Он не шел, а буквально летел по знакомой ему улице. Он шел мимо поваленного временем забора и вдруг увидел ярко красные цветы, которые словно капли красной крови выглядывали из зарослей зеленой травы. Он нагнулся и быстро собрал их. С букетом в руках, он громко постучал в знакомые ему ворота. Где-то внутри двора громко залаяла собака.
– Кого нужно? – раздался мужской голос из-за забора.
– Это Александр Костин, мне нужна Настя! – громко выкрикнул он. – Она дома?
– Ее нет! – не открывая калитку, выкрикнул мужчина. – Она давно уже здесь не живет!
– А где она сейчас живет! Может, вы мне дадите ее адрес?
– А вы, что не знаете, что она погибла на фронте еще в сорок первом году?
– Как погибла? Я же ей писал!
За забором стало тихо, перестала лаять даже собака. Александр посмотрел по сторонам и медленно направился в сторону станции. Это был удар «ниже пояса». Ему не хотелось верить, что та, о которой он мечтал всю войну, погибла еще в самом начале войны. Он свернул с дороги и, зайдя в небольшой скверик, сел на покосившуюся от времени лавку. Он рванул ворот гимнастерки, который словно петля стягивал ему шею. На какой-то миг ему стало легче, но это лишь на какой-то миг. Ему снова стало плохо, какое-то непонятное ему чувство одиночества буквально охватило его и крепко сжало в своих объятиях.
– Что братишка, плохо тебе? – услышал он мужской голос.
Костин открыл глаза. Перед ним стоял мужчина средних лет, правый рукав его выгоревшей на солнце гимнастерки был заткнут под поясной ремень. На груди мужчины отливались серебром два «Ордена Славы», «За отвагу» и «За боевые заслуги».
– Да. Вот приехал к невесте, а она, оказывается, погибла еще в 1941 году. А я всю войну писал ей…
Мужчина промолчал, тяжело вздохнул и вытащил из кармана галифе начатую бутылку с водкой.
– Вот глотни, братишка, полегчает…. Да ты не стесняйся, пей.
Костин сделал два больших глотка и вернул бутылку обратно.
– Спасибо, – произнес Александр и направился в сторону железнодорожной станции.
***
Кулик оторвал голову от стола и мутным взглядом посмотрел на вошедшую в зал жену. Та, молча, прошла мимо него и скрылась на кухне.
– Кира! Подойди! – крикнул он ей. – Ты меня слышишь, Кира?
Женщина вышла из кухни и, уперев руки в бедра, с нескрываемой злостью произнесла:
– Что тебе от меня нужно? Может и мне сесть с тобой и пить водку? Как тебе Гриша не стыдно! Докатился! Ты только посмотри на себя! Тоже мне маршал, герой! Возьми себя в руки!
Он загасил в переполненной окурками пепельнице очередную папиросу и посмотрел на жену.
– Что не нравится? Конечно, когда я был фаворитом у Сталина, я тебе нравился. Я хорошо помню, как сверкали твои глаза от счастья. Еще бы, сам маршал Кулик предложил тебе руку и сердце. А сейчас, нет! Подожди, Кулика просто так не утопишь в болоте. Я еще поднимусь в синее небо. Я не из таких передряг выбирался.
Он взял в руку бутылку и налил в стакан водку. Выпив водку одним большим глотком, он поставил стакан на стол.
– Противно все! Обидно! – закричал он ей в лицо. – Ты думаешь, я ничего не понимаю? Я все отлично понимаю. Враги, Кира, кругом, враги и завистники. Не знаю, кому верить, а кому – нет. Вот ты думаешь, все это так просто? Нет! Кто-то написал на меня Сталину, оклеветал! Кому-то нужно мое место…. Он разберется, кто из нас прав….
Он не договорил и стукнул своим массивным кулаком по столу. Удар был таким сильным, что стоявшая на столе бутылка с водкой подскочила и упала со стола. Григорий Иванович нагнулся, поднял ее и посмотрел на содержимое, что в ней осталось. Оторвав взгляд от бутылки, он посмотрел на дверь, где еще несколько секунд назад стояла его супруга.
– Кира! Зайди! – снова крикнул он жену. – Не бойся, не трону…
Он с трудом поднялся из-за стола и, шатаясь, направился на кухню. Заметив его, Кира вскочила и торопливо вышла в спальню.
– Ты что от меня бегаешь? Боишься? – произнес Кулик и направился вслед за ней. – Не бойся, не трону…. Ты же знаешь, как я тебя люблю…
Жена сидела около трельяжа и, не обращая внимания на мужа, подкрашивала свои глаза.
– Кира! Я им всем еще докажу, на что способен Кулик! – произнес он. – Они еще пожалеют о том, что сделали со мной. Я не половая тряпка, чтобы об меня вытирали ноги.
– Хватит, Гриша! – закричала она него. – Мне все это уже надоело. Ну, вызвал тебя заместитель Председателя партийного контроля и что? Ты что полез в бутылку? Кому хотел доказать? Промолчал бы и все может быть утряслось. А ты все я…. Прошли, Гриша те времена, когда ты был фигурой, неужели ты этого не понимаешь? Пешка ты сейчас, простая пешка, даже не проходящая….
– Ты что, Кира! Ты тоже считаешь, что я веду жизнь, позорящую звание советского генерала? Скажи мне правду, чего молчишь?
– А какую ты жизнь ведешь, Гриша? Ты только посмотри на себя, на кого ты стал похож! Небритый, пьяный! Фу, противно смотреть!
Григорий Иванович подошел поближе к зеркалу и посмотрел на свое отражение.
– Нет, товарищ Шкирятов, это не я позорю звание генерала, это вы там все позорите Советскую власть. Сталин, наверняка, не знает, что вы выгнали меня из партии. Он бы этого не допустил. Он еще разберется со всеми вами….
– Не будь наивным, как ребенок, Гриша. Ты забыл, в какой стране мы живем. Здесь не один волос не упадет с головы без его разрешения. Вот он снял тебя с должности своим приказом. А разжаловали тебя, по какому приказу? Вот и подумай, а водку пить бросай, это не решение вопроса.
Кулик еще раз взглянул на супругу и, шатаясь, направился в зал, где на столе еще стояла недопитая бутылка с водкой.
***
Допив водку, Кулик посмотрел на входную дверь квартиры, за которой исчезла его жена. Григорий Иванович подошел к окну и стал наблюдать за двором. Из дверей подъезда вышла жена и быстрым шагом направилась в сторону ожидавшей ее автомашины.
«Опять с подругой помчалась по магазинам, – подумал он. – Вроде все есть в доме, а ей всего этого мало. С другой стороны пусть делает что хочет, лишь бы не стояла над душой и ныла».
Шатаясь от выпитой водки, он снова сел за стол. Рука Григория Ивановича чисто рефлекторно потянулась к пачке папирос. Он взял в руки папиросу и закурил. В какой-то миг ему почему-то стало жалко себя. Он сделал глубокую затяжку и закрыл глаза. Перед глазами, словно в кино, поплыли кадры воспоминаний:
Дальняя дача Сталина. Григорий Иванович остановился около двери, ведущей в кабинет вождя, ожидая приглашения.
– Заходите, товарищ Сталин ждет вас.
Он широко открыл дверь и вошел в кабинет, в котором уже находились: Сталин, Молотов, Берия и Шапошников.
– Товарищ Кулик! – произнес хозяин дачи, каким-то не свойственным ему голосом. – Срочно отправляйтесь на Западный фронт. Там сложилась крайне опасная ситуация. В Генеральный штаб поступает много противоречивой информации, и мне бы хотелось бы знать, что там происходит на самом деле. Насколько я понимаю, Павлов в растерянности….
Сталин замолчал и, взяв в руку трубку. Достав из коробки папиросу, он размял ее пальцами, а затем высыпал из нее табак в трубку. Аккуратно умяв его большим пальцем, вождь закурил. Он посмотрел на маршала, на груди которого сверкала золотая звезда Героя Советского Союза.
– Я надеюсь на вас, Григорий Иванович. Разберитесь с обстановкой и доложите мне.
– Слушаюсь, товарищ Сталин.
Вождь снова замолчал и посмотрел на Молотова, который что-то записывал в свой блокнот.
– Полномочия у вас огромные и я считаю, что их вполне достаточно, чтобы организовать надежную оборону. Я вас больше не задерживаю, товарищ Кулик.
Прежде, чем выйти из кабинета, маршал посмотрел на Молотова и Берию. На лице Лаврентия блуждала непонятная ему усмешка. Наверное, он был единственным человеком, который хорошо знал организаторские и военные заслуги этого человека. В тот же вечер маршал Кулик и Шапошников вылетели в штаб Западного фронта, которым командовал генерал армии Павлов. Подлетая к Белоруссии их самолет, был атакован группой немецких истребителей. Истребители сопровождения ринулись в бой, стараясь прикрыть самолет представителей Москвы.
«Что творится, – с ужасом подумал Кулик, прислушиваясь с шуму воздушного боя. А если собьют?»
Несколько пуль пробили обшивку самолета, ранив офицера охраны. Рука маршала Кулика потянулась ко лбу, чтобы осенить себя знамением, но взглянув на Шапошникова, Григорий Иванович вовремя сдержал себя.
Самолет, взревев двигателями, понесся к земле. К горлу Кулика подкатил противный ком. Маневр летчика был достаточно удачным и верным. Немецкие истребители продолжали вести бой с советскими ястребками, забыв о транспортном самолете. Наконец, «Дуглас» коснулся грунтовки и, подпрыгивая на рытвинах, пробежал по взлетной полосе.
«Слава Богу», – подумал маршал и, встав с жесткого металлического сиденья, направился к выходу.
К самолету устремился полковник, придерживая рукой фуражку. Он лихо козырнул представителям Москвы.
– Товарищ Маршал Советского Союза, – затараторил военный, но Кулик отмахнулся от него, как от назойливой мухи.
Георгий Иванович был бледен, и его немного покачивало из стороны в сторону.
– Где транспорт? – повелительно спросил он полковника, наблюдая краем глаза, как из самолета показалась фигура Шапошникова.
– За лесопосадкой, товарищ маршал. Как ваше самочувствие? – поинтересовался у него полковник.
Кулик подозрительно посмотрел на офицера. Ему не понравилось, что тот обратил внимание на бледность маршала.
– Все хорошо. Вы лучше обеспечили бы надежное прикрытие аэродрома, – назидательно произнес Кулик.
– Я доложу об этом генерал-полковнику Павлову. Он вас ожидает в штабе фронта.
Кулик посмотрел на Шапошникова и уверенным шагом направился вслед за представителем штаба.
– Как обстановка, полковник? Драпаете, бежите? – язвительно спросил Кулик полковника.
Офицер промолчал, положение Западного фронта действительно было плачевным, фронт откатывался на восток, под натиском немецких танковых клиньев. Кулик оглянулся назад, и не дожидаясь Шапошникова, сел в легковой автомобиль.
***
Абакумов прочитал очередную оперативную сводку, которую передал ему Костин. На его лице генерал-полковника блуждала улыбка.
– Вот видишь, как все хорошо складывается, – тихо произнес он и посмотрел на Александра Павловича. – Обида всегда вырывается из человека, ее невозможно так долго держать в себе. А в прочем, какая это обида? Сталин и так слишком долго его опекал, закрывал своим именем то от НКВД, то от Военного трибунала. Вот что подполковник, принято решение направить Кулика в Приволжский военный округ. Так что выезжай туда и организуй работу. Ты должен так плотно прикрыть его, чтобы нам было известно не только, о чем он говорит, но и о чем думает.
Костин, молча, кивнул. Он без слов понял, что ему делать.
– Нужно сделать так, чтобы домработницей была наша женщина, чтобы подругой жены Кулика – была наша женщина. Короче ты все понял. Мы не должны проколоться в этом деле, ты понял это. Чтобы каждое записанное тобой слово, было впоследствии подтверждено протоколом допроса и личной подписью Кулика.
Абакумов замолчал и снова в упор посмотрел на Костина.
– Мы можем его взять хоть сегодня, но мне один Кулик не интересен. Мне нужна группа высших офицеров Красной Армии, объединенная антисоветской деятельностью. Масштабы всегда впечатляют руководство партии и правительства. Если ясно, иди, работай. Все что тебе необходимо для работы получи на складе.
– Есть, товарищ генерал-полковник. У меня один вопрос.
Абакумов посмотрел на Костина. Взгляд его не сулил ничего хорошего.
– Что за вопрос, подполковник?
– Мне показалось, что я стал объектом наблюдения службы Лаврентия Берия.
– Ты не ошибся, Костин? Это интересно….
– Нет, товарищ генерал-полковник.
– Хорошо. Я разберусь….
Костин развернулся через левое плечо и направился к двери. В тот же день Александр и группа техников вылетела к месту будущей службы Кулика. Рано утром он встретился с начальником контрразведки Приволжского военного округа. Полковник Наумов еще вечером получил шифровку из Главного управления СМЕРШ за подписью Абакумова, в которой ему предписывалось оказывать всяческую помощь подполковнику Костину в проведении оперативно-розыскных мероприятиях.
– Вы в курсе, что к вам на днях прибывает новый заместитель округа генерал Кулик?
– Так точно, – по-военному коротко ответил Наумов.
– По всей вероятности ваши тыловики уже готовят для него квартиру?
– Да.
– Мне бы хотелось осмотреть эту квартиру.
Наумов был человеком, искушенным в оперативной работе и моментально понял, с чем связана эта просьба.
– Хорошо. Я все понял. Когда вам нужны ключи?
Костин улыбнулся. Ему явно нравилась оперативная хватка полковника Наумова.
– Чем раньше, тем лучше, и еще мне нужны люди, чтобы оперативно прикрыть супругу Кулика.
– Хорошо. Я представлю вам сегодня кандидатов, вы сами выберете этого человека. Все люди проверены и надежны.
Костин закурил и посмотрел на Наумова.
– Скажите мне, какие излюбленные места, где любит отдыхать ваш командующий округом.
Наумов задумался. Александр продолжал смотреть на него, ожидая ответа.
– Я подготовлю вам список этих мест.
– У меня пока все. Жду ключей… Надеюсь о моем прибытии.
– Я все понял…
