– Лилит, – учтиво ответила рыжая женщина. – Как поживаешь?
– О, дорогая, великолепно, – вскинув бровь, с усмешкой ответила девушка. – Давеча мой супруг спутал портки со шляпой, так и пошел на работу в совет, с засранной головой.
– Все остришь?
– Все придираешься? – ответила девушка, оборачиваясь к трактирщику и маша рукой. – Расслабься, Дарь.
Дарири неслышно выдохнула, стараясь последовать ее совету.
– Рада тебя видеть, – сказала она с улыбкой. – Как там юг? Как работа?
– Юг? Спокойно. Даже слишком; работы там кот наплакал. В основном мелочь всякая, подай-принеси, ничего интересного.
– Ты поэтому приехала?
– Не-а. Заказ закрою и поплыву обратно.
На стол поставили кружку со слабой настойкой. Лилит кивнула и щелкнула серебряной чеканкой, отправляя ее в руки трактирщика.
– Даже погостить не останешься? – звуча куда более грустно, чем ей бы того хотелось, спросила Дарири.
– Меня в храме ждут. Да и из виду нельзя надолго пропадать, а то и этой мелочевки лишусь.
– Ты же тут жила так долго, и работа у тебя была всегда… Мы по тебе скучаем, Лилит.
Девушка слегка поморщилась.
– Опять ты с этим. Ты знаешь, что я всей душой люблю Синепалк, но сколько раз повторять, что в храме у меня мастер? Найдешь мне того, кто в совершенстве владеет айдзу кагэ-рю, вернусь сюда с радостью, – сказала она насмешливо, делая глоток из кружки.
– Ты же говорила, что тебе не нравится с монахами, – не унималась Дарири.
– Важно не то, что мне нравится, а то, что мне полезно.
Дарири сдалась и поникла. Повисла долгая пауза.
– Может, хотя бы возьмешь меня с собой? В отпуск. Я бы посмотрела, как ты живешь. И от Идри бы отдохнула.
Лилит надолго замолчала, обдумывая ее слова. Дарири ждала, затаив дыхание. Потом она пожала плечами, и отхлебнула.
– Можно. В самом храме делать особенно нечего, но рядом есть Чинджу. Мелкий городишко, но живой, с шармом. Тебе понравится.
Дарири испытала облегчение. Она перевела взгляд на открытые руки Лилит, на которых виднелось четыре глубоких клейма, выцарапанных на коже раскаленным гвоздем.
– Ты почему без рукавов?
– А ты почему с рукавами? Стыдишься?
– С головой дружу, а не стыжусь, – недовольно буркнула Дарири.
– Все вы говорите, что дружите, – рассмеялась Лилит. – Врете. Я проверяла.
Дарири улыбнулась. Настроение у нее заметно улучшилось.
– Ты все там же, в этой дурацкой башне живешь?
Дарири кивнула.
– Старый дурак все нормальный дом не купит? Говорили ему, что комнаты квадратными делают не из прихоти, а из практичности.
Они двигались по узким улочкам, плавно продвигаясь от нижнего города к порту. Многочисленные кабаки жили своей пятничной жизнью – так, будто завтра не настанет. Отовсюду доносились полупьяные вопли и громкий смех. Синепалк был городом нерелигиозным, почти что светским. Местный мэтро, глава города, на дух не переносил религию. Не официально и не публично, конечно же; с безбожником, обладающим хоть малейшей властью, никто бы мириться не стал. И все же, с годами мэтро планомерно выбивал Синепалку и окрестностям всяческие послабления; среди прочего ему удалось добиться неограниченной продажи спиртного и отсутствия комендантского часа. В своих прошениях он ссылался на то, что город портовый, и подобные поблажки привлекут больше торговцев и дипломатов, помогая поддерживать экономику страны и хорошие отношения с соседями.
Город был огромен, город был живым. Это было единственное место на Севере, где ты, имея клеймо – или несколько – мог почувствовать себя почти нормальным.
– Мне надо заказ закрыть, – Лилит переложила холщовый мешок в другую руку. – Ты иди пока в башню, собирайся.
– Я с тобой. Прогуляться охота, – поспешно ответила Дарири.
– Ах, прогуляться? Ну давай прогуляемся.
Наверстывая упущенное и делясь историями, они сменили направление и направились к верхнему городу – лучшей части Синепалка, как утверждали многие. Лилит улыбнулась своим воспоминаниям, проходя мимо обшарпанного дома без вывески. Она так и не привыкла к роскоши верхнего города, чувствуя себя здесь самозванкой даже спустя столько лет. В простых тавернах с дощатым полом, среди надравшихся бродяг ей дышалось куда свободнее. Однако работа часто заводила ее сюда, и нога ее мерила ровную брусчатку верхнего города почти так же часто, как грязь и нечистоты нижнего.
Других городов и населенных пунктов Лилит уже давно не посещала. С четырьмя клеймами проникнуть туда можно было либо с помощью тяжелого кошелька, либо с помощью тяжелой руки. И Лилит не собиралась прибегать ни к первому, ни ко второму, только если там не появится заказ.
Они остановились у небольшой полуразрушенной часовенки с заколоченными окнами и сорванным колоколом. Камень был старым, крошащимся, покрытым мхом.
– Надо же, – смотря наверх и посмеиваясь, сказала она. – Колокол слямзили.
– Завидуешь?
– Не то слово. Мелочь ведь, а приятно, – улыбнулась она, отворачиваясь и прислоняясь к стене. – Как еще умудрились-то.
– Наверное, телекинез, – задрав голову, предположила Дарири. – Или телепортация.
– Такую дуру? Весит же кучу мин.
– В теории возможно, – кивнула Дарири.
– Везучий ублюдок, – беззлобно сказала Лилит, подбрасывая в руке монетку.
– Всегда поражался, сколько в тебе ненависти к церкви, – весело заметил кто-то третий, подошедший к ним со спины. – Это ж просто груда металла!
– Что поделать. Меня всегда тянет на то, за что могут отрубить руку, – улыбнулась Лилит, поворачиваясь к собеседнику. – Привет, дружище. Сколько лет!
Молодой человек в поварской шапке распахнул рот в беззвучном крике радости, и развел руки для приветственных объятий. Лилит не тронулась с места, лишь извинительно улыбнулась. Молодой человек ничуть не смутился, только хлопнул себя по лбу:
– Извини, все время забываю.
Лилит махнула рукой.
– Нормально. Вог, познакомься с Дарири. Моя старая подруга и спасительница, стихийная чародейка. Нравная, не серди ее.
Вог поднял обе руки в воздух.
– Никогда не злю стихийщиков. Голова дороже!
– Дарири, это Вог. Он любит дурацие шляпы.
– Почтена, – сухо ответила Дарири. – Это единственное, что мне стоит о вас знать?
– Вы теперь знаете очень многое. Например, что мне лучше дарить, где я люблю бывать, что я эксцентричен и способен к самоиронии, – заметил Вог.
– И верно. Опять сболтнула лишнего, – усмехнулась Лилит. – Ладно, хватит прелюдий.
Она протянула ему холщовый мешок. Вог принял его и застыл в нерешительности. Лилит ободряюще кивнула ему. Решившись, молодой человек заглянул внутрь мешка и закрыл рот дрожащей рукой, прерывисто выдохнув. Он сунул руку внутрь, и извлек трофей, сжимая его в руках бережно, как ребенка. От неожиданности Дарири едва не вскрикнула – в руках Вога была чья-то голова, на которой виднелись следы разложения. Поднялся неприятный запах. Дарири зажала рот рукой и отвернулась, сдерживая рвотный позыв.
– Чисто и гладко, дружище. Как и просил, – Лилит щелкнула монеткой.
Вог уронил отрезанную голову на траву, и та прокатилась по земле, уставившись в небо стеклянными глазами. Он закрыл лицо руками, и плечи его задрожали.
– Столько лет… Планов, ненависти, жгучей ненависти, – он утер рукавом глаза, смеясь через слезы. – Поверить не могу… Я свободен…
– Всегда пожалуйста.
Вог взглянул на нее с благодарностью, плача с ликованием.
– Спасибо тебе, спасибо, вовек не забуду! На вот, возьми, – Вог протянул ей увесистый кошель. – Там сверху еще немного. И за шляпой приходи, сошью что хочешь!
– Не за что, дружище. На тебе шляпы лучше смотрятся, – Лилит приняла кошель, и убрала монетку в карман.
Вог утер глаза, поднял упавшую голову и, повертев ее в руках с улыбкой глубокого удовлетворения, бережно вернул в мешок.
– Отдам таксидермисту, а потом повешу на стену. Так, чтоб был вид на кровать.
– Развлекайся, – подмигнула ему Лилит. Они тепло попрощались.
– Ну, веди. Вещей-то полно у тебя небось, знаю я тебя…
– Лилит, какого черта ты носишь в мешках отрубленные головы? – громким шепотом спросила Дарири.
– А, рассказать историю? – игнорируя ее взволнованный тон, ответила Лилит. – Вог славный парень, но в жизни ему не повезло. Мы пару лет назад познакомились, он тогда уже в бегах был, клеймо “мужеложец”. Отец его застукал и клеймил сам, представляешь мразь? Год продержал в подвале, пичкал всякой дрянью, обливал ледяной водой. Вог умудрился сбежать, а отец его преследовал по пятам. Когда мы встретились, он был загнанный, дерганый, себя не помнил от страха и ужаса. Я довезла его сюда, познакомила с кем надо. Сейчас вон расцвел, живет. Шляпы полюбил шить. Вечно жалуется, что заказы все скучные и однообразные.
– Это, конечно, ужасно, но…
– А-а, – Лилит щелкнула пальцами. – Дай угадаю. Это та часть, где ты говоришь мне, что делать а чего не делать? – она насмешливо вскинула бровь. – Еще не наигралась в дочки-матери? Я-то думала, мы из этого выросли. Ну, знаешь, с тех пор как я от вас уехала. Семь лет назад.
Дарири собиралась что-то сказать, но только сглотнула и выдавила:
– Да, конечно. Извини, старая привычка.
– Бывает, – махнула рукой Лилит. – В ратушу пошли.
– Зачем в ратушу?
– Мэтро письмо черканул, просил заглянуть. Надеюсь по делу, а не шалфей гонять.
– Нагулялась я что-то, – Дарири прочистила горло. – Пойду соберусь. В башне встретимся.
Лилит пожала плечами и кивнула ей на прощание, направившись в сторону плазы верхнего города.
Лилит ждала в холле вычурной ратуши, сидя в обитом сульянским бархатом кресле. Слуга мэтро услужливо предложила ей шалфей, но Лилит отказалась. Она покачивала ногой и задумчиво обводила взглядом белые своды холла, искусно выточенные из мрамора. Это было одно из немногих мест, где сохранилась частица так называемого старого мира, стоявшего здесь задолго до того, как Север стал называться Севером, а витражи с изображениями солнцеликой Иштар сменились витражами с изображениями Агнца.
Мэтро вышагивал неровно, но торжественно. Он был одет в парадный дублет нежно-коричневого цвета и темно-зеленую накидку. В руке он сжимал серебряный кубок с вином; Лилит вообще ни разу не видела его без этого самого кубка. Взгляд его был ясным и прямым, и он одарил Лилит искренней, приветливой улыбкой.
– Кирья Лилит, как радостно вас видеть! – воскликнул он, протягивая ей руку. Лилит сомкнула пальцы у него на предплечье, слегка повернув запястье вниз, как это было принято на Севере.
– Взаимно, Варгул, – она склонила голову. – Как вы поживаете? Как дела в городе?
Мэтро опустился в кресло напротив и махнул рукой.
– Здравствуем! Хочу еще раз поблагодарить вас за работу со Скоропыхами. С тех пор в Синепалке тишь да гладь, – он покачал кубком в воздухе.
– Не за что. Нынешние банды не достают?
– Шелковые! Аж рассыпаются в любезностях, – рассмеялся он, отпивая из кубка. – Вы-то как, милая? Все на юге?
– Все на юге, – кивнула Лилит. – Ни на что не могу жаловаться.
– Это прекрасно! У меня для вас заказ как раз в том регионе. В Чинджу, знаете городишко?
– Знаю, – кивнула Лилит. – Только туда корабли и входят, мэтро.
– Ах, ну да, вы же верхом не ездите… Давайте обрисую ситуацию: к нам в порт постоянно заходят работорговые суда. Хитроумные, никак их за руку не поймаем. Маскируются хорошо. Так вот, даже если они идут из Сульяна…
– То они заходят в порт Чинджу, – кивнула Лилит. – Что выяснить?
– Все, что сможете! Кто ввозит, откуда, что за невольники, кто их тут заказывает в таком количестве… В идеале имена и документы, или хотя бы их копии. У меня тут, сами понимаете, руки связаны…
– Понимаю, мэтро. Хорошо, все разузнаю. Цена вопроса – двадцать тысяч чеканок. Как обычно, четверть вперед.
– Кусачий ценник у вас стал, – с улыбкой прищурился Варгул, щелкая слуге. Та исчезла в одной из высоких дверей коридора.
– Это с учетом скидки по старой дружбе, мэтро, – Лилит фамильярно подмигнула ему. – Мне нужно десять лун вместе с дорогой.
