– Это слушатели курсов подарили. Я грозил их выпороть за тупость. А ты что думала, пожаловали мне плетку? – Волк держался высокомерно.
Открыв створку шкафа, он перебирал свои игрушки. Взгляд у него стал мечтательный.
– Не желаешь примерить?
Тапочка покраснела. Она жалела, что начала разговор о платьях.
– Я не очень-то в этом разбираюсь.
– Есть вещи, в которых женщины дадут нам фору.
– Ты наряжаешься?
– Когда вхожу в образ. Тогда я становлюсь опасен. Вот тебе совет, увидишь, что я в образе, вали скорей.
– Думаешь, я совсем глупая и про маньяков не знаю?
– Я не маньяк. – Он издал рык, давая выход глухой ярости.
У Тапочки выскочило из головы, что фабрика раньше была киностудией и народ здесь артистический. Все они мастера пыль в глаза, пусть даже если за душой ни гроша.
– Хочешь выпить? У тёти Нади неплохой кофейный ликёрчик.
– Почему нет? Солнце село.
– В таком случае включим электричество.
В ярком свете сверкает стеклянная витрина, привлекая взор ярко рядами бутылок.
– Меня радует причастность к клану Голиковых. Раньше я завидовал людям, которые жаловались на проблемы в семье, а теперь у меня и семья, и проблема. Видит бог, я этого не хотел.
Та часть, в которой описывались его отношения с отцом, оставалась в рассказе Волка пропущенной.
– А почему у тебя такие длинные зубы? – Тапочка выпила лишнего, вот и спросила.
– Ты действительно курьер? Никогда не подумал бы. Больше похожа на сыщика.
– Мне не нравится, когда темнят.
– Нашла тайну. В роду Голиковых у всех хорошие зубы. Я тебе не нравлюсь?
– Просто я таких людей ещё не встречала.
– Каких?
– Уши у тебя большие. И мохнатые.
Волк расхохотался. Просто удивительно, как по щелчку он мог переключаться из человека в зверя.
– Мне кажется, ты справляешься с обязанностями.
– Какими?
– Быть душой общества!
От его манер веяло роскошью дореволюционных отелей ранга «Англетера». Вид у Волка прифрантившийся, только из Канн. Словно.
Черт дёрнул Тапочку попросить Волка поиграть на гитаре. Он посмотрел на неё, как на несносную девчонку.
– Я на отдыхе, – сказал, как отрезал.
Издержки профессии. Девушки вокруг него так и вились косяками, приносят воду, суют стакан с кофе, приглашают на вечеринку или в клуб потанцевать. А для него лучшее удовольствие – растянуться на диване с пивом.
– Мне до ночи надо кое-что успеть, – Волк подозрительно быстро заканчивает разговор.
Дверь за Волком закрылась, и Тапочка почувствовала облегчение: наконец-то свободна. Прожекторы освещают двор, но через час огни погаснут. Ещё немного время в запасе у неё есть.
Очень хочется ей найти одну вещь. Когда Волк удалился, Тапочка принялась размышлять. С какой стати он надел золотые очки. Не иначе, как использовал их для чтения. Но что такого в этой комнате он мог читать.
Убираясь после чаепития, она нашла пакетик сухого корма и положила его в карман. Будет чем приманить собак.
Эти псины явно рассчитывали заночевать в лофте «Алеко» и жались к её дивану, когтями царапали плед, в надежде, что им позволят устроиться в тепле, но с Тапочкой этот фокус не прошёл. Она выгнала собак на улицу, а следом и сама вышла подышать свежим воздухом.
Из верхнего окна светит прожектор, в его луче виден лес, а снизу – двор с пристройками и мусорными баками, на парковке ни одной машины. У арки сохранилась будка охранника, раньше здесь был вход по пропускам. На месте газона топорщатся какие-то холмы, которые напоминают могилы, на них не растут ни трава, ни цветы. Двор мрачен, как и дом.
Вернувшись к себе, Тапочка решила пройтись по дому, не сами же паркетины скрипели. Прямо на её глазах в окно метнулась тень, кто-то юркнул в отверстие, загороженное фанерой. Зацокали коготки, на полу стояла маленькая собачка.
– Ты своя? – спросила её девушка. – Пришла в гости к Джо и Джил?
Такой дом Тапочке нравился. Место красивое, расположено в лесу. Лошак-единорог с посеребренным рогом залез на небо и притворялся луной.
Только людям реально плевать на него. Как и друг на друга.
Как и везде.
@tapochka: to @mamina
Re: развлечения в провинции:
Мне тут дали понять, что наняли временно. Похоже на облом, но уже так пофиг, что почти реально пофиг.
@tapochka: to @nick
Re: жилье
Переезд в Колшево пока отменяется. Комната в твоей квартире ещё свободна?
…Потом они с Колей поболтают, потом, если фарт пойдёт, может, и встретятся после работы, купят кофе на вынос, а в выходной посидят в кафе, а потом и съедутся, снимут квартиру на двоих. А дальше будут доставку на дом заказывать. Мечты, мечты…
Сообщение не доставлено.
Глава 3.
После ночных посиделок с Волком Тапочка долго не могла уснуть и, как результат, встала позже обычного. Разбудили её выстрелы – бах…бах..бабах – которые повторялись с регулярностью.
Во дворе встретился вчерашний страж, который целился в одну из четыре пивных банок, но пока ни одна не была сдвинута с места. Появление Тапочки его смутило, дуло мелкокалиберной винтовки чуть сместилось и послало пулю в молоко. Стрелок нахмурился и закусил губу, тренировка сегодня была неудачной.
– Ты девушка из доставки?
– Забыл? А мы ведь виделись.
– Разве? – удивился тот.
– В Щёлково, в спортивном клубе, только тогда ты стриженый был и майку носил с крокодилом. Извини, Валера, что я тогда над тобой посмеялась.
– Точно. Ты Красная шапочка. Только я больше ничего не запомнил. Когда стреляю, я не отвлекаюсь.
– Я сама такая, – Тапочка рассматривала Валеру во все глаза. – Посидеть с тобой можно?
Тот закинул винтовку на спину и направился в сторожку. Тапочка решила не упускать его из вида и нырнула внутрь, как если бы получила приглашение.
Валера был рад поболтать. По его словам, сегодня ни въехать в поселок, ни выехать никому не удастся. С утра заспавшийся дальнобойщик направил свой грузовик на мост и резко ушёл в воду, а мост разбил в хлам. И это не единственный прибабах на сегодня. Тапочка посетовала, что ей придется отпрашиваться с работы. Пока ещё вытащат грузовик, вычистят реку от бревен и наведут понтонный мост, объясняла она по телефону. «Не огорчайся, найдем тебе работу. А пока радуйся каникулам», – ответила Мами?на.
Вот Тапочка и болталась в обществе парнишки. Несмотря на холодное утро Валера носил безрукавку, демонстрируя мускулы. На его майке была цитата из Ницше. «Человек – это самое жестокое животное».
– Много я твоих коллег видел: зеленых, желтых и даже розовых, а вот красных – ни разу, – признался он.
– Жёлтые – это «Яндекс», зелёные – «Деливери клаб», а розовые – «Самокат». А мы – «Редбокс». Недавно вышли на рынок.
– Ты где живёшь? Только не г7овори, что снимаешь в Колшево. У нас я всех знаю.
– Жила на съемной в Томилино, но мы с подругой поссорилась, и неохота возвращаться.
– Из-за чего ссорились?
– Так, ерунда.
Валера заржал так заразительно, что Тапочка не выдержала, и к нему присоединилась.
– А чего не стрижешься, волосы отращиваешь? – наконец, решила его спросить.
– Это я принципиально. Вот в армию пойду через месяц, тогда пусть стригут, как хотят!
Вокруг Валеры вертелись две собаки, которых он не делал попытки успокоить, а потому они бесились, как хотели. Они были плохо воспитаны – все трое.
– А чьи это собаки?
– Две – тётины, а третья – приблуда. Они погромы устраивают, представляешь? Кстати, если вдруг погаснет свет, не пугайся – у нас перебои с электричеством.
Валера не любил бывать в большом доме, и под первым же предлогом удалялся в свою сторожку. «Здесь лютый холод при похолодании и жуткая жара летом», – рассказывал он, но жильё его устраивало.
Ни при каких условиях он не оставался на ночь в доме. Тапочка его понимала, она сама сначала чувствовала себя небезопасно, чего стоили небрежно подогнанные рамы, которые не закрывались и являлись причиной сквозняков, или двери, сходившиеся с большим зазором. Рукодельный мастер мог бы устранить недоделки в течение дня, но Долгушева откладывала ремонт, ссылаясь на безденежье.
Существовала и другая причина, по которой Валера избегал большого дома, но он об этом не распространялся.
– И вообще, лучше бы ты сюда не ездила, – посоветовал он.
Не больно ласково тут встретили Тапочку.
Дорожные строители и то проявили больше участия, и помнили, что она вчера угостила их колой. Она поболтала с ними, как со старыми знакомыми. «Нашли свой проводоукладчик?» – спросила Тапочка, и ей ответили, что нет, зато им привезли другой агрегат. – «Хотите посмотреть? Мы над ним как раз работаем».
Тапочку подвели к железному механизму, в разверстой утробе которого копался узбек Салех – его голова свободно входила в жерло машины, он пытался разобраться, что же там не ладится.
Тапочке он сказал:
«Это старая модель, тут ни в чем нельзя быть уверенным. Может, будет работать, может, нет».
Сама Тапочка без дела тоже не останется. Старушка уже наняла её. Первым делом Долгушева спрашивает у Тапочки номер банковской карты, потом звонит в банк и даёт устное распоряжение перечислить на счёт столько-то тысяч. Такая у неё манера вести дела. Никакого набора цифр, управляет только голосом, чтобы не заморачиваться.
Если верить её словам, так кинофабрика имеет статус национального достояния. Увы, переоборудованное здание так и осталось складом, его набили списанным хламом: мебелью, поддонами, коврами, старой электротехникой и остатками былой роскоши – плакатами с Мэрилин Монро и гейшами в полный рост.
Тамара, домработница, их не любила, но не решалась критиковать вслух. Эта коренастая блондинка в возрасте между тридцатью и сорока считала себя весьма привлекательной особой.
– А фигура у меня правда ещё ничего? – хвастает она.
Вот только белобрысые волосы торчат во все стороны. Когда Тапочка заплетает её в косу, выходит неплохо.
Домработница появлялась на короткое время – помимо работы в доме, она торговала на рынке в продуктовом киоске. «Вообще-то это был мой собственный киоск, – объясняла она, – но из-за ковида дела пришлось свернуть». Потеря бизнеса её огорчала, но она планировала достать денег и вернуться к торговле.
По её словам, этот дом был построен при царе Горохе и для жилья не годился, раньше в цехах обрабатывали плёнки, и они были насквозь пропитаны химией. Из одного такого высокого помещения был сделан двухэтажный лофт «Алеко»: железная лестница вела на помост, где стоял старый диван и были разбросаны подушки. Оранжерейная зелень – пальмы и юкки, аукубы, гиппоэстесы и фикусы – создавали подобие зимнего сада. Эти джунгли освещали электрические гирлянды, которые обвивали перила лестницы и образовали шатер на втором этаже – потуги дизайнера на никому не нужную лучшесть. У всего этого великолепия имелась и обратная сторона, холод и сырость. Не мудрено, что Тапочка плохо спала ночью.
Отправившись искать хозяйку, Тапочка нашла ее дремлющей в кресле, где она и провела ночь, закутавшись в шерстяной платок. В халате до пола она выглядела совсем по-домашнему.
– Если хотите, я вас подстригу, – предложила Тапочка.
Однако Долгушева не позволяла дотрагиваться до своих отросших патл. Она запутывала их в сложной прическе, открывавшей шею и уши, украшенные зеленоватыми камнями.
После завтрака Тапочка вымыла и протерла посуду – еду подавали на разнокалиберных кузнецовских тарелочках, настолько стертых, что узоры едва просматривались.
– Не очень-то приличная у нас посуда, – подмигнула Тамара, указывая на разномастные тарелки и кружки, которые выстроились на полках.
