Вайнахи – чеченцы, ингуши и бацбийцы – родственные народы, объединённые общим происхождением и близкими друг другу языками нахской языковой группы.
22
Упоминание о трагедии в ауле Хайбах встречается во многих источниках. Так канд. ист. наук Э. А. Исаев в книге «Чеченцы: история и современность» пишет: «… тысячи и тысячи детей и стариков бериевские палачи сожгли в сараях в горных районах. Только в ауле Хайбах Галанчожского района их сожгли более 700 человек». А вот отрывок из статьи Сайд-Эмина Бицоева («Республика-плюс». Приложение к газете «Республика». Грозный, № 17, 1994): «…Когда все собрались (горцев оказалось несколько сот человек), ворота конюшни накрепко закрыли. Возглавляющий операцию начальник Дальневосточного краевого управления НКВД Гвишиани скомандовал… поджигать… Вряд ли предполагалось, что кто-то посмеет возразить варварскому приказу. Капитана Громова и молодого бойца истребительного батальона Дзияудина Мальсагова (присутствие чеченца в этот момент оказалось для всех совершенной неожиданностью), пытавшихся остановить организованное массовое зверство, быстро нейтрализовали… Обложенная со всех сторон колхозная конюшня мгновенно вспыхнула. Когда она оказалась объятой пламенем, огромные ворота рухнули под натиском людей, и обезумевшая толпа хлынула наружу. Жуткие крики людей, стоны, ужас на лицах тех, кто уже успел выскочить из пепла, горящие живые люди, на которых лопается и расползается кожа. Гвишиани хладнокровно скомандовал: «Огонь!» Из сотен стволов раздались автоматные очереди. Впереди бегущие падали под градом пуль, заслоняя собой выход. Через несколько секунд образовалась гора трупов, которая не позволила никому выйти. Ни один не спасся. Громова и Мальсагова уводили под конвоем… Через несколько дней капитан Громов и Мальсагов вернулись в Хайбах. Солдат уже не было, возле конюшни, от которой остался лишь кровавый пепел, возилось несколько местных жителей. Как выяснилось, в тот трагический день на рассвете они ушли в горы за дровами и только по случайности остались живы. Они видели жестокую казнь своих земляков. А когда войска ушли, вернулись в аул, чтобы по мусульманскому обычаю предать останки мучеников земле… Жандар и Ясу Гаевы, Элберт Хамзатов, Ахмад Гамаргиев и другие проделали нечеловеческую работу. Долбя мёрзлую землю и рискуя ежеминутно оказаться под автоматным огнём (народ выслали, и оставшиеся автоматически считались бандитами), в мороз, без сна и отдыха трое суток эти люди хоронили своих сожжённых братьев и сестёр…»
