Любовь Сушко "Музыки прозрачное крыло. Лирика о музыке и музыкантах"

В городе далеком, безымянном
Жил он то с тоскою, то с азартом,
Женщины его боготворили,
А мужчины страшно ревновали,
Дни в песок бесследно уходили,
Только ночи страсти волновали,
В музыке его жила стихия,
И стихи известного поэты,
Снова в грезы века уносили,
И серели среди звезд рассветы,
До России им не дотянуться,
Да и нет прекрасной той России,
Как же он мечтал назад вернуться.
Как его в Париже все бесили.
Странное создание, иностранец,
Им даривший горечь и презренье,
Исполнял какой-то дивный танец,
И транжирил снова вдохновенье.
Усмехались дикие французы,
Русские понять его пытались,
Не осилив ностальгии груза,
На чужбине где-то затерялись..
Музыкой назад лишь он вернется,
Чтобы в той стихии закружиться,
И увидеть призрачное солнце,
Только в зеркалах не отразиться.
В городе далеком, безымянном
Жил он то с тоскою, то с азартом.
Лунный свет таинственный и странный,
Пианиста осветил внезапно.

Белый вальс для Маргариты

И радость бытия как должное приемлю,
Полет в тумане грез. И голоса с земли,
А знаешь, Мастер мой, нам не покинуть землю,
Нам не остаться там без веры и любви.
Холодная печаль, печать иных столетий
Согреет нас вдали, еще поможет жить.
И только странный свет на том и этом свете,
На бал зовет напрасно, и Штраус там горит.

Звучат в сиянье звезд тех вальсов переливы,
Дома, аллеи, сад, все кружится вдали,
Не верила, мой друг, что можно быть счастливой,
И как-то обходилась я без земной любви.
Но вот в тиши аллей мы встретились внезапно,
И все летело прочь, а ветер напевал,
Что можно улететь, как птица, только завтра
Нас ждать с тобой не будет тот звездный карнавал

В печали бытия мы были все едины,
И нам не разобрать, кто прав, кто виноват.
Лишь звездный плащ на мне, но кто его накинул?
Один суров без меры, другой же плутоват.
И рукопись романа сгоревшего в тумане,
Тебе вернула снова, а ты как будто рад.
Нас не поймет Угрюмый, Пилат нас не обманет.
И что еще осталось? Покой, нет маскарад.
Я влюблена в творца или в его творенье,
Мне это не понять, и все же в звездный час
Та музыка огня звучит и в миг паренья,
Играет Штраус снова, звучи т там белый вальс.

Ночь глуха, как угрюмый Бетховен 10 июля

Ночь глуха, как угрюмый Бетховен,
Звуки тонут в тиши, и искрятся
Рядом звезды, но кто еще вспомнит
Как звучат те сонаты, резвятся

Где-то бабочки, тьму разрезая,
Мотыльки у печали в плену,
Только души в туман улетая,
Так устали стонать и тонуть.

Ничего, что июль на закате,
И врываются в души сомненья,
Нам не хватит, не хватит, не хватит
Этой силы земной для паренья.

Где-то бродит печальная осень,
Приближаясь, опять исчезая,
Мы последние книги приносим
В мир иллюзий, до срока сгорая.

Впереди пустота одичанья,
Изоляций безумная сила,
Ночь глуха, назначая свиданье,
Я его в этот мрак уносила.

Рядом звезды, но кто еще вспомнит,
Как звучат те сонаты, сгорая.
Ночь глуха, как угрюмый Бетховен,
Звуки тонут у самого края…

В темном зале, заполненном музыкой

Памяти клоуна с осенью в душе Леонида Енгибарова

Шут в своей последней пантомиме
Заигрался и переиграл
В. Высоцкий

В темном зале, заполненном
музыкой боли и грусти,
Промелькнули усталые тени
и скрылись в тумане.
И никто не заметил,
но боль вас уже не отпустит,
Кот заставит кружиться,
потом этот Рыжий обманет.

А когда в пустоте только визг
этих треков смолкает,
И меняются пары,
и маски похожи на лица,
Кто-то странный и темный,
очки так небрежно срывает.
И застыла толпа,
и молчит этот вечный убийца.

Что случилось? Вы жизнь
прожигали и были довольны,
Вы читали роман, не грузясь,
и не ждали расплаты.
В темном зале, заполненном
музыкой, не было больно,
Только жизнь растворилась,
однажды исчезла куда-то.

– Ничего кроме секса, —
я снова их слышу невольно,
Только как там во тьме
мы с тобою кота отыскали.
А душа оторвалась от тела,
ей больше не больно,
И назад не вернулась,
но тени повсюду мелькали.

Вы читали роман, не грузясь,
и не ждали расплаты,
Не бедны, не убоги,
за все вы сполна заплатили.
Только этот явился,
так тихо твердит он: – А хватит.
И снимает очки, вам
все кажется, бесы шутили…

И в пенсне у Мерзавца
мелькают знакомые лица.
Я любила и знала их,
только ничто не спасает.
Вот убитый воскреснет,
и странно бледнеет убийца,
Этой музыки грохот,
их снова бессильно глотает.

И никто не заметил,
но боль вас теперь не отпустит,
Кот заставит кружиться,
потом Мефистофель обманет.
В темном зале, заполненном
музыкой боли и грусти,
Промелькнули усталые тени
и скрылись в тумане…

Тени на балу

Мы все лишь тени на балу страстей.
Нас музыка, чаруя, закружила,
И тот мужчина, явно он ничей,
И все-таки веселый и счастливый.
Роман не выйдет, повесть напишу,
О том, как мы столкнулись в эту осень,
Все было чинно, больше не грешу,
А бал гремит и Рыжий снова просит

Очаровать, и королева грез,
Все слушает истории чужие,
Душа скулит, как старый, добрый пес.
И нет дождя, и как еще мы живы?
Любовь и Смерть танцуют танго там,
Где белый вальс давно уже забыли,