Татьяна Анатольевна Нурова "Сказки тамбовской глубинки. Том первый"

Он целовал маму и просил ее немножко еще потерпеть. Но их нашли раньше охотники, теперь Васька видела гибель родителей, их действительно убили на ее глазах. На дороге что – то лежало и машина папы, наехав на препятствие, слетела в кювет, а Ваську действительно вынесло через переднее стекло далеко вперед, в только что нападавший сугроб. И это тоже было странным, в этом городе снег редкое явление, а тут снег валил огромными хлопьями всю ночь и утро. Васька очнулась быстро, приподнялась и стала смотреть, что же с родителями, они оба без движения сидели на передних сиденьях, у папы, Матвей, его звали Матвеем, было разбито о руль лицо, а мама держалась за живот, словно пытаясь спасти своего, не рождённого сына. Рядом остановилась машина, Васька хотела закричать и позвать на помощь, но ее что – то остановило, каким то чувством, она поняла, что это враги. Двое молодых мужчин выскочили с клинками в руках из машины, металл на клинках блестел тускло и страшно. Первый подбежал к машине, и, схватив отца за волосы, рывком вытащил его за голову из машины и взмахнул клинком. Охотник торопился, Васька поняла, что он боится, что отец очнется. Но ничего она изменить или как то помочь отцу не могла. Отец был жив и не успел ничего сделать, даже в сознание не пришел, как его голова покатилась к ногам мужчины. Второй охотник кинулся, и, подняв так же голову за волосы засмеялся, и бросил ее в подготовленный мешок. А первый охотник уже вытаскивал маму из машины, она была жива и в сознании, молча плакала, закрывая живот руками.

– Да было бы время мы бы позабавились с тобой и твоим ублюдком, – сказал первый охотник и взмахнул клинком.

И мамина голова отправилась в этот же мешок к папе.

– А где их отродье, должна же еще быть девчонка, заказчик четко сказал убрать всех до единого человека.

Они стали искать ее, Ваську, а та в ужасе, от только что увиденного, вдруг стала кричать что то, сама не понимая, что и какая сила ей двигает. У нее ведь действительно от отцовского яркого таланта, только крохотная искорка, но видимо смерть Матвея, и невозможность передать дар наследнику, пропустила силу отца через нее. Она кричала, что то на мертвом языке, четко выговаривая чужие ей слова, не понимая их смысла, но давая каждому звуку необходимую силу. Это было проклятье отца всем убийцам, и оно уже исполнилось. А Васька, тогда прокричав проклятье, упала без сознания в сугроб, а сила что еще была в ней, укрыла ее от убийц, и не дала ей умереть от страшных ран, поэтому то ее тогда и не тронули. Васька, вспомнив все это, просто упала на пол и потеряла сознание, ибо терпеть эту боль больше не могла. Очнулась Васька, только на другое утро, ей было плохо и тошно, но она знала, что еще не все воспоминания вернулись.

К счастью, хоть ей не нужно было никуда бежать, вызовов не было, и накануне Катя сказала, что у нее будет пара тройка выходных. Васька подошла к висевшей на стене фотографии родителей с ней и ласково провела по рамке рукой, фото не передавало даже части той живой энергии и красоты ее родителей и их взаимоотношений в семье. Но как не странно ей несмотря на боль стало легче, до этого она уже думала что не любила свою семью поэтому и не могла их вспомнить так долго, а теперь успокоилось от ощущения того что у нее была хорошая семья и она может ими гордиться. То, что она увидела гибель семьи, заблокировало ее память, возможно, она, тогда помня все, не смогла бы вырасти нормальной. И ее мозг защитил, спрятав все страшные воспоминания, так глубоко, что без помощи Лешего она бы не смогла раскачать защитные барьеры и все вспомнить четко и ясно, как будто это произошло вчера. Вернее не все, но теперь она уже готова узнать всю правду, о произошедшей трагедии двенадцать лет назад. Она знала, что самые страшные воспоминания вернулись, а остальное что ей пока закрыто, будет уже не таким болезненным. Васька вздрогнула, ей помог Леший, и она поняла, что не сходит с ума, а, наконец, то понимает, с кем она сталкивается сейчас, и возможно уже сталкивалась и раньше. Она ведь понравилась Лешему тогда в лесу, и он принял ее еду, поэтому то и помогал постоянно, открывал ей прямую дорожку и спас от погибели колокольного звона. Она вдруг вспомнила, что папа говорил, что кроме нашего мира существует еще и мир ночи, но обычные люди его не замечают или не хотят знать о нем. Поэтому слова Кати о мире Ночи тоже добавили трещинку к замурованным так глубоко воспоминаниям. А ведь существуют колдуны и ведьмы, а также лешие и домовые, кикиморы и болотники, множество существ которых считают сказочными. И раньше в самом первом доме, где они жили счастливо, был Домовой, который укладывал Ваську спать и рассказывал ей дивные сказки. И в этом доме наверняка есть Домовой, и его только нужно правильно позвать, показать ему, что ты знаешь о нем и не будешь его бояться. Васька вся в своих печальных мыслях просидела выходные дома, носа не показывая на улицу, слишком многое произошло с ней последние полгода, но хорошенько поразмыслив, она решила, что так даже лучше. И теперь, когда она уже почти все знает, ей нужно строить свою жизнь, как получиться. Огонек если в ней и был, то помочь разжечь его все равно некому. А значит нужно жить как все, завести семью и детей, ведь она и так знает больше чем обычные люди и от этого ее жизнь интересней. Воспоминания пришли к ней не только о семье, а и о жизни с мамой Галей. Как уже хорошо понимала Васька, мама Галя тоже была не совсем человеком, но почему то не хотела открываться перед приемной дочерью. Она учила Ваську работать с травами, учила делать простые наговоры и варить лекарственные сборы. Но делала, так что Васька все время была как в сонной одури, помнила только то, что ей позволяла мама Галя. Она вспомнила, что мама Галя забрала ее домой в жутких шрамах порезах на лице и по телу, как медсестра в больнице смотрела на нее в ужасе, понимая, что девочка на всю жизнь останется изувеченной и никакая пластическая хирургия ей не поможет. А мама Галя свела все ее шрамы, только умыванием и наговорами, мазями собственного приготовления. И хоть мама Галя и сама говорила Ваське не раз что она просто заботиться о ней, потому что должна, но, тем не менее, по – своему полюбила девочку и берегла, прятала от неведомых охотников. И даже обещала, что скоро они будут жить спокойно и оседло, а что произошло, ее больше не ищут? И снова сплошные вопросы без ответов. Васька все выходные пролежала, дома пытаясь разобраться в своих воспоминаниях, мысленно сортируя их в голове. На работу вышла уставшая да бледная, Катя даже забеспокоилась, не заболела ли она. Но Васька успокоила Катю, сказав, что спала плохо, и лучший способ привести себя в порядок это долгая прогулка в какую ни будь деревушку.

– Ага,– рассмеялась успокоенная Катя,– как раз для тебя в Липы, там несколько человек болеет, и я у них в выходной и была. – Так – то дорога к ним спокойная хоть и через лес, но завтра Аграфена купальница, а за ней Иван Купала, нечистых много бродить по лесу будет, да за огнями, если вечером идти по лесу будешь, не кидайся. – Все равно цветок папоротника не найдешь.

– Я что – то слышала про цветок папоротника,– задумалась Васька, а для чего его ищут?

– Говорят вроде клад любой с ним взять можно, – отмахнулась Катя,– и еще невидимым стать, а точно не знаю, особо не интересовалась.

– Я всегда удивляюсь, ты Катя столько праздников знаешь, чуть ли не на каждый день, и что можно и что нельзя делать.

– Так, а что делать, если мы с тобой в селе живем, мне постоянно пациенты напоминают и всегда предупреждают что б в какой день чего опасаться надо. – Вот я тебе и рассказываю, в Купалу Леший любит развлекаться и гоняет охотников за цветком папоротника по всему лесу, показывая россыпь огней в темноте. – Их, огни то есть многие видели в этот день, молодежь в основном любит в этот день костры жечь да прыгать через него и многие пытались цветок найти, а очухивались под утро, где, ни будь, в глухом лесу и еще полдня до дома бежали. – Но в этот день еще, кстати, не только молодежь развлекается, считается, что если в купальский костер принести одежду больного человека, пропитанную его потом и сжечь, то и болезнь уйдет без следа. – Вот бы все наши пациенты так сожгли все свои болячки, а у нас бы выходные хоть на недельку появились,– мечтательно протянула Катя.

Васька, тоже представив эту картину, заулыбалась, – Да было бы замечательно, я даже пожалела, что не болею, хорошо бы проверить эту версию.

Ну да, ну да, – не стала спорить Катя,– думаю, такой случай, когда, ни будь нам представиться, не всегда же мы будем молодыми и красивыми.

В Липки Васька пошла с приподнятым настроением, и праздник такой позитивный, без, обычных гнусностей, и купаться можно сколько хочешь. Кстати весной именно в тот вечер, когда Васька пошла в обход мостика, и реки с русалками, утонула приезжая на выходные девочка пятнадцати лет. Васька, вспомнив этот случай даже загрустила ненадолго, вот и думай, как жить после таких совпадений. Затем мысли ее плавно перетекли на то, что живет она совсем одна даже без Домового, Васька, когда поняла, что мир Ночи реален, вспомнила, как нужно позвать хозяина в дом, а потом поняла, что дом построен недавно и его просто мама Галя или не успела или не захотела заселить Домовым. Васька знала, вернее, вспомнила рассказы мамы Гали, как пригласить Домового в дом и теперь решилась попробовать сделать это когда вернется домой. Васька еще не встречалась с лесным Хозяином, как вернулась с Дальних вяжей, то ли он занят был, толи видеть ее пока не хотел. Но она регулярно заносила ему в лес и оставляла на пеньке хлеб да конфеты. Вот и сегодня дорога хоть и шла через лес, но лесного Хозяина приветствовать было то, в общем, необязательно, но Васька снова зашла и привычно уже оставила подарок, подождала немного, но Архип Пантелеевич так и не вышел к ней. В Липах Ваське не очень понравилось, обычная деревушка, совсем небольшая обычная домов тридцать, дорога сюда была хорошей, и здесь летом было много приезжих, и местных среди них и не найдешь. Последние годы как поветрие пошло, москвичи покупали здесь дома под дачи и жили только на каникулах и летом. Все бы ничего Васька то и сама была приезжей, но последнее время она, сталкиваясь с гостями из столицы, и сама стала на них злиться. Они относились к местным с таким пренебрежением, разговаривали снисходительно, все время, что то требовали и даже не понимали, что она к ним сюда в Липы пришла пешком и ее никто не возит. Только она подошла к дому, в который ее вызвали, как услышала.

– Девушка ну что вы так долго, вас еще вчера вызвали, мы с утра вас ждем, уже десять часов, а вы только соизволили к нам прийти, – так встретила Ваську почти ее ровесница, молодая манерная девушка. – У мамы жуткая мигрень, и ей что вчера ставили укол, действие уже прошло.

Васька молча прошла под пристальным взглядом девушки в дом, явно следившей, что бы она ничего не украла, помыла руки и ровно спросила.

– Где больная?

– Мама на пленэре,– жеманно протянула девушка.

– Она у вас художница?

– Нет, она просто любуется природой, надо же знаете какие слова.

Девушка явно провоцировала скандал и поэтому Васька насторожилась, что там у нее на уме. Девушка повела ее через заднюю дверь дома в сад, место было действительно очень красивое, яблоневый сад весь заросший цветущими кустами лилейника, на гамаке натянутом между деревьями лежала женщина и с чувством храпела, покачиваясь мерно от издаваемых звуков. Васька просто разбудила женщину, которая, только открыв глаза, стала возмущаться тем, что она только уснула в ожидании помощи. Девушка тоже стала кричать, что маму нужно было не трогать, а подождать когда та отдохнёт и проснется сама. Васька уже под два возмущенных голоса смерила давление, которое оказалось хорошим, да и по внешнему виду столичной дамы не заметно было, что бы ее, что то мучило.

– А где таблетки, которые вам выписали вчера,– спросила она строго.

Больная возмутилась,– я думала, вы еще принесете, вчера врач оставила только одну, а нам сложно добираться до аптеки, машина сломалась, я была уверенна, что вы принесете еще. – Я ведь больна, а дочь моя от меня не отходит, вдруг мне станет плохо и кто еще мне поможет в этой глуши.

Васька даже не стала злиться, – пешком полтора часа, пусть ваша дочь сходит и купит в Березово, а я вам еще одну оставлю и больше приходить не буду.

И ушла под визгливые вопли обеих женщин, что они будут жаловаться на плохое обслуживание и невнимательность и еще что то. Васька же снова вздохнула, ведь ясно как божий день, что люди у себя дома так себя не ведут, а почему то, приехав в глушь и считая то, что они из столицы требуют для себя каких то немыслимых благ. Успокоилась она уже в другом доме, где делала перевязку ребенку, Катя вчера зашила глубокий порез, – малыш трех лет, очаровательный мальчик Паша, ухитрился во дворе найти обломок старой косы и порезаться. А Васька, делая перевязку, не совсем сначала прислушивалась к рассказу Пашиной мамы Вали, когда знакомые имена вдруг ей резанули слух.

Валя с тоской говорила,– Ну чисто вампирки эти мать и дочь, раз в неделю обязательно всю деревню перешебуршат и всех перессорят, всем гадостей наговорят и несколько дней, потом ходят всем улыбаются ехидно и довольно.

– А что, – спросила Васька,– и вас тоже вчера они задели или ругали.

– Так вчера они с нашего дома и начали скандал,– тут же возмутилась Валя,– они у нас молоко берут по утрам и вчера эта старшая ведьма, взяла банку, отпила глоток и стала ругаться на всю деревню. – Что молоко плохое и брать его она не будет и разбила банку у калитки, и как раз Паша то и порезался, и где он только кусок этой косы нашел, мы ведь все острое давно и дома и во дворе убрали.

И правда что в ограде, что в доме у них чистота была идеальная, Васька еще, когда зашла во двор обратила на это внимание и малыш, ухоженный под приглядом, странно все это подумала она. Васька тем временем убедилась, что у Паши все хорошо заживает и поставила уколы, на всякий случай, обещав зайти завтра.

– А что эти ваши вампирки вчера еще с кем ругались? – спросила она Валю.

– А то, вчера они еще наших соседок отругали, которые им замечание сделали, и-за разбитой банки. – Одна из соседок тоже москвичка, но тихая нормальная, а эти же,– снова запричитала Валя.

Только Васька собралась домой, как к ней в этом же доме у Вали потянулась очередь с жалобами на головную боль. Оказалось что все больные сегодня, так или иначе вчера контактировали с вампирками, имен их никто не помнил. Васька пока всех осматривала да разговаривала, все равно мыслями возвращалась к тому, что вампирки и в самом деле не так безобидны и вполне возможно так подзаряжаются жизненной энергией от обычных жителей, и от того так сегодня много больных. Катя то была после скандала и могла не заметить таких странностей. Васька порылась в памяти и вспомнила, что мама Галя говорила о подобных существах и о защите от них. Конечно, она не стала никому ничего говорить, а уходя, решила кое – что сделать около дома вампирок. Если они обычные люди то им это никак не повредит, а если они такие и есть, то это уже их проблемы. Когда все больные разошлись, и Васька уже стала выходить, Валя ей как обычно дала пакет с продуктами на дорогу. Васька сегодня торопилась и отказалась обедать в деревне, а Валя, как, и принято не выпустила ее из дома без гостинца. Васька попросила ей в пакет еще насыпать обычной соли, не объясняя зачем. Валя, молча и от души принесла ей тяжелый мешочек, только с пониманием и интересом, поглядывая на Ваську.

Васька вышла за деревню и увидела то, что ей нужно, заросли осины, она отломила веточку, выложила из рюкзака мешочек с солью, и стала веточкой осины мешать соль, приговаривая, – Боль на боль, зло на зло. – Как пожелаешь, так и получишь. – Каждый камешек станет вам болью. – Каждый камешек вернется к вам злом.

Наговор был длинноватым, но простым, чувствуя себя полной дурой, но решив идти до конца, Васька вернулась в поселок и раскидала наговоренную соль возле дома вампирок, так что им стало невозможно выйти хоть раз, не наступив на соленый камешек. Соседи поглядывали, что Васька делает, и тут же отворачивались и уходили, сделав вид, что ничего не видят, эдакий каламбур получился. Но видимо вампирки сильно достали всех, заступаться за них или спрашивать о чем – то Ваську не стал никто. Васька изначала планировала это как шутку, вампирки ухитрились за утро достать и ее, она сама не знала толком, зачем она так решила сделать, но когда произнесла до конца заклинание, то почувствовала,– оно получилось. Мама Галя говорила, что это заклинание возвращает злые слова, и поступки своим хозяевам в три, пять или семь раз больше. Зависит это от силы произносящего мага. И если человек не желает зла окружающим, то это заклинание и не подействует, так что поэтому зря обидеть, кого то, Васька не боялась. Весь день она провела в Липах, а ведь собиралась все закончить и вернуться, до обеда. Придя домой, Васька устроила генеральную уборку в доме, нет так – то она следила за чистотой, просто дома то бывала редко, и пыль все равно упрямо оседала в комнатах. Вечером, когда стемнело, Васька поставила в гостиной свечу, зажгла ее, предварительно выключив везде свет. Со свечой в руках обошла весь дом, освещая все уголки, затем свежим веником промела пол на кухне, поставив веник на обычное место. Выставила на столе в кухне заранее приготовленное угощение хлеб, конфеты и красивой кружечке с блюдцем поставила рядом свежее молоко. Открыла входную дверь настежь и стала читать.

– Дедушка Домовой приходи скорее в дом – Угощенье принимай, от бед и невзгод защищай – Дедушка Домовой будь со мной живи тут – Хлеба да соли в моем доме откушай молоком запей – В дом счастье да радость зови беды гони.

Васька легла спать с надеждой, пусть хоть кто – то живет с ней, хоть Домовой, ей так непривычно и страшно одной, и хоть бы у нее все получилось. Утром она увидела на кухне крупного симпатичного рыжего котенка, который лакал молоко из кружки на столе и поглядывал на нее хитро, – будет она ругаться или нет. Но Васька уже торопилась на работу снова в Липы, и она только погладила котенка по голове, сказав ему на прощанье.

– Осваивайся в новом доме, но не шали, я поздно прихожу, устаю, а так весь дом в твоем распоряжении, продукты в холодильнике можешь брать любые.

Кот мяукнул, подтверждая, что он все понял.

Васька шла в Липы с опасением, и даже переживая за вчерашний поступок, все, что она вчера сделала, ей казалось смешным и откровенно глупым.

– Первый раз пришла в эту деревушку, – переживала она, – и тут же повела себя как… – Даже слова то подобрать не могу для своего проступка,– разговаривала она с собой по дороге вслух. Прошла мимо дома вампирш и поразилась тому, что у них все плотно закрыто и окна и двери. Зато Валя встретила ее радостно, и Паша уже чувствовал себя хорошо, порез на ноге затягивался быстро.

Валя, же не скрывая радости, стала рассказывать,– Вчера через пару часов вампирши вышли из дома, да вдруг как стали кричать, как будто их режут, забежали домой и через час молча уехали отсюда. – Представляешь ни звука не издали, у нас тут сразу как то легче дышать стало.

Васька, сегодня ушла с деревушки Липы рано, и вроде все теперь хорошо, пациенты все пошли на поправку, а после отъезда вампирок и головные боли у всех прекратились. Мысли ее все время возвращались к маме Гали, вчера она воспользовалась дважды теми знаниями, что ей передала приемная мать, и наговор против вампирок и подселение Домового прошли как будто, так и надо. Васька не хотела колдовских знаний, не хотела повторить судьбу родителей и решила, что больше не будет использовать полученные знания ни на какие цели, ни на добрые цели или тем более злые. Ваську что- то ее тревожило, и голова снова заболела смутно знакомо. Васька решила присесть на обочине в теньке деревьев и перекусить, макушка лета как – никак и жарко. Васька неторопливо съела кусок хлеба с сыром, запила водой, еще посидела немного, просто в блаженстве вытянув натоптанные за день ноги, и только стала вставать, как ее согнул приступ боли. Голова как взорвалась и Васька как куль повались обратно на землю, полузадушено хрипя и извиваясь от боли. Затем ее стошнило и наступило облегчение и через рассеивающуюся темноту в голове проступили очередные воспоминания. В этот раз произошло хоть все быстро и очень больно, но Васька восприняла, новые воспоминая уже более спокойно, хотя теперь ее корежило уже от душевной боли, ведь физическая боль проходит быстро, а воспоминания жгут сильнее и остаются с ней навсегда. Теперь Васька знала, кто такая мама Галя и что она делала с Васькой и почему она умерла так странно. Ваську поразило что она все теперь зная не испытывает той боли что раньше, возможно потому что все таки догадывалась и была готова к такой развязке. Она с трудом встала, отряхнулась, прополоскала рот и влажными салфетками, которые носила с собой постоянно, обтерлась, приведя одежду в относительный порядок. И немного отойдя в сторону, снова уселась в траву, ноги еще тряслись. Васька обхватила руками еще немного гудящую голову и попыталась все увиденное осознать и принять. Мама Галя была, когда то любовницей отца, и никак не хотела уходить от него, а он и не скрывал что она для него очередная подружка и у них никогда не будет ничего серьезного. Она была слабенькой ведьмой одиночкой, и, повстречав сильного красивого колдуна Матвея, влюбилась в него без памяти. А отец к тому времени встретил маму и сам потерял голову от голубоглазой девушки так, что решился жениться на ней. Матвей резко отшил свою бывшую подругу, но Галина не смирилась. Она писала и звонила ему, устроила скандал дома, чуть не избив маму. Матвей, рассвирепев, пообещал Галину, если еще увидит поблизости убить.

Только и-за того что она была его любовницей он, прихватив Галину за горло все таки ее не убил, но предупредил. Что если он ее еще раз увидит рядом с домом или со своей семьей, то, пусть не говорит, что он ее не предупреждал,– умирать она будут долго и страшно.

Галина напугалась угроз, Матвей то никогда не был ни белым ни пушистым, а как и положено потомственному колдуну был жесток и расчетлив. Но семью в покое не оставила, все время стараясь быть рядом и наблюдать издали, надеялась что игра в семью Матвею быстро надоест. Но даже сам Матвей не ожидал, что так полюбил свою Людмилу. Она была такой светлой и даже может быть и чуть наивной, но тоже не представляла себе жизни без Матвея, и он чувствовал, что она ему не лжет. К тому же романы с бойкими, наглыми ведьмами и стервами надоели ему, а жена стала глотком свежего и необычного для него чувства. Когда Галина узнала, что в семье Матвея будет ребенок, она чуть не умерла от горя, знала, что колдун не бросит своего сына первенца. Но родилась девочка, и Галина успокоилась, зачем колдуну такая обуза. Потомственные колдуны своих сыновей то редко признавали, а тут дочь, с которой ему что делать то. Но колдун не спешил разрывать с семьей и дочку полюбил. Он и сам себе удивлялся, но когда впервые увидел новорожденную дочь, что – то там в нем перевернулось, и он понял, что все сделает для ее счастья. Васька была удивительно похожа сразу на обоих родителей, взяв у них не только лучшие внешние черты, но и от обоих их характеров только лучшее. Галина часто наблюдала издали, как он возиться с дочерью, и что он счастлив, но, терпеливо ждала, уверив себя, что он все равно к ней вернется. Это стало для нее какой – то навязчивой идеей, она жила Матвеем. У колдунов дети редкость, а наследник ему будет нужен и она тут как тут и только она сможет родить ему достойного наследника. Хотя ведь Галина была симпатичной, и поклонников у нее всегда было много, но вот только Матвей притягивал ее, может потому что когда то оттолкнул, посмел отказаться от нее, а она не смогла простить. А когда поняла что в семье появиться еще малыш и уже точно мальчик, то уже сдержать себя не могла, черная ненависть заполнила ее всю, и она решила страшно отомстить Матвею, убить их всех, всю семью. Своих – то сил у нее не хватало, и она продала все что имела и что скопила. Так – то деньги у нее были, она зарабатывала магическим ремеслом очень неплохо, и на себя – то сильно не тратилась, копила на будущее и много вкладывала в недвижимость. Но на месть этого было мало, и, продав все, что у нее было, она смогла собрать нужную сумму для контракта. Тем более Матвея нужно было убить гарантированно, он если уцелеет, порвет всех, кто имеет отношение к контракту, а уж ее то точно. И Галина хоть и боялась до дрожи в коленках, но от своей затеи не отказалась, не смогла. Она уверила себя, что как только не будет Матвея и его семьи, как она тут же заживет свободно и сможет построить, как захочет свою жизнь. Нашла семью охотников на нечисть, которые сильно не интересовались причинами убийства, а просто согласились за хорошую сумму. Так то что бы убить семью колдуна, нужно было доказать что они все опасны, охотники не убивают всех подряд, просто потому что он тебе не понравился или оттолкнул когда то. А этим охотникам нужны были деньги срочно, и они согласились на грязную работу, даже не изучив причины, и тоже оказались своим поступком за гранью покона – это закона для всех детей Ночи. Покон прямо запрещает убивать невиновных членов семьи и тем более детей, которые еще ничего не успели совершить, а уж убить беременную женщину так это вообще за гранью разумного. Захудалая семья охотников невинной кровью хотела так решить свои проблемы и взяла заказ, не изучив причин мести, и тоже нарушила покон. Дозволено то, не писаными правилами, – убивать только тех, кто опасен. А, виновников нарушивших закон, всегда ждет наказание, даже если не в этой жизни, то в посмертии обязательно, и оправдаться или искупить свою вину уже невозможно, если виновен, за исполнением следят сверху. Все кто имеет отношение к магии, знают точно, жизнь после смерти не заканчивается, а только переходит в другую форму. Вот так и закрутилась эта трагедия, а заключенный сгоряча контракт, уже не дал им путей к отступлению. Васька аж дышать перестала, поняв, что тогда головы убитых родителей принесли маме Гале, как подтверждение выполненного заказа. Но контракт оказался не выполнен, Васька то уцелела. А тут и произошел сбой, Галина испугалась того что натворила, и спрятала чудом спасшуюся девочку от охотников. Поглядев на дело рук своих, так и не смогла его закончить. Она ведь первый раз пришла в больницу убить Ваську и около часа простояла над ней, разглядывая искалеченную изуродованную девочку, но живую, и так похожую на Матвея. И получился замкнутый круг, охотники пока не выполнят контракт, не имеют права остановиться, да и кто свяжется с их семьей, если они не выполнили обязательства, это уже вопрос престижа. А Галина хоть и передумала, но тоже не могла разорвать договоренность и-за одного условия контракта ей же и придуманного. Одна строка перечеркнула всю ее жизнь,– только смерть всех членов семьи закрывает контракт, даже если заказчик передумает. Зачем она вписала эту строку она и сама не понимала, не помнила, гнев душил ее, но она видимо боялась, что может передумать или пожалеть. И все эти годы прятала Ваську от нанятых ей же охотников, поскольку разорвать контракт не смогла и сама стала их жертвой. Держала Ваську в колдовском дурмане, что бы та ни о чем не могла догадаться, Галина не видела выхода, как ей все объяснить и оправдаться перед девочкой. Тем более как объяснить ребенку, что она убила всю ее семью только потому, что ее, когда то отверг Матвей. И погибла то Галина от Васькиного проклятья, оно все равно настигло ее. Васька ведь тогда прокляла всех, кто причастен к смерти ее семьи, и даже если бы хотела, тоже не смогла бы отменить своего проклятия. Васька зажмурилась, хотелось плакать, выть и биться головой от того что так всего наворочено в жизни непонятно, глупо и несправедливо. Васька вытянулась на траве во весь рост,– ну почему, – думала она, – зачем? Искренне не понимая, зачем, она нужна такая любовь, со временем перешедшая в ненависть, приведшая к такой страшной для всех трагедии. Ведь никому не досталось счастья, а могло бы быть и все гораздо проще. Ну, помучилась бы Мама Галя немного и нашла бы себе другого парня, может и любила его меньше, зато жила бы семьей со своими детьми. И ее родители были бы живы, и Васька счастливо бы жила в своей семье, а так все перегорело, только пепел остался. Васька не знала, ищут ли ее до сих пор или нет, но решила, что хватит бегать. Будет она жить как жила, а там если повезет, то будет у нее и любовь и семья, нет, так нет, а прятаться от неведомой опасности ей больше не хотелось. Васька как не старалась, но не могла вспомнить лиц охотников, хотя знала теперь совершенно точно, что видела их четко и когда, ни будь, обязательно, вспомнит их лица, – но что ей это даст. Вот она их вспомнила и узнала, то, что может она сделать,– ничего. Все равно бы она не смогла от них защититься. Да и убить их бы тоже не смогла, и это нужно признать честно. Вон отец, какой был сильный, и то убили его подло, оглушив, устроив западню с аварией, получилось, что хитрость на силу и все у них вышло. А ей то, как противостоять, не умея самой защищаться. И она решила положиться целиком на свою судьбу. Васька пролежала на обочине дороги до темноты, слабость и боль потери совершенно разбили и опустошили ее. Мама Галя ее единственная опора и близкий человек оказалась убийцей ее семьи, и Васька вздохнула с облегчением хотя бы от того, что она узнала обо всем этом только сейчас. Она боялась, что если б вспомнила все раньше, то тоже, наверное, попыталась бы от горя убить Галину. Месть это заколдованный круг, и выбраться из него сложно. Вот как ей жить дальше с таким то знанием. Она лежала на траве, подложив руки под голову, на черном небе горели особенно яркие сегодня звезды, где то вдалеке слышался задорный смех, а Васька лежала и думала, как плохо, что она теперь все знает и все равно хорошо, что знает, вот только жить ей совсем не хотелось. Рядом раздался шорох кустов и знакомый голос спросил.

– Девонька тебе совсем плохо?

Василиса подскочила,– Архип Пантелеевич, это вы?

– Да конечно я, кто же еще тебя в такой темноте разглядит. – А ты смотрю, совсем то расклеилась, тяжел груз воспоминаний, понимаю, но жить то надо дальше. – И моя вина в том есть, а хочешь, я тебе цветок папоротника подарю?

Васька впервые за вечер засмеялась,– Нет, зачем он мне, кладов мне не надо и прятаться я ни от кого не собираюсь.

– А я тебе его просто покажу, и поверь, ты такой красоты никогда не видела. – Да и я то, уж, наверное, лет сто цветок никому и не давал, а тебе девонька, просто покажу, как он выглядит, даже таким знанием, мало кто похвастаться, может. – Пойдем девонька, вставай, ночь сегодня особенная, чудная.

Васька поднялась, отряхнулась, одела рюкзак на плечи и стала вглядываться. Лесной Хозяин взмахнул рукой, и перед ними открылась ровная натоптанная тропка, а темень то какая вокруг.

– Ты не бойся, шагай себе смело, тут на моей тропке нет кочек, и ветка тебя не хлестнет, иди себе просто, не думай не о чем.

Васька не раздумывая и пошла выкинув все мысли из головы, силуэт Хозяина странной тенью мелькал впереди. Сколько они шли, непонятно, Васька совсем потеряла счет времени. Вдруг рядом совсем за деревьями вскинулся к небу столб огня, весело рассыпая вокруг яркие искры.

– Это что пожар, – испугалась она.

– Нет что ты, там большая поляна и вся молодежь с окрестных деревень здесь собирается отмечать праздник да через костер прыгать. – Если хочешь, то я тебя к ним отведу, повеселишься,– успокоил ее Леший.

– Нет, ни хочу,– Васько зябко пожала плечами,– мне пока не хочется людей видеть, тем более веселиться.

–Ну, это дело хозяйское, вот мы и пришли, теперь подождать надо немного, скоро полночь и цветок откроется, смотри в эту сторону.

Васька увидела, куда ей показывает лесной Хозяин, глаза понемногу привыкли к темноте, и она все вокруг видела смутно силуэтами. Вроде и люди рядом, и Васька их голоса хорошо слышит, и костер видит, а в тоже время она понимает, что здесь в этой части леса, где она стоит, люди не бывают, закрыто для них тут. Леший прячет это место и как у него так выходит, скрывать такие угодья под самым носом у селян живущих здесь.

– Вот началось, смотри внимательно, – услышала Васька торопливый шепот Хозяина.

Васька обомлела, пространство леса перед ней озарилось сотнями, может тысячами светящихся шариков. Они вспыхнули все разом и стали подниматься в воздух, разлетаясь во все стороны, их задача сегодня запутать, обмануть всех желающих найти волшебный цветок. Васька вскрикнула, не сдержав восторга, прямо перед ней в нескольких шагах вспыхнул костром сначала куст, а затем и стал из него выходить бутон, раскидывая вокруг чудесные искры, затем пламя стало уменьшаться, и открылся дивной красоты волшебный цветок. Как можно описать такое чудо, и невозможно передать его красоту словами и нарисовать тоже, ведь облик цветка менялся каждую секунду. Цветок горел огнем и причудливо извивался на тонкой ножке, меняя форму и цвет, казалось, он кланяется во все стороны света. Сколько минут продолжалось его цветение, Васька не знала, она даже дышала через раз, глядя на него и вдруг цветок погас разом, и тут же вокруг в лесу стало темно и неуютно.

– Пойдем девонька, открою тебе дорогу домой, да пойду приглядывать, а то ведь у меня сегодня работы много. – За всеми приглядеть надо, что б беды не натворили, ночь то сегодня волшебная, не для зла, а только для радости да любви.

Васька, так еще и не отошедшая от пережитого ею восторга, радостная, что видела только что диво дивное сказала,– Спасибо вам Архип Пантелеевич, что позволили на такое чудо посмотреть,– обернулась, а старика уже нет.

Зато, дорожка ровная как расстеленное полотно, подсвеченное луной как светильником, вывела ее быстро почти к дому. Необычно яркие запахи, пьянили, будоражили душу,– что скажешь, праздничная, волшебная ночь сегодня.

Домой Васька попала уже далеко за полночь, но что – то с ней произошло в лесу, очень хорошее, она понимала, что боль не ушла, но теперь после созерцания цветка стала тупой, застарелой, как будто огонь выжег или забрал самую острою часть боли, сделав ее терпимой. К тому же дома ее встретил довольный рыжий кот, ждал ее и повел Ваську сразу же в сторону кухни, довольно мяукая и потираясь о ее ноги. Но Васька сначала в душ побежала смыть пыль и грязь переживаний и только затем, войдя в кухню, увидела что, ждал ее накрытый стол и маленький рыжеволосый человечек, ростом с трехлетнего ребенка. Он не выглядел старым, так среднего непонятного возраста, Васька не удержалась и вскрикнула, а человечек улыбнулся и сказал.

– Ну, давай теперь с тобой Хозяйка знакомиться, меня зовут Злат и я теперь твой Домовой, и буду оберегать, и защищать этот дом и по мере сил помогать тебе в хозяйстве.

Васькина жизнь налаживалась, она уже не представляла как она раньше жила без своего дома и этих странных деревень и поселений в округе. Здесь она нужна, ее уважают, да и впервые у нее стали появляться подруги. Сначала Васька подружилась с Катей- врачом широкого профиля, как та, посмеиваясь, называла себя. А что делать, если в селе и на пяток деревень в округе она единственный врач, вот и приходилось ей и раны иногда зашивать и за терапевта и даже несколько раз роды принять, а Васька всегда рядом, и даже где- то больше. Катя назначения сделает, а Васька их исполняет, так вот они и спелись. В августе Катя ушла в отпуск и уехала на юг, решив твердо провести отпуск на море, подальше от местных проблем. Останься она дома и все отпуск испорчен, так бы люди и ходили к ней домой, и получилось бы вроде, как и в отпуске, а так же, бы, и пришлось бегать по вызовам, да вдобавок и дома больных принимать.

Васька сначала сильно переживала, что же она будет делать без Кати, но Катя успокоила,– Что ты переживаешь, у тебя все тоже, что и было, будет, тьфу ты, запуталась. – Просто уже, если видишь, что ты не справляешься, или что не понимаешь, – то вызывай скорую помощь.

Первые дни Васька трусила страшно, но глаза бояться, а руки делают. Васька носилась по участку по всем своим деревням и поселениям и раз в неделю вела прием в самой Березовке.

И вот в селе то утром, в самом начале приема, к ней забежала взволнованная девушка в слезах,– Быстрее пойдемте со мной, Тамаре Георгиевне плохо, совсем она белая лежит, встать не может.

Васька быстро взяла приготовленную заранее сумку и быстро пошла за девушкой, пытаясь по дороге расспросить ту, что же случилось.

– Я Ира Фоменко, – причитала девушка, – у меня глаз дурной, я накричала на Тамару Георгиевну, а она и упала, а она единственный человек кто ко мне нормально относится. – А если я ее убила, как мне жить то. – Ладно, другие меня терпеть не могут и боятся, но тетке то я плохого ничего не хотела, правда.

Васька вспомнила, что Катя как то рассказывала про сестру знахаря, что она часто людям порчу наводит, и все ее бояться. И пока они бежали, она с интересом разглядывала девушку, что в ней не так. Но Ира была симпатичной светленькой девушкой и так искренне переживала, что обвинять ее во всех грехах Васька пока не решилась, решив для начала, присмотреться к ней по внимательней.

Симпатичный небольшой домик на краю села, Ира быстро прошла вперед Васьки, открывая перед ней калитку, и затем дверь в дом.

– Быстрее, быстрее,– торопила она Ваську.

В доме на диване без движения лежала женщина, в полумраке бледное ее лицо выделялось гипсовой маской, Васька пощупала пульс, женщина слабо застонала и зашевелилась, но глаз не открыла. Хоть Васька и не была великой колдуньей и в работе магию никогда не использовала, а вот здесь почувствовала, что действительно так и есть, и Ира, сделав случайно такую порчу, сама не знает, как ее убрать. Она, как и Васька, никогда не обучалась и распоряжаться своим талантом не умеет, только когда злится, то вот и так поступает с людьми. Васька почувствовала, как Ира сама боится своих способностей и даже пожалела ее на минуту. Тамару Георгиевну нужно спасать, она совсем плоха, но как?

Васька вдруг явственно услышала над ухом голос мамы Гали,– Умой проточной водой быстро.

Васька быстро обернулась к Ире и приказала, быстро полный таз проточной воды неси, а сама придвинула стул к дивану под тазик, приподняла женщину, почти усадив ее. Ира мухой принесла таз и плюхнула его на табуретку.

Васька снова прикрикнула на нее,– Помоги мне, придержи ее за плечи.

А сама, обмирая от страха, вспоминала, как мама Галя говорила, отчитывала сглаз, и она мысленно слыша ее, вторила ей негромко вслух, пытаясь вложить силу в слова и правильно выговаривая все звуки.

– Вода бегучая, вода плакучая, смой черноту наведенную, – Вода проточная, вода бегучая, смой, забери слово черное. – Вода бегучая, вода могучая, отпусти, очисти, помоги, грязь уведи.

Васька произносила и на каждую строчку умывала женщину над тазом и уже в середине заговора, ей показалось, что с ее ладоней закапала чернота. Так это или нет, но женщине явно стало легче, а еще через минуту ее стало тошнить, и она скрючилась над тазом, содрогаясь от конвульсий. Тошнило женщину тоже густой чернотой, а запах то какой тяжелый пошел. Васька непроизвольно отступила на шаг. Ира быстро сама стала все убирать, не дожидаясь приказов Васьки, и распахнула настежь, все окна в комнате. Васька снова усадила женщину и стала мерить ей давление, вроде и легче ей стало, но давление было слишком низким, что бы она пришла в себя. Васька снова прикрикнула на Иру, чтобы она помыла тазик и принесла еще чистой воды, нужно умывание повторить еще два раза. Ира делала все быстро и беспрекословно, а Васька также еще два раза отчитала женщину, и хоть она чувствовала, что делает все правильно, но нестандартность ситуации по – прежнему до колик в животе, пугала ее. Но Тамаре Георгиевне стало совсем, хорошо, и пока Ирина убирала все вокруг, Васька смерила давление, проверила зрачки, но все было в порядке.

А Тамара Георгиевна схватив Ваську за руку, стала торопливо говорить,– Вы только, пожалуйста, никому не говорите что произошло. – Ирина так не хотела делать, все случайно вышла и я сама виновата, видела же что девочка не в себе и стала ее дергать, она хорошая только вот не может справиться со своим даром, а учить ее некому. – Наши то, колдушки да ведьмы местные сами ее бояться и учить не хотят. – Она сильнее их, а им конкурентку не надо, вот и боятся, да хают ее. – Вы с ней поговорите, она вас вон как слушает.

Васька то и сама была в задумчивости, что же ей делать, не писать же в карточке,– больная пережила магическую атаку, лечение повела сестра, отлив больную проточной водой. К тому же Васька чувствовала такую непривычную слабость и усталость, как будто весь день на ногах отмотала все свои пять деревушек.

– Я на работу иду, у меня еще прием до трех часов. – Ира, а ты понаблюдай за Тамарой Георгиевной пока, а к концу приема подойди ко мне и мы поговорим с тобой, хорошо.

Ира была вся заплаканная, не сказала Ваське ни слова, только кивнула головой, что придет. А Васька хоть ей и очень не хотелось, но она пошла обратно в медпункт. К счастью людей сегодня почти не было, так только две старушки подружки зашли давление померить и сплетнями поделиться. И Васька, спокойно уже вскипятив чайник на работе, напилась крепкого сладкого чая и ей вроде тоже полегчало. Что будет говорить Ирине, она не представляла, но понимала, что именно ей это придется, как то решать. Ирина опасна, и если она не научиться, держать свой талант в кулаке, то бед от нее будет много, не зря ее так боятся все местные жители.

Но как не странно, они с Ирой даже подружились, тем более та впечатлилась Васькиным умением так ловко снять порчу. Ирина история тоже оказалась трагичной, а сама девочка никому не нужна была с рождения. Вернее ее рождение не оправдало надежд Ирининой матери. Мать Ирины сознательно пошла к знахарю Бурцеву в любовницы, и все мечтала о том, что станет его женой и хозяйкой всех его денег. Бурцев был местной знаменитостью и всегда при деньгах, вот мать Ирины и захотела себя обеспечить непыльной работой, а при возможности и занять постоянное место рядом с ним. Когда забеременела, понадеялась, что он женится на ней, но Бурцев поставил условие, сначала роди, да и наследник у него уже был, он, поэтому то к беременности матери отнесся равнодушно.

– Хочешь, роди, а хочешь, можешь избавиться, бросил он ей, – помогу тебе в любом случае, но запомни сразу, что это твой выбор.

Но она все – таки родила Ирину и как же разозлилась что у нее девочка. Бурцев ребенка признал, но только устно, а жениться отказался. Деньги платил хорошие, но матери этого было мало, и она, видя, что он все – таки успел привязаться к дочери, увезла ее из Алексеевки. Мать Ирины надеялась, что он будет скучать по дочери, и вернет ее, согласится на все ее условия, но прогадала. Прошло совсем немного времени, и Бурцев умер, а его сын, куда – то исчез, вот мать Ирины просто взбесилась, когда рухнули все ее планы. Била она Иру сильно, да и воспитанием сильно не заморачивалась, жалея только себя, а дочь, считая виноватой, во всех ее бедах.

Ира тоже жила с постоянным чувством вины, считала себя причиной смерти матери, когда она не выдержала очередных побоев, кинула в лицо матери проклятье и совсем скоро стала сиротой. Тамара Георгиевна Ирине была двоюродной теткой, она и забрала девочку к себе, несмотря на то, что ее отговаривали от этого шага все родственники.

– Вот так я и живу, стараюсь сдерживать себя, но иногда не получается, этот проклятый дар требует выхода и я не могу с ним справится.

– А ты была у брата, не выдержала Васька, может он сможет тебе помочь, да обучит всему что умеет.

– Ага, нужна я ему, как же, он меня не признает, тем более лечить у меня не получается, только калечить. – Значит, ты с ним не встречалась никогда, – поняла Васька,– давай так, скоро Катя вернется, а я пойду в отпуск, и съездим вместе с тобой в эту Алексеевку. – Если он тебя не признает, то будем искать другой выход из этой странной ситуации, хорошо.

Все это Ира рассказала уже у Васьки в гостях в ее доме. Изначально Васька просто хотела отчитать Иру, что бы та была аккуратней, но глянув на заплаканное Иринино лицо, пригласила в дом на чай, а там девчонки и разговорились. Домовой не стал прятаться от Иры, а та, увидев его сразу раз улыбалась,– Какой он Васька у тебя симпатичный, да опрятный. – У нас с Тамарой Георгиевной тоже в доме Домовой есть, Василем зовут, но он такой старый и скрипучий, и все время ругается, на меня.

– А ты подружиться с ним не пробовала, – тоже улыбнулся ей Домовой Злат. – Если ты постоянно будешь к нему с уважением, то глядишь, и он к тебе тоже будет относиться хорошо.

– Я то, к нему всегда с уважением, а он просто за Тамару Георгиевну боится, говорит, что зря она меня к себе взяла,– тут же расстроилась Ирина. – А за сегодняшний случай то теперь он меня совсем со свету сживет.

– Приди домой поклонись и повинись, – обещай, что будешь себя контролировать и Хозяйка моя права, тебе нужно к брату ехать, он не может от тебя так просто отказаться, а так как у вас кровь одна, он лучше всех тебя обучит,– заключил Домовой и ушел, что бы, не мешать болтать девчонкам.

Васька тоже многое рассказала Ире, ведь чем – то их судьбы оказались схожи, обоим досталось от жизни и обе они теперь стараются удержаться на плаву в одиночестве. Вот так слово за слово и девчонки крепко подружились.

Ваську уважали в селе, и когда она стала дружить с Ирой, многие удивились, но и сразу заметили, что у девушки агрессивности убавилось. А что тут удивительного, когда все тебя бояться тут поневоле станешь злой, считала Васька. Катя тоже одобрила дружбу Васьки с Ирой.

– Жалко мне ее всегда было, но я к ней ключика подобрать не смогла, да и боялась сильно ее если честно. – Мать то у нее была очень жестокой и эгоистичной, я сама – то с ней не встречалась, но соседки рассказывали, как она над дочерью измывалась, ее даже родительских прав лишить хотели. – Но она сразу плакать начинала, обещала исправиться, а ведь Ира то ей не нужна совсем была, она на нее хорошие деньги получала.

– Ага, получается, в селе все про Иру знали, а помочь то никто не помог, – возмутилась Васька.

Катя не стала оправдываться, – А что ты хочешь, мать ее не пила, работала, дома чисто, а что дочь бьет, так такое то везде бывает. – Меня тоже маленькой били, хотя я самая любимая в семье была, иногда поротая задница лучше думать заставляет, по себе сужу. Катя засмеялась,– мама меня наказывать не могла, жалела, а папа бил, но не больного, просто потому что так надо. – А как обидно мне было, а сейчас думаю об этом и мне смешно. – Все зависит от отношения в семье к ребенку, а Ире да в этом плане не повезло. – Да и ты Вась не откладывай поездку, Ире тяжело сдерживаться, а сама она не поедет, так что давай ка отпуск оформляй да езжай с ней в Алексеевку.