Наталья Баклина "Девушка с Рублёвки. История о любви в забавных обстоятельствах"

Хотя про втюхивать, это я от обиды говорю. Если честно, хороший был товар. И шампунь классный – от него волосы неделю шёлковые, не то, что от этих хвалёных, из рекламы, – через день сальными прядями виснут. И зубная паста супер-полезная, я ею на раз стоматит на языке вылечила. И порошок какой-то особенный, безопасный, никаких аллергий, и расход – чайная ложка на стиральную машинку. Пачки порошка хватает на полгода. Правда, и стоило это великолепие неслабо, но всё качественное, без обмана. Так что мы с Угловым организовывали своих тёток, они разносили товар по знакомым, попутно агитировали их вступать в нашу сеть… Короче, где-то через полгода у нас с Угловым была сформирована вполне приличная пирамида, и мы были на её вершине. Я собирала свои проценты, вела учёт баллам, распределяла бонусы по всем уровням. А Углов мотался в Москву за товаром.

Самое интересное, что таких уж больших-огромных денег я тогда не видела. Да, были виртуальные бонусы, да причитались мне какие-то суммы с тремя нулями. Но выдавал их мне Углов понемногу, уговаривая оставить деньги в обороте и дать им подрасти. Давала я так ещё месяца четыре. И деньгам подрасти, и Углову мне голову морочить. Как под гипнозом была, честное слово! А может быть, и была. Он как обнимет, как поцелует, как проведёт по спине ладонью – все цифры из головы врассыпную. И думать хочется только о том, что всё у нас хорошо и до абсолютного счастья – рукой подать. А потом мама мне сказала, что Углов кралю себе завёл. Что у Светланы Леонидовны, которая у них в библиотеке в зале абонементов работает, мама живёт в Металлургическом районе. И что в мамином подъезде недавно квартиру купили однокомнатную. И живёт в ней девица одна смазливенькая. И что она, Светлана Леонидовна, недавно ездила к матери, и видела, как Углов с этой девицей под ручку в квартиру заходил. «Ты представляешь, она мне так и сказала: „Похоже, погуливает ваш зять, Ольга Николаевна“. Вот ведь стыд какой!»

На самом деле Углов не был мне мужем, по крайней мере, официально. И маме зятем не был. Я даже толком к нему и не переехала, так, неделю у него ночую, неделю дома живу. Но маме так хотелось видеть меня с устроенной личной жизнью, что она носила в библиотеку фотографии и хвасталась внуком и зятем. Фотографии были не совсем семейные, – мы как-то втроём выезжали за город, я, Углов и Никитка, делали шашлыки, фотографировали друг друга. Но мама всё равно хвалилась. Вот глазастая Светлана Леонидовна физиономию Угловскую и запомнила.

Я тогда маму успокоила, мол, может, обозналась твоя Светлана. Или, может, по делу Углов заходил. А сама адресок запомнила и по нашей базе сетевиков проверила. У меня, кстати, с адресами там всё чётко было: новички товары по почте получали, в офис могли только высокоуровневые бригадиры зайти. И выяснила, что адрес в базе есть. Что проживает по этому адресу Севастьянова Елена Ивановна двадцати лет от роду. Что пришла она к нам в структуру три месяца назад. А адрес сменила с месяц всего. Потом посмотрела я место этой Севастьяновой в пирамиде – и обомлела. Углов её на один уровень со мной поставил, и часть моей сети на неё перекинул. То есть получилось, что почти треть моих агентов, которых я полгода собирала, обучала, натаскивала, уже месяц кормят Елену Севастьянову!

А потом я полезла смотреть активы. Право подписи банковских документов хоть и у Углова было, а я к бухгалтерии отношение и не имела, но пароль для банк-клиент знала и в проводках соображаю. Влезла, посмотрела обороты за последние два месяца, и совсем кисло мне стало. Вот они, полтора миллиона, ушли перечислением в ООО «Город». А вот и квартирка, стоит на балансе как основное средство. Типа, офис мы прикупили. Вот ведь гад, а? Я, значит, терпи, денежки из оборота не вынимай, пусть растут, а он своим… прелестницам квартиры покупает!

Плохо мне тогда стало. Так плохо, что решила я завязывать с этим бизнесом. И с Челябинском завязывать. И с Угловым. При первой же возможности стала вытаскивать наличность из оборота, долю свою из бизнеса вынимать. Успела собрать совсем немного, когда Углов заметил мои манёвры и устроил разборки. Ну, я ему и выдала. И про квартиру для любовницы, и про враньё наглое и про то, что не пошёл бы он куда подальше со своим сетевым маркетингом, а я уезжаю в Москву. Там я быстрее себе на квартиру заработаю. Себе, а не его поблядушкам. Короче, поцапались мы с ним по-чёрному. И этот паразит, мало того что мою часть прибыли к рукам прибрал, ещё и облаял меня напоследок. Вон, до сих пор икается.

Здесь, в Москве, всё тоже пошло как-то по-дурацки. Хотела устроиться на работу по основной своей специальности, – я ведь, вообще-то, инженер-строитель. Только на стройках сроду не работала, в стройуправлении сидела личным помощником руководителя. Документы печатала, праздники для народа организовывала, мероприятия всякие. С лёгкой руки начальника своего, Иван Иваныча, компьютер освоила – он меня специально на курсы посылал. Платил только маловато, оттого я в сетевой бизнес и кинулась.

Ну так вот, принялась я тут в Москве по объявлениям звонить, кому секретарша требуется. Да всё невпопад: то строго москвичка нужна, то не старше тридцати и чтобы внешность модельная, то со знанием специальных программ по документообороту. Пару недель ходила, радовалась, что жильё удачно нашла – сняла через агентство комнату в Бибирево. Квартира оказалась коммунальной, на два хозяина. Хозяин моей комнаты помер, и его брат решил квартирантов пускать, просил девять тысяч рублей в месяц. Хозяйка второй комнаты в квартире не жила и тоже её сдавала. Когда я заселилась, моими соседями была супружеская чета из Донецка. Спокойные вменяемые люди, чистоплотные и тихие, они меня не напрягали и не беспокоили. Мало того, Галка, так звали соседку, видя безуспешность моих поисков, даже предложила похлопотать за меня в своей фирме. Мол, там как раз штат набирают. Начнёшь с рядовой работницы, со временем дорастёшь до бригадира. Она, Галка, вон, за три месяца всего доросла. Деньги хорошие платят, тысяч по двадцать у рядовых получается, у бригадиров – тридцать. Когда я узнала, чем её фирма занимается, хохотала как ненормальная. Клининговая компания! Уборка помещений! Получается, в уборщицы меня Галка звала! Уборщица с карьерными перспективами. Привет от Углова!

Видимо, шок от такого совпадения что-то сместил у меня в голове, и я, отложив Галкин вариант трудоустройства на самый крайний случай, решила смотаться в московский офис компании, чью продукцию мы с Угловым так хорошо двигали в Челябинске. Тем более что адрес в мозгу засел намертво.

Правда, я почти заблудилась на незнакомых улицах в получасе ходьбы от метро «Петровско-Разумовская», и только упрямство заставило меня приставать с расспросами к прохожим, которые вывели-таки меня на нужный переулок. И уж не помню точно, на что я надеялась, но то, что увидела в офисе, разочаровало меня абсолютно. Длинный коридор и два окошка. В одно нужно называть свой регистрационный номер и отдавать деньги. Из второго получать товар. И по всему коридору – очередь из дилеров.

Не знаю зачем, но я встала в эту очередь за пожилой ухоженной дамой лет пятидесяти. Она явно маялась этим стоянием, переминалась с ноги на ногу, дождалась, пока за мной встал коренастый парень в кожанке и вдруг предложила:

– Пойдёмте, покурим?

Вообще-то я не курю, но стоять в коридоре было ещё хуже. Да и незнакомка мне понравилась, и я решила составить ей компанию. Во дворике здания, где размещался офис, нашлась подходящая скамейка, мы плюхнулись на неё, с наслаждением вытянув ноги. Я вытянула ноги в чёрных штанинах и мягких туфлях без каблука, гудящие от беготни. Она – затянутые в чулки и обутые в модные туфли на шпильке и, видимо, гудящие от топтания в очереди.

– Зря я сегодня пришла, забыла, что среда – день региональных дилеров, – сказала женщина и протянула мне узкую голубую пачку сигарет.

– Спасибо, – отказалась я, – я не курю. Я просто так вышла, за компанию.

– Меня, кстати, Татьяной зовут, – кивнула дама и прикурила от изящной золотистой зажигалки.

– Лариса, – представилась я.

– Вы тоже из региона? – Татьяна выпустила дым в сторону, чтобы не попадать на меня.

– Ну, как сказать… Вообще-то я из Челябинска, но я решила в Москве работу поискать.

– В сетевом маркетинге?

– Нет, вообще-то я пытаюсь найти работу по специальности. А сетевым маркетингом я в Челябинске занималась, и больше пока не хочу.

Я поймала заинтересованный взгляд Татьяны и поспешила объяснить:

– А сюда даже не знаю, зачем пришла. Просто нет в Москве знакомых никого, а с этой линией я всё-таки почти год проработала.

– Продавали?

– Нет, в основном администрировала. Я ведь почти на вершине пирамиды была, второй уровень. Движение по уровням отслеживала, бонусы распределяла, акции всякие организовывала, праздники для членов сети. У меня это гораздо лучше получается, чем прямые продажи.

– Так вы заработали и решили перебраться в столицу! – понимающе кивнула Татьяна.

– Квартиру уже купили, или подыскиваете? Могу хорошее агентство порекомендовать, берут всего два процента от сделки.

– Что вы, какая квартира, – нервно хихикнула я. – Сняла комнату в Бибирево, и рада. Теперь вот нужно срочно работу найти, пока сбережения не проела.

– А что так? – прищурилась Татьяна. – Не пошёл бизнес в Челябинске?

– Пошёл. Только деньги не мне достались, – я не стала вдаваться в подробности, а Татьяна не стала настаивать.

– Так значит, у вас есть хороший опыт администрирования, работы с людьми, организации мероприятий… С компьютером как?

– Офисные приложения знаю, специальные программы – нет.

– А с текстами как работаете?

– Нормально. Я своему шефу в строительной компании все тексты докладов редактировала, в городскую газету статьи про компанию писала. И в сетевом бизнесе сочиняла тексты для листовок. Да, ещё колонку в городской газете вела по типу «Советы косметолога».

– Слушайте, Лариса, похоже, я смогу вам помочь с работой. – Татьяна достала из сумочки визитку и что-то написала на чистой стороне. – Вот, позвоните, скажете, что от Татьяны Николаевны.

«Пенкин Виктор Алексеевич», – прочитала я. Ниже – номер телефона.

– Это сын моей хорошей приятельницы, он занимается издательским бизнесом, сейчас подыскивает себе личного помощника. Мне почему-то кажется, что вы ему подойдёте.

Глава 2

Чайник на плите задребезжал крышкой, исходя паром, и я очнулась от мыслей. Чай в пакетиках оказался с бергамотом. Терпеть не могу бергамот! Скорее вытащить пакетик из бокала, пока не успел настояться! Отхлёбывая подкрашенный кипяток, я подошла к окну и открыла пыльную створку.

За окнами деловито сновали машины. Вот оно, Рублёвское шоссе. Самое обыкновенное, автомобили сплошным потоком. А для пешеходов переходы-галереи построили, мы с хозяином этой хоромины шли по такому от метро. Та ещё забава: карабкаешься по бетонным ступеням до высоты третьего этажа, потом спускаешься. Мне-то, молодой-красивой-лёгкой, несложно было. А вот пузан-квартировладелец пыхтел. А как старики здесь карабкаются? А с багажом как забираться? Интересно, те, кто этих «бандур» понастроил, пешком вообще ходят? Или сочиняют такие переходы, когда из машины вылезут?

Через дорогу виднелись многоэтажки поновее и посимпатичнее той, откуда я сейчас выглядывала. А слева вообще возвышался роскошный дом. Элитный, наверное —кирпичная башня с круглым застеклённым верхом. Кирпич красный, остекление голубое. Эффектно. Вот если бы Пенкин меня в такой дом поселил! Тоже ведь на Рублёвке! Если бы, да кабы… Всё, хорош страдать, хоть и убитая квартира, да почти задарма и отдельная. Еду в Бибирево за вещами.

Дверь в квартиру тоже была аховая. Когда её открывали, я как-то не обратила внимания, а теперь пришлось. Судя по всему, дверь когда-то высаживали: расщеплённый косяк был наскоро укреплён дощечкой с прорезью для язычка замка, а сам замок болтался в дверном пазу. Именно болтался: отверстие в двери было для него слишком просторным. Дерматин обивки, из-под которого торчали клочки ваты, маскировал это безобразие. И закрывалась дверь так: одной рукой её нужно было придерживать, а второй аккуратно поворачивать ключ. Иначе ключ вытягивал замок, тот съезжал и заклинивался. Значит, мне ещё и с дверью надо что-то делать. Ну, Пенкин! Он сам-то видел эти хоромы «на Рублёвке»?

Крысы на выходе из подъезда мне не попались. Зато под лавочкой возле подъезда валялся крупный седой старик. Рядом переминался товарищ помельче и помоложе.

– Плохо человеку? Скорую вызвать? – вскинулась я.

– Нет, нормально все, – остановил меня товарищ. – Это Иваныч перебрал маленько. Сейчас Толик спустится, и мы его домой отведем.

– На двенадцатый этаж? – я тут же вспомнила, где живёт протестующий алкаш. Так этот старикан, что ли, из протеста в лифте гадит?

– Зачем это? Иваныч на втором живёт, – не понял мужичок, а я не стала объяснять. Оказывается, в этом подъезде живут, по меньшей мере, два алкоголика. М-да, привет с Рублёвки. Не простыл бы старик. Хоть и тёплый апрель выдался, земля холодная ещё.

Я не сразу, но сориентировалась с обратной дорогой к метро: сначала между яблонь, потом по бульвару между скамейками. Бульвар радовал. Деревья уже зелёные, на клумбах тюльпаны высажены. Красные, жёлтые, белые, даже какие-то лиловые с волнистыми краями лепестков. Красивые! Кто бы сказал, что в двух шагах от этой красоты – и такие трущобы с крысами.

В метро народа было немного, садись, где хочешь! Я плюхнулась на одиночное место в углу вагона и закрыла глаза. Да, знаю я своего босса чуть больше месяца, и он с каждым разом меня изумляет всё сильнее. Какой-то он ненастоящий. Нет не так, – не взрослый. Он как ребёнок, который играет во взрослого и всем доказывает: «Я большой!». Хотя какой, нафиг, ребёнок, пятый десяток мужику. Может, это я чего не догоняю со своим провинциализмом?

А познакомилась я со своим нынешним шефом так. Мало на что надеясь, позвонила по номеру, нацарапанному на визитке моей случайной знакомой.

– Алё! – ответил мне сонный мужской голос.

– Виктор Алексеевич? Здравствуйте, я от Татьяны Николаевны!

– От кого? – голос в трубке зевнул. Может, попала не туда?

– Простите, это номер…, – назвала я номер.

– Ну да.

– Мне его дала Татьяна Николаевна… Белозерцева, – посмотрела я на оборот визитки, отыскивая фамилию.

– А, тёть Таня! – дошло до голоса. – И что вам надо?

– Вообще-то, я насчёт работы, вам ведь нужен личный помощник? – на всякий случай спросила я, чувствуя, что опять пролетаю.

– Вообще-то нужен. Ну, приезжайте сегодня, поговорим, – толком не проснулся голос в трубке.

– А куда приезжать, куда? – ну надо же, не пролетаю!

– Метро «Авиамоторная», первая улица Энтузиастов, дом…, – он опять раззевался, а я еле успела записать, надеясь, что правильно. Переспросить постеснялась. Всё-таки будущий начальник, подумает, что бестолковая!

– А в какое время приезжать?

– Да в любое. Давайте к часу, например, – окончательно уснул голос в трубке. В общем, договорились.

Выход из станции «Авиамоторная» оказался настоящим лабиринтом – длиннющий подземный переход, штук восемь выходов, ошалевшая плотная толпа и никто толком не знает, где эта улица, где этот дом. Я металась по этим выходам минут пятнадцать, как крыса по лабиринту, пока не добралась до последнего выхода и не встретила там сердобольную неторопливую старушку. Оказалось, мне именно сюда. А до нужной улицы надо идти вдоль рельсов, потом через переход, а там уже и спрашивать. Про то, как я неслась мимо рельсов и разыскивала нужный дом – отдельная песня, и все эти поиски свели на нет мой получасовой запас, который я себе отвела на передышку и знакомство с обстановкой. Примчалась на место в мыле, но ровно в тринадцать ноль-ноль… А господина Пенкина на месте не оказалось.

– А он, кажется, обедать уехал! Только что, – весело сообщил мне парень в камуфляже, восседавший за столом поперёк коридора, перегораживая вход в отсек, где, судя по всему, и располагалась искомая редакция.

– Как, уехал? Мы же с ним договорились на тринадцать ноль-ноль, – оторопела я. То есть, пока я металась по переходу и неслась скачками вдоль рельсов, этот Виктор Алексеевич проголодался и свалил? Он что, заспал нашу договорённость?

– Значит, плохо договаривались, – пожал плечами парень. – Попробуйте попозже зайти. Или подождите, – кивнул он в сторону двух обшарпанных стульев в углу лестничной площадки. Судя по обилию бычков возле стула, это было место для курения.

– А позвонить ему никак нельзя? Хотя бы узнать, когда он вернётся? – мрачно спросила я, имея в виду, чтобы меня допустили к телефону. Но парень понял меня по-своему, кивнул, и сам набрал номер на аппарате.

– Алло, Виктор Алексеевич, это Станислав Бойко, охранник. Виктор Алексеевич, тут к вам женщина пришла, говорит, вы на час с ней договаривались. Когда вы вернётесь? А, понял, ладно.

Парень положил трубку и повернулся ко мне:

– Виктор Алексеевич велел, чтобы вы вышли на улицу.

– Да? Ну, спасибо.

Меня будто холодной водой окатили. Стоило заставлять меня тащиться через весь город на метро и рыскать по этим окрестностям, чтобы вот так вот выставить вон! Ну, москвичи, гады-начальнички. Я развернулась, чтобы не ругаться в голос тут же, при охраннике, и понеслась вниз по лестнице. Рванула дверь, вылетела и чуть не сшибла стоявшего на улице усатого мужичка в мятых штанах и расстёгнутой куртке. Ты тут мне ещё!

– Извините!

– Вы Лариса? – придержал мужичок меня за рукав.

– Ну, допустим, – выдернула я руку. Не хватало мне ещё приставаний на улице!

– Садитесь, поехали, – кивнул мужичок в сторону серого «Жигулёнка», откуда выглядывал зверского вида водитель.

– Куда поехали? – попятилась я. Мамочки мои, что это? Углов, что ли, каких-нибудь рэкетиров на меня наслал?

– Обедать поехали. Я Виктор Алексеевич. И если хотите со мной работать, впредь не опаздывайте.

– Я ровно в час пришла, – пробормотала я, ошарашенная неожиданным превращением рэкетира в начальника. Но тот меня уже не слушал, а шёл к машине смешной походкой вперевалочку.

Обед в соседней столовке, – в трёх шагах, не понятно, зачем туда на машине ездить, – мой потенциальный шеф предложил мне выбрать и оплатить самой. Я ограничилась компотом и салатом из капусты. И уже к концу обеда, посмотрев, как он ест, оставляя на усах капли соуса, как отрыгивает, отвалившись на стуле, как важничает, перечисляя мои будущие обязанности и похлопывая по столу широкой ладонью с пухлыми короткими пальцами, поняла: как мужчина мне мой потенциальный шеф не нравится совершенно. А вот как работодатель… Зарплату хорошую обещает. Что же, ладно. Поработаем.

Работы, кстати, оказалось не так уж и много. Отвечать на звонки и отсекать нужных людей от ненужных – тех и тех можно было по пальцам пересчитать. Набирать на компьютере приказы, которые мой шеф писал вполне разборчивым, хотя и корявым почерком. Вызывать к нему в кабинет нужных сотрудников – самостоятельно снять трубку и пригласить их он почему-то не хотел, видимо, из-за каких-то своих соображений о субординации. Самой главной и основной моей обязанностью было ухаживать за шефом. Варить ему кофе, бегать за булочками, отправлять водителя за газетами, разогревать в микроволновке обед и подавать в кабинет. Оберегать его покой, когда он после этого обеда дремал на диванчике и врать всем входящим, что босс работает над номером и просил не беспокоить.

Над номером он, кстати, работал очень странно. Я, конечно, никогда прежде в издательствах не трудилась, сравнивать мне не с чем, но всё, что происходило на так называемых летучках, имело отчётливый привкус фарса. Летучки Пенкин проводил один раз в две недели. Собирал главного редактора, ответственного секретаря, двух штатных журналистов. Меня звали вести протокол. И не меньше часа эта компания обсуждала, как движется работа над номером. Редакторы и журналисты предлагали темы статей, Пенкин разбивал их в пух и прах. Мол, кому это интересно, только идиот может читать такое. А вот если написать о том-то и том-то… И он на голубом глазу пересказывал ту же самую идею, разве что другими словами. И сидел счастливый, в полной уверенности, что вот он как хорошо придумал, не то, что эти балбесы.

Редакторы и журналисты предлагали заголовки к статьям – Пенкин опять с удовольствием отвергал чужие идеи, выдавая взамен свои перлы. Иногда, действительно, приемлемые. А иногда – полный кошмар. Я, конечно, не журналист, но я читатель. И если я прочту в журнале заголовок «Дефлорация отменяется», то дальше читать не стану. И попробуй меня убедить, что это о пользе раздельного обучения в школах. Короче говоря, пришла я к Пенкину в марте, и уже к середине апреля, попав пару раз «под раздачу», когда он устроил мне разносы из-за какой-то фигни, явно срывая своё плохое настроение, чётко поняла, что он за человек. Капризный, не уверенный в себе, не очень понимает, как выстраивать отношения с людьми. Но, в общем и целом, вполне терпимый с учётом зарплаты на испытательный срок и тем более – после испытательного.

Интересно, сколько теперь мне потребуется времени на дорогу до офиса? Надо завтра пораньше выехать. То, что я должна являться на работу строго в девять тридцать, было у Пенкина тем ещё пунктиком. Хотя он сам не всегда являлся в офис точно в это время. Но если уж являлся, да ещё чуть раньше меня… Однажды я пришла в девять сорок пять. На улице была мерзкая погода с дождём и ветром, у меня сломался зонт, я замёрзла, промокла, очень мечтала прийти и заварить себе горячего чаю… Пришла, и огребла нотацию на двадцать минут. Шеф долго и подробно рассказывал мне, как важна дисциплина в редакции, что дисциплина эта начинается прежде всего с меня, личного помощника генерального директора, и что если я буду себе позволять такую расхлябанность, то и все остальные начнут являться на работу к обеду, а там, глядишь, рухнет весь так тщательно отлаживаемый им, Пенкиным, издательский процесс. (Ха, процесс! Первый номер журнала всё никак не выпустит!). Спорить, доказывать и что-то объяснять было бесполезно – человек наслаждался разносом. Поэтому я слушала, кивала, чувствовала, как стынут пальцы в подмокших ботинках, и гадала: простыну, или обойдётся?

В принципе, обошлось. Может, успела вовремя переобуться, может быть, чай помог горячий, возможно – таблетка аспирина, которую я раздобыла, пробежав по полупустой редакции (народ, как правило, подтягивался не раньше двенадцати) и обнаружив раннюю пташку, – Сан Саныча, редактора одела политики, очень запасливого человека. В общем, с тех пор я стараюсь не опаздывать – вдруг Пенкин уже на месте и кровожадно поглядывает на часы?

От Крылатского до Бибирево метро домчало за полтора часа.

– Обои по специальной цене, распродажа! – сунула мне листовку тётка на выходе из метро. Ну конечно! Надо сейчас не в квартиру за вещами идти, а пойти прицениться к обоям.

Огромный торговый комплекс, где торговали мебелью и стройматериалами, возвышался буквально трёх шагах от метро. За пару месяцев моей жизни в Бибирево у меня всё не было повода туда зайти. А теперь, вот, появился. Я пошла к ближайшему входу и наткнулась взглядом на скучающую тётку с табличкой на шее: «Ремонт квартир и офисов. Недорого».

– Скажите, а сколько это, недорого? – притормозила я.

– А что у вас? Квартира, офис? – оживилась тётка, вмиг стряхнув с лица сонное выражение.

– У меня двухкомнатная «хрущёвка», нужно побелить потолки, поклеить обои, отремонтировать дверь входную. И, наверное линолеум постелить.

– Вообще-то такая работа не меньше трёхсот тысяч стоит… – протянула тётка, следя за выражением моего лица. Реакцию мою уловила и радостно добавила:

– Но вам мы сделаем за полторы сотни!

– Спасибо, я подумаю, – поёжилась я, убегая от тётки внутрь комплекса. Сто пятьдесят тысяч! За поклейку обоев! За максимум неделю работы! Может, в штукатуры-маляры податься?

Я остановилась возле широкой лестницы на второй этаж и осмотрелась. Интересно, где эта секция с обоями? Что в листовке, написано? А-14. А что над той секцией, наискосок от меня? А-13. Значит, где-то здесь.

Обои оказались роскошными и безумно дорогими. Но красивыми, что есть, то есть.

– Молодой человек, а где же тут у вас распродажа? – тормознула я парнишку в красном жилете, деловито спешащего в сторону керамической плитки.