– Ещё бы! Мне невероятно трудно сейчас не терять головы…
– А вы не стесняйтесь – теряйте. Я хочу узнать вас настоящего.
– Вы действительно хотите знать, какой я на самом деле?
– Почему бы и нет? Ведь я, в конце концов, не менее заинтригована вами, чем вы мной!
– Вы льёте бальзам, Эля.
– Не обольщайтесь, я только сказала, что заинтригована. На самом деле, мужчинам очень непросто мне понравиться.
– Вы опытны с мужчинами? Впрочем, такая женщина вряд ли лишена мужского внимания.
– Но вы, судя по всему, не менее опытны с женщинами. Так что дерзайте!
Валентин выразительно смотрит на чёткий профиль, обрамленный чёрными, как антрацит, волосами, бросает недокуренную сигарету и теснее прижимает к себе Анну.
– Почему уснули чайки? – начинает он, жестикулируя свободной рукой. – Представьте, вот эта сизая полоска зари, оживающее море, меркнущие звёзды… Это не просто заря – это старт новой истории. Я возьму вас за руку, вот так, и мы пойдём вон к тем холмам, из-за которых появится солнце, окунёмся с головой в его малиновую предутреннюю свежесть. Вы любите купаться в такой час?
– Вообще, это чарующе. Но сейчас я не готова.
– Что ж, не будем об этом…
– Скоро рассветет, а мы ещё совсем не спали. Поторопимся?
– Вы позволите остаться с вами?
– Что за вопрос? Конечно, нет! Ведь вы ещё не посвятили мне ни одного стихотворения.
– Вы коварны!
– Что вы! Просто я, как и всякая женщина, мечтаю получать комплименты высшей пробы. Кстати, мы уже пришли.
Анна остановилась у обшарпанной трёхэтажки, в которой накануне разведала проходной подъезд. «Только бы его не запирали на ночь!» – про себя взмолилась она.
– Только один поцелуй… – шепчет Валентин.
– Извольте, но только один.
– Но долгий…
Где-то сверху скрипит балконная дверь. Анна отстраняется.
– Эля, где мы встретимся вновь?
– Завтра в двадцать три двадцать три у пирса.
– Почему так поздно. Может, сходим вместе искупаться?
– Да что вы, я теперь проснусь не ранее семи вечера.
– В таком случае, я не прощаюсь!
– Я тоже!
Каблучки уносят Анну вглубь гулкого парадного. Слава Богу, дверь во двор не заперта. Она опрометью пересекает чахлый дворик и через арку пятиэтажки выбегает на параллельную улицу. Её дом на противоположной стороне. Расчёт, похоже, верен – Валентин не интересуется тёмными подворотнями и теперь, погружённый в свои романтические бредни, не торопясь обходит целый квартал. Анна в темноте шарит ключом скважину на входной двери, скидывает туфли и тихо, чтобы не разбудить хозяйку, скользит по паркету в свою комнату. Молниеносно раздевшись и стерев макияж носовым платком, увлажнённым степлившейся минералкой, Анна тщательно складывает весь реквизит обратно в черный целлофановый пакет и прячет в чемодан. Напоследок придирчиво оглядывает себя в зеркало, пшикается привычным дезодорантом и ныряет под махровую простыню.
Валентин появляется не ранее, чем через четверть часа. Интуиция не подвела Анну – он отнюдь не торопился обогнуть этот квартал, а просто курил и брёл, убивая время своего одиночества. Он долго льёт воду в ванной, зачем-то шуршит газетами, курит, потом звенит пряжка его ремня и вот, наконец, он сам оказывается рядом. Анна ощущает на затылке его дыхание, затем, уже сквозь сон, неожиданный поцелуй на своей щеке. Валентин ещё долго лежит на спине, закинув руки за голову. И только, когда последние тени растворяются и занавески наливаются красками, начинает поскрипывать паркетная доска и петь трубы, знаменуя начало нового рабочего дня, его, наконец, одолевает сон.
* * *
Роман пытается поймать блик своими часами и, разглядев на них стрелки, демонстрирующие половину первого ночи, собирается восвояси. Вечер выдался неудачным. Ни одной купающейся при свете луны русалки! Соответственно, и никаких приключений души и тела! Чертовщина. Не так уж много осталось дней отпуска, а настоящее приключение ещё не пережито. Были несколько перепихов на песке. Впечатление такое, что эти дамочки специально за этим и приходят купаться обнаженными. Случался и от ворот поворот. Всё это не то. Неплоха, вроде бы, идея, но не просто секса хочется изголодавшейся душе… Да он и сам не знает, чего ему хочется.
Роман сворачивает в сторону ресторана. В конце концов, что ещё делать в этот поздний час? Он заказывает мартини и оглядывается. Всё те же курортные лица, с которыми пересекался уже раз сто. А приятель – единственный. И это Юрий, бородатый музыкант местного ансамбля, который только что закончил выступление. Он оживлённо беседует с высокой черноволосой кареглазкой, плотно упакованной в чёрную кожу. Чувство такта подсказывает, что надо бы обождать, но Роман деловито подходит к ним и отрывисто приветствует.
– А, Рома! – отзывается Юра, – Я думал, что тебя сегодня уже не будет.
– Клёва не было.
– Понимаю!.. Впрочем, знакомься, это Карина, она иногда танцует, но ещё реже поёт в нашем шоу.
– Очень приятно, Роман. Я столько раз видел вас на этой сцене и… ни разу вне её. Вероятно, вы исключительно сценический персонаж и не существуете в реальной жизни?
Карина улыбается эстрадной улыбкой профессиональной шоу-вумен и мягко кивает. Цветной свет странным образом переливается на её глянцевом одеянии и обильном лаке на волосах и ногтях.
– Мы тут говорили, – продолжает Юрий, – о роли спиртного в сближении мужчины и женщины. Карина настаивает, что в большинстве случаев без этого невозможно, я же осмеливаюсь предположить, что оно только всё портит. А ты что думаешь по этому поводу?
– Позвольте мне сначала догнать вас по количеству принятых градусов на душу населения.
Карина заливается звонким смехом.
– Вот ответ настоящего джентльмена.
Роман впервые слышит её необычный голос без микрофона, возможно излишне прокуренный, но вместе с тем какой-то неожиданно мягкий, словно персиковая мякоть. Он заинтригован и воодушевлён.
– Думаю, что позиция Карины соответствует взглядам шикарной девушки, уставшей от знаков внимания всех кому не лень. Её цель скорее споить приставалу, чтобы тот отвалился в прямом смысле этого слова. Ты же, Юра – известное дело – романтик и тебя интересует большей частью светские и возвышенные беседы. Так что правы вы оба. А я спиртное предпочту минералке, уже хотя бы потому, что таким я начинаю нравиться красивым женщинам, ибо развязывается мой закостеневший язык.
– Ха! – восклицает Карина. – Рискну предположить, что под этим делом вам просто-напросто все женщины начинают казаться красивее, чем они есть на самом деле. Любая, проявившая интерес к вашей персоне, рискует нарваться на комплимент.
– Не без этого, конечно, – кивает Роман. – Но! Давно доказано, если я не выпью, красавицы от меня убегают!.. Уходят! Уплывают! Улетают! Короче, испаряются. Так что приходится париться мне. Официант! Ещё мартини! Хотите эксперимент? Если я не стану пить этот бокал, держу пари, вы, Карина, не задержитесь с нами. Если же выпью…
– Ага, будем вместе куковать до рассвета! Какой вы смешной!
– Видите, я уже нарвался на первый комплимент из ваших уст.
Карина и Юрий весело переглядываются.
– Как мало надо мужчине, если «смешной» для него уже комплимент, – говорит Карина.
– Напротив! – вступается за приятеля Юрий. – Самое сложное, с чем приходится сталкиваться мужчине – это развеселить женщину.
– Что ж, вам виднее, парни, – улыбается Карина, – но мне действительно пора. Уже поздно. Кстати, не угостите сигаретой?
– Отчего же… Позволите проводить вас? – начинает, было, Роман, но замечает отрицательный жест Юрия и осекается.
– Я всегда всё делаю сама, – отзывается Карина и, взявшись за пуговицу тенниски на груди у Романа, нежно проводит язычком по своей верхней губке. – Чао, мальчики!
Не дожидаясь ответа, Карина подхватывает из тёмного ниоткуда чёрный мотоциклетный шлем и исчезает через кулисы. Роман невольно прослеживает взглядом за её self-made фигурой профессиональной танцовщицы и (неожиданно) мотогонщицы. В том, что она именно гоняет, он почему-то не сомневался.
– Слушай, Юра, а обнажённой она тоже танцует?
– Не видал, но в неглиже случалось. Хотя, допущу, что всё зависит от количества принятого… Как ты там говорил? На душу населения… Рома, думаю, тебе полезно знать, что Карина – чертовски раскрепощённая женщина. Она может позволить себе какую угодно выходку, но я не встречал ни одного мужчины, который похвастался бы тем, что спал с ней.
– Так уж и ни одного?
– Ни одного!
– Она что, девственница?
– Или лесбиянка. Но я тебе ничего не говорил.
– А почему ты не захотел, чтобы я проводил её? Сначала мне показалось, что ты сам собирался это сделать. Но теперь я совсем ничего не понимаю.
– У тебя нет мотоцикла, – рассмеялся Юрий.
– Ладно… Хотя… – фантазирует Роман. – Провожать девушку на её же мотоцикле. К тому же, если она ещё и за рулём. Удобный повод обнимать её всю дорогу, сидя за ней вплотную. Как думаешь, если держать её не за живот, а за грудь – это ей будет очень досаждать? Отвлекать от дороги и всё такое?
Юрий укоризненно покачал головой. Друзья берут ещё по мартини.
– Знаешь, – признаётся Роман, – мне кажется, что если я и смог бы влюбиться, то именно в такую женщину.
– Следовательно, избегай её.
– Ну что ты за человек?
– Имею кое-какой опыт. Ты задумывался когда-нибудь об одной странной вещи?
– Какой?
– Вот представь себе таких девиц, типа Карины – танцовщицы, манекенщицы, фотомодели, то есть те женщины, которыми хвастаются друзьям, тратят на них уйму денег. Ты заметил, что они всегда превращаются в шикарных любовниц, но в счастливых жён – никогда?
– Стоп! Ну, ты и хватил…
– Осознал ли ты, что это самые несчастные на свете женщины – им в тысячу раз чаще клялись в любви, но любовь эту предавали, ибо она требует нечеловеческого напряжения.
– Какого такого нечеловеческого напряжения?
– Ну как же! Мужчине с такой женщиной приходится быть предельно собранным, мобилизовавшим все закоулки своего ума. Он воплощает тип преуспевающего и упакованного владельца тугого кошелька. Он боится совершить мельчайший просчёт, так как прекрасно понимает, что он может быть не прощён. Слишком легко покинуть его и назавтра обзавестись другим поклонником.
– А на самом деле эти женщины так же ищут простоты и душевности?
– Возможно, но ведь они зачастую вероломны, а разве кому-то хочется быть брошенным?
– По-твоему выходит, чем напрягаться с такими, лучше и вовсе не иметь с ними никаких дел?
– Послушай! Ведь мужики, в основе своей, мудрый народец. Они прекрасно понимают, что есть женщины – просто красивые игрушки, какими бы личными сверхкачествами они не обладали, а есть иная категория – жёны.
– Ну и кто же это?
– Посмотри вокруг. Видишь вон ту женщину за стойкой, рядом с Капитаном?
– Ну?
– Это Лера. Климкина супруга. Или Анна, Валькина жена, сегодня её не было. Идеальные подруги жизни. И напротив, посмотри вон туда, видишь чёрненькую девушку в красном платье, не знаю, кто это, но уверен – та ещё штучка, прирождённая любовница. Хищница!
– Ну и что за женщины, эти генетические жёны? Как я смогу понять, кто передо мной?
– Это невысокие, ладно сложенные симпатяшки со смешными чёлками и угловатой походкой. Они недолюбливают каблуки, не носят чулки или стринги. Они сто раз проиграют «любовницам» в умении преподнести себя, с ними не возможны настоящие приключения. Они менее искусны в сексе, так как им недостаёт опыта, но зато они готовят наваристый борщ и селёдку под шубой, пекут пирожки с разными начинками и запросто управляются с пылесосом. В их доме пахнет клубничным мылом и рисовой кашей на молоке. Одним словом, они – жёны, и притом, заметь, любимые и единственные.
– Юра, ты это серьёзно?
– Серьёзней не бывает, – подмигивает бородач. – Ты вот мечешься, ищешь, сам не знаешь чего. А ведь всё давно изобретено и перепробовано. Стоит лишь только сформулировать, что же мы на самом деле хотим, как к нашим услугам сотни проверенных способов для достижения наших желаний.
– Но свою-то жену ты ведь не любишь!
– Глупости.
– У вас какие-то странные взаимоотношения. Вы и не ругаетесь вовсе, а просто как-то…
– Ага, заметил, значит… Так знай! Вот моя история. Родом я из Одессы. Уличный музыкант с Дерибасовской. Когда настала пора выметаться из родного города – не поладил с одним недоноском, у которого уйма денег – друзья вывезли меня сюда и женили на знакомой армянке, овдовевшей три года назад. Не до высоких чувств мне было. А теперь есть жена, есть падчерица, есть, наконец, крыша над головой… Да и у неё мужик появился! Вот, дом отремонтировал, баню собираюсь ставить. За садом слежу, деньги в семье завелись. Вроде и сам с собой поладил, недаром имя моё по-гречески – земледелец. Тут, брат, ещё неизвестно, где больше счастья приобретёшь, по большой любви, или вот как у меня.
– Понятно. Ты извини, что я коснулся этой темы.
– Да, что ты, Ромка, в самом деле? Не стоит извинений.
Вновь повторили по мартини. Несколько минут молча наблюдают за неистовым танцем черноволосой незнакомки в красном платье, что Юрием однозначно была отнесена к категории любовниц. Романа охватывает возбуждение. До него не сразу доходит, что Юра что-то ему говорит.
– Прости, я не расслышал. Повтори, пожалуйста.
– Это всё здо?рово. Ты же не станешь отрицать, что тебе нравится наблюдать за подобными красавицами, и прочими длинноножками, такими как Карина.
– Конечно. Ведь даже, когда она не танцует, то ведёт себя как профессиональная женщина.
– Это ты хорошо сказал. От души. Но, бойся! Не этого ищет твой мятущийся дух!
– Это ты тоже хорошо сказал. Скажи же, о великий пророк, чего всё-таки ищет мой мятущийся дух?
Юрий не обращает внимания на Ромкину иронию.
