Кому-то он покажется счастливым,
Но вот вопрос, смотря кому.
В окне с деревьев падает листва.
Их ветер-вор сдувает слишком быстро,
Считая наготу прекрасней воровства.
Так думаю и я, и речка Истра.
Она течет себе, не глядя на меня.
Я ж созерцаю обнаженье,
Оно обворожительно на склоне дня,
Смотрю на осень голую и грустную с рожденья.
Она укрыться снегом хочет торопливо,
Стесняясь зря прекрасной наготы,
Не понимая, как она красива.
Кто видел бы ее, открыли б рты.
Хотя зима уже не за горами,
И речка Истра превратится в лед,
И будут ели с новогодними шарами,
И может быть наступит Новый год.
«Во сне все кажется чужим…»
Во сне все кажется чужим.
Во сне все кажется белее.
Как будто над землей паришь,
Или ты просто тонешь в клее,
Но чаще без сознанья недвижим.
Вокруг тебя все угорели,
А ты как будто невредим,
И мир вокруг, как в акварели.
Повсюду кажется туман.
Ты также неподвижен.
Перед тобой подъёмный кран,
Ты вдруг летишь все выше, выше,
Хотя боишься высоты,
Она тебя всегда пугает.
Во сне в снегу растут цветы
И люди не идут – шагают.
Ты смотришь, затаив дыханье.
По-прежнему испытываешь ужас
И постепенно, потеряв сознанье,
Ты просыпаешься.
«Ее я встретил с чувством удивленья…»
Ее я встретил с чувством удивленья
И, глядя ей в глаза, я про себя забыл,
Подумав, это сон, как наважденье,
Или я просто очарован был.
Она была, как ангел с серыми глазами,
Не знал я даже, с чем ее сравнить,
Наверно, с ветром или голосами,
Которые нельзя никак забыть.
Она была нежна, как дуновенье ветра,
Как шепот, еле слышный в тишине,
И мне казались счастливы те утра,
Когда она во сне звонила мне.
«Давай, мой милый друг…»
Давай, мой милый друг,
Подумай, что нам не хватает,
Возможно, вспомнишь вдруг.
И словно снег растает,
И станет вдруг спокойно на душе,
Нахлынут вдруг воспоминанья.
Они возникнут вдруг, как в мираже,
И привлекут наше внимание.
Сам зал Зарядья непростой
И тоже требует вниманья.
И, в то же время, не отстой,
Но время есть для пониманья.
«Дни медленно текут в унынии…»
Дни медленно текут в унынии,
Но мне как будто все равно.
Смотрю в окно. Покрыто инеем,
Похоже на хрусталь оно.
В стекле возможно разглядеть
Узор из тонких белых кружев
И тюль напоминает сеть.
А чуть подальше что-то в луже,
Она покрыта коркой льда,
Как будто зеркало вспотело.
Так и не вспомнил, где, когда
Кого-то мне любить хотелось.
«Зачем я жду нетерпеливо…»
Зачем я жду нетерпеливо
Звонков, свиданий, просто слов?
Молчание тишиной облило,
Оно – как в ночь безмолвье сов.
Терпение, оно неотвратимо
Преследует меня повсюду, и теперь
Оно безвольно, так упрямо и ранимо.
Ты смотришь без конца на дверь,
А там ни шороха, ни звука.
Терпеть не так легко, поверь,
Оно – одна сплошная мука.
Никто не постучится в дверь.
Теперь терпение твое,
Прости его на милость,
Так долго ждать того, что не мое,
Уж слишком долго длилось.
Теперь я терпеливо жду,
Не ожидая чью-то милость.
Пытаясь потерять нужду,
Чтоб испытать чужую близость.
«Хотелось бы на все забить…»
Хотелось бы на все забить,
Хоть виноваты во всем сами —
И время лечит, говорят врачи,
Мы слушаем и хлопаем ушами.
Пришла весна, уже поют грачи,
А грусть и боль не расстаются с нами.
И с этим было бы возможно жить,
Прощаясь с прошлым длинными годами.
И днем как будто бы забыть,
И вспоминать бессонными ночами.
«Чтоб сильно город полюбить…»
Чтоб сильно город полюбить
он должен быть безлюдным
по улицам его бродить
и в полутьме и рано утром
