханию скошенной травы почему-то примешивался запах бабушкиной выпечки. И старых книг сказок с пожелтевшими страничками. «Да этот сон не так уж безнадежен».

Спрыгнув со стога, я наугад шагнул вперед, опасаясь, что пустота меня засосет, но этого не произошло. Еще шаг во мрак – и легкий удар, будто наткнулся на стену. Ладно, шаг вправо (хорошо бы он не приравнивался к расстрелу). Успех. Непонятно куда, но я все же продвигался.

Осмелев, я пошел быстрее, и через несколько минут вдали показался слабый источник света. Присмотревшись, я различил очертания чудесной избушки, напоминавшей домики из диснеевских мультфильмов. Свет мягко лился из аккуратных круглых окошек с резными ставнями, крыша тоже была как бы округлой, без острых углов – в жизни я такую никогда не видел. Удивительно, но даже на расстоянии я мог разглядеть все в деталях.

Я задался вопросом, стоит ли стучаться в дверь. Сон, начавшийся ощущением ужаса, обычно ничего хорошего не предвещает – возможно, за дверью меня ожидал мясник с окровавленным топором. Ну что ж, почему бы не поэкспериментировать. Или все же?..

Пока я сомневался, в окне показалось лицо – я не успел понять, чье, но оно явно было мне знакомо, – и дверь отворилась сама, да так резко, что я попятился и чуть не упал с крыльца.

– Макс, скорее к столу, еда же остынет! – поприветствовала меня красивая молодая женщина.

Это была моя мать, только лет тридцати, а может и моложе. Морщинки на ее лице исчезли, угольно-черный ненатуральный цвет волос, под которым она прятала седину, сменился кокетливым рыжеватым. Платье в синюю клетку, которое она носила лишь в особых случаях, было подпоясано туго, будто специально для того чтобы подчеркнуть изящную талию юной девушки. Такой мама, кажется, выглядела на фотографиях с папой во время их медового месяца. Ребенком я любил разглядывать старые родительские снимки из пухлых альбомов, хранившихся на антресоли.

Она обращалась явно ко мне, никаких вариантов. Но меня звали не Максом. Максом был мой первый кот, мой игрушечный робот, герой моей любимой компьютерной игры, но не я. А жаль – это имя всегда казалось мне простым, звучным и эффектным – то, что надо для настоящего мужчины.

Однако я, к собственному негодованию, был Петькой, как в анекдоте, не хватало только Василия Ивановича. Мама настаивала на том, что это красивое исконно русское имя, которое как раз подходит мужчине как нельзя лучше, потому что переводится как «камень» (с какого ж языка, если оно исконно русское, вечно недоумевал я).

– Вареники с картошкой, как ты любишь. – А вот голос у мамы не изменился.

Я переступил порог, поцеловал ее в щеку, ощутив запах духов, которыми она пользовалась, наверное, в девяностых. Мне было тогда лет пять.

Хотя снаружи домик выглядел миниатюрным, внутри он оказался неожиданно просторным – под низким потолком непостижимым образом поместился величественный платяной шкаф старинного вида.

Начав разуваться, я почти без удивления, с теплотой отметил, что на мне белоснежные кроссовки с кислотно-желтыми шнурками. Те самые, с витрины магазина на соседней улице, американские, дико стильные и столь же дико дорогие. В тринадцать лет мне их так и не купили, хотя я клянчил целый год и уже мечтал, что вставлю в них именно эти шнурки, такие яркие, чтобы глаза резало. Как у старшеклассника, с которым я как-то столкнулся в раздевалке перед физкультурой.

На тумбочке рядом со щеткой для обуви небрежной стопкой валялись глянцевые журналы. Присмотревшись к обложке, я даже попятился: с нее на меня томно взирала медно-рыжая красотка, облаченная в мерцающую золотую сеть, как Бритни в одном известном клипе. Больше на модели не было ничего.

Отлично. Порножурналы в доме, прямо в коридоре, а моей стыдливой обычно маме хоть бы хны? Ну, знаете ли, даже снам иногда не помешает немного правдоподобия.

И где, между прочим…

– А вот и ты, сынок! Без тебя ужинать не начинаем.

Вместо пренебрежительного «Петька» или «пацан» он обратился ко мне как любой образцовый отец из американского семейного кино. Даже руку пожал. Жаль, не добавил, что гордится мной (стоило бы тогда уточнить, чем именно: проваленной сессией? Разбитой машиной? Поломанной дядиной гитарой?).

То, что папа, как и мама, выглядел моложе, меня почти не удивило – скажем так, этого я ожидал. Гораздо больше поразило, каким гладким его и так всегда тщательно выбритое лицо казалось без рубцов от ожогов, которые он носил последние десять лет. Я почти не помнил отца без них. Казалось, что и сам он с ними давно смирился.

А еще поразило то, что я вижу его во всех деталях. Очков я обычно не носил, но перед глазами частенько была какая-то муть. Я еще боялся, что из-за этого мне не дадут водительские права.

Отец даже не удивился, что я на него пялюсь, лишь ласково повторил:

– Проходи, сынок.

Большая комната – она же столовая –явилась настоящим произведением искусства. Элегантный черный стол со стульями в тон, такого же цвета кухонный шкаф и тумбочка, аккуратный холодильник, белоснежный диван (на нем ноутбук, какой-то громоздкий, устаревший, что ли) –и никакого телевизора, я всегда терпеть его не мог. А также никаких ковров, обоев в цветочек, захламленных статуэтками и прочим барахлом полок. Минимализм. Мечта.

Мать с отцом с готовностью уселись по другую сторону стола. Четвертый стул рядом со мной пустовал, но я почему-то удержался от вопросов.

– Почему мы едим без музыки? – произнес отец оживленно, ни к кому вроде бы не обращаясь, щелкнул пультом – и по комнате разлилась приятная мелодия.

Ну, приятная для тех, кто любит музыку, способную поднять мертвеца и мигом избавить от икоты. Творчество группы Black Morning, которой я заслушивался в десятом классе, мало подходила для чинного семейного ужина.

Я завертел головой, пытаясь понять, откуда доносится звук, и заметил на тумбочке крошечные колонки. При желании их можно было носить в рюкзаке. А какой мощный звук! Начался припев –странно, что со стола не стали падать предметы.

Вареники оказались прекрасными –в меру теплыми, в меру проваренными и с большим количеством начинки, и я даже умудрился не обжечь ею рот, как это частенько бывало. Я похвалил маму, но был уверен, что в таком шуме она ничего не услышала. Однако она с улыбкой кивнула.

– Спасибо, милый, если что – есть добавка. –Ее слова мне пришлось читать по губам.

– А почему вы ничего не едите? – спросил я негромко, но она, опять же, поняла.

В жизни у мамы были небольшие проблемы со слухом, и в ранней юности я часто раздражался из-за того, что приходилось повторять ей все по несколько раз.

– Еще не все в сборе. – Мама смотрела куда-то позади меня. Ох, неужто Элла решила осчастливить нас своим присутствием?

Я тоже обернулся – из-за двери, которую я даже не сразу заметил, показался щуплый черноглазый паренек лет тринадцати и с восторгом уставился на меня.

– Привет, Макс. Обожаю эту музыку, –с благоговением выговорил он как раз в тот момент, когда я, не утерпев, перегнулся через стол, забрал пульт и выключил колонки.

– Привет. Извини. Эти адские звуки лишают меня аппетита, –пояснил я дружелюбно.

Парень не ответил и взирал на меня не моргая с прежним восхищением. Я поборол искушение проверить, не выросли ли у меня за спиной крылья.

– Ни в какую не садится есть, пока брат не придет. Дотянул допоздна, а завтра в школу. – Мама потрепала мальчика по голове, он на секунду прижался к ней и тут же отстранился, чтобы вновь обратить все внимание на меня.

Я собирался спросить, куда же делся его брат, но тут паренек сообщил:

– Макс, я сегодня на перемене дал сдачу старшекласснику, как ты учил.

– Очень правильно, всегда так и поступай. А что ты у него покупал? –Интерес я изобразил исключительно из вежливости.

– Мы дрались, – удовлетворенно сообщил он. –Помнишь, ты говорил, чтобы я не позволял себя обижать и не боялся даже старших? Я использовал те приемы борьбы, которые ты мне показал! Ох и вопил же он, ох и ругался! А на мне даже синяков не осталось. А я ему сказал: «Этому меня научил мой крутой брат!».

– М-м, хорошо, – пробормотал я, уткнувшись в тарелку.

Наверное, слышать все это было бы приятно, если бы не два досадных факта. Первый – я никогда не занимался борьбой, хотя всегда хотел, но вместо этого по маминому настоянию осваивал скрипку и английский язык, без особого, кстати, успеха. И в школе я разумно избегал конфликтов, особенно со старшеклассниками. Поэтому уж точно не стал бы советовать брату с кем-то драться.

А. Да, еще один факт, даже более досадный, чем два предыдущих – у меня не было брата. Была невероятно вредная и высокомерная старшая сестра, которая переехала в съемную «однушку». Скажем так, я рыдать не стал.

– А от Эллы давно нет вестей? – спросил я, прожевав очередной божественный вареник.

– Элла, –произнесла мама с недоумением. – Элла, Элла… какая Элла? Чудное имечко.

Она повернулась к мальчику:

– Миша, малыш, не ешь так быстро, это вредно, жуй нормально.

То же самое она вечно говорила мне.

– Угу, – буркнул подросток и, кажется, с удвоенным энтузиазмом набросился на оставшуюся в тарелке еду.

– Никого, кроме тебя, не слушает, – посетовал отец, обращаясь ко мне.

Я снова машинально задержал взгляд на его лице, в котором без рубцов, как бы жутко это ни звучало, было что-то незаконченное. Мелькнула абсурдная мысль, что они появятся со временем – проступят, как морщины.

– Ты что-то напрягся, Макс, – заметила мама участливо – в жизни она не была так внимательна к переменам моего настроения: не болен, не голоден, тепло одет – и хорошо.

– Ничего, вино его расслабит, – добродушно проговорил папа.

В нашем доме спиртного не водилось. Отец завязал еще до моего рождения, мама быстро пьянела и предпочитала не рисковать, а Элла не снизошла бы до алкоголя. Однажды она назвала «жалким алкашом» соседского мальчика одиннадцати лет, который при ней имел глупость похвастаться мне, что в новогодние праздники родители разрешили ему выпить несколько глотков шампанского.

Я мог выпивать где угодно, только не дома – никто не запрещал, но это было бы неорганично, как если бы я притащился в ластах и в маске. Поэтому когда яблочный сок, которым я собирался запить вареники, оказался белым полусладким вином, я был ошеломлен. Это удивило меня едва ли не больше, чем подмена кошмарной старшей сестры восторженным младшим братом. В конце концов, ну должны же быть какие-то рамки, завопил я мысленно – во второй раз после стопки порножурналов в коридоре.

– Сегодня кисловатое, – сообщил папа с видом знатока, пригубив вино.

– Вчера за ужином было такое же, – напомнила мама.

Миша уставился на мой, а затем – обиженно – на свой стакан. Надеюсь, хотя бы у него там был сок. Долго взгляд парня на посуде не задержался – имелся объект поинтереснее. В этом было что-то маниакальное. Я невольно стал жевать медленнее, чтобы подать брату хороший пример. Выпивать не стал, одна мысль об этом заставляла меня чувствовать себя неуютно.

Мама тем временем пила вино как воду – я сказал бы даже, хлестала – и меня это раздражало. Так быть не должно. Ничуть не запьянев, она собрала тарелки с вилками и стаканы со стола и со звоном сложила в раковину. Потом стала протирать стол.

– Сейчас быстренько уберу и освобожу твою комнату, Макс.

– Мою?..

Серьезно? Моя чудесная комната еще и совмещена с кухней – то есть я могу встать среди ночи и сделать себе бутерброд, не перебудив весь дом? Вау.

– Ты ведь наверняка захочешь побыть с Кариной наедине.

Я промычал что-то в ответ.

– Она придет как обычно?

– Как о… а, да, как… э-э. Да.

– Замечательно. Если что, в холодильнике есть еще вино и джин.

И джин, Господи.

Кто такая Карина, я, похоже, знал – вернее, предполагал. Так звали мою первую девушку. Нам было по четырнадцать, мы были вместе три месяца, а потом ее мать вышла замуж и вместе с дочкой укатила за границу. Узнав о предстоящей разлуке, я готовился долго тосковать и даже прикупил на этот случай бутылку водки (оставил у друга), но утешился на удивление быстро. Несколько эсэмэс, пара сообщений по и-мейлу (соцсетей тогда еще не было) – и даже ее лицо начало стираться из моей памяти. У нее, судя по всему, было то же самое. Наверное, мы оба понимали, что больше не увидимся, и инстинкт морального самосохранения подсказывал, что страдать и цепляться друг за друга бессмысленно. Я ничего не слышал о Карине уже шесть лет.

– Ну ладно, я удаляюсь. – Мама домыла посуду и, чему-то мило улыбаясь, скрылась в комнате, куда уже ушел отец.

Таким образом, в этом крошечном домишке оказалось три (!) комнаты. Меня тянуло исследовать его полностью. Врываться к родителям было бы неудобно, и я на цыпочках зашел к «брату», жутко довольный тем, что не теряюсь и проявляю здоровое любопытство в этих странных обстоятельствах, пусть и во сне.

Зрелище было своеобразным. Миша сидел, поджав под себя ноги, на стуле у древнего компьютера и увлеченно играл в третьих «Героев». Я думал, современные подростки этой игрой уже не увлекаются, но главная странность заключалась не в этом, а в том, что по бокам парня окружала пустота. Те самые черные пятна-стены, которые я заметил на улице. Я как будто сам был героем компьютерной игры с графическими недоработками.

Справа мрак был не таким «плотным», в нем угадывались приблизительные очертания дивана. На столике рядом с Мишей лежала пара книг, которыми в его возрасте зачитывался я. Больше не было ничего.

– Жесть какая-то, – внезапно сказал я вслух, и парень начал поворачиваться.

Вновь поймать на себе этот щенячий взгляд мне не хотелось, к тому же непонятно было, о чем нам говорить, и я трусливо юркнул за дверь.

Нет уж, хватит, хватит. Меня ожидает более приятная встреча. Интересно, в каком облике появится Карина? Хоть бы в том обтягивающем желтом платьице, которое мне так нравилось.

Не зная, как скоротать ожидание, я продолжил бродить по дому. Пустота, которую я окрестил «компьютерной», обнаружилась и в шкафу в прихожей. Ящики на кухне я даже не стал открывать: наблюдать такое было неприятно, от этого почему-то кружилась голова.