– Хочешь, я сама столкну тебя с лошади для твоего душевного спокойствия?
– Не надо! Я сам. То есть я хотел сказать, я постараюсь выглядеть убедительно.
План королевы сработал безупречно. Зная кристальную честность своего отца, Бласко не почувствовал подвоха. Обычно перед приездом в столицу он высылал вперед верного друга Дориана, чтобы тот разведал обстановку. Принц опасался какой-нибудь хитрости от Беллы. Дориан слыл самым опытным следопытом и разведчиком в королевстве, от него трудно было укрыться или сохранить что-то в тайне. Несколько раз он помогал молодому господину избежать нежелательной встречи с принцессой. Услышав о ранах отца, Бласко и не подумал отправлять его вперед. Он оставил Дориана за старшего и в сопровождении гонца и трех воинов помчался в Эль-Сиур, в королевский дворец. Вбежав в спальню, он первым делом увидел отца. Точнее, замотанное в бинты тело на королевском ложе. Белла, хорошенько подумав, для надежности замотала родственнику почти все лицо, оставив прорези для глаз, носа и рта. Лоб живой мумии она густо измазала красной помадой. Увидев обожаемого отца в таком плачевном состоянии, Бласко схватился за сердце. Он не сразу заметил присутствие правящей династии сопредельного королевства в полном составе.
– Отец! Что с тобой?!
– Сынок! Как мне больно!
– Что произошло?!
– Дорогой племянник, позволь я тебе все расскажу, – вмешалась королева. – Твоему отцу следует беречь силы и много не разговаривать. Так велел доктор.
– Что он еще сказал?
– Он заверил, что все будет хорошо, что король скоро поправится. Он заявил, что раны болезненные, но не смертельные.
– Надо послать за колдуном! – встревоженно воскликнул Бласко.
– Разумеется, за ним уже отправили стражников. Полагаю, он скоро приедет.
– Как это случилось?
– На охоте всякое бывает. Бартоло так увлекся погоней за оленем, что не заметил нависший над дорогой толстый сосновый сук и врезался в него на полном ходу. Он крайне неудачно упал с лошади, которая задела его задним копытом, – пояснил король Медардо, выучивший свою роль наизусть по настоянию супруги.
– Какой ужас, дядя Медардо!
– Мы с твоей тетей Беллой всю ночь провели возле его постели. Позволь нам удалиться и немного передохнуть. Наша дочь Беларкис вызвалась посидеть с раненым, – пятясь к двери, предложил Медардо.
– Я сам с ним побуду, – попытался возразить растерянный Бласко.
– Не благодари, мы же одна семья! – бросила ему в дверях королева Белла, делая вид, что не расслышала его слова.
Король и королева поспешно удалились. Следуя составленному Беллой сценарию, Бартоло простонал минут пять и прикинулся спящим. Роли без слов ему с горем пополам удавались. В комнате повисла тишина. Принц и принцесса замерли у постели мнимого больного, который затаив дыхание молился Великим Повелителям Стихий об их будущем семейном счастье. Кто именно из Великих Владык услышал молитвы замотанного в бинты короля Бартоло, остается загадкой, как, собственно, и то, принимал ли кто-то из них в этом деле участие, но результат полностью оправдал надежды правящих особ. Бласко познакомился с Беларкис и не смог устоять перед ее божественным очарованием. Через час их тихой беседы у постели раненого отца он понял, что хочет провести с ней всю оставшуюся жизнь. Он нашел свою единственную спутницу жизни. В душе он ругал и корил себя за упрямство: «Вот я дурак! Целую вечность бегал от собственного счастья!»
Еще через два часа он не выдержал и произнес эту фразу вслух. К его великому удивлению, ответ на такое признание он услышал не из уст возлюбленной, а от замотанной в бинты мумии: «Сынок! Я так счастлив! Я так тебя люблю!» На радостях король Бартоло забыл обо всех правилах конспирации. Он вскочил с кровати, но запутался в бинтах, на которые Белла явно не поскупилась, и рухнул на пол. Сын, едва сдерживая смех, помог расчувствовавшемуся старику подняться и снова уложил его в кровать. Затем он лукаво подмигнул покрасневшей от смущения Беларкис и повернулся в сторону входной двери.
– Тетушка Белла! Я знаю, что Вы за дверью. Заходите! Ваш хитроумный план сработал.
– Какой еще план, Бласко? На какие хитрости ты намекаешь? Сразу говорю, что я здесь ни при чем! – послышался из-за двери лукавый голос королевы.
– Вы и за дверью не караулили? – с насмешкой уточнил Бласко.
– Я просто шла мимо, – ни капельки не смутившись, ответила Белла.
– Дорогая моя будущая теща! Кстати, можно Вас так называть?
– Ну разумеется! – в ту же секунду дверь королевской опочивальни распахнулась, и в нее с сияющей улыбкой на лице вошла королева Белла. По ее внешнему виду можно было подумать, что она победила в войне с ограми или по крайней мере уничтожила всех гоблинов. У нее был вид триумфатора. Медардо держался позади супруги и смущенно улыбался. Он, как и его сводный брат, плохо умел врать и не совсем одобрял хитрые уловки супруги. Но результат превзошел все его ожидания. Он испытывал огромную радость как за будущее детей, так и за судьбу государства. Союз Бласко и Беларкис являлся залогом воссоединения двух королевств, о котором говорилось в древнем пророчестве, сделанном лично ясновидящей Эворой.
Первым делом, войдя в комнату, Белла хитро подмигнула молодым и с явным упреком обратилась к Бартоло:
– Если б я знала, что ты такой нетерпеливый и непоседливый, то примотала бы тебя бинтами к кровати! Зачем ты вскочил раньше времени?
– Я вскочил как раз вовремя! Белла, не шуми! Я себе всю спину отлежал и так устал сопеть, изображая спящего, – оправдывался Бартоло.
– Надеюсь, что вовремя. Ну, дорогой мой Бласко, чем ты обрадуешь свою тетю Беллу?
– Сынок! Почему ты встал на колени?! Ты же принц! – изумился король Бартоло.
– Уважаемая королева Белла! Досточтимый король Медардо! Дозвольте мне просить руки вашей дочери.
– Ой! Так сразу, – удивился Медардо.
– Нет, дорогой! Давай еще лет сто подождем! – цыкнула королева Белла.
– Доченька моя, ты согласна? – спросил правитель северных эльфов.
– Да, папа, – залившись румянцем, ответила принцесса Беларкис.
– Я, королева Белла, даю вам, дети мои, мое материнское благословение.
– Я, король Медардо, даю вам, дети мои, мое отцовское благословение.
– Я, король Бартоло, даю вам, дети мои, мое отцовское благословение. Уверен, королева Милара всем сердцем одобряет ваш союз. Живите вечно и счастливо!
Далее около трех часов шла жаркая дискуссия о свадьбе, сроках и месте ее проведения, о нюансах церемонии, об организации праздничных торжеств, о том, где будут жить молодые супруги. Король Бартоло принимал самое живое участие в разговоре. Поглощенный судьбой сына и его семейным счастьем, он совершенно забыл о собственном внешнем виде. Со стороны он смотрелся весьма комично, особенно когда начинал размахивать забинтованными руками, что-то доказывая Белле. Королева несколько раз грозилась его перебинтовать более тщательно. В итоге решили, что на подготовку столь грандиозного мероприятия понадобится не меньше трех месяцев. Молодые посмотрели друг на друга с нескрываемой грустью. Король Бартоло предложил назначить церемонию на 30 октября. Эта идея пришлась всем по душе, так как в этот день возносили хвалу и почести Великому Владыке Плодородия. Все сочли эту дату благоприятной и очень символичной. Таким образом, бракосочетание принца и принцессы состоялось 30 октября 5102 года. Народные гулянья едва не превратились в стихийное бедствие. Эльфы праздновали не только союз двух любящих сердец, но и залог воссоединения двух королевств. Дополнительными поводами для веселья стали налоговые послабления, королевские подарки подданным и амнистия. Многих заключенных, совершивших мелкие преступления, освободили из тюрем.
Принц Бласко и принцесса Беларкис жили по полгода в каждой столице. Дружественные визиты монархов заметно участились. Бартоло, оставаясь один во дворце, на следующий же день начинал скучать, а через неделю уже не находил себе места без обожаемых детей. Он, не утруждая себя поисками благовидного предлога, отправлялся в столицу сопредельного государства. Точно так же вел себя и его сводный брат, король Медардо. Королева Белла пыталась урезонить обоих монархов, постоянно напоминая им о неотложных государственных делах:
– Вы в первую очередь короли, а не только любящие родители!
– Белла! В королевствах все подданные живут в мире и достатке, – отмахнулся от нее король Медардо.
– На границах спокойно. На нас никто уже очень давно не нападал, – вторил ему сводный брат Бартоло, – и огры, и гоблины ведут себя смирно.
– А Вам не кажется, что слишком тихо? Мне такое затишье не нравится. Обычно оно предшествует буре, – скептически заметила Белла.
– Белла! Не сгущай краски! Эльфы верят в скорое объединение двух государств, поэтому сильны как никогда. Мы сумеем победить любого врага, – поспешил заверить ее король Медардо, под одобрительные кивки короля Бартоло.
– Лучшая битва – это та, которой не было, – назидательно изрекла королева. – Предлагаю провести крупномасштабные совместные учения регулярных армий двух королевств. Таким образом мы удостоверимся в нашей боеспособности и запугаем наших врагов.
– Медардо, а я всегда думал, что здесь ты король, – поддел брата Бартоло.
– Белла, оставь мне дела, связанные с армией и с государственной стратегией, – явно обидевшись, попросил король северных эльфов.
– Как бы вы оба не пожалели о своей беспечности! – покачала головой Белла. – Вспомните о пророчестве Эльфины, оставленном королю Армандо на прощание!
– Вот оно уже сбывается. Наши королевства скоро объединятся, – с энтузиазмом заметил Бартоло.
– Прекрасно! Но почему вы оба не хотите вспомнить про Великую войну? Эльфина сказала, что она неизбежна, – не унималась супруга Медардо.
– Ага! А угроза придет с севера, забрав две великие жизни. Это ерунда. На севере никого нет. Там безжизненная пустыня, – легкомысленно ответил Бартоло.
– Я бы не заявляла столь категорично, что там никого нет. Великие Ведьмы просто так предсказаниями не разбрасывались.
Королева Белла не была ясновидящей. Она умела наблюдать и анализировать. Она первая поняла, что надвигается какая-то страшная угроза, что их извечные враги объединились и к чему-то тайно готовятся. Уж слишком согласованно они прекратили все нападения на эльфийские территории и даже перестали атаковать главный военный порт Картаго.
Весь сентябрь 5103 года король Бартоло провел в гостях у короля Медардо. Это обстоятельство во многом оказалось роковым и предопределило ход истории. Эльфа Мауроса обвинили и сослали на вечное поселение в Северную пустыню за тяжкое преступление, которое он не совершал. Заговорщики получили Черного маршала. Чутье и мудрость не подвели королеву Беллу, но она не успела убедить короля Медардо в своей правоте.
Такова история эльфов с момента их появления на Южном континенте и до начала Первой континентальной войны.
Люди Верво
– Какие смешные человечки!
– Они не смешные, они добрые.
– Надеюсь, они последние?
– Да, больше в этот мир никто
не придет. Пока.
На Южном континенте до Великой войны проживало четыре племени людей. Внешне они не имели существенных различий, зато их характеры разнились самым кардинальным образом. Люди Мерморта вообще назывались людьми по ошибке. О них будет рассказано, когда речь зайдет о силах зла. Повествование о людях Дезэры придется отложить на более позднее время из-за занятой ими позиции в Первой континентальной войне. Немного повременим и с историей людей Ларгоса, получивших свое название от имени создавшей их Великой Ведьмы Лагиссы. Зато сейчас самое время поведать о людях Верво. Их создала вторая подружка Диалексии, Великая Ведьма Умана. Глава клана полностью одобрила творение подруги и с легким сердцем дала им право на жизнь. Она не преминула сделать замечание Эльфине:
– Прости, пожалуйста, но ее люди больше похожи на истинных эльфов, чем твои. Они полны внутренней силы, благородства, миролюбия, щедрости и доброты.
– Только в отличие от моих эльфов живут всего сто – максимум сто двадцать лет, – обиделась создательница эльфов.
– Кстати, Умана, почему они так рано умирают? Это несколько жестоко. Ты в состоянии продлить им срок жизни? – осведомилась Диалексия.
– Не вижу смысла. Чем меньше они живут, тем дороже ценят жизнь и каждый день, проведенный на этой прекрасной земле, – назидательно изрекла Умана.
– Грустно, но логично, – вздохнула глава клана. – Вот, Эльфина, если бы ты не поторопилась, то и у тебя могло бы получиться нечто гениальное, а не шестая халтура подряд.
– Да! Зато моим эльфам есть где жить! – с гордостью за себя и своих детей выпалила Эльфина. – Они успели занять почти полконтинента, а где разместятся ваши великолепные люди?! Извините, но все места уже заняты!
– Диалексия, боюсь, что она права, – помрачнела на глазах Умана. – Остается лишь Северная пустыня, но они там не выживут.
– Давайте посмотрим на карту Южного континента. Я уверена, что мы кое-что найдем, – поспешила успокоить подругу Диалексия, – или кое-кого подвинем.
Главе клана ведьм пришлось долго простоять над картой, согнувшись в три погибели, и буквально рыть носом землю, чтобы найти новым созданиям хорошее местечко. Задача оказалась не из простых, но Диалексия сумела ее решить:
– Мы поселим их здесь, на Северо-западе. От эльфов и Северной пустыни их оградит горный хребет.
– От эльфов можно и не отгораживаться, – уточнила Умана, – главное, защитить их от людей Мерморта, которые претендуют на выбранные тобой земли.
– Их надо остановить. Для этого выселим первых твоих поселенцев прямо на границе с этими чудовищами.
– Они же их убьют! – завопила создательница людей Верво.
– Нет. Мы отвлечем людей Мерморта. Пусть они повоюют с гоблинами. А люди Верво тем временем укрепят границу и двинутся на север и на восток, расширяя подаренные им владения.
– Уверена, с эльфами они сумеют договориться, – миролюбиво заметила Эльфина.
– Полагаю, что граница в итоге пройдет здесь. Если соединить окончания этих двух горных хребтов, то получится прекрасное территориальное деление, – Диалексия имела в виду горный хребет, который люди Верво назвали Грозный, и протянувшееся по всем землям людей Мерморта нагромождение скал под названием горы Муртабу.
Все произошло именно так, как она и предполагала. Ведьмы сумели обратить гнев людей Мерморта против их южных соседей гоблинов. Началась война, продлившаяся целых пятнадцать лет и унесшая тысячи жизней с обеих сторон. Честно говоря, кроме воюющих держав, этих павших больше никто не оплакивал. Прочие жители континента рассуждали примерно следующим образом: «Чем дольше эти чудовища будут истреблять друг друга, тем нам всем лучше и спокойнее». Но все хорошее рано или поздно заканчивается. Воюющие стороны сумели договориться между собой и заключить мир, который не сулил ничего доброго остальным народам. Затем люди Мерморта решили продолжить начатое ими до войны с южными соседями освоение северных земель, расположенных за горным хребтом Муртабу. Вот тут их поджидал крайне неприятный сюрприз. Едва продвинувшись на север от прежних границ, они наткнулись на стену. Они не верили своим глазам, но путь им преградила настоящая крепостная стена с башнями и с глубоким рвом. Они попытались ее обойти, но ничего не вышло. С одной стороны оборонительное сооружение примыкало к окончанию горного хребта, а с другой – доходило до Великого моря. Охранялась она самым тщательным образом. Люди Мерморта поняли, что их относительно мирная экспансия на север здесь и закончилась. Тридцать раз прокляв гоблинов, они начали строить захватнические планы предстоящей войны с соседями.
По части ведения войн люди Мерморта слыли хорошими специалистами. Они решили использовать большой остров в западной части Великого моря, который у них получил название Нотр, в качестве стратегической базы и плацдарма для переброски войск. Тут их ждал второй неприятный сюрприз. За пятнадцать лет войны с гоблинами новые соседи успели прибрать к рукам и этот остров, дав ему новое название. Теперь он назывался не Нотр, что в переводе означало «наш», а Мирный, что в переводе не нуждалось. Новые поселенцы, разумеется, не смогли да и не пытались огородить весь остров неприступной крепостной стеной, зато они укрепили все удобные бухты и несли круглосуточное наблюдение с построенных маяков.
Люди Мерморта не собирались сдаваться так легко и просто. Они решили обрушить на остров Мирный всю имевшуюся у них военную мощь. Около года они тщательно готовились к этому походу. Им удалось собрать громадную флотилию кораблей, которую они назвали «Непобедимая армада». Судьба острова, казалось, была предрешена. Выстоять против такого мощного натиска не смог бы никто. Великие Ведьмы буквально схватились за голову. Диалексия и Умана прекрасно понимали, что пираты не ограничатся этой победой. Захватив остров Мирный, они двинут несметные полчища на континент. Используя остров как перевалочную базу, они легко обойдут сухопутную линию укреплений и, вероятно, истребят всех людей Верво или обратят их в рабство. Ситуация требовала безотлагательного вмешательства, так как уничтожение грозило целому народу. Недавно созданных обитателей континента ведьмы опекали особым образом, давая им возможность адаптироваться. Диалексия созвала совет:
– Что будем делать?
– Диалексия, я бы с удовольствием уничтожила людей Мерморта, но это противоречит нашему Кодексу, – ответила Умана, плохо скрывая досаду.
– Умана, я тоже могу уничтожить многих, однако я этого не делаю, – угрожающе прошипела Морвиун, создательница людей Мерморта.
– Морвиун, за тебя это делают твои создания! Как можно было породить такой ужас, да еще и назвать его «люди». Это нелюди! – возмутилась Эльфина.
– Девочки, не ссорьтесь. Нам надо спасти людей Верво от людей Мерморта, при этом постараться не нарушить наш Кодекс, – мягко напомнила Диалексия.
– Давайте снова натравим на них гоблинов! – предложила Лагисса.
– Хватит! Мои несчастные деточки и так пострадали в прошлой войне из-за вашего гуманизма! – истерично завопила Гиуда, создательница гоблинов.
– Гиуда, успокойся! Твоих чудовищ осталось более чем достаточно, – утешила ее глава клана. – Да и люди Мерморта ближайшие сто лет второй раз на одни и те же грабли не наступят. К сожалению, они не такие дураки, как хотелось бы.
– Пусть воюют с другими соседями! Например, с эльфами! – бросила Нуардис.
– Сражения между ними и так не прекращаются. По-моему, они уже надоели друг другу, – ледяным тоном парировала Эльфина.
– Разумеется! Эльфина придумает любую хитрость, чтобы защитить эльфов, захапавших полконтинента! Их давно пора потеснить! – негодовала Морвиун.
– Правильно! А то у них вечно виноваты гоблины, великаны, тролли, но только не их эльфы и люди! – поддержала подругу Нуардис.
– Кхе-кхе!
– Эвора?! Ты хочешь высказаться? – икнув от неожиданности, уточнила Умана.
– Нет, громко покашлять! Из-за вашего галдежа и пустых споров я не могу заняться моим любимым делом, – обиженно пробубнила прорицательница.
– Созерцать мир? – подсказала Дезэра.
