– Чему я могу их научить?
– Спроси их, чему они хотели бы у тебя научиться?
Мама добродушно улыбалась, но мне вдруг стало обидно. Впервые в жизни я почувствовала себя так, будто была запасной деталью. У каждого на острове было своё дело, которое он знал в совершенстве. Лишь я металась, стремясь помочь то тут, то там. Была ли от этого реальная польза?
Не удержавшись, я задала вопрос маме. Она нахмурилась и легонько щёлкнула меня по носу.
– Неужели я должна тебе это объяснять? Ты – будущий лидер. Ты уже лидер. И ты должна быть в курсе всех процессов. Мы все тут детали одного механизма. Ты не запасная деталь, а универсальная. На каком бы участке не произошел сбой, ты будешь способна его исправить.
– Почему кто-то делает то, что хочет? А я – то, что должна?
– Эйли! – мама начала злиться, но и я успокоиться уже не могла. – Мы опять будем обсуждать Эджайду?
– И я не хочу замуж за Айко!
Я зажала рот рукой и уставилась на маму широко распахнутыми глазами. Мы обе удивленно молчали.
– Иди к детям. Обсудим это с отцом, когда он вернётся.
Ответ был очень неопределённым. Зная папу, несложно было догадаться, каким будет его решение. Однако я послушалась и стала созывать детей.
Ребятня любила меня, я часто играла с ними, что-то рассказывала. Обещанные ловцы снов ещё больше укрепили мою связь с маленькими островитянами. Но я не годилась в учителя.
– Итак, о чём вам вчера рассказывала Имани?
– Про вредителей винограда. Она сказала, когда мы станем старше, нас возьмут помогать на дальнюю часть острова.
Я кивнула.
– Так и есть. И вы будете там много трудиться, ночевать прямо на земле.
– Здорово! А можно нам и сейчас спать на земле?
Я улыбнулась.
– Спросите у родителей. Вряд ли они разрешат, но… – я на мгновение захлебнулась в собственных мыслях. – Но спросить всё же стоит.
– Эйли. Расскажи про Старый мир? Что было раньше?
– Разве Имани не рассказывала?
– Говорит, что слишком молода и не застала Старый мир.
– Чтоб вы знали, я моложе Имани.
– Но тебе дедушка Имбрас рассказывал?
Я кивнула.
– Да. Он был примерно таким, как вы, когда всё изменилось. Раньше люди жили не на островах. Земли было так много, что наш остров был бы маленькой точкой. Повсюду было много машин. Чтобы добраться из одного поселения в другое, люди летали.
– Что делали? – все дети подались вперёд.
– Летали. Садились в большие крылатые машины, похожие на птиц, и они переносили их в другое место.
– Вот это да! Жалко, что сейчас таких нет! Эйли, и людей было много?
– Очень много. Папа говорил, что в городе было не протолкнуться. Все спешили по своим делам. Было очень шумно.
– А чем занимались дети? Тоже ходили в школу?
– Да. Только им это меньше нравилось, чем вам. Их учили истории, разным наукам. Только далеко не всем это в жизни пригождалось. Плюс учителей было много, и постоянно ставили оценки и проводили проверки, хорошо ли выучен урок.
– А есть другие острова?
– Есть Шаковин, мы зовём его Большим островом. И есть другие. Вроде нашего. Но они не такие хорошие. На многих ничего не растёт.
– И они ничего не выращивают?
Я покачала головой.
– Чем же они занимаются?
– Ума не приложу. Может, рыбачат. Или охотятся на каких-нибудь птиц. Кажется, есть остров, на который отвозят шерсть и хлопок, и там делают ткани.
– А Большой остров на что похож?
– Никто из нас его не видел.
– Но ведь Эдж туда ездила!
Я скрипнула зубами.
– Вам не следует слушать то, о чём рассказывают Эджайда и Лия.
– Лия говорит, им не дают смотреть на остров. Их увозят с завязанными глазами, заводят в комнату без окон и только тогда разрешают снять повязку.
– Хватит об этом.
– Если бы туда поехала Эйли, она бы точно смогла что-нибудь рассмотреть.
Меня едва не перекосило.
– Очень сомнительный комплимент. Мне нечего там делать. Я никогда не поеду на Большой остров так, как это делают Лия и Эджайда.
– Почему?
– И как Имани терпит вас целыми днями?
– Почему ты всё время ссоришься с Эдж? – серьезно спросил Йен. – Тебе не нравится, что она ездит на Большой остров?
– Не нравится. Вы со временем поймёте, почему. Она унижает себя. И позволяет тем людям думать плохо обо всех нас. Они думают, нас можно купить. Я с этим не согласна.
– Не похоже, что она выглядит униженной. Она довольна тем, что её туда зовут.
– Она не понимает этого.
– Но ты ведь не ссоришься с Лией?
– Лия этим и не гордится. Она старается хоть как-то загладить то, что делает.
– А ты понимаешь, что для неё лучше? Для Эдж? – прервал меня Йен.
Этот вопрос меня хлестнул, словно тонким прутом. Чёртовы дети всегда умнее взрослых. Особенно Йен. Этот мальчишка постоянно заставал врасплох и заставлял почувствовать себя неловко под его серьезным взглядом. Я задумалась. Ведь меня так задевало, что родители решали за меня, якобы зная, что для меня лучше. Сама я, по сути, делала то же самое. Вспомнился мамин пример с пирамидкой.
К обеду дети меня так утомили, что хотелось сбежать как можно дальше. Когда Адна позвала их есть, я с облегчением выдохнула.
Имани спала, рядом стояла полупустая миска с уже остывшим бульоном. Я потрогала её лоб, и она тут же приоткрыла глаза.
– Прости, не хотела тебя разбудить, – шепнула я с улыбкой. – Как себя чувствуешь?
– Вроде немного лучше. – Она прикрыла глаза и облизала пересохшие губы. – Можешь дать воды?
– Конечно.
Я взяла глиняную кружку, сбегала до кухни и принесла воды. Аккуратно приподняла голову Имани и помогла ей попить. Она пила жадно, мелкими глотками. Затем опустилась на постель.
– Спасибо. Мэкои сказала, что ты сегодня занимаешься с детьми.
– А она не сказала, чья это идея?
Имани слабо улыбнулась.
– Эти варвары не слишком тебя замучили?
– Если бы не обед, пара детских задниц полетела бы в глубины океана, – усмехнулась я.
– Дай угадаю. Йен?
– Ага. Чувствую, мы тут все попляшем, когда он вырастет.
– Точно так же, как мы все тут пляшем с тобой с тех пор, как ты повзрослела.
Мы рассмеялись, но Имани закашлялась.
– Поправляйся скорее и приходи мне на помощь. Никто не справится с этой бандой лучше тебя.
– Эйли, спой мне. Люблю, когда вы с Имбрасом поёте ваши песни.
Я скромно улыбнулась. Подумала несколько секунд, прочистила горло и затянула одну из своих любимых песен.
Я родился в прерии, где свободный ветер,
Где для света солнца не было преград,
Я родился там, где не было заборов,
Я родился там, где не было оград.
Каждый ручеёк мне хорошо известен
Между гор высоких и большой рекой.
Здесь я жил охотой средь лесов и песен
Под моей счастливой радостной звездой.
Пока я пела, Имани уснула. Я посидела ещё немного, прислушиваясь к её сиплому прерывистому дыханию. Почему-то то, что выглядело как обычная лихорадка, меня очень взволновало. Для этого не было особых причин, такое иногда случалось. Но сейчас я не на шутку встревожилась. Может, потому что речь шла о моей хорошей подруге. О человеке, который много знал, хоть и был немногим старше меня.
Вечером вернулись мужчины. Айко подошёл ко мне и надел на голову венок, сплетённый из цветов.
– Не хочу, чтобы ты на меня злилась. Давай сходим сегодня на холм. Обещаю, не буду тебя доставать. Просто поговорим. Как раньше.
Я кивнула, снова подумав о Солде и о том, что с его появлением «как раньше» уже не будет. Вокруг меня происходили невидимые, но ощутимые перемены. А внутри бушевал ураган, грозящийся смести мою привычную жизнь.
Вечером после ужина я попыталась завязать обещанный разговор с родителями, но мама сказала, что отец слишком устал. Папа и вправду выглядел измождённым, поэтому я отстала от них и ушла на холм. Следом явился Айко.
– Знаешь, о чём я думаю, когда смотрю на звезды?
– О чём?
Я рассказала ему про неразрешимый спор о том, души там сияют с высоты или просто огромные безжизненные гиганты за сотни тысяч лет от нас.
– Какая разница, что там на самом деле? Нам-то никогда не узнать этого.
– Мне хочется думать, что Лайз где-то там. Тогда обе эти версии окажутся правы. Его душа мне подмигивает издалека. Оттуда, куда нам не дотянуться.
– Он же умер, – Айко покосился с недоверием.
– Тело умерло. Но душа ведь не умирает.
– Ты правда не хочешь жениться?
