Ветер, будто злой дух, рвётся в башню;
его завываниям вторит вой волков в
ближнем кустарнике.
И. И. Лажечников «Басурман»
Вой волков нагоняет жуть. Некоторые эзотерики считают, что это вой вселившихся в них неупокоенных душ, алчущих мщения обидчикам или их потомкам. Версия, будто бы, так себе, что-то из области мистификаций или детских «страшилок на ночь глядя». Но она не кажется таковой, если вслушаться в этот вой в голой безлюдной степи в ужасную волчью ночь, когда над миром безраздельно властвует тьма, таящая в себе силы зла. Они рвутся наружу в устрашающих завываниях ветра, в неясных шорохах, исходящих из пустоты, и в этом вое волков:
«Месть идёт!»
Она приближается медленно, грозно, неотвратимо. Она вселяет в свои жертвы ОЖИДАНИЕ. А оно страшнее самой мести.
В школе их звали Тимон и Пумба. Пумба был не по годам рослый и массивный. В нём угадывалась дремлющая сила, будить которую опасно для здоровья. Поэтому с Пумбой озорники не связывались. А Тимон всегда крутился возле Пумбы:
«Пумба! Мы ведь с тобой друзья? Ты ведь в обиду меня не дашь?»
И Пумба не давал его в обиду, если что, заступался.
В составе самого захудалого взвода французского иностранного легиона оба оказались на краю Земли, там, где аборигены молятся каким-то страшным богам, боятся своих жестоких шаманов и пожирают пленников. Их послали в разведку. Пумба шёл впереди, а Тимон вертелся вокруг него, обмирая от страха, и всё спрашивал:
– Пумба! Нас ведь не поймают эти чёртовы людоеды? Пусть только попробуют! Я вот им… Эй! Пумба!! Куда ты спрятался?!!
Голос Пумбы послышался из-под земли:
– Я провалился в ловчую яму и распорол себе живот натыканными здесь копьями. Помоги мне выбраться отсюда!
Тимон обернулся в ту сторону, откуда слышался голос, и окаменел от страха: на него смотрел человеко-чёрт (!!!). В его руке было копьё. Взгляд его был ужасен. Дикарь будто сковал Тимона силой этого взгляда. Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга. Тимон – как кролик перед удавом, а человеко-чёрт – как удав, изготовившийся к броску на свою добычу.
Тимон и сам не понял, как он оказался в расположении своего отряда.
– Ты что такой взъерошенный и бледный? За тобой что, черти гонятся? – расхохотался капрал.
– Нет. Человеко-чёрт.
– А Пумба где?
– Там остался. Теперь он наверно в лапах у этого негодяя. Надо его выручать.
Часть отряда отправилась «выручать».
Искали, но не нашли. Так и сгинул солдат по мультяшному прозвищу Пумба.
– Как же ты мог бросить его раненого в ловчей яме один на один с дикарём? – спросил после бесплодных поисков капрал, вперив в Тимона взгляд, кипящий гневом вперемешку с брезгливостью. – По возвращении из этого похода я вышвырну тебя из легиона, как труса и подлеца!
И вышвырнул.
С того времени Тимону часто снился один и тот же кошмар:
Голая безлюдная степь.
Страшная волчья ночь.
Злобные порывы холодного ветра.
…И волчий вой. А в том вое слышался приговор, от которого ни спрятаться, ни убежать:
«Месть идёт!»
Эта часть сна ужасна, но ещё ужаснее продолжение.
После позорного изгнания из легиона Тимон вернулся в родной город. Там все привыкли видеть его рядом с Пумбой. Там все знали, что они вместе отправились на службу во французский иностранный легион. Каждый лез к Тимону с вопросами о Пумбе. И каждому приходилось отвечать одно и то же:
«Пропал без вести».
Но мир тесен. Со временем от бывших сослуживцев Тимона стали известны подробности пропажи Пумбы в зловещих людоедских краях.
«Как же ты мог бросить его раненого в ловчей яме один на один с дикарём?» – возмущались все горожане.
И Тимон вновь оказался изгнанником.
Он продал дом, купил автомобиль класса «старая рухлядь» и отправился на нём «куда глаза глядят». …На встречу своей страшной смерти.
В голой безлюдной степи автомобиль Тимона вдруг заглох. Тимон провозился с ним до темноты, но так и не смог его завести. Пришлось разжечь вблизи от автомобиля костёр, пожертвовав прожорливому огню все деревянные причиндалы, оказавшиеся в багаже запасливого Тимона.
Стемнело быстро. Ночь околдовала Тимона опасно шевелящейся темнотой. Вдалеке тоскливо и страшно завыли волки. Приближаясь, их вой становился всё более грозным и злым. Тимон стал различить в этом вое слова, от которых у него пересохло во рту, а сердце заколотилось, как птица, пойманная в силок:
«Месть идёт!»
И она пришла. И она была страшна, как вторая часть его часто повторявшихся кошмарных снов:
Огромный волк, освещаемый красными бликами костра, надвинулся из беспросветной тьмы на окаменевшего от дикого ужаса Тимона и оскалил в утробном рыке острозубую пасть. В его глазах Тимон прочёл свой смертный приговор. В его рыке Тимон отчётливо различил слова:
«Как же ты мог бросить меня раненого в ловчей яме один на один с дикарём?»
Это было последнее, что увидел и услышал Тимон в своей безрадостной жизни.
Никому не спастись
…страшные дни, тёмные долгие ночи,
наполненные шорохами, чьим-то
невидимым присутствием. Призраки,
чудовища, злобные дьяволы, василиски
с мертвящим взором толпились вокруг.
Никому не спастись. Руки убийцы,
несущие смерть во тьме, проникнут
всюду.
Артуро Услар Пьетри
«Заупокойная месса»
Глава 1. Они вышли на волю
Они расходились по одному или малыми группами. Их исход почти зеркально отражал последовательность их прихода на работы в том месте, которое сокрыто от посторонних глаз силами чёрного колдовства. Случайные путники по длинной дуге обходили то обширное зачарованное пространство, полагая, что путь их на участке этой дуги был прямым. Уходившие из сокрытой для посторонних глаз местности полностью забыли обо всём, что они видели там и чем они там занимались в течение долгих и трудных тринадцати лет заточения. Это были самые искусные зодчие и самые усердные и умелые исполнители их архитектурно-строительных замыслов. Венцом их совместных усилий стал неприступный замок, сияющий волшебной сатанинской красотой, воплощающей в себе и неодолимую притягательность, и неумолимую грозность, повергающую её созерцателей в подобострастный трепет и в безоговорочную покорность.
«Падите ниц! Превратитесь в покорных рабов моих, в тварей предо мною дрожащих!», – устрашающе врывалась в душу и безраздельно овладевала ею суровая энергетика этой сатанинской красоты.
Строители волшебного замка создали лишь мёртвые формы его устрашающей красоты, а яростной энергетикой эти мёртвые формы наполнил заказчик строительства – Могущественный Маг и Чародей, имеющий огромное множество известных людям имён, каждое из которых не было его именем истинным, а было только именем-прикрытием.
Могущественный Маг и Чародей проявил «высочайшую милость» к строителям своего неприступного замка: он не поспешил приносить их жизни в жертву повелителю ада и князю мира сего, а отпустил их на волю, отобрав у них память и о себе самом и о том, что им стало известно о его ужасных злодействах.
Они расходились, не ведая, что их путь и их кончина заранее предопределены Могущественным Магом и Чародеем.
Глава 2. «Высочайшая милость» была недолгой
На третий день пути Джованни Стефано остановился на отдых на берегу таинственной реки. Странным показалось ему это необычное место. Всё окружающее пространство постоянно преображалось. Стоило ему на время прикрыть глаза даже просто сморгнуть, как речная вода меняла цвет с синего на бирюзовый, с бирюзового на зелёный, с зелёного на серебряный. То же происходило и с её берегами. Противоположный берег вздымался вверх крутым обрывом, окрашенным по нижнему его слою в светло-жёлтый цвет, а по выше расположеным слоям – в тёмно-коричневый, в белесо-серый, в тёмно-серый. После короткого смаргивания менялись и оттенки цветов, их их последовательность. То же происходило и с растущим на его вершине лесом. При одном и том же освещении его зелень то вдруг темнела, то необъяснимо высветлялась. Джованни Стефано с тревогой всмотрелся в лесной массив за своей спиной, проверяя его на устойчивость расцветки при смаргиваниях. Эффект такой же.
Странное, колдовское наваждение.
«Нечисто это место! Бежать отсюда, пока не поздно!», – просигналило подсознание.
Джованни Стефано верил и в злых духов, и в колдовство, и в свою интуицию, но силы вдруг покинули его, и он покорился своей судьбе:
«Будь, что будет! Если судьбе угодно наказать меня, то она покарает меня в любом месте, куда бы я не сбежал…»
Джованни Стефано не был известен в числе лучших архитекторов своего времени. Только Бог да князь мира сего и их ангелы знали, что Джованни Стефано имел созревший потенциал недосягаемой для других архитекторской гениальности. Никто из его современников не смог бы превзойти его в создании материальных форм, максимально приспособленных для наполнения их волшебством заказанного свойства. Эта избранность Джованни Стефано была верным залогом всемирного прославления и увековечивания его имени. Но сотворённый по его замыслу замок для Могущественного Мага и Чародея был изъят из его собственной памяти и из памяти всех работавших вместе с ним; остался тайной для посторонних.
Ему бы создать что-то новое!
…Но не судьба…
До наступления сумерек в месте привала Джованни Стефано собрались малыми группами и поодиночке все остальные участники строительства диковинного замка для Могущественного Мага и Чародея. Никто из них не догадывался ради какой «случайности» они, не помнящие друг друга по той совместной работе, вновь оказались все вместе, зажатыми между лесом и водной преградой, поражающих их своими колдовскими преобразованиями, отобравшими у них силы идти дальше и активно сопротивляться тому ужасу, приближение которого каждый из них предчувствовал.
Они стали пленниками и рабами самого страшного капища, пропитанного кровью и ужасом его многочисленных жертв.
Из опасения ночных хищников путники разложили вокруг своей стоянки пять костров, приготовили необходимый запас дров, но предчувствие беды не покидало их, а всё более нарастало и с наступлением ночи вырвалось из-под контроля.
Глава 3. По чёрному колдовству
«Тебе, мой господин, придаю в усладу долгие муки ужаса, трепещущую плоть и вскипевшую кровь строителей моего волшебного замка, в умножение твоей силы и твоего величия. Прими от меня, покорного раба твоего эту сладкую жертву», – горячо шептал Могущественный Маг и Чародей, пав ниц перед изображением дьявола в тайном помещении замка, оборудованном для совершения чёрного колдовства.
По чёрному колдовству Могущественного Мага и Чародея ожила и пришла в движение тёмная ночь, окутавшая страшное капище. К кострам обречённых жертв со всех сторон начали сползаться невиданные чудовища воды и леса. Они не боялись огня, но люди описали вокруг себя магические круги и стали творить молитвы своим богам. Это на время замедлило, а затем и остановило продвижение ужасных чудовищ.
Надолго ли хватит у этих несчастных сил для поддержания горячих молитв?
Людям известно, что чем выше накал страстей, тем скорее их выгорание.
Известно это и нечисти.
